Kitobni o'qish: «Никогда не будем вместе», sahifa 2

ГЛАВА 5

– Я…привет. – Я испуганно отдернула руку, мысленно молясь, чтобы Марго ничего не увидела, – мы встретились у Ли. Кажется, Богдан давно был на даче, и, сама понимаешь, Федя, коньяк…

– Можешь ничего не объяснять. – Маргарита шмыгнула носом и навалилась на дверцу машины. Кажется, ничего не заметила, слава Богу. От внутреннего напряжения даже голова заболела.

Желтый фонарь у подъезда превратил фигуру Марго в размытый, темный силуэт, но все равно, я не заметила и намека на появление животика. Как и прежде, подруга оставалась на удивление стройной. Хотя, у нее лишь второй месяц беременности, а, если не ошибаюсь, животик начинает появляться на четвертом или пятом месяце. Это уже я в своих мыслях представляю ее на девятом месяце беременности в ожидании родов. Вот только зачем? Смогу ли я радоваться чужому счастью и спокойно наблюдать, как они носятся со своим ребенком как с драгоценной реликвией? Почему-то я уверена, что именно так и будет. Ведь это первый ребенок. Обычно родители со своих крошек пылинки сдувают.

– Он давно уже ведет себя, как захочется. Решил, раз я беременна, то можно бросать меня одну без объяснений. А потом приходить домой, когда вздумается, и не отвечать на вопросы, даже если я буду слезно умолять объяснить хоть что-то. Раньше я не верила, что мужики меняются в худшую сторону после того, как женщина беременеет. Думала, мужья становятся трепетными, заботливыми, делают все, чтобы угодить жене. Но выходит, все наоборот. – В голосе Марго послышалась злость. – Богдан решил, что может не вспоминать обо мне и не расстается с алкоголем.

Я не знала, что на это сказать. Но, наверное, оказаться в такой же ситуации мне точно не захочется. Уж лучше быть без мужа и детей, чем вот это вот все.

– Ты поднимешься к нам? Выпьешь кофе?

– Уже поздно, лучше я поеду домой. Извини.

– Ну да. У тебя же куча дел. Да и со мной теперь явно неинтересно. Вся моя жизнь теперь будет связана с бутылочками и подгузниками. Скукота, правда? – Процедила сквозь зубы Марго, и грубо толкнула Богдана в плечо, – вставай!

Богдан вздрогнул и открыл глаза. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, где он находится. Посмотрев на Марго тяжелым взглядом, он молча вышел из машины, даже не посмотрев в мою сторону.

– Спасибо, что привезла его домой. – Марго наклонилась, и посмотрела на меня через окошко машины, – самостоятельно эта пьянь уже давно до дома не добирается. Позвони мне, как освободишься, хорошо? Мы давно не болтали.

– Хорошо, позвоню. – Я слабо улыбнулась, и не уезжала до тех пор, пока Марго не скрылась в подъезде вслед за Богданом. От разговора на душе остался странный, неприятный осадок, никак не получалось избавиться от ощущения, что я сделала какую-то гадость и сама этого не осознала.

На автопилоте, я выехала из квартала и поехала в сторону дома. В голове как назло, всплывала картина, где я дотрагиваюсь до Богдана. Один раз, второй, третий…несмотря на всю ситуацию, мне хотелось трогать его бесконечно. Что может быть хуже этих монотонных, изматывающих воспоминаний?

Стоило об этом подумать, как меня резко тряхануло. Машину понесло вперед, прямо в черный, поблескивающий лаком лексус. От ужаса, я как обычно, запаниковала и вместо тормоза едва не нажала на газ. Как я могла проворонить красный, когда светофор мигает прямо под носом?! До дома осталось совсем чуть-чуть, а я не смогла даже нормально доехать!

Краем уха я услышала, как «визжат» тормоза моей машины, но было уже поздно: от удара об багажник, лексус протащило на метр вперед, но водитель вовремя остановился.

