Kitobni o'qish: «Как попаданке поднять ребёнка и… курорт»
Глава 1
– Элла, но как же так получается, дорогая моя?! Буквально на прошлом сеансе вы рассказывали, что бывшего мужа к моменту развода разлюбили, а теперь заявляете, что жизнь потеряла смысл! – недоумевал мелодичный голос.
Я лежала с закрытыми глазами на кушетке у рекомендованного подругой психолога уже во второй раз. Елизавета Вранская наверняка прекрасный специалист, ведь Вера – моя подруга – плохого-то не посоветует… Но, к сожалению, дорогущий доктор совсем не уловил посыл моего монолога.
При чём тут мой развод и то, что у одинокой сорокалетней женщины жизнь закончена?
– Он не имеет к этому выводу никакого отношения! Как можно этого не понимать?! – не сдержав раздражения, вспылила я. Проклятье! В последнее время нервы ни к чёрту. Нельзя бросаться на людей, Элла. – Вернее, имеет, но не такое, как вы подумали… – сменила я тон, пытаясь сгладить вспышку гнева.
– Расскажите мне всё, что у вас на душе, и я пойму, обещаю, – мягко подтолкнула меня эта необидчивая женщина к откровенности, – не нужно держать в себе тревожные мысли.
Я вздохнула и решила попробовать объяснить ещё раз.
– Время! Мне жаль потраченного на этот брак времени и того, что я неправильно расставила приоритеты.
– Так-так, уже лучше. А что бы вы хотели поменять, если бы выпал шанс? – участливо поинтересовалась психолог. – Как показывает практика, если человек точно знает, чего хочет, возраст ему не помеха…
– Ребёнок! Я жалею, что не родила вовремя ребёнка. Всё слушала этого кобеля: «Элла, ну какие дети? Сначала надо купить хорошую квартиру», «Эллочка, нам машину пора менять, а ещё мы собирались в Доминикану этой зимой», «Элка, ну что ты заладила со своим ребёнком, нам до него сейчас? Мне докторскую писать, а он будет орать, отвлекать», – с удовольствием перекривляла я бывшего. – Муж постоянно находил кучу причин, а я на них велась и всё ждала подходящего момента, ждала, пока не дождалась… Мне сорок, мужа больше нет – у козла молодая жена на седьмом месяце…
– Но, Элла, сорок лет – не возраст! Сейчас и позже рожают. Зачем же ставить на себе крест?
– Да от кого мне рожать?! – опять вспылила я. – От донора?! Нового мужа искать прикажете? Триста лет не нужен он мне. Да и вообще никакие мужики не нужны! Я бы всё на свете отдала за то, чтобы у меня уже сейчас был ребёнок, поймите! – возмущалась я, войдя в раж, но одновременно с этим вдруг поняла: причина депрессии и апатии найдена. На душе сразу стало легче. Ведь когда концы проблемы видны, её и решать проще. Можно же подумать об усыновлении. – Простите, Елизавета, я вышла из себя, вы мне очень помогли…
– Не стоит извинений, – разлился по кабинету густой мужской бас, и я, распахнув глаза, вскочила с кушетки, – ребёнок, говоришь, нужен? Это можно устроить…
Поморгала глазами, и мне резко поплохело от увиденного: мистический ужас, который я испытала, бросил в холодный пот, руки затряслись, а ноги стали ватными…
Передо мной сидела Елизавета Вранская. Раскрывала рот тоже она, а вот голос, который раздавался изо рта психолога… Он точно не принадлежал хозяйке кабинета. А ещё глаза… Приятная молодая женщина вмиг превратилась в персонажа фильма ужасов, так как только что продемонстрировала мне лишённые зрачков белки…
Я перекрестилась и попыталась подорваться с кушетки, а когда у меня ничего не вышло – тело будто парализовало, – тоненько завыла. Я бы заорала громче, но горло сковал спазм…
– Господи, помоги, спаси и помилуй! – пропищала едва слышно.
– Ну а я чем занимаюсь? – сварливо пробасило чудовище.
