Kitobni o'qish: «Поцелуй сумрака», sahifa 4

7

Следующим днем, после полудня, я сидела между Большим Томом и Хэтти в повозке, катившейся на ярмарку в близлежащей городок Арджента. Леди Мэй резво тащила нас под ярким солнцем.

Доковыляв до фермы от Уилера, я обнаружила свою блудную лошадь по колено в розовых кустах Хэтти. Кобылка подбежала ко мне и виновато уткнулась мордой в шею. Я даже не возмутилась из-за пожеванных лепестков роз, застрявших в моих волосах. Хэтти, конечно, мягко говоря, не обрадовалась состоянию своего сада, но я испытывала лишь огромное облегчение от того, что все же не потеряла лошадь Везерингтонов.

Леди Мэй встряхнула гривой и повезла нас между необозримыми цветочными полями. Лошадь явно была в приподнятом настроении – и не только она. На рассвете Хэтти объявила, что нам нужно поскорее закончить с делами, чтобы успеть привести себя в порядок перед выходом, и – с трудом верится – начала насвистывать себе под нос. Ее радостное предвкушение праздника было заразным, и я невольно стала ждать своего первого визита на ярмарку. Даже Большой Том напевал веселую мелодию в дороге. Я решила, что этот день определенно будет хорошим. Если удача мне улыбнется, мисс Мэйв все же привезет Лайлу на ярмарку.

До Арканзаса мы с Лайлой ни дня не проводили отдельно. Если даже я частенько чувствовала себя не в своей тарелке в этом незнакомом месте, то ей и подавно было нелегко. В голове пронеслись мысли о новом опыте, который я получила за короткое время пребывания на ферме: принимала роды у коровы, работала в кукурузном поле, чинила ограду, кормила свиней. И это не говоря уж о моей увлекательной прогулке по лесу.

Я тихо ахнула. Совсем забыла рассказать Большому Тому и Хэтти о той девочке! Вчера, вернувшись поздно и пешком, я работала с удвоенной силой как покаяние за то, что не смогла даже муку с солью доставить без лишних проблем. За рьяными попытками стать лучше та странная встреча вылетела у меня из головы.

Хэтти недоуменно на меня посмотрела. На ее коленях стоял небольшой ящик, полный банок с маринованными огурцами и лучшим грушевым вареньем, которые она тщательно отобрала для конкурса консервированных продуктов.

– В чем дело? – прошептала она, наклоняясь. – Слишком туго затянула корсет?

Я до сих пор недоумевала, почему на окружную ярмарку нужно приходить в своем лучшем облачении, но Хэтти настояла.

Я покачала головой, и на шляпке зашуршал тюль.

– Вчера, возвращаясь из Уилера, я встретила девочку в лесу. – Большой Том заметно напрягся. – Сначала я решила, что она шла из города и потерялась, но затем девочка скрылась среди деревьев, будто хорошо знала местность.

Хэтти сосредоточенно смотрела на банки на своих коленях. С пару секунд тишину нарушало только их дребезжание и хруст гравия под копытами Леди Мэй.

– Ты ходила в лес? – наконец спросила она.

– Леди Мэй сбежала, а через него до фермы быстрее. – Я поправила шляпу; ее ободок откидывал круглую тень на мое лицо, но, увы, от жары это не спасало. – В лесу кто-нибудь живет? Может, у девочки там дом.

– Парочка местных живет рядом с лесом – Рубен Либранд, старушка Ардит, – но не в нем. Ходят слухи, что люди видели там… странное, – Хэтти прочистила горло, будто слова давались ей с трудом. – Неестественное. То, что ты видела, могло быть чем-то совсем другим.

– Что это значит? – спросила я, переводя взгляд на Большого Тома.

Он сжимал и разжимал крупные ладони на поводьях.

– Возможно, это была вовсе не девочка.

Я скептически вскинула бровь.

– Вы так говорите, будто она была каким-то призраком.

Я не сводила глаз с мужчины и все ждала, когда его усы дрогнут в улыбке. Наверняка это какая-то шутка для новенькой, маленькая игра, которая должна меня напугать. Но он медленно покачал головой.

