Kitobni o'qish: «Бинарный код 4. Невидимая власть»

Ничто так не укрепляет веру в человека, как знание его мыслей!

Глава 1. Тайна отражения

По прибытии Рутра еще раз убедился в своеобразности морали подземного мира. Он жил по своим канонам, в основе которых был принцип – отсюда в космос никто самовольно не улетит. Со смыслом, что космос – это все, кроме этого места.

На станции «центральная» их никто не встречал. Автомат пригласил их в кабинки для мытья, дезинфекции и переодевания. Оказывается, их было много, открылось шесть штук. Они были замурованы в сливающиеся от белизны стены. Через пять минут все были в сборе, перед главным входом.

Автомат «просмотрел» всех на наличие только «ему» известных данных и выдал: «Доступ подтвержден».

Они прошли в так называемый основной магистральный коридор. И там никто их не встречал– все заняты были своими делами.

– Что будем делать? – спросил оперативный.

– Сейчас, – ответил Рутра.

Он связался мысленно с Исой, потребовал соединить его с Яровитовичем. Через секунд десять она ответила:

– Глава занят и не может выйти на сеанс связи.

– Тогда спроси, что делать членам прибывшего оперативного штаба? – вслух спросил Рутра.

Все молчали, знали, что он связывается через систему с комендантом.

– Команда – всем занять места по штатному расписанию, – ответила Иса.

– И все? – удивленно спросил Рутра.

– Других команд не было, – в своей невозмутимой манере ответила она.

– Ладно, всем по своим постам, я свяжусь с вами, – скомандовал Рутра и направился к Яровитовичу.

Яровитовича у себя не было, Иса сообщила, что он в городе, в зале встреч.

– В каком еще городе? Наверху?

– Нет, в городе, здесь.

– Здесь есть город?

– А что Вы видели за студией?

– Он реален?

– Иначе как бы Вы его увидели? Это ведь виртуальная, но все же реальность.

– Я могу туда пройти?

– Да, конечно.

– Какая линия?

– Центральная. Эмблема на двери та же.

Рутра вспомнил, что там была эмблема в виде телебашни.

– Проход через студию?

– Основной вход с нижнего уровня. Хотите – пройдите.

– Ладно, понял.

Рутра нашел нужную линию и отыскал дверь. Студия была такая же, как в «виртуале». С мыслями о том, как это все можно сделать, чтобы человек увидел во сне то, что не видел наяву, – он прошел дальше, через дверь в «город». Ни привычка, ни рефлексы, ни натренированность, ни чувство полной адаптации к невероятному не помогли. Рутра замер. Удивило его не то, что он увидел, не то, что нахлынула волна уже привычных цепочек умозаключений, которые меняли представление о бытие и реальности, а понимание того, что «их» всех связывает: это отдельный мир, он и такие же, как он, для «них» всегда будут чужаками. Не надо было искать заговорщиков, они все были одной масти, жителями другого мира, со своими мыслями, чувствами, пониманием справедливости и смысла жизни. Понял это все Рутра, потому что ощутил, как долго он не видел настоящего (в его понимании) мира, хотя был здесь несколько дней. Теперь ему более понятны были Яровитович, Вячеслав, Аввакум, Ольга, врач и Алиханов.

«Город» был полон людей, он кипел жизнью, и Рутру уже не удивляло и не волновало, что их здесь так много, все они тут что-то очень важное делают, именно здесь, а не наверху. Можно было думать, думать и думать о том, сколь искаженное представление о власти, управлении и секретах было у граждан, не знающих этого, но все равно невозможно было осознать весь масштаб «реальной реальности».

От обилия света Рутра немного зажмурился. Если бы человек заснул где-нибудь наверху и его перенесли бы сюда, а потом разбудили, то он бы думал, что попал в обычный многоуровневый торгово-развлекательный центр. Не было окон, вместо них огромные экраны показывали пейзажи, наподобие тех, что были в каюте, создавалось впечатление – за «окнами» находятся леса, поля, моря, горы, луга, улицы, парки, такие же ряды улиц, такой же гул. Рутра шагнул на балкон.

