«Между процедурами. Записки слишком занятой медсестры» kitobidan iqtiboslar
В течение этих лет, работая то здесь, то там, в различных больницах Испании, я смогла выделить различные категории больных, которые заселяют больницы.
Вот вам классический персонаж, которого всегда можно встретить в приемном отделении: пьяница, наркоман или пьяный наркоман, спящий на каталке. Никто не знает, сколько часов он тут находится, но он всегда здесь. Складывается впечатление, что среди этих товарищей существует некая договоренность относительно каталки, чтобы никогда не терять это хорошее место в коридоре, между постом и рентген-кабинетом.
В приемном покое также частенько бывает и цыганская семья. Когда они подъезжают, обычно их слышно издалека. Как только начинают осмотр одного, тут же появляются остальные шестнадцать, сопровождая его.
Еще один классический персонаж стационара – это тот, кого я называю больничной крысой: пациент среднего возраста с различными патологиями, все из которых хронические, считающий больницу своим домом. Его история болезни словно трехтомник, который читает только лечащий врач, и в отделении этот больной провел больше часов, чем сам главврач. Он знает персонал больницы лучше, чем старшая медсестра, и умеет заметить страх в твоих глазах, если ты новенькая.
Не могу не описать следующий тип пациента – знакомый. Этот больной типчик имеется в любой больнице: ты можешь встретиться с ним в интенсивной терапии, у себя в отделении, в приемном покое или даже в рентген-кабинете. Обычно он пытается наладить контакт и растопить лед между нами, начиная разговор по следующей схеме:
– Я знаю одну медсестру, которая здесь работает.
– Ну что ж, очень хорошо.
– Она из моего поселка. Низенькая, темненькая и носит очки. Ты ее знаешь? Я старый друг ее отца.
– Под это описание подхожу и я.
Другой тип пациентов, который мы можем встретить в любой больнице, – это толстосум. Первое, что он начинает говорить при встрече: «Я плачу тебе зарплату!» Этот тип больных самый ненавистный среди медсестер и врачей.
Некий подвид толстосума – это пижон. Его главная фраза: «Да ты не знаешь, кто я такой!». Такой человек никогда собой ничего не представляет, хотя думает, конечно же, наоборот, потому что он управдом или президент ассоциации соседей своего двора.
Еще часто встречается – привилегированный пациент. Как правило, принадлежит он к некоей ассоциации, которая направила его в обычную больницу потому, что его чудесный частный госпиталь не имеет достаточно ресурсов для его лечения, или потому, что лечение, которое ему необходимо, является невыгодным. Этот больной и его семья изначально всему противятся, оставляя о себе четкое представление, состоящее в том, что они, видите ли, привилегированные личности. Обычно они беспокоятся насчет индивидуальной палаты и о таких вещах, как дополнительная кровать для наблюдающего за больным.
Не могу закрыть эту тему без посвящения нескольких строк еще одному виду больничной фауны. Он не болен, но находится в больнице: это присматривающий за больным. Это тот, который с самого утра начинает кричать в коридоре, потому что врач до сих пор не уделил время его больному родственнику. И когда наконец-то врач приходит, присматривающий ему мило улыбается и говорит: «Добрый день, доктор!» Он же в четыре утра попросит у тебя обезболивающего, потому что у его отца боли, и, когда ты приходишь, сам пациент уже храпит.
Но самые лучшие сиделки – это те, что на ночь надевают пижаму, халат и тапочки, чтобы слиться с больными. Заходишь в шесть утра в палату, чтобы сделать утренний укол, смотришь на них и не знаешь, кому из них нужна инъекция!
Примечание российской медсестры: мне встречался еще один вид больных, это одинокие бабушки и дедушки, которые на вопрос:
– Что вас беспокоит?
– Ничего, полежу у вас, отдохну, поем и за квартиру меньше заплачу.