Черт! Наконец, остановившись, я вцепилась в руль и закрыла глаза. Вот и прекрасное завершение вечера. Теперь придется стоять не меньше часа, а потом еще столько же, пока гаи запишут показания. Слава богу, у меня есть страховка.

В боковое стекло коротко постучали. А вот и сам хозяин.

– Девушка! Вы понимаете, что из-за вас я потеряю кучу времени?!

Я опустила стекло и вздохнула:

– Извините, пожалуйста, я…Александр Морозов?

Я в изумлении уставилась на мужчину. Это был точно он – знакомая ухмылка, прищуренный взгляд голубых глаз. По крайней мере, глаза были голубыми, когда он находился в кабинете в нашу первую и последнюю встречу. Сейчас же было очень темно, чтобы что-то разобрать. И все же, это был он, мой несостоявшийся психолог.

– Он самый. Добрый вечер, Вероника. И часто вы попадаете в аварии? – Александр широко улыбнулся.

– Нет, это первый раз. Я, правда, не хотела.

– Может, выйдете из машины? Я вас не съем. Куда надо, я уже позвонил. Нам остается только ждать. – Александр отошел от машины, предлагая выйти.

Да уж, не думала я, что мы снова встретимся. После разговора в кабинете, я твердо решила, что больше не буду поддаваться спонтанным желаниям и совершать необдуманные поступки. Консультация у Александра не принесла мне никакой пользы, все, чего я добилась – это глухого раздражения от того, что моя тайна перестала быть тайной, а сама я выгляжу дурой в глазах незнакомого мужчины. Даже если он мастер своего дела.

– Вы решили больше не приезжать ко мне? – он словно прочитал мои мысли, и я смущенно улыбнулась, не зная, что ответить.

– Возможно, я слишком прямо высказал свое мнение. Но вовсе не хотел задеть тво..ваши чувства. Просто считаю, что нужно смотреть на проблему трезво, и не закрываться в собственном мирке, где все тихо и спокойно. Именно поэтому ваша зависимость от другого мужчины продолжает существовать до сих пор.

– Да нет, все не настолько ужасно, все в порядке. – Я поспешила его успокоить, и чтобы не смотреть в глаза, стала рыться в сумочке, в поиске несуществующей помады, – просто я поняла, что еще не готова рассказывать об этом. Понимаете, моя подруга Ли посоветовала обратиться к вам, и я приехала под действием эмоций. Я решила, что смогу перебороть саму себя, но ничего не получилось. Моя решительность куда-то испарилась, стоило мне переступить порог вашего кабинета.

Александр молча рассматривал меня, и его выражение лица мне так и не удалось разгадать. Но Ли права – этот человек очень проницательный и харизматичный не только на работе, но и вне ее.

– Вас смущают стены кабинета? – Александр улыбнулся, – если вы не против, мы можем встречаться в неформальной обстановке. Например, в кафе, в парке, да где угодно, лишь бы вам было комфортно.

От слов Александра я буквально потеряла дар речи. Неужели такой высококвалифицированный специалист настолько нуждается в деньгах, что готов заманивать клиентов подобным образом? Очень странное поведение…

– Надеюсь, вы не подумали ничего плохого. Я предлагаю вам свои сеансы совершенно бесплатно и в неограниченном количестве.

– Но почему? – на этот раз я не смогла скрыть удивления.

– Иногда я так делаю. Некоторым женщинам хочется помочь совершенно безвозмездно. И вы вошли в это число.

Теперь Александр смотрел на меня пристальным немигающим взглядом, и мне захотелось испариться, оказаться в своей квартире под уютным одеялом, выпить что-нибудь покрепче и забыться крепким сном. Слишком напряженный день выдался сегодня, а тут еще и это.

Изучающий, глубокий взгляд Александра пробирал до самых костей, казалось, ему все равно, что собрались мы тут совсем по другому поводу.