А я, наверное, потеряла сознание, потому что перед глазами появился очень реалистичный вид. Я будто перенеслась в какой-то лес и зависла над бездыханным телом молодой женщины в длинном платье, а голос в голове продолжил вещать:
– Смотри внимательно, человечка.
Мой бесплотный дух дёрнуло и стремительно перенесло из леса на дорогу, где стояла большая… пусть будет карета… с открытой дверью, но без лошадей. Ну или какой-то другой тягловой силы. Рядом крутились две дородные тётеньки лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожие, в длинных мрачных нарядах. Юноша лет пятнадцати, одетый как крестьяне в России девятнадцатого века, склонился к колесу и, судя по всему, чинил его. А маленькая хорошенькая рыжеволосая девочка лет четырёх-пяти скакала вокруг, пытаясь поймать бабочку и задорно смеялась.
– …Эта девочка только что осталась круглой сиротой, – раздался голос в моей голове.
Какой кошмар! Если это галлюцинация, то какая-то слишком жестокая. Жалость к ребёнку, который пока не знает, что остался один на белом свете, вытеснила страх и неверие.
– Что с ней будет? – безмолвно прошелестел мой вопрос.
Но жуткий собеседник его услышал и ответил:
– Если ты не заменишь ей мать, то погибнет или попадёт к людям, к которым попасть не должна. Не сможет малышка выжить одна и без денег в этом мире. Согласна?
Я опешила. Вот это я понимаю – поставить вопрос ребром.
– Погодите, погодите! В каком это смысле – согласна?
Меня опять куда-то потащило, а спустя миг я вновь оказалась в лесу, зависнув над телом матери рыжеволосой девчушки. Теперь я могла заметить, что между ними есть сходство.
– Её укусила змея. Душу не вернуть – упустил. Решать надо быстро. Согласна? – давил на меня неведомый голос.
– Но почему я? – упиралась, как могла.
– Я почувствовал твоё непреодолимое желание иметь ребёнка сквозь пространство, я услышал твой призыв сквозь миры и время, я предлагаю тебе исполнение желания в обмен на помощь, которую ты окажешь мне.
– Какую помощь? – почему я разговариваю со своим бредом? Верю в существование этого голоса? Или, может, я нахожусь под таблетками? – Я ничего не могу так сразу решить…
– Мне нужна эта девочка взрослой. В пятнадцать лет у неё откроется уникальный дар. Малышка станет великой. У тебя тоже будет дар. Решайся! Твоя жизнь обретёт смысл, который ты так искала!
Я не собиралась ни на что решаться. Я же не псих! Собралась уже жёстко отказать бреду и попытаться очнуться, когда мой дух опять куда-то понесло и завертело.
Картинки мелькали, сменяя друг друга, как в калейдоскопе: я отчётливо увидела, как бывший подбрасывает к потолку малыша, потом как ведёт его подросшего вместе с женой в первый класс, потом женит парня на красивой девушке, нянчит внуков… Совсем старый, но счастливый.
Дальше картинка показала меня… Одинокую, сморщенную больную старуху… Мне кажется, я рыдала навзрыд, но слёз не чувствовала.
В довершение меня решили добить картинками, показывающими голодающую малышку: худенькую, со впалыми щёчками. Она стояла на улице и просила у прохожих милостыню, а волосы её уже не сверкали рыжим солнышком, они висели грязными блёклыми сосульками. В глазах девочки стояла такая боль, что хотелось выть. Похоже, малышка давно уже не дарила миру свой заливистый смех…
На этом я не выдержала…
– Довольно! Я согласна! – безмолвно завопила я.
Я была согласна на что угодно, лишь бы жуткие видения прекратились.
– Так-то лучше, – кружение остановилось, и картинки исчезли. – Вырасти мне магичку и никогда об этом не пожалеешь…
– Погодите, что значит магичку? Я ничего не понимаю, – то, что жить мне придётся не на Земле, я догадалась и как-то легко приняла, но хотелось узнать детали. – Кто они? Жители этого мира. Чем мне зарабатывать? Кем буду я…
Вопросов возникло бесконечное множество, но коварный некто не собирался облегчать мне жизнь ответами.