– Куда Вы собрались? – спросила Иса.

– Куда, куда, к Яровитовичу.

– В рабочем виде в город нельзя.

Рутра посмотрел на свой комбинезон и на жителей «города», они были в гражданской одежде.

– Где мои шмотки?

– У Вас в каюте.

– Где она? Думаешь, я помню?

– Пройдите по зеленой линии до каюты 4–23.

Рутра развернулся и пошел назад в коридор, нашел зеленую линию и по ней дошел до номера 4–23, просканировал, вошел. Каюта была такая же, как и в прошлый раз, только пейзажа не было. Одежда была почищена и поглажена, он переоделся, пошел в «город».

Жители «города» были одеты стильно, по моде, вели себя как обычные посетители подобных центров. Ничего не отличалось, только вместо потолка – огромный экран с изображением в реальном режиме неба, тучек, солнца, а по стенам – местами парк, местами улица с тротуарами и клумбами.

– Где центр приема? – спросил он Ису.

– Поднимайтесь на третий этаж, пройдите в административный сектор, там по стрелке, слева от эскалатора.

Рутра так и сделал, вскоре оказался перед большими дверями с надписью «Центр приема». Он уже стал привыкать к подземелью, поэтому понимал, что Центр приема – это не центр приема гостей, делегаций в привычном смысле.

Двери были заперты, Рутра позвонил, из динамика послышался голос: «Пройдите идентификацию». Засветился маячок в месте, где располагался сканер, Рутра приблизил глаз к сканеру. «Можете войти», – ответила система, дверь щелкнула, он вошел.

На его удивление – это действительно был зал приема, точнее – конференц-зал. Было много народу, председательствовал Яровитович, он кивком поприветствовал Рутру и продолжил обсуждение темы. Обсуждение касалось последнего происшествия, суть его сводилась к двум принципиальным позициям. Одни утверждали, что нельзя было имитировать боевую тревогу, другие доказывали, что для достижения цели можно пойти и не на такое. Первые не унимались и объясняли, что это приводит на самом деле к снижению боеготовности, так как в последующем подобная тревога будет расцениваться как менее значимая. Яровитович доказывал, что у них есть система сдерживания и дополнительного контроля, что управление центрального контроля было в курсе и само разрабатывало этот план, что это внештатная ситуация.

Рутра сначала не мог достоверно оценить, почему этому уделяется столь большое значение, еще и в этом центре, потом, осознав, что многое пропустил, стал складывать из обрывков диалогов общую картину. Смысл всего был в том, что риски, связанные с принятием решения для объекта «Кремль-2», могли быть судьбоносными для всего человечества. Рутра обрабатывал поступающую в него информацию и заново открывал для себя роль этих людей в жизни планеты. Он многое здесь стал понимать в последнее время – странный изучающий взгляд этих людей, манеру речи (как с «пассажиром»), выражение лица при расспросах, говорящее «ты ничего не поймешь».

Это были необычные люди, они дискутировали о том, что даже если для выполнения особого плана требуется имитация боевой тревоги, то это слишком опасно, так как могут погибнуть сотни миллионов. Их оппоненты спокойно рассуждали над тем, что вероятность того, что такое произойдет, на самом деле не столь высока, так как существует цепь взаимосвязанных систем контроля. Рутра слушал их обсуждения и чувствовал себя все более чужим для них. Он даже стал побаиваться говорить им, что он не один из них, потому что они крайне спокойно рассуждали о том, что могут погибнуть люди там, наверху. Для собравшихся эти люди не имели столь высокого значения. Часть погибла бы, часть осталась бы, главное – жизнь можно возродить, цивилизация продолжится, вот к этому сводилась их дискуссия. Обсуждение закончилось тем, что было принято решение не повторять подобную ситуацию. Такой объект и такой спор? Поначалу это удивило Рутру, но, поразмыслив, он понял, что основной штат центра – это люди науки, они не будут продуктивны, если с их мнением не станут считаться.