– Лес – не повод для шуток.

Бесстрастные, приземленные Везерингтоны верили в привидений и зачарованный лес? Впрочем, они также думали, что травы, растения и камни защищают от зла и приносят удачу, но я все равно удивилась. Девочка, конечно, была странной, но не настолько.

– Она не была похожа на призрака, – я скривилась; сама говорила, что не верю в призраков, но якобы имею представление, как они выглядят. – Девочка прогуляла школу, а встретив меня, испугалась, что у нее будут проблемы, и сбежала. – Я произнесла свою теорию с твердой уверенностью, и все же воспоминание о лесе не давало мне покоя – это чувство погружения в нечто такое, с чем у меня нет опыта. У меня задрожали руки, и я спрятала их под колени. – Думаю, нужно поискать ее.

– Если бы у кого-то пропал ребенок, мы бы уже об этом знали. Ее бы искали всем городом, – возразила Хэтти.

Большой Том кивнул.

– Утром к нам приезжал работник с кукурузной мельницы, чтобы отдать деньги, и он не упоминал, что кто-то в городе пропал без вести.

Они считали само собой разумеющимся, что любое необычное событие мгновенно станет темой широких обсуждений по всему Уилеру.

– Лучшее, что ты можешь сделать, это держаться подальше от леса, – сказала Хэтти. Я начала было возражать, но она подняла руку. – Если тебя это успокоит, я поспрашиваю, не слышал ли кто о заблудившемся ребенке. Но сперва пообещай, что больше не пойдешь туда.

Морщинки между ее бровей углубились от беспокойства. Верю я в сверхъестественное или нет, я все равно в долгу перед этими людьми. Они дали мне работу, крышу над головой и проявили терпение, которого я не заслуживала.

– Хорошо, больше никаких коротких путей. В следующий раз пойду строго по дороге.

Большой Том одобрительно улыбнулся, а Хэтти скованно погладила меня по колену.

– Вот и хорошо. Мы хотим, чтобы ты была в безопасности.

Мою грудь затопило неожиданным, счастливым теплом. Обо мне уже давно никто не заботился.

– Мы на месте, – объявил Большой Том.

На главную улицу Ардженты со всех сторон съезжались повозки и коляски. Тротуары полнились нарядными людьми, что ручьями стекались к широкому полю за железнодорожным депо. На высокой вывеске яркими алыми буквами значилось, что, по крайней мере на сегодня, это пастбище – «Ярмарка округа Пайн».

Большой Том направил повозку в тень под дубами и слез, чтобы привязать лошадь. Все коновязи были уже заняты. Похоже, на ярмарку действительно явился весь округ. Хэтти, прижимая к себе банки, словно сокровище, приготовилась слезть.

– Давайте я подержу, – предложила я, потянувшись за ящиком.

– Я сам, – раздался низкий голос. Абель уехал раньше нас на собственном гнедом коне с необычным прозвищем Мерлин. Подойдя к повозке, он взял ящик одной рукой, а вторую протянул тете, чтобы помочь ей спуститься на исполосованную колесами землю. – Отлично выглядите, тетя Хэт.

Хэтти фыркнула, но в ее серьезных глазах заплясал огонек. По случаю ярмарки она приоделась в бордовую блузку с высоким воротником и юбку клином, седеющие волосы красиво уложила под соломенную шляпу, отороченную лентой. Судя по всему, жизнь на ферме почти не давала перерывов от изнурительной ежедневной рутины, и глядя на то, как Хэтти наслаждалась этой передышкой, я не могла сдержать улыбки.

Впрочем, улыбка быстро померкла, когда Абель протянул руку и мне, оценивающе разглядывая голубыми глазами мое белое кружевное платье.

– Ты тоже, Верити.

Я понимала, что он не заигрывал, а пытался наладить наши отношения, но все равно невольно подумала о его брошенной возлюбленной и Делле, которая чахла по нему, не зная правды.

Я стерла все эмоции с лица.

– Спасибо.

