Kitobni o'qish: «Мусорщица»

1

Она лежала на животе, раскинув руки по сторонам, словно пыталась оттолкнуться ладонями от белого кафеля и подняться на ноги. И только большое кровавое пятно, расходившееся от разбитой головы девушки, не оставляло никаких сомнений в том, что она уже никогда не встанет. И, что самое печальное, не запоёт.

Руслан подумал, что даже ему, с его опытом, было странно видеть её такой. Всегда кажется, что слава и популярность создают некий непробиваемый щит. Горе может случиться, но только не с тем, у кого миллионы поклонников по всей стране, туры, концерты и рекламные контракты с производителями чипсов и газированной воды. В это невозможно поверить, и все же она была мертва. Лада Колада, самая известная певица своего поколения, лежала в луже крови у себя дома, в своей ванной.

Руслан выглянул в окно: толпа собиралась у стен, несмотря на дождь и темноту. Он громко выругался и произнес скорее себе под нос, чем кому-то конкретно:

– Кто-то уже слил.

– Вход уже оцепили, все окей, – отозвался парнишка, которого Руслану пришлось взять с собой.

Этот новенький вместо Вики. Руслан в очередной раз вздохнул. Это все равно, что одному. А ведь Вика бы это дело точно просто так не оставила. Словно услышав его мысли, кто-то окликнул его:

– Сюда бы Мусорщицу, да?

Но Руслан знал, что Вика не вернется на службу. Бессмысленные разговоры. К тому же, здесь уже даже некого спасать.

Его мысли прервал чей-то напряженный голос, постоянно срывающийся в плач.

– Сюда нельзя! Пока что нельзя! – кто-то удерживал рыдающую женщину, пока она мешком обвисала прямо на сомкнутых руках тех, кто преграждал ей дорогу.

Наверное, мать.

Вдруг, с улицы послышалась одна из самых популярных песен Лады. Звонкий голос с очаровательной хрипотцой под стройный бит разорвал ночную тишину элитного района. Наверное, кто-то из фанатов принес беспроводную колонку. Но фоне этого еще такого живого голоса вид её тела казался еще более противоестественным. Даже для него.

– Проверь, чтобы на этаж никто не добрался, – поручил Руслан своему новому напарнику, указывая в сторону окна, где прибывали люди.

Он задумался: а был ли у него в жизни кумир, узнав о смерти которого, он бы среди ночи сорвался на другой конец города? Зная, что помочь нельзя. Зная, что завтра рано вставать на работу и гораздо полезнее и для себя, и для общества, остаться в кровати? Пожалуй, что нет. Наверное, он видел смерть слишком часто и зачерствел сердцем. Но времени медлить не оставалось, и Руслан приступил к осмотру места преступления.

2

17 сентября

Я не могу поверить, что так теперь будет всегда. Мир стал маленьким и узким. От края до края – тридцать метров. А если в другую сторону – сорок. Я как рыба в аквариуме: наблюдаю за всеми со стороны и не понимаю, когда это закончится.

Если бы меня спросили о моей самой главной ошибке в жизни, ответ был бы один. Принимать как должное – вот первая ошибка. Не удивляться, не чувствовать, не кайфовать до дрожи в пальцах. А надо было пробовать на вкус каждый вдох, трогать всё, что меня окружало, всех, кто меня окружал. Тогда мне не было бы так плохо сейчас. Но он говорит, что мы должны благодарить судьбу. Мало кому выпадает шанс жить с любимым человеком в покое и тишине. В большом уютном доме, где всегда тепло, и пахнет хлебом, и кофе. Откуда-то всегда появляется мой любимый кофе, хотя где-то в новостях писали, что его больше не привозят. Интересно, где его продают.

Ах да, была еще и вторая ошибка. Теперь я убийца.

3

Второй подход, и из двадцати отжиманий последние два даются хуже всего. Три. Два. Один.

