Kitobni o'qish: «Билет в никуда»

Shrift:

S.J. Morden

NO WAY

* * *

Посвящается светлой памяти профессора Колдина Пиллингера (1943-2014)

Глава 1

[Служебная записка: Центр управления Первой марсианской базой Бруно Тиллеру, 11.11.2048 (расшифровка бумажной копии)]

Мы не можем связаться с ПМБ на протяжении двадцати четырех (24) часов. Наружных повреждений ПМБ не выявлено. Передающая антенна внешне выглядит исправной, однако несущая частота отсутствует. СА (спускаемый аппарат) также не поврежден, но он излучает несущую частоту. Мы предпринимали попытки связаться с ПМБ через СА, однако внутренняя связь не работает. Видно одно (1) тело в специальном костюме для исследования поверхности (СКИП) в девяти (9) футах к западу от одного из наземных транспортов. Видео-камеры наших орбитальных спутников не смогли обнаружить никаких признаков какой-либо деятельности.
На данном этапе мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть то, что представитель «Ксеносистем» на ПМБ продолжает действовать.
[конец расшифровки]

* * *

Утро было в разгаре. Лучи солнца сожгли ночной иней, и небо приобрело свой обыкновенный туманно-розовый оттенок. Фрэнк находился снаружи, тащил тело по красному песку. Он завернул Зеро в квадратный кусок парашютной ткани и, ухватившись за грубо завязанный узел, – потому что завязывать узлы в перчатках скафандра было крайне неудобно, – волок его к багги, туда, где лежал Деклан. Деклан также был мертв, Брэк выстрелил ему в стекло шлема скафандра. Фрэнк не сомневался в том, что Деклан умер в то же мгновение, когда пуля вошла ему в глаз, а не потом, когда из скафандра полностью вышел воздух и выкипела вся жидкость в теле.

Но Брэк также был мертв. Фрэнк зарезал его скальпелем. И он зарезал Зеро коротким садовым ножом из теплицы.

Фрэнк мучился, с трудом восстанавливая цепочку событий, но детали? Они выжглись у него в сознании. Ему потребовалось целых два дня, чтобы вспомнить, что он сделал со своим скафандром, а база была не такой уж большой. Целых два дня, в течение которых Фрэнк слонялся по коридорам совершенно голый, отскабливал свою кожу под душем и спал, только для того чтобы проснуться еще более истощенным, чем до сна.

Целых два дня, чтобы смириться с мыслью, что он единственный человек, оставшийся на Марсе.

Первой погибла Марси, когда отказала система очистки воздуха в ее скафандре, а Фрэнк не успел вовремя доставить ее обратно к спускаемому аппарату. Это причинило ему огромную боль, и боль эта не проходила и мучила, когда Фрэнк вспоминал об этом. Затем Алиса, от передозировки опиатов, к которым она как врач имела свободный доступ. Зевс погиб, когда Фрэнк случайно открыл люк шлюзовой камеры, в которой он находился, хотя такое было невозможно в принципе, а Ди задохнулся, когда система пожаротушения заполнила центр связи углекислым газом.

Затем Деклан, затем Зеро.

Деклан лежал на холодной земле, распростертый на спине среди камней размером с кулак, раскинув руки в стороны. За разбитым стеклом кровь высохла, как и кожа и единственный уцелевший глаз. Сморщенное лицо, изуродованное растянувшимся входным отверстием на размозженной правой скуле, смотрело в унылое марсианское небо.

Рядом на земле что-то блеснуло. Бросив завязанную узлом парашютную ткань, Фрэнк опустился на корточки – полужесткий скафандр не позволял согнуться в поясе – и подобрал этот предмет. Это был скальпель, тот самый, который Фрэнк обронил той ночью, после того как обрезал края ткани вокруг дыры в своем скафандре, чтобы удобнее было накладывать клейкую заплатку. Брэк выстрелил и в него, но он остался жив.

Фрэнк осторожно взял скальпель, вовремя вспомнив, что ни в коем случае не нужно смахивать с него пыль или, что еще хуже, вытирать его пальцами в перчатке. Лезвие оставалось чрезвычайно острым, и нужно было придумать, куда его убрать, чтобы не обрезаться. Фрэнк поднес скальпель к стеклу шлема, изучая его, и обнаружил на металлической поверхности белые оспинки: в почве присутствовал какой-то сильный химический реагент, с которым коррозировала нержавеющая сталь.