Он коснулся моей руки теплой мозолистой ладонью, и я легко спустилась на землю.

– Пожалуйста, – ответил он.

Большой Том с Хэтти пошли по протоптанной дорожке к ярмарке. Мы с Абелем двинулись следом; он засунул руки в карманы штанов и тихо насвистывал себе под нос. Закатанные рукава бежевой рубашки открывали вид на загорелые предплечья. Я чуть не дала себе подзатыльник за то, что обратила на это внимание. У подлецов не должно быть таких красивых рук.

Промокнув пот над верхней губой, я окинула взглядом ряды белых шатров вдоль западной границы поля. Над мельтешащей толпой разносилось мычание коров и блеяние коз с овцами с зоны, где оценивали домашний скот. Большой Том вложил мне в ладонь четвертак.

– Твой аванс, – низко пророкотал он.

Я поблагодарила его и спрятала монету, так как не собиралась тратить ее на сладкую вату или попкорн. Нужно копить каждый пенни, чтобы купить нам с Лайлой билет обратно на север.

– Хорошо повеселитесь! – сказала Хэтти. Расправив плечи, она гордо ушла выставлять свои консервы на конкурс, а Большой Том захотел посмотреть на Клайдсдейлов в соревновании по перетягиванию плуга.

– Ее огурцы побеждали три года подряд, – сказал Абель. – Они всегда в меру кислые и сладкие. Прямо как сама тетя Хэтти.

Я кивнула и отвернулась. Абель почесал затылок. Так мы и стояли в неловком молчании. Он смотрел на дальний край поля, где проходили лошадиные бега. Стоя на квадратных стогах сена, фанаты во все горло поддерживали чалого жеребца, который догонял вороную лошадь впереди. В последнюю секунду он все же пробил себе путь к победе, и люди разразились ликующими криками.

– Слушай, Верити, – начал Абель, – отношения у нас не задались с первого дня, и это моя вина. Я не хотел обидеть тебя тогда, в сарае. Прости.

– Может, я вела себя немного вспыльчиво, – допустила я, прекрасно зная, что так и было. Но я не нашла в себе сил, чтобы извиниться прямым текстом. Не перед Абелем. – Я принимаю твои извинения.

Мой прохладный ответ вызвал у него недоумение. Неужто он думал, что мы теперь станем закадычными друзьями? Что-то мне подсказывало, что у Абеля Этчли более чем достаточно близких подруг.

Я скрестила руки и поискала взглядом Лайлу, но вместо нее нашла Деллу Лофтис, которая быстро приближалась к нам.

– Абель! Верити! – Ее миловидное круглое личико подчеркивал высокий кружевной воротник, канифасное платье цвета барвинка сочеталось с шелковыми цветками на шляпке.

По бокам от нее шли Джаспер и незнакомая девушка. Оба русые, сероглазые и долговязые – как пить дать, брат с сестрой. Джаспер непринужденно топал вразвалочку, а вот девушка, одетая в простую темную юбку и блузку с защипами цвета слоновой кости, держалась так, будто у нее в корсете спрятали кочергу.

– Я так рада, что ты пришла, Верити! – Делла неожиданно притянула меня для быстрых объятий. – Это моя подруга, Кэтрин Осбрукс.

Кэтрин кивнула, и мне показалось, что она пытается выглядеть внушительнее.

– Приятно познакомиться. – Вроде бы и вежливая фраза, но вот тон и взгляд, которым она окинула меня, пока я стояла рядом с Абелем, были недобрыми. – Абель много нам о тебе рассказывал.

– Неужели?

Абель будто остолбенел, и я увидела стыд на его лице. Наверняка он отзывался пренебрежительно о грубой янки.

Делла рассмеялась, спасая беседу от полного краха.

– Ничего плохого! Абель очень рад, что ты приехала. Везерингтоны давно нуждались в помощи. Да и хорошо, что молодежи стало больше. Ребята, пойдем, музыка вот-вот начнется!