Все разошлись, Рутра остался сидеть на своем месте.

– Ну что скажем? – спросил Яровитович, внеся в вопрос дополнительный смысл.

– Проведя предварительное расследование, я пришел к выводу, что Алиханов хотел использовать цепочку передачи сигналов мозга через свою установку на передатчик командной ракеты «Пионер» для гарантированного поступления сигнала в режиме ядерной бомбардировки. Чтобы после этой суеты полностью контролировать ситуацию. Считаю, что он передавал ее в один из секретных центров управления.

– Их не так уж и много – ваш, наш, Ямантау. Все остальные не смогут полноценно управлять, только локально.

Рутра, перебрав варианты в голове, все же решил спросить, иначе оставались неизвестные в решении столь грандиозного уравнения.

– Скажите, пожалуйста, что это за тайная организация ЗКР?

Яровитович покачал головой, расширил глаза. Таким образом выразил озабоченность и недовольство чем-то, что его, видимо, нервировало давно.

– Эти демагоги меня уже достали. Что, дошло и до тебя? – неожиданно резко для Рутры отреагировал на вопрос глава. – Считают себя истинными патриотами, поборниками чистоты крови и другой такой ахинеи. Если бы туда не входили бывшие секретные спецы «аквариума», давно бы их вычислил и пересажал. А так, водят за нос, нигде их нет, скорее всего, для отвода глаз периодически скидывают информацию, а в действительности за этим скрывается что-то другое. Никто их найти не может нигде, только слухи.

– Вы имели в виду «аквариум», который в ГРУ?

– Да, тот самый. И еще 13-й отдел КГБ.

– Серьезная компания. Разве их не держат на постоянном учете до смерти?

– В 90-е немного запутали карты, и многие просто исчезли, пропали без вести вроде как. А как оно на самом деле было – долго разбирались, но так как утечки не было, никто никак себя не проявлял, то отложили в архив, вплоть до украинских событий. После них стала приходить агентурная информация, что по слухам где-то, кто-то, что-то говорил о неком тайном ордене русских родноверов – ЗКР. Это не столь важно, важно узнать – был ли разработан дубликат считывателя нейронных сигналов. И если да, то где он, как он туда попал; если Алиханов пробовал передать, значит где-то он есть и в активном состоянии. Займись этим вопросом, а попутно как раз и старым, расшифровкой. И то и другое требуют наличия огромных вычислительных центров, центров по обработке колоссального массива данных.

– И это тоже?

– Ну конечно. Ты что, думаешь, этот маленький аппарат может вместить, обработать и преобразовать все, что есть в мозге человека? Нужен суперкомпьютер.

– Я об этом и думал. Тогда как Алиханов это делал? Получается, появляется еще один компонент?

– Получается, да. Этот аппарат всего лишь сканирует и передает. Суперкомпьютер нужен для приема и обработки информации.

– А который есть в Ямантау – потянет? Что-то я упустил этот момент.

– Конечно, мощность, думаю, достаточная, как без него, это же центр управления.

– И здесь он есть?

– Ну ты как маленький. Или намекаешь? – Яровитович засмеялся.

– Это уже профессиональное, – виновато ответил Рутра.

– Это у нас у всех хроническое, – улыбаясь заметил глава. – Рутра, соберись, взгляни на мир шире. Со своими я сам разберусь. Ты поднимайся, если надо в «Зеро» что-то проверить, это согласуй с Хентом и давай продолжай проверку. Тот твой список мне известен, проверь всех, не путайся сейчас из-за этого. Может быть и такая хитрость, о которой мы не подумали. А то сейчас будем искать суперкомпьютеры и пропустим малоприметное, но ключевое звено.

– Мне нужно запротоколировать свою работу, поставьте резолюцию, что по данному объекту проведете Вы или оно завершено здесь.