Фрэнк отнес скальпель в шлюзовую камеру мастерской. Он встал в том самом месте, где умер Зевс. Какое-то время Фрэнк считал виновным в случившемся себя. Его подводили к этой мысли, точно так же, как его подводили к мысли о том, что у Марси отказал скафандр, что Алиса покончила с собой, а Ди задохнулся в результате сбоя системы пожарной безопасности.

Внутри модуль был заполнен марсианской атмосферой, но только сжатой под давлением, поэтому здесь можно было не опасаться, что малейшая искра мгновенно приведет к возгоранию. Здесь человек мог работать в одной кислородной маске, голыми руками. На верстаках до сих пор валялись разбросанные детали паровой турбины, которую мастерил Зевс, а чуть дальше – осколки черного стекла от разбитых панелей солнечных батарей, с которыми возился Деклан.

На какое-то мгновение Фрэнку показалось, что он видит своих товарищей, работающих у верстаков; но он тотчас же осознал, что больше никогда не увидит их живыми.

– Извините, – пробормотал Фрэнк. – У нас… у нас получилось не очень хорошо, да? Я хочу сказать, мы потрудились на славу. Мы потрудились на славу, но мы не заботились друг о друге так, как следовало бы. Мы должны были гораздо раньше сообразить, чем занимается Брэк, и остановить его. И сделать это было бы проще, когда нас было много. И тогда я не застрял бы здесь, совсем один, гадая, как мне быть дальше, черт возьми.

Брэк убил всех. Он убил бы и Фрэнка, вот только Фрэнк понял, что ему есть ради чего жить, ради чего сражаться. Ради этого можно было даже притвориться мертвым, чтобы нанести Брэку удар тогда, когда тот меньше всего этого ожидал. Ради этого можно было даже убить.

На Земле у Фрэнка остался сын, Майк. Фрэнк не видел своего мальчика сколько – уже десять лет? Из этих десяти лет восемь он провел в тюрьме Сан-Квентин, отбывая срок в сто двадцать лет за убийство при смягчающих обстоятельствах. А последние два года он учился, летел на ракете, строил.

Джеки, жена Фрэнка, после судебного процесса забрала Майка, переехала на Восточное побережье и там бесследно исчезла: Фрэнк убил сына полицейского, и расплата за преступление оказалась очень суровой. С тех пор единственным контактом Фрэнка со своей бывшей семьей стали документы на развод. И Фрэнк гнил в тюрьме, пока к нему не обратилась компания «Операции в ксеносистемах». В итоге его отправила на Марс корпорация, которой по случайному совпадению принадлежали и тюрьма, и аэрокосмический концерн, в компании уголовников – убийц, наркоторговцев и извращенцев, – и надсмотрщика. Фрэнк рассчитывал на то, что ему позволят вернуться домой, если он будет примерно себя вести, построит Первую марсианскую базу и будет ее обслуживать. Он выполнил свою часть соглашения. На поверхности Марса был возведен полностью работоспособный комплекс герметичных модулей, с теплицей, лазаретом, жилым отсеком, камбузом, кладовыми, электростанцией, освещением, водоснабжением, воздухом… вот только теперь больше не было команды тех, кто заботился о базе. Как и обещанного билета домой.

Включив механизм шлюзовой камеры, Фрэнк почувствовал, как раздувается надетый на нем скафандр по мере того, как углекислый газ откачивается в модуль.

Он открыл люк, и перед ним был Марс. Впервые увидев вблизи другую планету, Фрэнк лишился дара речи. Теперь же это было просто место, где он работал. Спустившись по трапу, Фрэнк уложил Зеро рядом с Декланом и отправился назад за Брэком.

Брэк устранял заключенных одного за другим. Сначала осторожно, обставляя все так, чтобы трагедию можно было списать на естественные причины. Что не составляло особого труда, поскольку заключенных никак нельзя было назвать людьми рассудительными и выдержанными, а Марс малейшую невнимательность наказывал практически мгновенной смертью. Однако с Зевсом Брэк просчитался. Смерть великана могла быть только результатом убийства. Правда, Брэку удалось убедить Фрэнка в том, что это сделал кто-то из оставшихся, и Фрэнк с готовностью поверил ему, потому что возвращение домой всецело зависело от доброго расположения надсмотрщика.