С этими словами она без смущения взяла Абеля за руку, словно делала так сотни раз. Они пошли в ногу друг с другом. Шея Абеля подозрительно покраснела. Я нахмурилась; интересно, что еще он рассказывал – или по крайней мере думал – обо мне? Я шла на шаг позади, пробираясь через толпу в окружении Осбруксов.

Джаспер говорил об игровых будках, к которым он хочет подойти позже, и что нам непременно нужно посмотреть гонку на двуколках. Трогательно, что он включил меня в планы компании. Мы остановились у сцены из сосновых досок, на которой стоял квартет из двух гитаристов, высокого мужчины с мандолиной и пухлого бородача, настраивавшего скрипку. Скрипач улыбнулся и показал смычком на Деллу.

– Ну а теперь, когда наша солистка здесь, мы начнем с особенной песни в исполнении мисс Деллы Лофтис!

Кучка зрителей вежливо похлопала. Делла нервно вздохнула и разгладила фиолетовую юбку. Абель легонько ткнул ее в ребра.

– Ты прекрасно справишься, Дел. Как всегда.

Похоже, его слов было достаточно, чтобы ободрить ее. Собрав юбку, она уверенно поднялась на сцену.

Пока Делла с группой обсуждали, какую песню сыграть первой, Кэтрин встала рядом со мной.

– Сейчас ты увидишь настоящее шоу. У Деллы замечательный голос. Держу пари, лучший в округе. Иногда они с Абелем поют дуэтом в церкви, – она выдержала паузу, пронзая меня взглядом. – Из них хорошая пара. Они всегда подходили друг другу.

В ее словах чувствовался подтекст, но мне потребовалась пара секунд, чтобы уловить его смысл. Судя по тому, что я знала о Делле, вряд ли ей понравились бы ехидные намеки подруги.

Они даже не представляли, что я, несомненно, наименьшая из проблем Деллы.

Кэтрин продолжала многозначительно смотреть на меня, и я пожала плечом.

– Как скажешь.

– Еще как скажу. Как и любой человек в Уилере. Все знают, что они будут вместе. Делла положила глаз на Абеля, еще когда они были детьми.

– Занятно. А на кого он положил глаз? – поинтересовалась я, не успев прикусить язык. Кэтрин одарила меня таким взглядом, от которого и краска отслоилась бы от стен, и вернула внимание к сцене.

Группа закончила играть вступление, Делла задрала подбородок и запела. Ее голос, ясный и чистый, с легкостью поднимался по холмам и долинам задорной мелодии. Зрители захлопали в такт. Ко второй песне я бессознательно начала приплясывать. Даже Кэтрин немного расслабилась и кивала под веселую музыку. Когда Делла запела «Арканзасский путешественник», из толпы вышла пожилая пара и затанцевала под одобрительный свист Абеля.

Песня подошла к концу, и зрители бурно зааплодировали. Делла покраснела и, помахав в знак благодарности, собралась уходить со сцены.

– Сыграйте что-то для виргинской кадрили! – потребовал пожилой танцор, явно не желая заканчивать веселье.

– Дедуля, никто уже давно не танцует кадриль, – с юмором ответил молодой человек в подтяжках. Старик шутливо отмахнулся от его слов.

– Делла, разве дедушка не учил тебя фигурам? – спросил Абель. – Сможешь быть ведущей?

– Попробуй! – крикнул старик, и пожилая партнерша его поддержала.

Люди начали один за другим просить, чтобы Делла повела кадриль, пока их голоса не слились в хор. Та вскинула темную бровь и окинула Абеля взглядом, присущим только давним друзьям, которые хорошо друг друга знают. Он как бы говорил: «Ну и во что ты меня втянул?» Абель широко улыбнулся.

Делла развела руки в стороны и громко объявила, перекрикивая скрипку:

– Дамы – слева, джентльмены – справа!

Хихикнув, какая-то девушка схватила нас с сопротивляющейся Кэтрин и отвела в сторону, мужчины и мальчики выстроились напротив. Делла посмотрела на меня со сцены и хитро кивнула на Джаспера.

– А теперь поклонитесь партнерам.

Джаспер согнулся передо мной пополам.