Вика мягко опустилась грудью на прохладный пол – руки горели, пресс приятно болел еще после скручиваний. Она приподнялась, заметив тонкий слой пыли на деревянных половицах. Но по большому счету Вику это не волновало. Главное, успела сделать зарядку до пробуждения Руслана, а уборка подождет до лучших времен. Она присела на полу, туже затянула хвост на макушке и посмотрела, не просыпается ли. По груди Руслана медленно расползалось солнечное пятно. Скоро оно растечется, как масло, по шее, затем по щеке, и, наконец, полоснет по закрытым векам. Но пока что, Руслан продолжал спать.

Вика бросила взгляд на настенные часы с ободком из тонкого черного пластика, похожим на траурную рамку, которой с момента увольнения отныне обведено все её время. Она отметила, что в десять позвонит Катя, и надо бы выпроводить Руслана хотя бы в половину десятого.

Она встала заварить кофе, и намеренно делала все как можно громче, так что Руслан, наконец, заворочался в постели, скинув с бедер вязкую безразмерную простынь. Затем протер глаза и сел на кровати, подставив лицо солнечным лучам. Вика поставила кофеварку на огонь.

– Загораешь? – спросила и тут же мысленно одернула сама себя.

Ей почему-то не хотелось звучать язвительной с Русланом. К счастью, чаще всего он совершенно не чувствовал ни подтекстов, ни намеков. Или делал вид, что не слышал. Оба варианта Вику полностью устраивали. В ответ он только коротко кивнул, не глядя на неё.

За это он ей нравился. Легкость и простота. Не погружаясь в глубину, он довольствовался только тем, что она разрешала ему видеть и трогать. Некоторые женщины считают, что все мужчины такие, но Вика бы не согласилась. Не так просто найти красивого, работающего мужчину с интеллектом и чувством юмора, который не вызывает в тебе тошноты при мысли о близости с ним, но при этом не претендует ни на что большее.

– У меня рабочий день, – чуть более мягко пояснила она.

– Ты не говорила, что нашла работу.

Вика пожала плечами. Было бы, о чем говорить. Но нужно было что-то сказать, чтобы Руслан ушел.

– Понял, – с готовностью кивнул он. – Плесни кофейку.

Лениво собрав с пола разбросанную вчера вечером одежду, Руслан проследовал в ванную, и через несколько минут комнату наполнил шум воды.

Наверное, это началось задолго до увольнения. От аккуратных дежурных вопросов и общих дел по службе до шуток, случайных встреч у кофейного аппарата и чуть более веселых, чем положено, корпоративов. Все, кроме физической близости, потому что Вика бы никогда не позволила себе спать с напарником и коллегой. К тому же, в то время в её браке еще не все было потеряно. Но когда все окончательно развалилось, и в дополнение Вика проснулась в новом статусе безработной, у неё не осталось сомнений, с кем разделить свое свободное время.

Руслан вернулся из ванной тяжелой мягкой походкой. На его светлых, коротко стриженых волосах блестели капли воды. Он взял из её рук кружку и чмокнул в щеку. Поцелуй обжег кожу мятным ароматом зубной пасты.

– Тебе не обязательно здесь ночевать. Можешь уезжать ночью, тогда утром сможешь высыпаться, – сказала Вика.

– Я думал, тебе нравится, что я остаюсь.

Она промолчала и сделала глоток, на губах осталась горечь. Но Руслан не стал допытываться, и разговор затух. И это её тоже полностью устраивало.

Пока он допивал кофе и одевался, Вика устроилась за столом у окна и раскрыла ноутбук. Зачем-то зашла проверить электронную почту. Она знала, что там не будет ничего, кроме рекламных рассылок. И все же, нужно же как-то занять время. Что-то читать, куда-то смотреть, делать вид, что ждешь еще чего-то, кроме очередного вечера, когда сможешь забыться в компании мужчины или бутылки вина.

– Есть планы на пятницу? – донеслось из прихожей.

Вика неопределенно пожала плечами и встала, чтобы проводить его.

– Наши собираются у Михи на новоселье. Я могу за тобой заехать.

– Пожалуй, пропущу.

– Почему? Все будут рады.

– Обсуждаешь меня на работе?

– В смысле?

– Говоришь, что все будут рады.

