Kitobni o'qish: «Никогда не будем вместе», sahifa 13

Глава 38

Осень. Я сижу в кафе и с грустью наблюдаю, как с деревьев опадают красно-желтые листья. Лето пролетело слишком стремительно, а я даже не заметила, как люди накинули на плечи куртки, а некоторые уже кутаются в шарф и при этом довольно щурятся от ярких солнечных лучей. Радуются прощальному подарку от уходящих летних деньков. Радуюсь и я, не могу оторваться от пронзительно голубого неба без единого облачка.

Принесли мой любимый кофе с горячим шоколадом, и как всегда, поторопившись, я обожгла губы. Через час – собеседование на работу, но я не сильно волнуюсь, после трех неудачных попыток выработался стойкий иммунитет к отказам. Моя главная цель – найти идеальное, подходящее именно для меня место. Чтобы я смогла не только работать, но и следить за Виталиком, ведь я не смогу оставлять его одного на весь день в квартире.

Да, я еще не оставляю надежду забрать его из детского дома, прихожу каждые два дня и радуюсь тому, что он больше не зажимается, не выглядит как затравленный, полуслепой зверек, которого внезапно вытащили из норки. Верю, что к нему хорошо относятся не только воспитатели, но и дети. Ведь не может же быть так, что в мире нет ничего хорошего? И если в жизни происходит что-то плохое, то потом, обязательно, наступает «белая полоса» и к человеку приходит удача. Я искренне в это верю и верила всегда.

В любом случае, я сделаю все возможное, чтобы выполнить последнюю просьбу Кристины Олеговны. Мороз прошел по коже от последних воспоминаний – маму Виталика хоронили очень скромно, из родственников не было никого, кроме бывшего мужа и какой-то неизвестной мне женщины, которая постоянно вытирала сухие глаза платочком. Они изредка поглядывали на меня, и, хоть и не скрывали удивления, но никаких вопросов не задавали.

Бывший муж Кристины Олеговны не вызвал у меня никаких эмоций – обычный мужчина в возрасте, я бы никогда не обратила на него внимания, настолько он был невзрачен и молчалив, передвигался бесшумно, словно тень. Виталика на прощание не взяли – неизвестно, как бы он отреагировал, увидев мать в гробу. Было принято решение не травмировать и без того слабую психику ребенка. Может быть, потом, позже, я попробую ему все объяснить. Ведь все равно, это придется когда-нибудь сделать.

Сейчас, спустя несколько дней после похорон, я чувствую себя гораздо увереннее, больше не вздрагиваю от каждого телефонного звонка. Расследование шло полным ходом, и вплоть до самого прощального дня, мне названивал следователь Степан Евгеньевич. Уверена, точно так же он дергал и бывшего мужа Кристины Олеговны. Несколько раз мы пересекались в коридоре возле кабинета следователя, но никогда даже не здоровались, торопливо отводили глаза.

Наверное, он считает меня незначительным персонажем во всей этой истории, кем-то вроде примелькавшейся горничной, которую выгнали за халатность, а она все никак не уходит.

В чем-то он, наверное, прав, вот только вряд ли может даже предположить, что такая горничная собирает справки, чтобы оформить опеку на его собственного ребенка. На сына, который ему никогда не был нужен. Все вопросы морали будут касаться только его одного, но если вдруг, он передумает и захочет заняться воспитанием, просто так без боя я не сдамся. Виталик для меня больше, чем просто ребенок. Он для меня давно стал родным сыном. Подумав об этом, я улыбнулась – ничего, осталось ждать не долго, и мы будем вместе.

Я допила кофе и вышла из кафе. Хотелось немного погулять, подышать свежим воздухом. Машинально взглянула на часы – что ж, время есть. До собеседования полчаса, а после нужно снова ехать к следователю, кажется, наконец, появилась информация о том, кто расправился с Кристиной Олеговной. Голос у Степана Евгеньевича был подозрительно вкрадчивый, но довольный. Это может значить только одно – все, наконец, закончилось, и дело вот-вот закроют.

И все же, хотелось верить, что то, что произошло с Кристиной Олеговной – несчастный случай, жестокая нелепая несправедливость. Она безумно любила своего сына, разве могло случиться что-то ужасное в жизни обычной женщины? Нет, просто не укладывается в голове мысль о том, что кто-то мог желать ей зла.