– Я никогда этого не делала, – сказала я и попыталась уйти, но меня зажали в кругу шумные зрители. Не выпрямляясь, Джаспер кивнул в знак поддержки.

– Это несложно. Просто повторяй за мной.

Бежать было некуда, так что я присела в худшем реверансе в истории и смирилась со своей судьбой.

– Покрутите партнера, – крикнула Делла, и Джаспер взял меня под руку.

– Ну, начинается, – сказал он, вращая нас.

Другие пары весело кружили то в одну сторону, то в другую, меняя руки. Под заводную музыку и топот сапог мы чередовали партнеров и продвигались по линии в головокружительном вихре юбок.

Не успела я моргнуть глазом, как моим партнером по танцу оказался Абель, и в эту секунду Белла крикнула:

– Променад!

Он протянул мне руки ладонями вверх.

– Вот так.

Я накрыла его ладони своими, и мы пошли боком, вприпрыжку, между рядами ликующих танцоров. Когда мы проходили мимо Кэтрин, она с неодобрением покачала головой. На долю секунды Абель посмотрел мне в глаза и тут же опустил взгляд на примятую траву. Его щеки залились краской. Может, ему было стыдно, что он здесь, танцует и веселится, пока его девушка сидит где-то в одиночестве.

Заразительная энергетика кадрили быстро вытеснила неприятные мысли из головы. Скрипка играла ведущую роль, ее звонкие ноты, подобно стае птиц, взмывали к ясному голубому небу. К концу песни я снова встала с Джаспером для финального вращения, а затем музыка оборвалась на жизнерадостной ноте.

Публика разразилась аплодисментами. Я присоединилась к толпе, одновременно смеясь и пытаясь отдышаться. Делла с группой поклонились на сцене.

– Я ужасно танцую, – сказала я Джасперу. Это ничуть меня не удивило, зато приятным сюрпризом стало то, что мне все равно понравилось.

На краю кучки зрителей, среди радостных наблюдателей, стоял седовласый мужчина в мрачном черном костюме и угрюмо смотрел на нас. Под жиденькой бородой его лицо было впалым и морщинистым. Тощее, узкое телосложение придавало ему хрупкий вид, но во взгляде, направленном на нас, пылал огонь.

Что-то мне подсказывало, что меня только что сочли «нечистой». Но ни один недовольный незнакомец не испортит мне хорошее настроение. Выпрямив плечи, я встретилась с ним взглядом.

Мужчина замер, и на его строгом лице промелькнуло что-то непонятное – удивление, шок? Я нарушила зрительный контакт и отвернулась, смущенная его реакцией. Когда я снова посмотрела, темный щуплый силуэт мужчины скрылся в толпе.

8

Я с неприятным чувством на душе смотрела ему вслед. Мое оцепенение прервала Делла, закинув руку мне на плечи.

– Ты впервые танцевала кадриль? Да у тебя талант!

Я отвлеклась от незнакомца и перевела взгляд на румяное лицо подруги.

– Ложь. Но мне приятно.

– Давай возьмем что-нибудь выпить, – предложила она, и парни сердечно поддержали ее.

– Я слышала, что где-то тут есть прилавок с кока-колой, – вспомнила Кэтрин.

Глаза Деллы загорелись.

– Прекрасно.

Они дружной компанией двинулись вперед, их голоса и фразы накладывались друг на друга. Я шла на шаг позади и оглядывалась в поисках того угрюмого мужчины. Его пристальное внимание выбило меня из колеи. То странное выражение, которое на долю секунды стерло презрение и осуждение с его лица, выглядело так, будто он узнал меня. Что невозможно, ведь я точно никогда его не встречала.

Когда остальные замолчали, я ускорилась и встряла между Деллой и Кэтрин.

– Вы видели мужчину с седой бородой, который наблюдал за танцами? На нем был черный костюм и шляпа. Он выглядел… сердитым.

– Со злыми, как у змеи, глазами? – подсказал Джаспер.

Делла с укором шлепнула его по руке.