– Извините, но я не могу принять ваше предложение. Я не привыкла пользоваться чем-то бесплатно, особенно зная, что услуги стоят немалых денег.

– Вы снова не можете «подавить» в себе милую хорошую девочку, которая всю жизнь действует только по строго написанным правилам? Не скучно ли так жить? Бьюсь об заклад – вы росли в полной семье и находились под круглосуточным контролем как тепличное растение. Можно ли узнать, где сейчас ваши родители, вы ведь живете одна?

Я нахмурилась. В очередной раз он вывернул разговор так, как удобно ему. И эти вопросы совершенно бестактные, неуместные. Все происходящее нравится мне все меньше, но проблема в том, что я даже уйти никуда не могу.

ГЛАВА 6

С самого детства я твердила одно: «я никому не позволю распоряжаться своей жизнью». Помню, как страшно раздражало Ли мое поведение, когда я отказывалась что-то делать. Со временем наша компашка твердо уяснила, – если я сказала «нет», значит, все уговоры будут бесполезными. Если я не хочу ехать на озеро, значит, не поеду. И мое мнение не изменится через час или через два. И неважно, что я не хочу ехать из-за того, что просто не взяла купальник, конечно же, об этом я благоразумно промолчу.

Сейчас немного сложнее. Когда я осталась без родителей, то пришлось выкручиваться, подстраиваться под реалии жизни и выживать самостоятельно. Одним словом – пришлось резко повзрослеть, но где-то в глубине души что-то от меня осталось прежним, детским и наивным. Не знаю, хорошо это или плохо?

Мне не пришлось жить в детском доме до совершеннолетия, когда родители попали в аварию, мне было девятнадцать лет, и я спокойно продолжила жить в нашей квартире в центре города. Несколько лет я жила как в тумане – училась, подрабатывала на автопилоте, а мой организм самостоятельно пытался избавиться от стресса. Я ничего не делала, потому что не знала, что нужно делать в таких ситуациях.

Время шло, несмотря на мой открытый характер, моя общительность часто была напускной, просто потому, что все окружающие люди знали меня другой –веселой, компанейской, воздушной девочкой без жизненных проблем. Гибель родителей для многих кажется естественным происшествием, а значит, не нужно сильно париться, все ведь умирают рано или поздно, так зачем лить слезы слишком долго? Большинство моих сверстников думали именно так. И мне не за что их упрекать.

Никто не понимает, насколько тяжело пережить этот удар – потерю близкого человека, до тех пор, пока не столкнется с горем лично. И лишь тогда, каждый проходит через это.

Именно в час утраты открывается вторая сторона медали, и каждый справляется с горем в одиночку.

Сейчас я с улыбкой вспоминаю время, когда я была отчасти беззаботной, глупой, наивной. Наверное, тогда было легче построить свою жизнь так, как хочется, вот только этого не понимаешь в юном возрасте.

– Ни…ни…ни…

Я вздрогнула, вспомнив, что рядом со мной Виталик. Мальчик запрокинул голову и открыл рот в ожидании яблочного пюре.

– Извини, мой сладкий, я немного задумалась, – изобразив ложкой полет самолетика, я отправила пюре мальчику в рот. Он растянул рот в слегка искривлённой улыбке – одна сторона лица была атрофирована, поэтому осталась неподвижной. Виталя просто обожал яблочное пюре и сиял от счастья каждый раз, когда я его им кормила.

– Сейчас перекусим, и порисуем, хорошо?

Он закивал головой и довольно прищурился. У нас был специальный графический планшет, и почти каждый день Виталик с усердием рисовал фигурки животных, фрукты, деревья и сладости, которые любил больше всего. Мы даже создали страничку в соцсетях и выкладывали рисунки на стену. Не описать, как сияют его глаза, когда кто-нибудь ставит лайк. Первое время Кристина Олеговна была против интернета, но увидев реакцию сына, позволила оставить страницу. И теперь мы вдвоем каждый день старались, чтобы порадовать старых и новых подписчиков.