– О, в таких мелочах я не разбираюсь, – безразлично перебил он. – Политические дрязги людей и их мелкие проблемы мне неинтересны. Уверен, ты сама справишься как-то…
Голос могущественного существа, способного перемещать души, начал отдаляться, а вместо него уши заполнил нарастающий гул. Меня резко замутило, а потом я ухнула куда-то с огромной высоты, почувствовав, как разом вышибает дух, и в тот же миг в закрытых глазах засияли звезды…
– Аса Анниэлла, где вы? – звонкий мальчишеский голос пробился сквозь вату.
– Мама, мама! – детский и нежный как колокольчик ему вторил.
– Аса, с вами все в порядке? – голос взрослой женщины звучал громче остальных.
Они раздавались сначала вдалеке, а потом начали приближаться, призывая Анниэллу откликнуться, и я окончательно осознала: мой бред не закончится никогда. Вернее, не так. Мой бред – совсем не бред, а чистая правда. Ну а я, выходит – классическая попаданка…
Глава 2
Первое правило выживания попаданок: не суетись и подумай. Да-да, я про это читала. Так и сделала. И пришла к выводу – пока надо лежать, прикидываясь бессознательной, и не дёргаться. А ещё очень вовремя нащупала шишку на затылке – тоже пригодится. Например, как оправдание амнезии. Думаю, без неё мне не обойтись.
Придя к этому мудрому решению, откликаться не стала, а затаилась в выжидании.
За что и была вознаграждена.
Первой меня нашла одна из тёток.
– Да что б тебя! – выругалась дама, увидев тело госпожи. Почему госпожи? Ну, я так подумала, потому что когда она звала Анниэллу, перед именем употребляла приставку «аса», а ещё одета была скромнее, чем бесчувственное тело. Но это ерунда. Настораживало другое. Похоже, аса Анниэлла была у дамы не в чести. – За что нам это наказание? Прудения! Пру! – завопила женщина зычным голосом, явно кого-то призывая.
Очень надеюсь, что так она позвала вторую тётку, а не девочку. Неизвестно, можно ли ребёнку в этом мире сменить имя.
Раздалось кряхтение и тяжёлые приближающиеся шаги – дама спускалась в овраг, где валялось моё тело. Вернее, не моё… Моё, скорее всего, валялось в кабинете психолога.
– Нашла? Мюрей, ты её нашла! Моя бедная аса! – раздавшийся с края оврага встревоженный голос подсказал мне, что вторая тётка госпожу любит.
Я лежала, боясь дышать, но навострив уши. Сейчас для меня главный ресурс – информация.
– Да что с ней сделается, с твоей асой? Идиоткам всегда везёт, – недовольный бубнёж раздался практически надо мной.
– Не говори так, Мю! Моя Анни – не идиотка, она просто немного наивная и запуталась.
– Ага, конечно! Запуталась твоя Анни! Любовник ей велел прятаться в Свободной Раздоляндии, и она рванула! Даже похорон мужа не дождалась!
Быстрый топот, и вторая дама тоже склонилась над Анниэллой, а у меня волосы на голове зашевелились. Это в чьё же тело я попала?!
– Не наговаривай на асу! Нет у неё любовника!
– Точно! Потому что есть два!
– Тьфу на тебя, Мю! Чёрный твой язык! Ты просто её не любишь.
– Это на тебя тьфу, Пру! За что её любить? За то, что натворила дел и кинулась бежать? Ещё и нас втянула? Да что там нас! Она даже кроху Далию не пожалела!
– Ты ничего не понимаешь! Так надо!
– Уф, ты такая же идиотка, как и твоя госпожа! Что делать, если она преставилась, лучше скажи?
– Да что б ты языком подавилась, грымза! Анни! Девочка моя! – перепуганный голос задрожал, и что-то грузное упало рядом с моей головой. – Маленькая моя госпожа, ты же жива, да?
В голосе женщины звучали слёзы, но нет… Нет, нет и нет! Не время для жалости! Рано! Я ещё ничего не узнала, кроме того, что одна тётка хозяйку тела любит, а вторая нет.