– Повежливее, Джаспер. Это был преподобный Мэйхью. Я видела его со сцены. Он проповедует в Первой баптистской церкви Ардженты. По его мнению, танцы – это грех.

– Как и карточные игры, походы в кинотеатр и вообще что угодно, кроме чтения Библии по воскресеньям, – добавил Джаспер. Мы подошли к тележке с красным навесом и белым логотипом «Кока-Колы», и он порылся в кармане. – В детстве нас с Кэтрин пару раз заставляли ходить на воскресные службы преподобного Мэйхью. Он так меня запугал, что я боялся дыхнуть лишний раз, чтобы не попасть в ад. Я угощаю. – Джаспер достал горстку монет и первым делом повернулся ко мне. – Хочешь бутылочку, Верити?

Я замешкалась, так как не хотела брать его деньги.

– Папа дал нам сегодня лишние карманные расходы. Мы не против поделиться.

Я заметила, что Кэтрин не поддержала брата и нахмурилась на его щедрое предложение. Этого вполне хватило, чтобы я согласилась.

Джаспер купил пять бутылок и передал их по кругу, затем показал на рощу деревьев за периметром ярмарки.

– Давайте сядем в теньке.

Мы устроились на мягкой траве – все, кроме Кэтрин, которая, покрутив носом, опустилась на край пенька. Я сделала щедрый глоток, смакуя сладкую газировку.

– Она настолько вкусная, что, наверное, преподобный Мэйхью считает ее грешной по умолчанию, – сказал Джаспер, осушив половину бутылки одним глотком.

– Не будь к нему так жесток, – пожурила Делла и добавила для меня: – Они с женой потеряли дочь. Это случилось около девятнадцати лет назад, но люди говорят, что они так и не оправились. – Она показала горлышком бутылки на палатку, в которой работала женщина средних лет с седеющими темно-рыжими волосами. Она вручила попкорн маленькому мальчику, усталая улыбка углубила морщинки вокруг ее голубых глаз. Когда юный покупатель ушел, на ее лице промелькнула грусть. – Это миссис Мэйхью.

Мне с трудом верилось, что такая милая женщина вышла замуж за такого сурового проповедника.

– Что случилось с их дочерью?

Кэтрин впервые подала голос:

– Ее звали Мэри. Когда она была нашей ровесницей, то связалась не с тем парнем. Он бросил ее и уехал из штата. – Я невольно покосилась на Абеля, который внимательно наблюдал за капельками конденсата, что стекали по бутылке. – Мэри скрывала свою беременность от родителей. Они понятия не имели, почему она была такой печальной и все время сидела у себя в комнате.

– Все могло сложиться иначе, – сказал Джаспер. – Вот только та зима выдалась самой холодной за сотню лет. Ее родители уехали на церковную службу в другой город и застряли там из-за снегопада. В ту ночь Мэри родила. Но ребенок появился слишком рано и не выжил.

– Это свело Мэри с ума, – низко и тихо сказала Делла. – Она столько скрывалась, держала все в секрете, проходила через беременность одна. А затем ребенок погиб. – Над нашей группой нависла туча. – Когда умерла моя младшая сестра Джози, это чуть не добило нашу маму. Казалось, будто из нее выкачали всю радость, и долгое время она была просто оболочкой прежней себя.

Я гадала, что произошло с сестрой Деллы, но решила, что сейчас не время спрашивать.

Кэтрин продолжила рассказ – неуместно смакуя его, как мне показалось.

– Мэри Мэйхью похоронила младенца в розовом саду пастората. А затем ушла в бурю.

Джаспер полностью развалился на земле и подпер голову рукой.

– Помню, когда я впервые услышал, что люди шепчутся о пропавшей дочери Мэйхью, то надеялся, что она ушла к своему молодому человеку. Может, он образумился и вернулся за ней, и они вместе уехали, чтобы начать все сначала.

Его сестра поджала губы и покачала головой.

– Она замерзла где-то в сугробах. Отец Деллы расследовал ее исчезновение.

Я перевела взгляд на Деллу, и та кивнула.