Виталику – девять лет. В инвалидном кресле он с пяти лет. Сейчас хотя бы удалось остановить рецидивы, и наша основная цель – укрепление мышечной массы и тонизирующие массажи. Но было время, когда мальчик мог ходить и даже бегать наравне с другими сверстниками. К сожалению, болезнь неизлечима, и единственное, что можно сделать, это остановиться на том, что есть, и не допустить ухудшения.

Многие люди уверены, что дети, болеющие церебральным параличом – умственно отсталые. Но это совсем не так. У Витали острая память и он прекрасно и очень быстро рисует все, что увидит. Левая рука не функционирует и висит плетью, но это не мешает ему мастерски рисовать правой рукой.

– Ты хороший, очень послушный мальчик.

В который раз сказала я, зная, что Виталя обожает, когда его хвалят. К сожалению, его мать не всегда находит добрые слова и вечно пропадает на работе. У Кристины Олеговны свой, давно налаженный бизнес – она заведует сетью ресторанов и вынуждена постоянно разъезжать по объектам и контролировать работников, которые то и дело отбиваются от рук. С мужем она развелась пять лет назад, как раз тогда, когда у сына начались проблемы со здоровьем. Именно поэтому у меня и в мыслях нет как-то ее осуждать – Кристина Олеговна сильная женщина, которой удалось с достоинством справиться с тем, что на нее навалилось. А мужчины…они очень часто показывают свое истинное лицо, особенно, когда требуется поддержка и сильное плечо. Зазвонил телефон.

– Да, Кристина Олеговна, все хорошо, не переживайте. Сейчас мы с Виталей перекусим, порисуем немного в планшете и выйдем на улицу. Сегодня прекрасная, солнечная погода.

Кажется, она позвонила раз восемь за это утро, но все никак не может успокоиться. В последнее время Кристина Олеговна ведет себя очень странно, часто нервничает и кажется, пристрастилась к алкоголю. Все чаще я замечаю, как она приходит домой позже обычного, и, пошатывается, с глупой улыбкой разуваясь в коридоре.

Но я не лезу не в свое дело. Главное, что она платит мне деньги, а я безукоризненно выполняю все свои обязанности.

Через сорок минут мы, наконец-то, выбрались на улицу. На лавочке перед подъездом сидела Ирина Вячеславовна, соседка из третьей квартиры. Увидев нас с коляской, она закачала головой и зацокала языком:

– Ох, бедняжка, все мечешься с ним, как с писаной торбой. Пацан-то совсем никакой, одна голова болтается. А у тебя жизнь идет, – Ирина Вячеславовна хитро прищурилась, – так сколько, говоришь, Кристинка тебе платит, а?

Я молча улыбнулась в ответ и прошла мимо. К высказываниям соседки я давно привыкла и уже не обращала внимания. Не все могут вести себя адекватно, когда видят больного ребенка, но почему-то хуже всего ведут себя бабушки у подъездов.

– Мочишь? Молчи, молчи. – Донеслось до меня ворчливое брюзжание, – небось, каждый день благодаришь Бога, что у тебя своих детей нет, кто знает, вдруг достался бы такой же. Эх, живут же подобные, только время зря крадут.

Я торопливо катила коляску вперед, чувствуя, что «закипаю». Вот же старая мымра, язык без костей!

– Не слушай ее, Виталя. Эта бабушка совсем старая, не понимает, что говорит.

Конечно, Виталик ничего не ответил, но я знала, что он все слышит и понимает. Мы прошли в парк и остановились возле небольшого фонтана. Теперь можно спокойно посидеть и почитать книгу. Виталя будет не меньше двух часов наблюдать за маленькими уточками, которых прикормили хлебом. Это было одним из его самых любимых занятий.