Схватив импровизированный саван из парашютной ткани, в котором лежал труп Брэка, Фрэнк бесцеремонно стащил его по трапу в соединительный модуль. В мускулистом, жилистом теле не осталось ни капли жестокости и злобы. Теперь это была лишь пустая оболочка: все то, что заставляло Брэка убивать и убивать, вытекло вместе с кровью на пол базы, испарилось вместе с жидкостями организма в разреженную марсианскую атмосферу.

Фрэнк подтащил труп Брэка к двум другим телам и завернул его краями куска парашютной ткани. На Марсе есть погода. Даже слабый марсианский ветерок мог подхватить свободные концы ткани. Взяв третий кусок парашюта, Фрэнк уложил в него Деклана. Раскинутые в стороны руки создали практически неразрешимую проблему. Вероятно, Фрэнк сломал их или вывернул из суставов, укладывая вдоль тела, однако звук в разреженном воздухе не распространялся, и можно было притвориться, будто на самом деле ничего не случилось.

Закончив, Фрэнк выпрямился. Он бросил взгляд на юг, на разлом в стенке кратера, через который когда-то давным-давно текла река с вершины вулкана, на самый высокий конус вулкана, поднявшийся на высоту пятнадцать тысяч футов. Фрэнк любил подниматься на багги вверх по руслу этой реки, которую Ди окрестил Санта-Кларой, и любоваться открывающимся оттуда видом, перед тем как вернуться обратно на базу. Потому что только туда он и мог вернуться. На самом деле он лишь сменил одну тюрьму на другую. Именно в этом и состояла сделка, которую он заключил с «Ксеносистемами». Умереть на Земле или жить на Марсе.

Разумеется, «Ксеносистемы» вели игру нечестно. На протяжении всего времени обучения над Фрэнком висела угроза провести остаток своих дней в одиночной камере, если он по каким-либо причинам оказался бы непригодным для того, чтобы стать астронавтом. В «Дыре» заключенные сходили с ума, и это была очень веская причина стараться изо всех сил и не проштрафиться. Наверное, тюрьмы «Ксеносистем» были забиты неудачниками, которые сейчас выли волком на голые стены своих камер, пытаясь придумать хоть какой-нибудь способ сохранить рассудок.

Фрэнк был не в силах им помочь – ни тогда, ни сейчас. Он даже не знал, может ли помочь самому себе. Достаточно всего одной мелочи – проблемы со здоровьем, отказа системы жизнеобеспечения скафандра, аварии на базе, – и это будет конец. Фрэнк не занимался обслуживанием модулей с той самой кровавой ночи, и никто другой также этим не занимался, поскольку все остальные были мертвы. Ну а у него остались пулевое ранение в руку и разрез на груди, откуда он достал медицинский датчик, вживленный «Ксеносистемами».

Да, Фрэнк вытащил пулю из отверстия стерильными щипцами, после чего стерильным же скальпелем вскрыл себе грудь, но он не продезинфицировал раны надлежащим образом и не принимал антибиотики. И обезболивающие – то, что осталось после того, как запасы изрядно подъел Брэк.

Пожалуй, нужно будет заняться этим теперь, когда он вытащил трупы наружу.

В ходе подготовки «Ксеносистемы» обучили Фрэнка лишь азам первой помощи. По большому счету, вообще вся эта подготовка была показухой. Фрэнк и так уже знал то, что ему нужно было знать – как выбрать место для базы и скрутить болтами модули, – а больше его ничему и не научили. У него был помощник – Деклан, а сам он был заместителем Марси во всем, что касалось транспорта, но он практически ничего не смыслил в электричестве, трубопроводах и связном оборудовании. И особенно в гидропонике: Зеро ревностно оберегал свою теплицу.

Фрэнк вернулся на базу через шлюзовую камеру соединительного модуля. На полу была кровь. Много крови. Целые лужи засохшей крови, со следами волочения, ведущими во «двор», место отдыха, куда Фрэнк оттащил находящегося в полубессознательном состоянии Брэка, где тот и умер, с исполосованными скальпелем ногами, в разбитом скафандре, который с него уже нельзя было снять.

Лазарет находился в противоположной стороне. Крови там было ничуть не меньше.

Повесив свой скафандр рядом со скафандром Зеро, Фрэнк поставил систему жизнеобеспечения на подзарядку. Он остался совершенно голым, потому что его единственный комбинезон почернел и затвердел от спекшейся крови, а, несмотря на отрицательную температуру снаружи, внутри было достаточно тепло.