Пытаясь не думать о плохом, я бродила по любимому парку, и наблюдала за детьми, которых сегодня было очень много. Первоклашки, старшеклассники, совсем крохотные малыши в колясках – ощущение, что на улицу высыпали все сразу. Я вдруг вспомнила, что когда-то, это был наш любимый парк. В школьные времена, мы часто собирались компанией и могли просидеть здесь до позднего вечера, иногда даже горланили песни под гитару, не обращая внимания на прохожих. Мы были счастливы и легки на подъем, не думали о завтрашнем дне и жили с беспечностью, которая граничила с диким безрассудством. Да, тогда все было так просто и легко, не то, что сейчас.

Теперь на когда-то «нашей» лавке сидела молодая парочка с новорожденным в коляске небесно-голубого цвета. Точно, мальчик. Наверное, новоиспеченный папаша очень счастлив. Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, что мужчина, качающий младенца – Федька, а рядом с ним сидит Марго. Они не заметили меня, о чем-то тихо разговаривали и смотрели друг на друга. Стараясь не привлекать внимания, я быстрым шагом прошла мимо, от волнения сердце колотилось где-то в горле. Все-таки, глупая идея – гулять по парку, где можно встретить своих старых друзей!

Выходит, Марго не проходила до конца срока, родила раньше на два месяца. Но это не важно, все хорошо, а это главное. О Ли, я старалась не думать – она сама испортила себе жизнь. Ее брак с Федей казался мне идеальным, но выходит, все было неправдой, и все эти года она…нет, не хочу даже думать об этом.

Но, кто знает, может у нее все получится и она сможет привлечь внимание Богдана. Сейчас он нуждается в поддержке, которую я дать точно не смогу, да и не хочу. Богдан – одинокий волк, он никогда не изменится. Каким-то внутренним чутьем, я понимала, что он никогда не примет чужих детей, а если и сделает это, то лишь на время, чтобы привязать к себе. Мы – разные, и никогда не сможем быть вместе. Никогда! Почему я поняла это только сейчас, а хотя бы не пять лет назад? Для чего нужны были эти годы безмолвного страдания? Вряд ли я когда-нибудь смогу понять, почему так изводила себя. Но что мне делать теперь, когда я стала свободна? Что мне делать…

В кабинете Степана Евгеньевича было по-осеннему прохладно, и он сидел в кресле в новеньком темно-бордовом свитере. Я тихо поздоровалась и села к столу. В холле, я столкнулась с соседкой Ириной Вячеславовной и удивилась – неужели и ее затаскали по допросам? Заметив меня, старуха смерила меня недобрым взглядом и торопливо прошла мимо, поджав губы. Даже думать не хочу, почему она так себя ведет, и что могла наговорить следователю. То, что она могла напридумывать много интересных, но лживых историй, я даже не сомневалась, она всегда отличалась бурной фантазией.

– Я только что столкнулась внизу с соседкой Кристины Олеговны. Она выглядела очень недружелюбно. – Я все-таки не удержалась от замечания.

Степан Евгеньевич поднял глаза от бумаг и улыбнулся:

– Да, очень активная бабушка. Ее никто не вызывал, приходит с завидной регулярностью и высказывает свои предположения. Вы, кстати, часто фигурируете в ее рассказах. Но, не волнуйтесь. Я вызвал вас, чтобы сообщить, что дело закрыто, убийца вашей бывшей начальницы найден.

– Так ее на самом деле убили? Кто? – от нетерпения, я подалась вперед и уставилась на Степана Евгеньевича во все глаза. – Неужели бывший муж?

– Нет, бывший муж тут никак не замешан. Конкурент по бизнесу. Вернее, конкурентка. Между Кристиной Олеговной и еще одной дамой вспыхнула ссора. Конфликт был давний, ваша начальница не хотела отдавать прибыльное место и открывать кафе в месте, которое было, мягко говоря, нерентабельным. Понять ее, конечно, можно, никто не хочет терять прибыль и начинать все заново в неизвестном, не раскрученном районе. Несколько лет между давними подругами длилась молчаливая вражда, которая переросла в открытую ненависть. Подруга Кристины Олеговны почему-то считала, что ее обманули и перехватили аренду прямо из-под носа. Здесь спорный вопрос, как было на самом деле, мы уже не узнаем. Но, факт остается фактом – подруги стали врагами ни на жизнь, а на смерть. Преступление было совершено в состоянии аффекта, но это не избавит женщину от наказания. Сами понимаете, остался ребенок-инвалид.