Он не ответил, с прищуром глядя на неё из-под густых длинных ресниц, которые придавали его взгляду какой-то неуловимый смеющийся оттенок. Даже работа в Следственном комитете не смогла отнять у него этого взгляда. Как будто бы годы работы следователем не вытравили из его души ни легкости, ни самой жизни, ни здорового сна. А с другой стороны, может быть, Руслан просто ничего не принимал близко к сердцу? В конце концов, за это она его и выбрала. За то, что он никогда не требовал от неё большего, не связывал обязательствами, не спрашивал про Женю и вообще не настаивал, чтобы она развелась. И не напоминал про прошлое, конечно. Единственный его недостаток состоял в поздних пробуждениях, но эту малость Вика была готова прощать взамен на приятное забытье тяжелых объятий и его фантастически огромные плечи. Как у супергероя, честное слово.

– Ладно, как хочешь, – сдался он и нагнулся, чтобы завязать шнурки.

– Мы же договаривались, что между нами ничего серьезного, помнишь?

– Не бери в голову, просто думал куда-то тебя вытащить. Тогда в пятницу не жди меня.

Он выпрямился с легкой одышкой.

– Кстати, как на службе, что с тем убийством? – зачем-то выпалила она.

И это был почти не дежурный вопрос. Внезапное убийство знаменитой певицы и блогерши Лады Колады вышло далеко за пределы социальных сетей. Вика знала, что Руслан ни на шаг не приблизился к поимке виновных.

В ответ он лишь наградил её все тем же насмешливым очаровательным прищуром.

– Ладно, я позвоню.

И коротко поцеловал её в губы.

4

– Вот эта кнопка не работает, – тщетно пыталась объяснить Вика, кликая по черному прямоугольнику с надписью «Обо мне».

На экране пестрел рабочий кабинет в популярном конструкторе сайтов. Разработчики обещали, что с помощью него любой желающий сможет создать себе персональную страничку в интернете. А еще можно было подключить онлайн оплату, корзину и настроить оптимизацию (это что-то полезное для выдачи сайта в поиске). С каждой минутой Вика все больше сомневалась в правдивости обещаний разработчиков. Возможно, она все же не дотягивает до уровня «любого желающего». Но Катя не сдавалась за двоих. Через бесплатную версию одной популярной программы Вика демонстрировала Кате свой экран, и звонкий голос подруги, усиленный динамиками ноутбука, умело руководил операцией по починке заветной кнопки «Обо мне».

И действительно, через пару минут кликов, нескольких Викиных вздохов и одного Катиного мата, кнопка заработала как положено. Девушки с удовольствием оценили результат трудов, перезагрузив страницу сайта. На экране высветилась надпись: «Центр независимых расследований».

– Осталось сделать CEO, – Катя изрекла напутственное поручение.

– Что?

– Просто загугли и попробуй. По-английски и большими буквами. Если не разберешься, помогу.

– Хорошо, – покорилась Вика.

– А соцсети у тебя будут?

– Ты где-то видела профили частных следователей?

– Какая разница! – возмутилась Катя. – Если твоего бизнеса нет в соцсетях, значит его вообще нет.

– У меня нет бизнеса.

– Но будет же! Для чего тебе тогда сайт?

– Может еще научишь меня снимать короткие ролики?

– Почему бы и нет. У тебя модельная внешность. Но тут нужен грамотный сценарист.

Вика почувствовала, как у неё заболела голова.

– Ладно, наверное, на сегодня достаточно.

– Да, но подумай про социальные сети. Не обязательно показывать свое фото. Но надо донести смыслы, и кейсы, и ситуации, чтобы твоя «ца» тебя нашла.

– «Ца»?

– Целевая аудитория.

– Понятно.

– Кстати, приходи в гости на неделе, поедим?

– Может быть.

– Ладно, я побегу, мне еще надо заказы собрать.

И Катя вышла из видеоконференции.

Вика задумчиво прокрутила страничку сайта вверх и вниз. Кому придет в голову заказывать у неё расследования? И с чего она вообще решила, что может этим заниматься? Ни доступа к базам данных, ни оружия, ни даже своего кабинета или офиса. А что дальше, если не получится?