Лазарет напоминал скотобойню: брызги крови на стенах, металлических стеллажах и занавесках. Мебель была опрокинута, разбросана, а пол? Зеро умер именно здесь. Истекая кровью. И это было заметно. Зеро набросился на Фрэнка, рассудив, и не без оснований, что человек, осужденный за убийство, является убийцей. Фрэнк остался жив. Зеро умер. Фрэнк остановился в дверях, впитывая открывшееся его взору зрелище. Прикусив язык, он поморщился. Здесь царил полный разгром, а Фрэнк всегда гордился тем, что содержал свое рабочее место в безукоризненной чистоте. И тем не менее пока что придется оставить все как есть.

Фрэнк поискал в коробках с лекарствами бинты и антисептическую мазь. Он не знал, следует ли ему опасаться заражения ран. Сам Марс был абсолютно стерильным, чего нельзя было сказать про базу. Наверное, астронавты доставили сюда с Земли свои бактерии, однако Фрэнк плохо в этом разбирался и не мог сказать, опасные они или нет.

Вода, которой пользовались астронавты, также была стерильной – их в этом заверил Зевс, – поэтому Фрэнк нагнулся над раковиной и тщательно промыл рану на груди. Она была небольшая – лишь разрез на поверхностном слое кожи длиной с полдюйма, достаточный, чтобы в него можно было засунуть датчик. Но Фрэнку пришлось резать по старому шраму, а это могло вызвать проблемы.

Струйка розовой воды стекла по животу и промежности на пол. Неважно. Каплей больше, каплей меньше, особой разницы нет.

Фрэнк заклеил разрез стерильным пластырем и подумал о том, чтобы наложить сверху тампон. Однако рана выглядела не настолько серьезной, и он оставил все как есть.

Хуже дела обстояли с раной в руке. Она болела – ну естественно, она должна была болеть, Фрэнк ведь вытащил из нее пулю, – но он полагал, что боль должна была быть сильнее, хотя он никогда раньше не получал огнестрельных ранений. Впрочем, рана, похоже, заживала. Всякий раз, когда Фрэнк случайно задевал ее или даже просто напрягал мышцу, рана напоминала о своем существовании, но спать она не мешала. Нисколько.

Обработав края раны, Фрэнк залепил ее большим пластырем. Он по-прежнему не принимал болеутоляющие, отчасти потому, что не доверял им, но в основном потому, что хотел иметь возможность оценивать, насколько все серьезно. Ухаживать за ним было некому, а он только сейчас обнаружил, как же плохо разбирается во всем, что касалось здоровья.

Выбросив старые бинты, Фрэнк аккуратно сложил неиспользованные медикаменты. Больше это никто не сделает.

Фрэнк снова осмотрел лазарет, осмотрел внимательно. Он не представлял себе, как все это можно отмыть. Для этого нужны специальные принадлежности: моющие средства, отбеливатели, швабра, ведро, щетки. Есть ли все это на базе? Фрэнк до сих пор ни на что похожее не натыкался, а ведь он участвовал в строительстве базы и переносил на склад снаряжение из грузовых контейнеров.

Фрэнк поднял смотровой стол, который опрокинул Зеро, налетев на него, и поставил его на ножки – в условиях пониженной силы притяжения задача оказалась простой. Усилие отозвалось резкой болью в руке, и он поморщился. Ему показалось, появилась слабость, которой раньше не было. Быть может, пока что лучше не перенапрягаться. Быть может, это та отговорка, которую он искал.

Так или иначе, Фрэнк остановился.

Неужели отныне все будет только так? Он убил еще двух человек, и чего ради?

Фрэнк никак не мог успокоиться. Всё, хватит! Он заставит себя перестать думать о таком количестве разных вещей, причем одновременно. Нужно отбросить все ненужное, заняться только самыми неотложными делами, а все остальное отложить на потом, даже если впоследствии это обернется катастрофой.

Фрэнк перебинтовал раны. Для начала неплохо. Он будет держать их в чистоте, следить за тем, чтобы не началось заражение, и избегать чрезмерных нагрузок до тех пор, пока раны не заживут. Что дальше?

Когда он в последний раз ел что-то существенное? Возможно, слабость вызвана пониженным содержанием сахара в крови. Еда у него есть. Еды у него столько, что он даже не знает, как с нею быть. Не исключено, что в конечном счете ему все равно придется что-то выбрасывать. Так почему бы не подкрепиться?