Я продолжила прикидываться ветошью.
Пру бережно положила голову Анниэллы… Так, надо привыкать к тому, что это теперь моя голова. Мою голову положила она себе на колени и принялась ощупывать.
– Ну что, жива? – сварливо поинтересовалась вторая.
– Жива моя ягодка, но без сознания. Ох, духи бытия… у неё кровь, Мюрей! Анни ударилась головой! Что же делать?!
– Вешаться! Что ещё? – эмоционально взвизгнула Мюрей. – Аса и так умом не блистала, а после удара вообще, небось, тронется!
– И врача нет! Бедная моя, бедная!
– Давай вернёмся обратно, Пру! В столице и за ней, и за малышкой Далией хоть бабка аса Фрида Торви присмотрит, а как мы сами будем выживать без денег и с пускающей слюни асой на руках?
– Да что б тебе пусто было! Может, с ней хорошо всё! А в столице оставаться было нельзя. Сама знаешь: бабка Торви невестку терпеть не может…
Так, так, так, дамы! Давайте поподробнее, мне очень надо.
– …Ас Рагнар ведь не просто так велел уехать и даже побег организовал…
– Конечно, не просто так! Его старший братец хотел на дурочке жениться и заграбастать наследство, а младшенькому и самому надо!
– Ас Рагнар хороший. Он любит Анни и жениться хочет не из-за наследства! В отличие от аса Бёдвара.
– Ага, конечно! И малышку Далию он хочет сбагрить в пансион от большой любви к её матери!
– С чего ты взяла?
– Слышала…
Так, ну и что мы имеем? Новости неутешительные. Голова от них кругом просто.
Особу, которая по совету любовника – или не любовника? – мчится в какое-то Богом забытое место, потому что не хочет выходить замуж за второго любовника… или не любовника. Вопрос с мужем, статусом и благосостоянием остаётся открытым…
Прекрасная ситуация! За что мне всё это?! Я никогда в жизни не была замешана в интригах, а уж о любовнике и вовсе не помышляла. Хочу обратно!
– Мама, мамочка! – разлившийся колокольчиком по склону оврага детский голосок послужил мне укором. Нет, нельзя обратно. После того, что видела, эту девочку я уже никогда не смогу бросить. – Что с мамой?
В голосе малышки слышалась неподдельная тревога, и я поняла, что пора открывать глаза. Ни к чему пугать ребёнка. Я застонала и «пришла в себя», непонимающе хлопая ресницами.
– Слава духам! Анни, с тобой всё хорошо? – закудахтала Прудения. У меня немного болела голова и зудела нога – видимо, в месте укуса, – поэтому я на всякий случай поморщилась. – Ты меня видишь, узнаёшь, детка?
Я задумалась. Какую лучше разыграть амнезию? Частичную или полную?
В этот момент Далия сбежала к нам и застыла в метре, не решаясь подойти… Я села. Странно это как-то.
– Иди ко мне, доченька, – позвала я малышку и протянула руки.
– Аси Далия! Не подходи! – истошно заорала та, что Мюрей. Прямо как оглашенная. – Твоя мать не в себе, видишь?
Грузная женщина кинулась наперерез не обратившей на её слова ни малейшего внимания девочке, которая радостно кинулась ко мне в объятья.
– Пру, помогай! – женщина вцепилась в малышку и попыталась от меня оттащить, но я держала крепко. Служанка продолжала вопить: – В асу вселились лесные духи, Прудения! Ты когда-нибудь видела, чтобы она обнимала дочь? Надо спасаться, пока чудище нас всех не заманило в чащу на съедение диким вервольфам!
Ну просто замечательная новость! Матерью Анниэлла была, похоже, тоже отвратительной.
– Прудения, кто эта визгливая женщина? – спросила я строго, взглянув на ту, что относилась к Анниэлле с любовью. Решение сделать амнезию частичной пришло само собой. – И почему она так со мной разговаривает?