Она встала у зеркала и посмотрела на свое отражение. Наметившиеся «кубики» пресса, мощные ноги, красивые выраженные плечи. Она в хорошей физической форме – значит, можно, наверное, стать тренером. Закончить курсы, получить диплом. Страничку сделать в социальных сетях, нанять сценариста, как Катя советует. Тренировать фитоняшек и детей, а может быть, мужчин. Или стать массажистом? Подумала, и сразу же одернула себя. Почему массажистом, а не астрологом или… Какие там еще профессии есть в интернете, даже стыдно примерять на себя.

Женя выбрал для встречи кафе в центре города, где они когда-то бывали вдвоем. Вика пришла второй и села напротив. Удивительно, как легко ничего не чувствовать. И не испытывать ни тени ностальгии от того, что в этом кафе они часто сидели после спектаклей (театр как раз за углом). Последний час перед закрытием, пустые столики и уставшие сонные официанты, ждут, когда же вы наговоритесь и отогреетесь, чтобы, наконец-то, закрыть кассу. Неохотно принимают заказ на салат и вареники, ведь это все еще готовить. Мимо, за толстым стеклом высокого в пол окна другие зрители спешат в метро. А они никогда не спешили. В первые месяцы свиданий так естественно и правильно ходить в театр, да и Жене казалось это романтичным. Вике так не казалось, но собственных идей у неё никогда не возникало.

– Я заказал тебе американо без сахара.

– Спасибо. Так что хотел?

Женя откинулся на спинку стула, положив одну руку перед собой.

– Мы давно не виделись, давай хотя бы поговорим.

– Начинай.

Он выжидательно замолчал. Вика подумала, что в этом и состояла разница между ним и Русланом. Женя любил задавать вопросы, на которые сам не собирался отвечать, и ждал, когда ответы сформулируют за него. С Русланом можно было не разговаривать, просто молчать, но это получалось почти также естественно, как говорить или обедать вместе, или смотреть кино. Хотя может быть, дело в том, что все всегда заканчивалось сексом.

– Чем занимаешься? – наконец спросил он.

– Ничем. Живу, ищу клиентов, – просто ответила она.

Он непонимающе наклонил голову, словно не расслышал.

– Буду заниматься частными расследованиями, – пояснила Вика.

– Чем?

– Это допрос?

– Не знаю. Мне интересно, как у тебя дела, есть ли у тебя деньги. Все-таки, я пока что твой муж, если помнишь.

Он сделал паузу, словно ждал, будет ли она иронизировать над последней фразой. Но Вике не хотелось доставлять ему этого удовольствия.

– В общем, у меня освободилось место в кофейне. Место баристы. И я подумал… Если ты в поиске, я мог бы…

– Взять меня на работу варить кофе? – она не поверила своим ушам.

– А что в этом такого? Сначала кофе, потом сможешь стать управляющей. Если хочешь, можешь вести соцсети…

– Да вы достали с этими соцсетями, – прыснула Вика.

Серьезность его предложения до неё не доходила.

– Я имел в виду, что есть варианты. Ты не обязана возвращаться в розыск и вот это все. Мучать себя. Если тебе кажется, что другого пути нет, я готов помочь. Тебе не нужно ни на кого учиться, мои ребята тебе все покажут. Сможешь работать два через два, нормально отдыхать, и никаких ужасов.

– Но я хочу заниматься своей работой.

– И поэтому, ты уволилась?

– Ты знаешь, почему я ушла.

– Вот я и не понимаю, зачем тебе снова эта работа.

И тут Вика окончательно поняла, зачем он позвал её встретиться. Хотел проверить, достаточно ли она отчаялась, чтобы, наконец, стать нормальной женщиной, превратиться в жену, которая не пропадает на службе или в спортзале, а вместо этого готовит, ведет соцсети и варит кофе в его кофейне, чтобы не сидеть целыми днями дома. Женя словно прочитал её мысли, пока она молчала.