– Я же сказал, что со своими я сам разберусь, но раз бумажка нужна твоему Хенту – неси, подпишу.

– Личный вопрос можно?

– Слушаю.

– Вы с Хентом давно знакомы?

– Хм, – глава снова улыбнулся, покачал головой. – Мы с ним еще те сволочи, только знаем об этом только вдвоем.

Яровитович рассмеялся, было понятно, что он шутит.

– Мы вместе прошли ад и рай. Только пройдя с человеком огонь, воду и в особенности медные трубы, при этом оставаясь друзьями, можно доверять бескомпромиссно. Так что вот как мы знакомы. Намекни ему, пусть весь коньяк не переводит, все-таки 50-летний. Пойдем, я буду в кабинете.

Они вышли, оказались совсем в ином мире, вернее – в мирке, в котором понималось то, как хрупок на самом деле настоящий мир. У себя в каюте Рутра связался с Исой и попросил принести ему компьютер и принтер.

– Зачем они Вам? – спросила она.

Рутра хотел возмутиться. Поразмыслив, не стал, догадываясь интуитивно, что за этим должно быть что-то еще, спрашивал ведь компьютер. Так и оказалось.

– Напечатать протокол событий.

– Вы так и не научились пользоваться своими способностями, это все потому, что спешите. Если бы в прошлый раз завершили обучение, тогда знали бы, что никакого принтера Вам не нужно.

– Как же?

– Излагайте свои мысли, передавайте мне, я обработаю в деловую форму и пришлю Вам. Выносить бумаги и что-либо другое с объекта Вам не разрешат. Вы можете в «Зеро» распечатать с помощью меня, таким же способом.

– Ничего себе.

– Сформируйте.

Рутра лег, стал мысленно «печатать» протокол, особенно «обеляя» в нем врача. После того, как закончил, спросил Ису:

– Как, получила?

– Все в норме, уже обработала.

– Уже?

– Его скоро Вам скину, посмотрите на экране телевизора, в каком виде будет.

Не прошло и минуты, как на экране появился протокол, Рутра прочел его, отправил с помощью Исы Яровитовичу и сам отправился к нему. Яровитович просмотрел протокол, подписал электронной подписью и «отдал» Рутре, акцентировав свою озабоченность наставлением.

– Не забывай основную цель. Время против нас. Вероятно все самое невероятное. Реально может случиться то, что мы разыграли. Реально!

– Понял. Я пойду, – спокойно и уже без волнения ответил Рутра.

– Счастливо.

Рутра вышел и направился в лабораторию, там его встретил врач.

– Ну что? – испуганно спросил он.

Рутра кивнул утвердительно. Доктор жестом показал ему идти за ним. Он провел Рутру в изолированный бокс, там достал заранее заготовленные проводки, идущие к аппарату у него в кармане. Два провода он дал Рутре и два взял себе. Они, смотря друг на друга, синхронно приложили их к языку. Удар тока временно немного контузил. Врач, быстро придя в норму, дал ему стакан с жидкостью.

– Пейте быстрей.

– Что это?

– Быстрей.

Пока Рутра был в замешательстве, тот раскрыл медицинский столик с инструментами.

– Пейте, это обезболивающее.

Рутра выпил.

– Садитесь и не двигайтесь, я буду вставлять под кожу головы микропластину с чипом. Это для того, чтобы Вы могли управлять тем, когда Ваши мысли доступны, а когда нет. У Вас два шрама на голове, в одном месте я поставил чип на передачу еще тогда, в другом – я поставлю чип на блокировку.

Врач специальным прибором дал разряд в область шрама, макушка головы Рутры словно парализовалась, потом медик вколол местную анестезию, сделал надрез, провел какие-то манипуляции, замазал искусственной кожей, приложил бинт со спецсредством и стал спешно собирать инструменты, постоянно смотря на часы.

– Давайте еще раз.