Тётки уставились на меня, округлив глаза и рты в немой букве «о», а Далия рассмеялась:
– Мамочка, это же моя няня иде Мюрей, ты забыла?
Я продолжила усиленно изображать из себя ничего не понимающую потерпевшую. Сидеть на земле в обнимку с дочкой и вопросительно переводить взгляд с одной тётки на другую можно было бесконечно, но сейчас главное – не переиграть. Лучше вообще поменьше разговаривать. Я понятия не имела, какие в этом мире традиции, на какой они ступени развития, кто такие иды, а кто асы. Может, совершенно нормально, что женщина возрастом старше своей хозяйки в два раза минимум разговаривает пренебрежительно. Особенно если эту хозяйку и уважать не за что.
– Аса Анниэлла, вы меня пугаете. Это же Мю, вечно всем недовольная Мюрей, вы знаете её уже шесть лет. С тех пор как замуж вышли. Неужели не помните? – не на шутку разволновалась Пру.
– Тебя помню, дочь помню, её – не помню…
– А я и не удивлена, – пробурчала няня Далии, отворачиваясь, – знать она меня никогда и не хотела. Ни меня, ни дочку свою, ни мужа. Только лю…
– Что ты такое там бормочешь, Мю? – попыталась заступиться за честь любимицы Прудения, но тут из глубины леса послышался сначала пронзительный крик неведомой птицы, а потом жуткий вой.
– Ходу, ходу отсюда! – крикнул внезапно появившийся на вершине оврага парень, и Пру кинулась помогать мне подняться. А Мюрей кинулась к Далии и, подхватив её на руки, поспешила наверх, продолжая бурчать.
Мы шли следом, и я прекрасно слышала все её слова. Больше скажу, я делала всё, чтобы не пропустить ни одного из них.
– …Вот понесло же неугомонную! То в дорогу среди ночи, то вообще одну в лес! А я говорила: потерпите, аса, осталось немного, во владениях сходите по нужде. А она: мне надо! И всё тут. Тьфу!
Звериный вой и уханье птицы продолжали пронзать лес жутким звуком, и я, перебирая чужими ногами на выход из леса, с Мюрей была полностью согласна: куда понесло эту идиотку, бывшую хозяйку тела?
Выбежали к дороге, где на козлах кареты сидел мужичок – пролетая духом, я его не видела, – и запрыгнули в распахнутые двери. Только дамы. Мальчик отправился к мужику. И, кстати, в карету так никого и не запрягли… Транспорт тронулся с места без тягловой силы. То ли в этом мире такая техника, то ли он движется на магии – это предстоит ещё узнать.
Набрав скорость, карета мчалась по просёлочной дороге, вдоль кромки леса и жуткие звуки обитателей чащи отдалялись. Провожая взглядом место, из которого мы выбежали, чисто на автомате запомнила приметы – два огромных сросшихся стволами дерева с ярко-коричневыми листьями и термитник под ними. Не знаю, зачем мне это? Оно как-то само собой вышло.
Мюрей недовольно пыхтела, Пру внимательно вглядывалась в меня, а я оглядывалась по сторонам, поглаживая рыжую головку девочки, которую она доверчиво положила мне на колени. Карета была о-очень просторной и напоминала купе поезда вторыми и третьими полками. На третьих стоял багаж, а вот вторые – явно спальные места. Только тут они двуспальные. Между нижними полками – столик, сбоку – шкаф. Возможно, даже с продуктами. В общем, настоящий дом на колёсах, а не карета.
Я понятия не имела, как себя вести и как выяснить какие-то подробности. От этого немного злилась на ту силу, что меня засунула в тело Анниэллы, на саму Анниэллу, прикидываться которой мне вовсе не хотелось, на Пру злилась, потому что толку от неё как от козла молока. А вон на Мюрей, как ни странно, я не злилась. Она единственная что-то информативное выдаёт. Поэтому, как только малышка задремала, я обратилась именно к ней:
– Так вы мне не ответили, иде Мюрей, почему вы со мной в таком тоне разговаривали? Разве я не ваша хозяйка?