– Теперь я понимаю, о каких проблемах она мне говорила и почему отправила Виталика в Сочи. Все для того, чтобы обезопасить его. Она чувствовала, что ничем хорошим разборки не закончатся…

Я замолчала, понимая, что если продолжу говорить, не выдержу, и расплачусь навзрыд. Вместо этого дрожащими руками налила воды из кулера в пластиковый стаканчик и сделала несколько маленьких глотков. Ну что я сделаю, если всегда была впечатлительной?

– Да, вы правы. Она хотела спрятать ребенка, надеялась, что за время вашего отдыха уладит все проблемы. Но, как видите, не получилось. Конфликт вырос до масштабных размеров. Думаю, никто не может предугадать, что ждет впереди. Но, уверен, Кристина Олеговна не собиралась прощаться с жизнью. А что скажете вы?

Я непонимающе посмотрела на следователя.

– Вам удалось забрать мальчика?

– Еще нет, но нахожусь на стадии сбора документов. Мне удалось найти работу с удобным графиком, думаю, что уже завтра, я добьюсь разрешения и заберу его к себе.

– А вы на самом деле очень к нему привязались. – Степан Евгеньевич не стал скрывать своего удивления, – если честно, я думал, что вы все говорили только для того, чтобы отвести от себя подозрения и поскорее покинуть кабинет.

– Вы ошиблись. Да и подозревать – это ваша прямая обязанность.

– Видимо, да, специфика работы сказывается на характере. В любом случае, радует, что есть еще такие добрые люди, как вы.

Он довольно хмыкнул, а я почувствовала, что краснею – щеки предательски залило краской.

Эпилог

Странно, но я полюбила одиночество. Теперь, вечера в квартире не кажутся мне слишком длинными или тоскливыми. Они не пугают меня, и я не ищу, как когда-то раньше, свободные уши, чтобы заполнить эту пустоту бессмысленными разговорами.

Мне нравится смотреть смешные и глупые шоу в тишине и ни о чем не думать, просто наслаждаться покоем и тем, что меня никто не трогает. Удивительно, но даже Ли перестала присылать оскорбительные сообщения, наверное, ей надоело писать и не получать ответа. Мне же нечего было ответить – все, что я могла сделать – лишь пожалеть ее. Но делать этого я точно не стану. Вряд ли она нормально отреагирует или станет умнее. Ничего, скоро сама успокоится.

С радостным удовлетворением, я вспомнила вчерашний день, который казался бесконечным и вымотал меня так, что я даже не помнила, как уснула вечером. Просто «отрубилась» без задних ног. Все решено и, наконец, одобрено.

Собеседование тоже прошло удачно, и теперь, можно расслабиться и просто плыть по течению – я сделала все, что от меня зависело. Осталось лишь дождаться следующего дня. Ну, и выйти на работу как можно скорее, чтобы привыкнуть к ритму и влиться в рабочую колею.

Сейчас я лежу в ванне, по самую шею в ароматной пене, и стараюсь не реагировать на телефон, который лежит на бортике: с завидной периодичностью, мне названивает Богдан и Александр. Не отпускает ощущение, что они сговорились, и решили достать меня звонками. Но я не чувствую ничего, кроме разочарования и сожаления – и дело вовсе не в том, что Богдан не может иметь детей. Наверное, он считает, что я избегаю его именно по этой причине. Но меня оттолкнуло не это, все гораздо проще.

Я не готова жить с человеком, зная, каких жертв стоили эти отношения. Даже если Марго оказалась не верна, это не имеет значения. Важно лишь то, как я чувствую себя после всего, что произошло в моей жизни за последние несколько месяцев. Богдан должен понимать, что я просто не смогу жить с ним и делать вид, что все в порядке. Так, словно мы с ним никогда не знали друг друга и познакомились случайно на улице. Если он этого не понимает, значит, нет никакой искренности.

Значит, у него есть другая цель, не связанная с чувствами. Я не верю в его любовь. Не могу поверить, что она возникла так быстро, ведь все эти годы он видел во мне лишь подругу своей безупречной жены! Никогда прежде мы не были близки, так что же изменилось за столь короткое время?

Где-то в глубине души, понимаю, что все, что делает Богдан, это самозащита, способ перекрыть одно – другим. Способ начать все заново, залечить скорее полученные раны, снова быть любимым и нужным. А я для него лишь послушная игрушка. Та самая серая мышка, которая поможет выкарабкаться из ямы отчаяния и начать все с нуля как не в чем ни бывало.