Врач показал на провода. Они повторили процедуру. Несмотря на обезболивающее, рану стало покалывать, она «шипела» от спецсредства. Рутра понял, что это был «Эпилас», секретное средство мгновенного заживления ран; вкупе с изменениями, которые сделали с ним на полигоне, рана заживала лучше, чем на Терминаторе.

– Теперь у Вас есть экран, мысли сначала отразятся, попадут обратно в мозг, Вы будете как бы слышать самого себя, а после решите – какие из них выпускать. Можете выпускать именно то, что хотите, то есть можете врать. Все, время заканчивается, найдите подобное радиоизолированное укрытие и проделайте пару опытов над собой, чтобы привыкнуть и понять, как это работает.

– Как они слышат мои мысли?

– Все в виде биосигналов мозга, их только можно расшифровать. Например, такие, как правда, ложь, тревога, эйфория и подобное. Диалог – только по взаимной инициации; в тех случаях, когда принимающий знает Вас хорошо и проводил многочисленные неконфликтные сеансы связи, то Ваш чип пропускает его. Вы это узнаете, это предусмотрено, можете почувствовать, надо только наловчиться. Есть, конечно, обход всех блокировок, напрямую, но для этого нужен код.

– Где, у кого он?

– Давайте еще разряд. И хватит, это может вызвать подозрение.

Они повторили процедуру с проводами, врач рассказал дальше.

– Я не знаю точно, он пишется в секретном отделе шифровальщиков, хранится у ответственного по контролю за службой кодировки и шифрования.

– Где они?

– Никто конкретно не знает, это то место, откуда исходят все изначальные коды, по слухам – оно называется «Сфера».

Рутра глубоко вздохнул и стал медленно выдыхать, потряс головой.

– Тут сам центр, не существующий для всех, еще и при нем есть масса организаций, которые то ли есть, то ли нет. ЗКР, «Сфера», что еще?

– Идите, все, забудьте обо мне.

Рутра не мог не задать еще один вопрос.

– А ИСУ-А2 как читает мысли?

– Не читает, а видит, как бы в сети. Интерфейс компьютер – мозг как бы является продолжением одного в другом. Вы черпаете все из ее базы, а она из Вашей.

– Почему же у нее свободный доступ ко мне?

– Теперь нет, – сказал медик и показал на макушку головы Рутры, потом приложил указательный палец к своим губам, давая знак «молчание», толкнул его в плечо к двери.

Рутра пошел к выходу, вышел в коридор.

– Вас долго не было, что-то случилось? – услышал он Ису.

«Ну, сука, следишь за мной», – подумал Рутра и тут же понял, как работает блокировка, в голове послышался свой собственный голос. «Все нормально», – подумал он и направил мысли к ней.

– Я рада за Вас, – ответил компьютер.

– Я на выход, до свидания.

– Выходите через лестницу или по капсуле.

– У вас тут сервис. А обычное такси можно? – шутливо спросил Рутра. – Лифт есть? Неохота по лестнице полчаса подниматься.

– Есть, слева от люка капсулы.

– Не заметил. Как и все здесь. Готов, я иду.

– Вы давали запрос на выход?

– Нет. Что за запрос?

– У нас же не проходной двор, нужно предупредить, получить разрешение.

– Мне никто не говорил.

– Зайдите к оперативному, с главой Вы говорили, он даст разрешение.

Рутра направился в ЦУО, просканировал глаз, дверь открылась. Оперативный с двумя помощниками сидел за пультом с многочисленными светящимися индикаторами, впереди и по бокам работали многочисленные мониторы. Оперативным был не тот, что начальствовал над штабом по тревоге: для Рутры это было более приятно, не хотелось просить что-то у человека, которому только что предрекал трибунал.

– Держите. Меня предупредили, – сказал оперативный и протянул небольшой прибор, похожий на лупу.

Рутра взял предмет, стал его рассматривать.

– Поднесите к глазу, – сказал оперативный.

Рутра поднес аппарат к глазу, он засветился направленным светом в глаз.

– Все, спасибо, можете идти, – поблагодарил его дежурный.