– Бывшая хозяйка! Забыли, что уволили меня час назад? Разрешили лишь до посёлка с вами добраться…
– Забыла. Не напомните, за что? – поинтересовалась я, и Пру ткнула подругу в бок.
– Анни, моя ягодка, не слушай её, старую. Ты пошутила, а она надулась. Вы вообще часто спорите, а потом делаете вид, что ничего не было. Зачем ты сейчас нагнетаешь?
Похоже, я веду себя совершенно для «ягодки Анни» не характерно. Надо исправляться.
– Мне нужен доктор, Прудения, – пустила я слезу в голос. И правда – после моего заявления обе женщины как будто выдохнули, услышав капризный тон хозяйки. Результат стоило закрепить: – Я так много не помню, чувствую себя потерянной. Куда мы едем, зачем? Как зовут мужчину и мальчика, которые нас везут – тоже не помню. А тут ещё и Мюрей мне грубит.
Пришлось захныкать и закрыть лицо ладонями.
Это сработало.
– Ну-ну, аса. Мы едем во владения, оставленные вам в наследство тёткой по матери. Вы в них никогда не были, но имеете грамоту хозяйки. В столице вам с Дали никак нельзя было оставаться, и ваш верный друг ас Рагнар Кьярваль, племянник вашего покойного мужа, организовал наш побег. Скоро он приедет и всё решит…
Ещё чего не хватало! Не нужно мне никаких «верных друзей», особенно родственников бывшего мужа.
– Скоро приедет? А деньги у нас на доктора есть? – продолжила я капризничать.
– Есть! Доктора мы найдём, непременно найдём, и вы всё вспомните, моя ягодка! А там и ас Рагнар к нам присоединится…
Карета остановилась. Послышались удары в ворота, короткие неразборчивые переговоры, скрип, новое движение и окончательная остановка.
Мы прибыли на место.
Глава 3
Первое, что я ощутила, когда дверь нашего транспортного средства только распахнулась – запах моря. А потом услышала шум волн, набегавших на берег, и увидела эту бирюзовую красоту. Неужели?! Как же я люблю море! В тот миг я подумала: может, всё не так уж и плохо? А потом спустилась на землю, огляделась и поняла: всё отстой. Мои владения – настоящие трущобы.
Я ещё прекрасно помнила девяностые годы и разруху, которая в то время царила на постсоветском пространстве. Так вот увиденное было куда хуже.
Мне было примерно лет пятнадцать-шестнадцать, когда родители сняли со сберкнижки всё, что копили долгие годы на автомобиль и дачу, купили три билета в плацкарт, и мы отправились отдыхать в Крым. Мама с папой, потрясённые тем, что заработанные честным трудом деньги, которое они бережно годами откладывали, во многом себе отказывая, обесценились, решили: жизнь – штука непредсказуемая, не стоит больше ждать от неё благ. Нужно брать их самим. Ловить момент и относиться к каждому дню как к последнему. Потом у них это прошло, и они снова занялись накопительством. Но тогда, прикинув все имеющиеся в наличии средства, мы поехали не в какую-нибудь Ялту или Евпаторию, а под Керчь в никому не известный посёлок Героевка.
Так вот, мои владения сейчас живо напомнили мне пансионат «Дружба», в котором мы тогда отдыхали двадцать один день. Как сейчас его помню!
Так и здесь: деревянные одноэтажные облезлые домишки – некоторые без стекол – в два ряда ютились под высокими деревьями.
Вся территория моих владений – запущенная и неухоженная, дикий кустарник рос вдоль забора дополнительной защитой от незваных гостей – ну хоть в чём-то будет от него польза. Забор с облупившейся краской добавлял колорита. А довершал печальный вид покосившийся деревянный стол под дырявым навесом недалеко от площадки, на которой остановилась карета. На столе сидела тощая кошка и лениво намывала острую мордочку.
– Ух ты! Мамочка, смотри, там собачки! – раздавшийся голосок вывел меня из оцепенения.
Это проснувшаяся Далия выскочила из кареты и пришла от увиденного в восторг.