Кажется, что я единственная осталась прежней, вот только уже не готова получать жалкие крохи его внимания. Та самая глупая Ника, которая привыкла довольствоваться малым. Ника, которая совсем недавно дрожала от счастья, только мельком взглянув в его глаза, стала, наконец, взрослее.

Я невольно улыбнулась, вспоминая, как пришла по первому зову в бар, и тот пьяный поцелуй, который хранила в памяти все это время, как какую-то драгоценность. Я ощущала себя ужасной предательницей, но была счастлива как ребенок. Как же долго я жила эмоциями в своем вымышленном мире!

А Богдан? Вряд ли он чувствовал что-то подобное. Мужчины не способны чувствовать настолько глубоко, а любить безответно годами и вовсе не умеют. Он всегда будет выше меня и при случае покажет свое превосходство. Ведь я для него – девочка, которая всегда будет с придыханием заглядывать в рот и боготворить за каждый день, проведенный вместе. Наверное, этого он и хочет. Вечного преклонения.

Сотовый разрывается от звонка – а мое желание ответить – все меньше. Я вовсе не хотела, чтобы за мной бегали, не хотела соперничества и борьбы. Все кажется наигранным фарсом. Разве кто-то думал о моих чувствах кроме меня одной? Да и вообще, о чем они думали, устраивая эту показуху?

После разговора с Александром, я поняла, что лучшее, что я могу сделать – это расстаться с ним. Да, своим признанием он старался сделать как лучше, я верю, что он не хотел ничего плохого, и наша встреча для него стала настоящим потрясением. Любит ли он меня на самом деле – не так уж и важно. Все, что я хочу – оборвать все ниточки с прошлым и жить, больше никогда не вспоминая об этом. Получится ли забыть всю эту историю? Я надеюсь, что да. Я больше не хочу никого любить, и, самое интересное, я не чувствую себя несчастной.

Даже наоборот – чувство свободы окрыляет меня как никогда прежде. Нужно быть холодной и расчетливой, такой же, как они, только тогда получится ни от кого не зависеть и быть сильной. Ведь самая большая ошибка – попасть в заложники собственных чувств и по глупости утонуть в них. Любовь делает нас беззащитными. Но неужели нет ничего важнее этой любви? Конечно же, есть!

Раскрасневшаяся и румяная от воды, я закуталась в махровое полотенце, прошла в гостиную и наощупь включила настольную лампу. У меня уже все было готово – подписанные документы лежали в папке на столе, а спальню я полностью переделала – теперь там полноценная детская. Я старалась все изменить по максимуму, чтобы каждая деталь интерьера отличалась от детской комнаты в родном доме Виталика. Не должно быть ничего, что могло бы напомнить о матери. Думаю, у меня все получилось.

– Ну вот, видишь, все вышло, как я тебе обещала. Ты больше никогда не вернешься в это место.

Эти слова я повторила не меньше тысячи раз, лишь бы только увидеть улыбку на лице ребенка. Виталик смотрел на меня широко распахнутыми, сияющими глазами, словно не верил, что я перед ним стою на самом деле.

– Сейчас, нам нужно скорее уехать отсюда.

Я схватилась за поручень кресла, и мы резво поехали к припаркованной машине, подальше от здания детского дома. Виталик постоянно пытался оглянуться назад, словно, хотел убедиться, что я никуда не делась и больше не исчезну. У меня предательски слезились глаза, но я продолжала улыбаться – в душе я ликовала, ведь, несмотря ни на что, у меня все получилось! Виталик рядом со мной и я могу называть его своим сыном! Сыном!

От одной только мысли об этом радостно сжималось сердце. Конечно же, я не планировала сразу ехать домой – первым делом мы заехали в наше любимое кафе, съели по гамбургеру, а Виталик выпил стакан молочного коктейля и попросил вторую порцию жареной картошки. Потом мы поехали в парк аттракционов и гуляли там до тех пор, пока не стемнело. И вот теперь, уставшие и счастливые, мы ехали к себе.

Перед тем как уснуть, Виталя с интересом осмотрел квартиру, и по довольному бормотанию я поняла, что все сделала правильно. С этого момента, моя жизнь круто поменяется. И в ней будет только один любимый мужчина, мой сын Виталик.