Рутра, с любопытством и подозрением разглядывая прибор, отдал его. Его преследовало странное чувство. Хотя он спешил уходить, что-то ему не давало этого сделать. Это было любопытство. Он вспомнил про Алиханова.

– Вы не в курсе, тело Алиханова еще на станции? – спросил он оперативного, «попутно» размышляя над тем, хоронят ли тела «секретных граждан неизвестного города» здесь или все же как обычных людей.

– Насколько мне известно, оно должно быть в морге, двухсотых не отправляли, – сухо ответил оперативный.

– Спасибо, до свидания.

Подъем по лифту был недолгим, он вышел непосредственно в комнату перед подземными подвалами Трехгорного. Пройдя сканер, через дверь вышел в подземный бункер Трехгорного. Невольно Рутру посетили многочисленные размышления: «Значит, я действительно никуда не уезжал в капсуле. Как это происходит, черт побери, ведь мне даже не хотелось спать?» Мысли так заняли Рутру, что он не заметил – в бункере его ждали. Это были те же, кто сопровождал их сюда, они провели его наверх. Он не стал встречаться с руководством завода, что-то объяснять. Его отвезли на «служебке» в гостиницу, никто даже не поинтересовался, где старик. Муштровка в подобных организациях была на высшем уровне. Рутре принесли еду в номер, он поел, быстренько собрался, вышел.

Из красивейшего лесопарка, который был частью заботливо сохраненного при строительстве города девственного леса, Рутра посмотрел на прощание на напряженно гудящий внизу за рекой завод ядерного оружия. Были видны только крыши его цехов. Не трудно было догадаться, что они подобны айсбергам, две трети которых находятся под водой. К Юрюзани спускалась знаменитая заводская лестница в 385 ступеней. Рутру ждала машина, он сел в нее, и водитель отвез в аэропорт города Магнитогорска. Сейчас его мало волновали доклады и обязательства, он направлялся домой, от последних событий голова шла кругом, в прямом и переносном смысле. Теперь он мечтал стать обычным человеком, как раньше, что, скорее всего, было невозможно, хотя, может, и не надо было, главное – взять управление на себя.

***

Рутра, конечно, сообщил, что отправляется домой, хочет провести пару дней с родными. В аэропорту его встречали сотрудники центра «Зеро», во главе с администратором, который хоть и был родным человеком, но согласно твердым правилам являлся в подобных ситуациях только администратором. По дороге домой они изложили наиболее важные события, произошедшие в «невидимом» мире, о которых не сообщили ранее в докладе по зашифрованной связи, хоть и закодированными фразами, в целях безопасности. Из полученной информации, даже при поверхностном анализе, Рутра сделал вывод, что игра идет к определенному финишу. Кем-то нужно было пожертвовать. Сноуден, WikiLeaks, оффшорные скандалы не шли ни в какое сравнение с выбросом информации агентства «Стратфор».

«Стратфор» являлась американской частной разведывательно-аналитической компанией. Ее называют «теневым ЦРУ». Основана в 1996 году американским политологом Джорджем Фридманом, который возглавляет компанию до сих пор. Компания занимается сбором и анализом информации о событиях в мире.

Список клиентов компании конфиденциален, однако Рутре было известно, что среди них есть крупные корпорации и правительственные учреждения – как американские, так и иностранные, в том числе и российские.

Все это было только ширмой для того, чтобы периодически устраивать утечки информации из реальных разведывательных агентств. За время отсутствия Рутры была слита информация о связях президента России с агентами Федеральной разведывательной службы Германии (БНД). Естественно, с вбросом секретной информации, с подписями и печатями, местами встреч, паролями и конспиративными квартирами. Затравка была пущена, и никто уже не разбирался в том, что президент в прошлом, во время работы за границей вел деятельность в структуре другой направленности. Доказывалось, что он был завербован под угрозой разглашения сведений о его связях с колумбийской наркомафией.