Хорошо ей! Я бы в её возрасте тоже, наверное, всему жутко радовалась, а вот в своём…
Две грязные, большие собаки, свободно гуляющие по владениям, меня совсем не воодушевляли.
– Хозяйка, говоришь? – спросил бородатый загорелый, словно высушенный солнцем мужик у нашего возницы, прервав моё офигение, – грамоты тогда покажи.
Дядька, который нас привёз, уставился на меня вопросительно, я, естественно – на Прудению, а та, вспомнив, что хозяйка немного стукнутая головой, охнула и полезла в карету. Вернулась служанка спустя минуту и протянула мне металлический ящик.
– Прикоснись к замку, Анни. Свой сейф можешь открыть только ты, – тихонько пояснила она, как только поймала мой растерянный взгляд, – там у тебя хранятся все документы и ценности.
Очень интересно, очень! И, судя по всему, не только мне. Вцепилась в ящик, как в родной, отчётливо уловив, что все вокруг затаили дыхание, сверкая на нас с сейфом полными любопытства глазами. Дико, конечно, извиняюсь, уважаемые, но я не дура, чтобы открывать свой тайник при всём честном народе. Взяла коробку и забралась в карету, демонстративно хлопнув дверью, отгораживаясь от любопытных хлипкой преградой.
Так, так, так. Посмотрим, что у меня есть…
Внимательно осмотрела ящик и положила ладонь на крышку в выемку, очень напоминавшую отпечаток пятерни – совпало! Металл под моими пальцами немного нагрелся и замерцал. Не успела испугаться и отдёрнуть руку, как раздался щелчок, и между крышкой и хранилищем появилась щель. В груди ёкнуло, я, преодолев волнение, открыла сейф и наткнулась на пустое днище, из которого торчал рычаг.
Шкатулка была явно волшебной, потому что её первоначальный объём оказался обманчивым. Как только я коснулась маленького рычажка, из недр мгновенно выросло несколько этажей полок. Эдакий маленький комод. С огромным любопытством я погрузилась в изучение его содержимого.
Аса Анниэлла – женщина, судя по всему, состоятельная. На нижней полке волшебного ящика лежали мешочки с украшениями: серьги, кольца, подвески, броши – всё из белого и жёлтого металлов, а камни на них выглядели дорого. Я бы приняла их за рубины, изумруды, сапфиры, бриллианты и прочие известные мне, но совершенно не знала о минералах этого мира.
Отложила цацки и принялась копаться дальше.
На следующей полке лежали мешочки с монетами – тут я тёмный лес. Вообще ни одной мысли об их номинале в голове не возникло. С этим придётся разбираться потом.
На третьей полке обнаружила квадратные, размером с диски, штуковины из непонятного материала с изображениями людей. Всего их было три: на одной красовался улыбающийся светловолосый молодой мужчина в белой, кружевной рубашке и обтягивающих чёрных штанах. На другом – пожилая женщина с крючковатым носом, злыми маленькими глазками, в пышном длинном платье. На третьем – грузный мужчина в мундире с большим носом и богатыми усами.
До блондинчика я дотронулась совершенно случайно, и – о, чудо! – он ожил.
Маленькая фигурка вскочила и засветилась, превращая поверхность «диска» в иллюзию комнаты. И не просто комнаты, а мужской спальни – всё в ее обстановке говорило: здесь живёт активный холостяк. Франт запрыгнул с ногами в высоких сапогах прямо на кровать и расстегнул верхние пуговицы рубашки до пупа.
Ничего себе шоу! Но микропарень на этом не остановился. Он потёр безволосую рельефную грудь рукой и посмотрел на меня, томно облизнув пухлые губы, а потом кокетливо улыбнулся.
Вот это номер! Ничего себе Анни мультики смотрела! Проказница, однако, эта аса, чтоб ей в раю хорошо жилось!
Но не успела я решить, что с этим делать, как игрушечный красавчик размером с палец вдруг заговорил…
– Любимая! – голос его звучал как у большого, знающего цену своей привлекательности мальчика. – Сейчас ты непременно должна скрыться, чтобы потом нам воссоединиться в…
Я прихлопнула парня вместе с его декорациями ладонью – она хоть и прошла сквозь изображение беспрепятственно, но трансляцию шоу прекратила. Отлично! Не до него мне сейчас. Что-то подсказывало: это всё лучше посмотреть и послушать, когда останусь одна.