– Мы ведь еще можем быть вместе. Никаких больше убийств, исчезновений. Никто больше не будет называть тебя «Мусорщицей». У нас могут появиться дети. Отпуск. Вся эта жизнь. Я же для тебя все сделаю, я не отказываюсь, я хочу и дальше быть твоим мужем.

– Господи, Жень, ну зачем тебе такая жена?

– Я же тебя люблю. Я обещал.

– Извини, что сломала твою картинку. Хочешь быть хорошим мальчиком, правильным членом общества.

– Я просто хочу семью. Нормальную семью, где двое проводят время вместе, смотрят кино, навещают родителей, ходят вместе на какие-нибудь дурацкие курсы, квизы эти. Потом у них появляются дети. Я понимаю, ты была слишком загружена работой. Но теперь, после всего, что с тобой случилось, через что ты прошла, неужели ты сама не хотела бы этого? Разве ты по мне не скучала? Разве ты не устала от своей жизни?

Вика смотрела на него и не понимала, куда исчез мужчина, которого она любила. Как она могла настолько ничего не чувствовать, слушая его голос. Ведь это был он: с вечно грустными глазами под тяжелыми веками, с широкими ладонями и грубой кожей, в той самой полосатой футболке, которую она ему подарила. Раньше она не смогла бы разобрать его образ на такие детали, потому что любила его целиком, как произведение искусства. Как вкусное блюдо, которое невозможно разобрать на ингредиенты и специи. Но сейчас, по тому, как её взгляд цеплялся за его заусеницы на коже пальцев, родинки на шее, плоские тонкие губы, она распознала, что магия кончилась навсегда. А может быть, дело было не в нем. Может быть, магия кончилась в ней самой?

– А я хочу делать свою работу.

Она заметила, как губы его напряглись, а на подбородке пролегла еле заметная морщинка, словно у обиженного ребенка. На мгновение ей захотелось крепко его обнять и уткнуться в шею, но она взяла себя в руки.

– Тогда я хочу развод, – наконец сказал он.

– Да, я понимаю. Я не против.

Со стороны это звучало так, словно Вика только что поддержала выбор фильма, который они будут смотреть сегодня вечером. Однако, эта интонация стоила ей усилия, как будто у неё в теле только что появилась сквозная рана, и каждая новая эмоция могла только усилить кровотечение. Да, она больше не любила Женю. И все-таки, она не ожидала, что муж предложит развод. Даже странно, почему. Неужели, пока она собирала себя заново, мир двигался, шел вперед и существовал так быстро, что настало время и для развода?

Женя принял её готовность как пощечину, поэтому не преминул дать сдачи.

– И я хочу, чтобы ты съехала.

– Конечно, это твоя квартира.

Воображаемая рана в теле Вики стала глубже, словно вместе с обжитым местом у неё отнимали конечность.

– И чтобы больше не приводила туда чужих мужчин. Это вообще за гранью. Недели тебе хватит?

Она кивнула, и на этом разговор был закончен.

Позже, когда она вернулась в дом, которому оставалось быть её домом совсем немного, к ней уже вернулось самообладание. В их разговоре не было ничего удивительного и даже оскорбительного. Давно пора было это сделать. В конце концов, они уже полгода не семья. А если быть до конца честной хотя бы перед собой – то почти год.

Но едва ли Вика подготовила себя к финансовым проблемам, которые сулит поиск съемного жилья. Ни один сосед не потерпит её в качестве сожительницы, да и она не собиралась отказывать себе в том образе жизни, к которому привыкла. Значит, деньги нужны на съем целой квартиры, а не комнаты, при чем как можно раньше и как можно больше. Видимо, придется освоить это таинственное «сео», о котором говорила Катя.

Размышления Вики прервал телефонный звонок с неизвестного номера. Она нажала «Ответить», чтобы поругаться с очередным спамером или банком, и выместить на ком-то всё напряжение этого дня. Однако, ей ответил предельно вежливый и приятный голос.

– Добрый день! Это Виктория Мусорова?

– Да.

– Я увидел ваши контакты на сайте. Меня зовут Стас, я брат певицы Лады Колады. Моей семье нужна помощь.