Одновременно с этим в прессу попала информация о том, что якобы США уже закончили работу над системой ПРО и тайно ее испытали. Испытание были официально представлены как отработка совместных стрельб, с европейскими союзниками, по отражению ракетной атаки террористической группировки, название которой переводилось – то ли как «наказание с небес», то ли «кара небесная».

Третей частью информационной пирамиды был слив в СМИ якобы существовавшего доклада Военно-космической разведки США об установке Россией, вдоль побережья США, новейшей баллистической ракеты «Скиф», способной находиться в режиме ожидания на морском и океанском дне и в нужный момент по команде выстреливать, поражать наземные и морские объекты. Отмечалось, что закладка таких ракет в нескольких участках дна позволит в необходимый момент поразить цель без привлечения подводных лодок. Это вызвало такой бурный резонанс, что европейские и американские СМИ «кипели». Одни обвиняли США, предъявляя то, что они платят столько налогов, а военные позволили у них под носом разместить вражеские ракеты, другие обрушивались с гневом на Россию, требуя ее наказать.

В России шумихи было не меньше. По своему отношению к происходящему страна четко делилась на два лагеря, причем не по социально-экономическому принципу. Одни были убеждены в действующем президенте, утверждая, что только он накажет врагов России, коими оказывалось чуть ли не все вокруг, другие готовы были идти на смерть для освобождения страны от «хунты захватившей власть». Были и те, которые считали, что неправильны оба варианта. Все это мало интересовало Рутру, его занимало, как так быстро развернулась такая компания. Он даже стал подозревать, что прошел минимум месяц, а не несколько дней, так быстро развернулись события, потом проанализировал реальность, которая говорила, что это не так.

– Как так быстро, почему сейчас, кто санкционировал, какова цель? – требовал отчетов Рутра от своих подчиненных.

– Прямое распоряжение от Христофоровича, – доложил глава службы безопасности.

На вопросительный взгляд Рутры ответила администратор центра.

– В топе всех новостей запретили глушить прозападную информацию, цель – подготовить отказ казначейства США принимать доллары США, напечатанные для «хождения» за пределами штатов.

– Уже началось, что ли? Я еще не довел расследование до конца.

Рутра теперь решил все же уточнить некоторые детали. Для экономии времени, в том числе и семейного, позвонил Хенту, сказал, что с утра готов обсудить дальнейший план, и получил одобрение. Так, обсуждая текущие дела, он приехал домой. Дома, как и всегда при подобных обстоятельствах, все ликовали.

На следующий день Рутра встретился с Хентом, тот был в приподнятом настроении.

– Ну что, довел ученого до гроба? – спросил он якобы серьезно.

Рутра понимал, что Хент так шутит.

– Как можно такое обо мне подумать, – якобы с негодованием ответил Рутра. – Я всячески пытался его спасти, он сам туда полез.

– Какие выводы, каково твое мнение? – теперь уже серьезно спросил Хент.

– Я подключился к Вам во время объяснения членам оперативного штаба, больше пока ничего.

– Да я записал. А дальнейшее расследование, подробности, хронология событий на полигоне?

– Яровитович сказал, что сам со своими разберется. Кстати, он передавал Вам большой привет.

– Спасибо, – Хент рассмеялся.

Рутра, осознавая, что не совсем понимает юмора, решил пояснить для себя.

– Кстати, есть вопрос. Он же Вам позвонить может?

– Ну ты деловой, даже здесь забудь вести разговор об этом, – сказав это, он показал пальцем вниз.

– И все-таки – что, связи нет?

– Забудь. Конечно есть, зачем тогда «узловая».

Рутра хотел поинтересоваться, что скрывается за «передачей приветов» тому, с кем можешь созвониться, обосновав это не личным любопытством.

– Все, прекрати и забудь. Помни только о главной задаче. Ядерный центр в Сарове до сих пор ничего не выяснил, продолжи расследование, зайди к ним, надо понять, в чем суть. Какие на этот счет есть соображения?

– Возможно, это из-за того, что работа их суперкомпьютера основана на принципе параллельных вычислений, а программа зашифрована по принципу последовательного режима.