– Она не взяла с собой ни теплой одежды, ни даже обуви. Ее следы затерялись в снегу, и после ее исчезновения температура несколько дней держалась ниже нуля. Сомневаюсь, что она ушла с отцом своего ребенка. Когда папа раскопал маленькую могилу в саду… – Делла замолчала, явно переживая из-за боли давно погибшей женщины.

Кэтрин не проявляла подобного сочувствия:

– Он нашел кольцо. Знаешь такие причудливые кольца со скрытыми посланиями? По всей окружности есть крошечные панельки, которые открываются и показывают фотографии или надписи. Одна из панелек была оторвана, но кольцо все равно красивое. Делла однажды показывала его мне.

Щеки Деллы зарделись.

– Знаю, не стоило этого делать, но история Мэри всегда казалась мне такой грустной и… ну, интересной. Мэйхью не захотели оставить кольцо себе, знали, что оно от юноши, из-за которого их дочь попала в беду. Они попросили моего отца избавиться от него, но мама не пожелала даже слышать об этом. Она спрятала кольцо в ящик комода в нашем доме. Внутри вырезано небольшое любовное послание. И гелиотропы.

Она покосилась темными глазами на Абеля, который все время слушал с непоколебимым, равнодушным выражением лица.

Во мне вспыхнул праведный гнев, разжигая пламя любопытства.

– Гелиотропы? К чему бы?

– На языке цветов они значат «верный до конца», – пояснила Делла.

В детстве мама рассказывала, что у каждого цветка свое уникальное значение. Ей нравилось, когда папа дарил ей букет фиолетовых крокусов, потому что они символизируют жизнерадостность. Когда у нее было подавленное настроение, что случалось довольно часто, он приносил их домой. Помнится, я надеялась, что она станет счастливее после рождения ребенка. Мне и в голову не приходило, что ни она, ни младенец этого не переживут, и мы с Лайлой останемся без матери, а разум отца погрузится в глубокое и темное место.

Мрачный тон Деллы вернул меня к столь же мрачной истории о потере.

– То, что Мэри оставила кольцо, доказывает, что она не отправилась на встречу к возлюбленному. Она похоронила эту мечту вместе с их маленькой дочерью, – она показала на шпиль сельской церкви вдалеке. – Могила ребенка находится на кладбище за церковью. У Мэри даже нет мемориальной доски. Ее тело так и не нашли, а преподобный Мэйхью отказался проводить для нее службу. Ему было стыдно за дочь.

Я смотрела в сторону невидимого кладбища и думала о железном кресте, который мы поставили на могиле матери. По возвращении домой я обязательно навещу ее и положу свежие цветы на место ее последнего упокоения. Гиацинты, что символизируют печаль.

Мои грустные мысли сменились изумлением, когда голос подал Абель:

– Кем бы ни был тот парень, который бросил Мэри, он заслуживал хорошей порки.

Делла с Кэтрин закивали, полностью купившись на его притворство. Вопиющее лицемерие! Чья бы корова мычала.

Не успел кто-либо ответить, как к нам подошли мальчишки и позвали Джаспера с Абелем.

– Мы собираемся сыграть в бейсбол, Уилер против Ардженты, – сказал коренастый, широкоплечий парень.

Его товарищ показал на нас с Деллой и Кэтрин.

– Девчонки тоже приглашены, у нас мало людей. Перчаток хватит на всех, – добавил он, показывая стопку потертых кожаных рукавиц. – Если только среди вас нет левши.

Мрачность истории Мэри Мэйхью мигом развеялась. Джаспер вскочил на ноги и хрустнул костяшками пальцев.

– Ты вне игры, – сказал он Абелю, и тот с рассеянным видом пожал плечами. – Пойдемте, дамы. – Он потянул сестру, Делла тоже встала. – Как насчет тебя, Верити? Ты играешь?

Я помотала головой.

– Нет, спасибо.

Я видела, как дети играли в бейсбол в переулках неподалеку от нашей квартиры, и время от времени парни в приюте устраивали матч во дворе, но у меня никогда не было желания присоединиться.