Я уселась на каменный бортик фонтана и достала сумочку, когда услышала возбужденный, смутно знакомый голос:

– Да как ты смеешь! Думаешь, меня это испугает? Мой отец не настолько богат, чтобы я без конца отстегивала тебе деньги! Ой, не надо, ты прекрасно знаешь, как все получилось и виноват не меньше меня! Думаешь, мне просто? Богдан стал совершенно неуправляемым, я не понимаю, почему. Но это не повод меня шантажировать и каждый день доводить до истерик!

Я вздрогнула, услышав знакомое имя. Да и голос теперь узнать не составило труда – Марго ни с кем не спутаешь.

ГЛАВА 7

Она сидела на противоположной стороне фонтана и, сбросив номер, судорожно тыкала в кнопки телефона, пытаясь снова кому-то позвонить. Я слишком хорошо знала это состояние – подруга была настолько взволнована, что от стресса у нее точно все расплывалось перед глазами, а пальцы не попадали на кнопки.

– Марго? Все в порядке?

Увидев меня с коляской, она вздрогнула и бросила телефон в сумочку так, словно держала в руках ядовитую змею.

– Ника! И давно ты здесь…гуляешь?

– Да нет, не очень. А ты что тут делаешь, район не близкий, никогда тебя раньше тут не встречала.

Подруга торопливо отвела глаза и посмотрела на Виталика:

– Поражаюсь таким детям. Сколько бы лет не прошло, а они совсем не взрослеют. Странно, да?

Виталя разглядывал Марго с молчаливым любопытством, но, хоть они и виделись раньше несколько раз, он ее совсем не помнил. Несмотря на хорошую память, он не всегда запоминал лица. Я машинально раскрыла козырек от солнца и дала ему планшет.

– Слушай, представляю, что ты сейчас подумала, но все совсем не так. – Марго засуетилась и подхватила меня за руку, – давай поговорим, я тебе все нормально объясню.

– Я ничего и не подумала. Не надо никаких объяснений. Что ты так суетишься?

Но Марго меня совсем не слушала. Кажется, на фоне беременности, ее поведение и, правда, немного стало другим. Она вцепилась в мою руку мертвой хваткой и торопливо пыталась поймать мой взгляд.

– Знаешь, буквально неделю назад, я узнала, что у моей мамы есть любовник. Ты можешь себе такое представить?

– У Светланы Владимировны есть другой мужчина?

Я не смогла скрыть удивления, ведь мама Марго была не похожа на тех женщин, которые изменяют или ищут приключений на свою пятую точку. Она всегда была очень доброй, спокойной женщиной, занималась домом и семьей. Не проработав и дня в своей жизни, Светлана Владимировна отдала всю себя, чтобы угодить своему мужу и дочери. Мне всегда нравилось приходить к Марго в гости – в их большом доме всегда было чисто, уютно и пахло булочками с корицей. Светлана Владимировна напоминала мне добрую пышечку с вечной улыбкой на лице, она носила яркие платья и заплетала косу, которую закручивала на затылке в бублик. И тут – такое?

– Я сама в шоке, до сих пор не могу осознать, что моя мать способна на такую подлость! Завести интрижку на стороне в свои-то годы, уму непостижимо!

Марго всплеснула руками от досады, и посмотрела на меня, ожидая ответа. Но что я должна на это ответить? Тем более, я не имею к этому никакого отношения.

– Ну чего ты молчишь? Поражаюсь тебе, как не встретимся, словно воды в рот набрала. Или меня видеть не рада?

– Но я не знаю, что сказать. Может, нужно оставить все как есть, мама сама в отношениях разберется?

– Ну да, конечно. Тебе-то легко говорить, живешь как птичка…

Марго вовремя закрыла рот и покосилась на Виталика. В ее глазах проскочил легкий испуг, словно она на мгновение представила своего будущего ребенка в инвалидном кресле.

– Хорошо, я бы и рада не лезть. Но ее драгоценный хахаль названивает мне и требует денег за молчание. Понимаешь? Он решил бросить мою мать, это как пить дать. Но перед этим решил немного подзаработать.

Марго скривилась, видимо, вспомнив неприятный разговор.