5

Стасу девятнадцать, но на свой возраст он не выглядит. На вид ему никак не меньше двадцати пяти, и прядь светлых волос все время падает ему на глаза. Больше никакой информации в социальных сетях, кроме того, что он не высок ростом, следит за модой и носит странную одежду. Широкие пальто и куртки, похожие на парашюты, странные обтягивающие брюки, блестящие рюкзаки, ботинки на платформе, позволяющие выглядеть выше. Но на этом все. Ни подружек, ни скандалов, ни интервью. Но сомнений не оставалось – Гугл авторитетно подтверждал, что у Лады действительно есть сводный брат, на несколько лет младше. Они часто появлялись вместе на светских мероприятиях и даже вместе принимали участие в парочке развлекательных телевизионных шоу.

Конечно, Вика была в курсе загадочного убийства юной звезды и тех проблем, которые оно доставляло Руслану на службе. Давление прессы, внимание поклонников погибшей, а также все эти невероятные фанатские теории, которые они требовали проверить. Кто-то считал, что убийцей были завистницы, кто-то винил бывшего парня, кто-то настаивал, что Лада жива, а смерть была инсценирована, кто-то и вовсе считал, что Лада покончила с собой, потому что была склонна к селфхарму и в порыве эмоций сама разбила себе голову. На эту теорию ладно ложился тот факт, что в организме девушки обнаружили алкоголь. Но на фоне всего этого – полная неизвестность, бессилие и отсутствие весомых улик со стороны следствия.

Стас встретил Вику неподалеку от жилого комплекса бизнес-класса, из серого гладкого бетона, с огромными необъятными окнами. Она подумала, что в домах, к которым привыкла она, никогда таких окон нет, они всегда квадратные и невыразительные, как бойницы. Ну а недостаток освещения из окна всегда можно компенсировать дополнительными светильниками или мощными лампами. Но естественный свет, который будет проникать в твое жилище сквозь большие окна, просто так не купишь. Все как всегда – естественное стоит дороже, даже если это всего лишь свет.

– Я решил вас встретить, чтобы не заблудились.

Вика заметила, что он нервничает, как будто сомневается в правильности своих действий. Волнение выдавал все время ускользающий взгляд и беспокойные пальцы рук, которыми Стас то и дело поправлял челку или теребил карман пальто.

Он открыл перед Викой дверь подъезда и кивнул охраннику за длинной монолитной стойкой на первом этаже. Пол, выложенный гладкой молочного цвета плиткой, блестел, словно его только что натерли. Резиновая подошва Викиных ботинок, влажная после улицы, отвечала на каждый шаг громким чавканьем, которое усиливалось эхом. Лифт бесшумно и легко перенес их на шестой этаж.

– Мы идем в квартиру Лады?

– Нет, к нам с мамой. Квартира опечатана, туда не попасть, пока идет следствие, – пояснил Стас.

Двери лифта растворились, и в дальнем конце пустого стерильного коридора Вика заметила приоткрытую дверь. Стоило им сделать несколько шагов, как дверь окончательно распахнулась, и на пороге появилась статная женщина возраста Викиной мамы в компании молодого мужчины, на вид не больше тридцати пяти.

– Тогда до следующего сеанса, – послышался мягкий мужской голос.

Увидев Стаса и Вику, женщина выскользнула в коридор.

– А это как раз моя мать, Алла, а это Матвей – наш психотерапевт. Он очень помогает маме пережить наше горе.

Матвей наградил Вику сдержанной улыбкой и вежливым приветствием. Она подумала, что, если бы терапевт на секунду вышел из пластикового образа услужливого семейного врача, и сменил строгий костюм на толстовку и джинсы, он даже мог бы выглядеть по-мужски привлекательным. На это намекали его пухлые губы с эмоциональной галочкой, а также ухоженные руки с идеальным маникюром и гладкой увлажненной кожей.