– Тогда приходи посмотреть, когда мы начнем, – сказал Джаспер. – Я буду играть питчера за Уилер. Мои подачи никому не отбить.

Мальчишки закивали и похлопали его по спине.

– Прости, что бросаю тебя, – сказала Делла, разворачиваясь вместе с Кэтрин. – В прошлом году Арджента победила, нужно восстановить нашу репутацию.

Я без энтузиазма пожелала им удачи и сразу же вернула внимание к Абелю. Он сидел, прислонившись спиной к стволу гикори и согнув колено.

– Грустная история, не так ли? – поинтересовалась я. Не самое тактичное начало разговора, но я никогда не славилась деликатностью.

Мускул на его челюсти дрогнул.

– У нее мог быть и счастливый конец, если бы Мэри не пришлось справляться в одиночку, – продолжила я. – Подумай, как бы все сложилось, если бы отец ребенка остался с ней. Насколько я поняла, именно его уход довел Мэри до грани. – Мои слова сочились ядом. – Как по мне, это он во всем виноват. Согласен?

Абель поднял синие глаза и заметил мою враждебность. Шестеренки в его голове закрутились, я так и видела, как он просчитывает, сколько мне известно.

– Верити, ты хочешь что-то мне сказать? – наконец спросил он напряженным голосом.

– Я слышала ваш разговор с Большим Томом. О девушке и… будущем ребенке.

Лицо Абеля стало каменным.

– Знаю, это не мое дело, – продолжила я, обретая уверенность в справедливости своей претензии.

– Согласен, – процедил он.

– Но я не понимаю, почему ты не женишься на ней. Это ужасно эгоистично с твоей стороны, уж прости за откровенность. Она не должна проходить через это сама, как не должна была Мэри. Вот и все.

Брови Абеля поползли вверх от удивления. Я ожидала жаркого, позорного гнева, как от любого человека, которому указали на его проступки. Вместо этого уголок его губ приподнялся в улыбке.

Я нахмурилась.

– Это едва ли адекватная реакция, мистер Этчли.

– Даже сидя на земле, ты все равно смотришь на всех свысока, – в его смешке слышалась затаенная злость. – Во-первых, ей всего пятнадцать. И несмотря на сложившуюся ситуацию, сомневаюсь, что она готова к замужеству.

Я сжала челюсти. Как он смеет быть таким пренебрежительным?!

Абель провел рукой по пшеничным волосам.

– Как для такой всезнайки ты упустила один очень важный факт.

– И какой же? – спросила я, гадая, какое жалкое оправдание своему поведению он придумает.

В его синих глазах появился блеск, из-за которого они стали ледяными.

– Я не отец ребенка Клары, – он встал и стряхнул травинки с листьями со штанов. – Она мне не подруга, а младшая сестра.

Осознание пришло ко мне как гром среди ясного неба. Злость Абеля, едкие реплики по поводу брака… дело не в том, что он хотел уклониться от обязанностей. Они были направлены на мужчину, который бросил его сестру на произвол судьбы.

Ничто так не лишает дара речи, как понимание, что ты выставила себя назойливой дурой.

Я с трудом сглотнула, не зная, с чего начать.

– Мне жаль Клару… то есть мне жаль, что она попала в это… э-э-э… трудное положение, – мое лицо залилось краской, но я скупо продолжила: – Надеюсь, с ней все хорошо.

Даже невзирая на мое смущение, серьезность положения Клары поразила меня до глубины души.

Абель изобразил безупречный поклон, как во время танца.

– Очень любезно с твоей стороны.

Его глаза снова стали сапфировыми, но в них все равно читалось раздражение. Не мне его винить. Я предположила о нем худшее и чудовищно ошиблась.

– А теперь, – сказал он, глядя на поле, где проходил бейсбольный матч, – похоже, Уилеру не помешает запасной бьющий.

Абель посмотрел на мою полупустую бутылку колы и осушил до дна свою. Спрятав ее в карман, сказал напоследок:

– Не забудь допить колу. Я слышал, она хорошо сочетается с порцией унижения.