– Так проверь на другом компьютере, основанном на нужном принципе. Если, конечно, это поможет.

– Вы считаете, что нет?

– Думаю, какие-то результаты должны были быть здесь.

– На полигоне тоже ведь есть суперкомпьютер. У него какой принцип работы?

– Такой же. Даже если был бы другой, его нельзя «отвлекать».

– На каком тогда можно?

– У тебя в программе был Лос-Аламос, там.

– Я предполагал не это у них проверить, кое-что другое.

– А ты проверь, мы договоримся, он входит в нашу систему.

– Как я вывезу программу?

– Ты никак не поймешь уровень. Программа наша, ее охраняют для нас, а не от нас. Вывезем в специальном кейсе, с сопровождением. Только заверши здесь. Я по крайней мере буду уверен: все, что можно было, – проверили. Понимаешь? Мысли так, как они. Они ведь знали, мы будем искать там, где что-то связано с хранением сверхсекретного. Чего-то мы не видим. Я тебе поэтому и поручил это, зная, что ты мыслишь абстрактно, неординарно.

– Спасибо. Давайте я проверю то, что уже наметил, чтобы и мне в этом смысле спокойней было, потом буду вычислять уже совсем невероятное. Как закончу в России, займусь зарубежьем. Я хочу проверить центры обработки данных, Лос-Аламос, Зону-51, АНБ, ну и там посмотрю, какие последовательности возникнут. Проблем не будет?

– О, вижу уровень. Полигон явно тебе пошел на пользу. Проблем не будет, у нас же единый центр и цель.

– Есть только вопрос. Я понимаю, что я должен быть выше каких-то «берегов», но все-таки – почему нужно взять под контроль нашу систему «Периметр», а не их?

– Ты, скорее всего, знаешь ответ на вопрос, только хочешь подтверждения. То, что есть у них, – уже под контролем. Убедишься в Зоне-51. А система «Периметр» есть только у России. Вот и все. Тот, кто ее создал, не просто так ее заумной сделал, они многое предполагали. Это не один человек, это команда, им в мозг, как нам, не залезешь. Они сами кому угодно в мозг и в душу залезут.

– Понятно. Я это уже давно понял. Спасибо.

– Мысли неординарно. Вполне возможно, что они тоже создали легальные международные организации. Надо искать везде, все под подозрением – секретный бункер Путина и убежище, где хранятся архивы Билла Гейтса, все. Это место может быть под благовидным предлогом закрыто, секретно с ограничением доступа. В любых вариантах оно может быть цепью в системе передачи сигнала. Логика у них одна. Так же, как они создали скрытые шахты, из которых вылетят ракеты через три дня после того, как победитель будет запускать салют в честь победы, так же и скрытые передатчики, серверы заработают в нужный час, по заранее оговоренному сигналу, возможно, автоматическому. И все вокруг может служить ширмой, чтобы это скрыть. Например, можно скрыть все что угодно где-нибудь в секретном и хорошо охраняемом укрепленном бомбоубежище какого-нибудь миллиардера. У тебя в списке были точки в США, которые нужно тщательно просканировать. В том числе просканировать мозг персоналу, незаметно для них. До тебя мы все, что ты думаешь, проверили, теперь – мировой масштаб. Кажись, мы их недооценили. Они могут установить его везде, потому что мы не знаем – кто они, только знаем, что есть, потому что они как-то себя проявляют. Они могут его засунуть в Шайенн или Рэйвен-Рок, да хоть и в Кремль. Я пришел к выводу, что они вели этот спектакль, с актерами в виде друзей и врагов, не хуже нас. В Шайенне я как-то был, съезди туда, чует мое сердечко – задача сложней, чем мы представляли. Я подготовлю все, тебя встретят, все организуют. По легенде – будешь научным сотрудником закрытого НИИ. Сейчас это модно, по обмену опытом называется. Кому надо, тот будет знать, зачем ты там.