Алла производила впечатление дорогой благополучной женщины, чьи годы не только не отняли у неё обаяния, но скорее приумножили его. Вика отметила изобретательный макияж с сияющими розовыми тенями, выполненный без всяких комплексов по поводу морщин. Её безупречно уложенные каштановые волосы без единого намека на седину были уложены назад мягкой волной. Домашний костюм из струящейся бархатистой ткани пыльно-розового цвета выгодно подчеркивал высокую, несмотря на возраст, грудь. Из-под брюк выглядывали пушистые меховые тапочки. И все это у женщины, которая меньше месяца назад потеряла дочь.

– До четверга, – кивнула Алла Матвею, и тот направился к лифтам, однако Вика преградила ему дорогу.

– А я Вика, и Стас пригласил меня вести следствие.

Равнодушие Матвея и та самоуверенность, с которой он направился на выход, разозлили её. Но Вике это понравилось – она впервые обнаружила в себе ту приятную жесткость, почти осязаемую прочность, с которой она раньше работала. Она боялась, что больше не способна на такое. Что она больше никогда не сможет быть достаточно сильной, чтобы вытаскивать правду из людей, чтобы смотреть в их влажные глаза, чтобы задавать вопросы поверх громких просьб прекратить допрос. Матвей остановился, оправив складку на тренче, как будто перед ним вылетел голубь.

– Рад знакомству, – улыбнулся он.

– Вы давно работаете с Аллой?

Алла занервничала, но Матвей кивнул ей, как бы говоря: «Все в порядке, я понимаю».

– Да, мы знакомы около полутора лет.

– Значит, вы, скорее всего знали Ладу?

– На всякий случай, я хотела бы уточнить, что официально вы еще не наняты, – подала голос Алла, взглядом сверяясь с сыном.

– Я был и её врачом тоже, – спокойно ответил Матвей, не замечая смятения своей пациентки.

– Тогда мне нужны ваши контакты.

– Уверен, Алла и Стас поделятся с вами, – снова улыбнулся Матвей. – Извините, я тороплюсь, у меня консультация с другим клиентом.

– Вика, пойдемте внутрь, – наконец-то подал голос Стас.

Тем временем Матвей завернул за угол к лифтам, мягко отстранив Вику плечом. Но она не сожалела – скорее наоборот, удачно вышло, что она уже знакома с первым участником жизни несчастной девушки.

Первым, что заметила Вика, когда переступила порог квартиры, стала гардеробная, приоткрытая дверь которой позволяла рассмотреть вешалки с одеждой в три яруса и отдельный шкаф с разнообразной обувью. Алла, смутившись, прикрыла дверь еле заметным движением и пригласила Вику в гостиную. Как Вика и предполагала, квартира была обустроена дорого, но стильно. Никакой стилизации под золото, никаких вульгарных завитушек на мебели – у Аллы определенно был хороший вкус. В углу стоял неброский изящный синтезатор. Стас приготовил кофе, и они расположились на объемном бежевом диване, в котором хотелось, скорее, уснуть, а не обсуждать убийство. На столике под телевизором стояла черно-белая фотография Лады. Поймав направление её взгляда, Алла и Стас переглянулись, и глаза Аллы мгновенно увлажнились, заблестев еще сильнее под перламутровыми тенями.

– Мам… – начал было Стас, но она жестом попросила его не продолжать.

– Играете? – спросила Вика, кивнув в сторону синтезатора.

Вообще-то, она ненавидела то, что другие называли «смол ток». Эти бессмысленные короткие разговоры, призванные отвлечь людей от главного, выглядели как глупая потеря времени. Но некоторые люди просто не могут без них обойтись. Для них эти ни к чему не обязывающие фразы работают как масло, без которого не работает механизм. Вика чувствовала, что Алле была необходима эта прелюдия. И все же, она слушала внимательно, поскольку и в этом потоке шелухи могло проскользнуть что-то важное.

– Да… Я в юности, и сама училась в музыкальной школе. Можно сказать, благодаря мне Лада стала заниматься вокалом. У нас дома всегда играла музыка, – в голосе Аллы угадывалась плохо скрываемая страсть. – Недавно решила вспомнить старое. Иногда сажусь, играю, сочиняю. Стас сказал, что может кому-нибудь дать послушать. Я могла бы писать песни, например. Кажется, сейчас это называют «сонграйтер», на американский манер, знаете?