Перешла к изучению содержимого полки выше и там, наконец, обнаружила искомое: стопка толстых гербовых бумаг порадовала меня открытием – я умею читать! Прекрасно!
Перебрала грамоты и среди удостоверений личности на Анниэллу и Далию Торви обнаружила свидетельство о браке Анниэллы Хакон и Айвара Торви. Свидетельство о смерти Айвара Торви. Завещание Айвара Торви и грамоту, свидетельствующую о том, что Анниэлла Торви является хозяйкой поместья «Гостеприимная ракушка»…
С губ сорвался нервный смешок. Если верить Мюрей, то название весьма подходящее Анниэлле.
Подхватила бумагу, закрыла сейф – позже всё изучу – и вышла из кареты.
Местный мужик внимательно прочёл грамоту, и счастья от встречи с хозяйкой на его лице не появилось. Вернул мне документ и заорал:
– Сельма! Тащи сюда свой зад! Хозяйка приехала, заселяться будет!
Ну точно пансионат «Дружба» в период упадка – анархия и хамоватое разгильдяйство.
Одна из дверей уродливого длинного барака на левой стороне владений распахнулась, и на улицу выкатилась упитанная женщина лет тридцати.
– Та ты чё?! А чем же их кормить? – так же громко завопила она.
– Так хозяйка-то, небось, с деньгами приехала, – мужик выжидающе посмотрел на меня и, дождавшись кивка, продолжил, – сейчас сбегаешь на рынок и купишь продуктов. Вон и пацана тебе в помощники дадут. – Мужик кивнул на прибывшего со мной парнишку.
Так. Что-то мне всё это не нравится. Я прямо чувствую, как у меня из рук утекает власть. Правда, не до конца ясно, была ли она вообще когда-то в руках Анниэллы, но я ведь не она. Меня такое панибратское отношение не устраивает.
Не то чтобы я когда-то имела прислугу и привыкла ею командовать, совсем нет. В последние годы замужества я вообще не работала и по хозяйству управлялась сама, но что такое субординация – я в курсе. Не представляю себе, чтобы сотрудники какой-то фирмы так разговаривали с хозяином, а я тут хозяйка. Все остальные – мои работники, поэтому ставить на место их нужно сразу.
– Представьтесь, вы вообще кто и чем занимаетесь в моём поместье? – строго потребовала я у мужика, недовольно нахмурившись.
Мюрей украдкой сотворила какой-то знак двумя руками – подозреваю, что перекрестилась на местный манер, а Прудения схватилась за сердце. Видимо, я опять делаю что-то такое, чего Анниэлла никогда не делала.
– Так я это… управляющий Гензель Гас, а то жена моя Сельма, – резко сбавил обороты мужик и принялся пояснять совсем другим тоном: – Меня ещё тётка ваша нанимала. Пока жива была, платила жалование, а как преставилась – так сами выживаем. Прости, хозяйка, одичал. А вы к нам надолго?
В голосе Гензеля звучала робкая надежда на скорое расставание.
– Навсегда! – разрушила я её одним словом.
– Ох! – это не сдержалась Прудения.
– Ты, голубчик, отправь-ка жену не на рынок, а за доктором, – вставила свои пять копеек Мюрей. – Хозяйка наша головой до крови недавно ударилась, надо бы осмотреть…
– Ах во-она-а чё! – обрадовался управляющий. – Сельма, слышала? Беги за доктором, а потом на рынок. Скажешь, хозяйка приехала, завтра за всё заплатит…
Пышка сорвалась с места на скорости, не свойственной её весу и, на ходу уцепив моего пацанёнка за рукав, вылетела за ворота. А управляющий, проводив их глазами, вновь обратился к нам:
– …Милости просим, пойдёмте, аса, юная аси, и вы, иды, покажу вам хозяйский дом.