Пройдя в теплицу, Фрэнк обошел лотки с гидропоникой, обращая внимание как на разнообразие растений, так и на степень их зрелости. Ему потребовалось какое-то время, но в конце концов он смог определить, что сможет выращивать, а от чего придется отказаться. Некоторые растения внешне были очень похожими, лишь с незначительными отличиями, а бирок с названиями не было: вероятно, Зеро знал, где что растет и когда можно будет снимать урожай. Если он и делал какие-либо записи, Фрэнк понятия не имел, где их искать.

Если только они не в компьютере. Возможно, они там. Ди ничего об этом не говорил? Фрэнк не помнил. Деклан упрекнул его в том, что он нелюбопытный. Возможно, это действительно так.

Зачем он сюда пришел? За едой, вот зачем. Взяв чистый контейнер, Фрэнк набрал целую миску овощей для салата: много разной зелени, помидоров, зеленого лука и молодых зеленых бобов. Оставив все это у люка шлюзовой камеры, он с другой миской спустился на нижний уровень, где находились аквариумы с тилапией.

Зеро смастерил сачок из куска парашютной ткани. Фрэнк им выловил из воды двух самых жирных рыбин. Неужели придется выбрасывать рыбу? Теперь, когда из всего экипажа остался один-единственный человек, тилапии будут откармливаться быстрее, чем Фрэнк будет успевать их поедать. Но, опять же, в настоящий момент незачем забивать этим голову.

Далее, проблема состава атмосферы в теплице. Она поддерживается автоматически или же нужно будет вручную удалять излишки кислорода, замещая его углекислым газом? Об этом также нужно будет подумать, но не сейчас.

Фрэнк отнес обе миски на камбуз и посмотрел на рыбин. Те тоже тупо смотрели на него. Жабры у них все еще раскрывались, и время от времени они дергали хвостами. При мысли о том, что их придется убить, у Фрэнка в груди все сжалось. Но нет, сейчас не время распускать нюни. Бело́к взять больше неоткуда. Ну да, есть еще бобы, орехи и злаки. Но рыба – это концентрированные калории.

Выдвинув ящик, Фрэнк достал нож и положил одну тилапию на стол. Подняв нож, он медленно опустил лезвие туда, где голова соединялась с туловищем.

Его пальцы, сжимавшие рукоятку ножа, расслабились. Но затем, взявшись поудобнее, Фрэнк надавил на лезвие. Это же так просто, правда? Он уже столько раз проделывал это. Отрезать голову, вспороть брюхо, выпотрошить свежую рыбу. Тилапия костистая, но Фрэнк не собирался тратить время на то, чтобы приготовить филе. Итак, собраться с духом и надавить.

Острое лезвие легко вошло в рыбину и хрустнуло, наткнувшись на спинной хребет. При этом звуке Фрэнк почувствовал, как к горлу подкатилась желчь. Он попытался ее сглотнуть, но тут его желудок сжался в спазме, и он полностью потерял над собой контроль. Падая на пол, Фрэнк успел схватить со стола миску. Лежавшая в ней тилапия выскользнула прочь, и Фрэнк, погрузив голову в опустевшую миску, исторгал из себя розоватую водянистую слизь до тех пор, пока она из него шла. Когда рвотные позывы наконец прекратились, он остался сидеть на полу, обессиленный, не в силах отдышаться.

У него в глотке все горело. Глаза слезились. Фрэнк отер рот тыльной стороной ладони, сбрасывая липкую пену в миску. После чего перекатился на спину, зажимая свои ноющие ребра.

Что за напасть! До чего он докатился! Он подохнет здесь и больше никогда не увидит своего сына.

Над ним стоял Деклан, уставившись на него своим единственным здоровым глазом.

– Фрэнк, поднимайся, твою мать! Тебя ждет работа. Ты должен с этим разобраться. Нельзя допустить, чтобы они одержали верх!

– Черт побери, Деклан, я и так делаю все, что в моих силах!

– Ты голый, валяешься в собственной блевотине. Если это все, что в твоих силах, ты с таким же успехом можешь без скафандра выйти из шлюзовой камеры.

Фрэнк снова отер рот и стряхнул с руки слизь.

– Я постараюсь, – сказал он. – Я постараюсь.

– Да уж постарайся! Теперь все зависит только от тебя.

И с этими словами Деклан исчез, и Фрэнк снова остался один.