«Амбициозно для человека, который, судя по всему, со времен юности серьезно не занимался музыкой,» – подумала Вика.

– Ваш сын сказал, что вам нужна помощь, – Вика решила все же вернуть женщину в более конструктивное русло.

– Да. Знаете, я не доверяю вот этим государственным людям. Они делают не все, не стараются. Мы должны взять все в свои руки. Я слышала, что они уже готовы признать это несчастным случаем. Якобы, она была пьяна и не в себе.

– Я вам признательна за доверие, но, прежде чем мы начнем, я должна вам сказать, что мои возможности, по сравнению с МВД очень ограничены, и пока идет официальное следствие…

– Вы найдете все нужные доступы, мы уверены, – загадочно улыбнулась Алла. – Мы с сыном достаточно изучили ваш… опыт. Мы наслышаны о вашей карьере. Я думаю, вам можно доверять. В конце концов, у вас должны были остаться связи!

– Если вы что-то искали обо мне, то знаете, что я уволилась после как раз… Не очень удачного завершения одного дела.

– Все ошибаются, – развела руками Алла. – Но у вас есть кое-что еще. Вы же знали Ладу до популярности, это должно вам помочь. Не знаю как, я, возможно, суеверна, но мне кажется, это хороший знак…

Это замечание застало Вику врасплох. Она действительно знала Ладу, но не думала, что эту связь может установить кто-то ещё. Их пути разошлись слишком круто, люди даже не всегда узнают друг друга после таких перемен, случайно встретившись на улице. Лада была родом из Санкт-Петербурга, как и Вика, и обе девушки в старших классах ходили в модельное агентство. Мама Вики видела в модельной школе способ исправить Викину осанку и воспитать в девочке-пацанке хоть какие-то представления о женственности. Ну а Лада была просто от природы слишком стройная, высокая и красивая. Но музыка довольно быстро увлекла Ладу, поэтому девушки учились вместе совсем недолго.

Разумеется, Вика узнала Ладу, когда та выстрелила с самым первым большим хитом, и после этого старалась не слишком вспоминать о прошлом. Иногда лучше не сравнивать и не задавать себе лишних вопросов. Тем более, что, когда у Вики еще были на это силы, собственная жизнь её более чем устраивала.

– Не думаю, что мое прошлое вам как-то поможет. Мы с Ладой не общались с пятнадцати лет. У меня даже не осталось её номера.

Алла с готовностью кивнула, и Вика поняла, что исчерпала все аргументы и отговорки.

– Мама настояла на договоре, надеюсь, вы не против? Не обязательно подписывать сейчас, можете посмотреть дома, а при следующей встрече подпишем, – неуверенно вмешался Стас, выложив на столик тонкую стопку бумаги, скрепленную степлером.

Вика взяла в руки листы и бегло пробежалась глазами по диагонали. Её интересовала не только цена, в которую оценили её услуги, и все же она на несколько секунд замерла, увидев огромную, по своим меркам, сумму. Видимо, эта пауза не скрылась от внимания Стаса, потому что он добавил:

– Мы решили, что цена должна учитывать… Все, в том числе некоторые риски.

– Риски?

– У вас ведь еще нет лицензии?

Вика кивнула. Простыми словами, ей доплачивали, чтобы она превышала легальные полномочия и ни в чем себя не ограничивала, пока не получит лицензию.

– Я изучу, но думаю, мы договоримся. Давайте не будем терять время.

Алла заерзала, перебирая украшения на пальцах. Вика отметила, что на безымянном пальце кольца не было.

– Не возражаете против диктофона? – спросила она, запустив приложение в телефоне.

Стас и Алла переглянулись и пожали плечами. Вика решила действовать и включила запись, опустив телефон на столик. Ей хотелось перейти к делу, и причина была не в стоимости, которую она увидела в договоре. Ей понравился адреналин, который она ощутила в попытке задержать Матвея. Ей казалось, что кровь в её теле разогналась лучше, чем от любой тренировки, и безумно хотелось еще.