Но есть одна вещь, которую я никак не могу понять: почему для моих подруг я всегда должна знать ответ на любой медицинский вопрос. Раз я медсестра, то должна знать все о детях, желчном пузыре, о том, можно ли умереть, если смешать антибиотики с алкоголем, может ли убить пузырек воздуха в шприце или, наоборот, какой инкубационный период у мононуклеоза, какие вакцины надо поставить подруге сестры, чтобы ехать в Эфиопию, что принять ее мужу при боли в животе, можно ли доверять прививке от гриппа. И спрашивают, есть ли у меня денек, чтобы проколоть уши дочке соседки и сделать пирсинг ее матери, которая кормит грудью, может ли она принимать тот или иной препарат и сколько стоит коробка с двадцатью таблетками. Люди! Я медсестра, а не Google!
Я спрашиваю себя: если большинство людей, использующих пластыри, наклеивают их на пальцы, почему не придумают плыстыри в форме пальца?
Когда ты лежишь в больнице, то на самом деле тебя убивает не болезнь, а скука.
– Добрый день, я представляю журнал «Недостатки лечебного дела» и хочу предложить…
– Нет, видите ли, мне не интересно.
– …подписку по лучшей цене, знаю, что вы не…
– Вы что, меня не слышите?
– …сможете сказать мне нет, кроме того, все ваши коллеги…
– Мне некогда с вами разговаривать, я жду очень важного звонка.
– …уже подписались, это единственная возможность…
– Тогда взвесьте мне полтора килограмма персиков!
– …и если вы сейчас согласитесь, мы подарим вам фонендоскоп!
Мир проб мочи – это полный бардак. В чем только не сдают мочу! Можно увидеть мочу в баночках из-под джема, в бутылочках из-под минеральной воды и даже в полиэтиленовых пакетах, да-да, видите ли, баночка плохо закрывается. Для меня есть два фундаментальных правила для того, чтобы пережить анализы мочи: первое – надеть перчатки, второе – если ты их не надела и баночка снаружи мокрая, то представь, что ее намочило дождем, несмотря на то что сейчас август и на небе ни облачка. Поверь, это для твоего же блага и спокойствия.
Не могу закрыть тему анализов мочи, не упомянув о людях, которые оборачивают банки с мочой в алюминиевую фольгу, словно она приготовлена в духовке.
Таблетки – это загадки лабораторий, каприз предназначения.
Потому что у того, кто решает, что таблетка от инфаркта должна быть размером с рисовое зернышко, очень скверный характер. Представляю себе, как бедный дедуля, с его толстыми пальцами, весь в поту и с болью в груди, пытается взять эту мизерную таблеточку, чтобы положить ее под язык. Уверяю вас, разработчик сего «блага» – очень плохой человек. А что вы скажете мне о таблетках рифампицин?Есть даже печенье меньшего размера, чем эти таблетки! И к тому же нужно принять две такие таблетки, да еще за час до завтрака! Туберкулез, конечно, вылечится, но жить дальше придется с образовавшейся язвой в желудке.
Я уже молчу об инструкциях по применению. Конечное предназначение инструкции по применению заключается в том, чтобы ее не читать. Но если ты ее все же прочтешь, вряд ли у тебя останется желание принимать таблетки. Поэтому фармацевтические компании предпочитают печатать инструкции маленькими буквами и делать их такими длинными, как бирки у одежды ZARA. Даже документы на недвижимость бывают короче, чем инструкции к некоторым препаратам! Кстати, вы когда-нибудь обращали внимание на рекламы лекарств, которые крутят по телевизору? В них еще показывают лаборатории, в каждой из которых всегда есть китаец. Так вот, я знаю, в чем заключается его работа: он складывает инструкции по применению к препаратам. В общем, это специалист по оригами.
Почерк врача – это предмет, который плохо преподают в медицинском институте...
А вот то, что действительно котируется и всегда есть в больнице, – это аппарат для кардиограммы. Как-то раз меня пригласили на свадьбу и в качестве подарка заказали какой-нибудь электроприбор. В общем, я пришла к ним с этой машинкой и была готова тут же сделать всем ЭКГ. В общем, поняли меня не все…
В этой сфере еще не проведены исследования, но, как я поняла, работа по ночам также увеличивает риск остаться незамужней и стать социально обособленной. Хотя, глядя на этот мир, последнее, может, не так уж и плохо, да и первое, пожалуй, тоже.