– Мне кажется, чего точно нельзя делать, так это платить деньги из-за шантажа. Можно в полицию обратиться.

– Какая полиция. – Марго фыркнула, с трудом сдержав смешок. – Ты представляешь, что будет? Да папаня сразу же выставит ее за дверь. А где жить и работать, если мать ни дня в своей жизни не работала? Ты будто в сказке какой-то живешь. Думаешь, все так просто? Пошел, рассказал, и все тут же забылось?

– Не знаю, у меня такой ситуации никогда не было. И, надеюсь, не будет.

Я хлопала ресницами, и, наверное, выглядела полной дурой. Напористость подруги стала немного утомлять, но уйти так быстро я не могла. Да, Ли права. Из-за моих чувств к Богдану, я все больше отдаляюсь от Марго, ее общение вызывает во мне раздражение и мне просто неприятно ее видеть. Мысль о том, что Марго скоро родит ребенка от Богдана, вызывала глухое отчаяние и тоску.

Словно почувствовав что-то, она схватила меня за руку и зашептала на ухо, как в старые времена:

– Пожалуйста, только никому не говори про то, что я рассказала, хорошо? Ведь это вроде как семейное дело. Никому не хочется узнать про измену близкого человека, а моя мать, она просто недалекая, никогда отца не любила. Под старость лет переклинило, от скуки решила что-то новое попробовать.

– Я ничего не скажу. Но насчет мамы, ты ошибаешься. Мне кажется, она души не чает в Вениамине Викторовиче.

– Да не говори чушь. Что ты можешь знать о моих родителях? Там у них свои скелеты в шкафу. И нам о них лучше не знать, спокойнее будет.

Я нахмурилась. Марго очень изменилась, но хуже всего было то, что она стала очень плохо отзываться о своей матери. Уж я-то прекрасно знаю, какой на самом деле светлый человек – Светлана Владимировна. И эта измена – просто не укладывается в голове. Даже если это – правда, Марго поступает некрасиво и странно, выставляя собственную мать глупой, недалекой женщиной.

– Ну а ты как, я слышала, в аварию попала?

Наше молчание явно затянулось, и я вздрогнула от неожиданного вопроса.

– Да, прозевала красный светофор. Но сейчас все в порядке, машину починили, и никаких претензий у потерпевшего нет.

Я улыбнулась, вспомнив вечер, когда мы стояли с Александром в ожидании ГАИ. Он оказался хорошим собеседником, его голос странно убаюкивал и вселял чувство безграничного спокойствия. Одним словом – мастер своего дела, правда, не в моем случае. Мою «толстую» шкуру еще никому не удавалось пробить.

– Ли мне все рассказала. Это все из-за моего Богдана. Вынудил тебя сесть за руль. – Марго презрительно изогнула рот, – знаешь, Дан оказался вовсе не таким мачо, каким его видят все окружающие. Иногда я думаю, что он просто пустил мне «пыль» в глаза, притворялся идеальным мужчиной. А на деле – обычный, среднестатический мужик. Таких как он – на каждом углу – по пять штук стоит, да не нужны никому.

– Вы вместе со школы, может, просто привыкли друг к другу?

Я улыбнулась, пытаясь скрыть неуверенность. Одно упоминание о Богдане заставляло мое сердце болезненно сжиматься. Он – мой наркотик, который действует много лет, и что же получается? На Марго он больше не действует?

– В том-то и дело. Ранние встречи и браки всегда несчастны. Проходят года, и слетают розовые очки. – Марго вздохнула и прикоснулась к своему животу, – но у нас будет ребенок. Наш малыш, он все исправит, все расставит по своим местам. И мы будем счастливы.

В голосе подруги послышалось что-то странное – необъяснимое благоговение, надежда, вперемежку с тихой злобой и решимостью. Обдумать ее слова я не успела – в сумочке зазвонил сотовый – снова Кристина Олеговна решила проверить, чем мы занимаемся.