Kitobni o'qish: «Эффект негативности. Как способность замечать плохое трансформирует нашу реальность»

Рой Баумайстер, Джон Тирни

Shrift:

John Tierney and Roy F. Baumeister

The Power of Bad: How the Negativity Effect Rules Us and How We Can Rule It

* * *

Из этой книги вы узнаете:

• Почему плохое сильнее хорошего и во сколько раз (см. главу 1)

• Как освободить отношения от негатива (см. главу 2)

• Как победить страх (см. главу 3)

• Как критиковать конструктивно и сообщать плохие новости (см. главу 4)

• Почему наказание намного эффективнее награды (см. главу 5)

• Как защитить бизнес от негатива (см. главу 6)

• Как бороться с плохими отзывами (см. главу 7)

• Как воспитать в себе умение радоваться (см. главу 8)

• Как СМИ искажают наше видение мира (см. главу 9)

• Почему хорошее победит (см. главу 10)

Пролог. Эффект Негативности

Мы постоянно твердим себе: невзгоды нужно встречать спокойно. Но мозг это игнорирует. Мы ощущаем потерю равновесия в разуме и жизни, и только сейчас ученые заговорили о ней: плохое сильнее хорошего.

В научной литературе это явление называют по-разному: негативный уклон, доминирование негатива или просто эффект негативности. Смысл у всех понятий один: отрицательные события и эмоции воздействуют на людей сильнее, чем положительные. Нас ранит критика, но не трогает похвала. Мы видим враждебные лица в толпе и не замечаем дружелюбные улыбки. Кажется, что эффект негативности вызывает депрессию (обычно так и бывает), но не стоит отчаиваться. Плохое сильнее, но хорошее может победить, если мы знаем, чему противостоим.

Признавая эффект негативности и контролируя врожденные реакции, мы можем заменить разрушительные модели поведения выгодными и с успехом думать о будущем. Неудачи, плохие новости и эмоции создают мощный стимул – мощнейший, на самом деле, – который делает нас сильнее, умнее и добрее. В плохом можно найти пользу, но только если рациональная часть ума понимает иррациональное влияние негатива. Чтобы победить плохое, нужны мудрость и усилия, особенно в современном цифровом мире, подпитывающем негатив.

Эффект негативности – простой принцип, но последствия у него не такие уж простые. Он заставляет нас принимать ужасные решения. И может объяснить абсолютно разные феномены: из-за чего страны ввязываются в войны, почему враждуют соседи, а браки распадаются. Почему загнивают экономики, кандидаты проваливают собеседования, школы подводят учеников, а футбольные тренеры слишком часто промахиваются. Из-за эффекта негативности рушатся репутации, а компании становятся банкротами. Он усиливает трибализм¹ и ксенофобию². Распространяет фальшивые угрозы, из-за которых американцы становятся злее, а замбийцы – голоднее. Разжигает моральную панику как у либералов, так и у консерваторов. Отравляет политику и избирает демагогов. Плохое властвует над всем миром, но победить его можно. Больше всего оно влияет на человека в юные годы, когда нужно учиться на своих ошибках и прислушиваться к критике. С возрастом приходят знания и опыт, расширяется кругозор. Пожилые люди чаще более довольны жизнью по сравнению с молодежью, потому что их не так заботят проблемы и неудачи. Они могут противопоставить негативу повседневные удовольствия и воспоминания о радостных моментах, а не о прошлых несчастьях. Объективно говоря, их жизни не кажутся лучше (особенно если есть проблемы со здоровьем), но пожилые чувствуют себя счастливее и принимают более обоснованные решения, потому что умеют игнорировать неприятные уроки жизни и сосредотачиваться на том, что приносит радость.

Именно такую мудрость мы обсудим в этой книге и объясним, как извлечь выгоду из власти плохого и справиться с ней, если получить пользу невозможно. Исследовав эффект негативности, ученые определили стратегии борьбы с ним. Эволюция сделала нас уязвимыми перед стрессом, который управляет первичной областью мозга всех животных, но также наградила более сложными областями человеческого разума с естественными когнитивными инструментами. Они помогут справиться с негативом и использовать его во благо. Сегодня эти инструменты даже важнее, чем раньше, потому что вокруг нас слишком много умелых распространителей страха и неприязни – так называемых торговцев негативом, которые финансово и политически процветают, пугая общество и подпитывая ненависть.

Мы покажем, как заставить работать рациональную часть мозга и сдерживать негатив в личной и общественной жизни: в любви и дружбе, дома, в школе и на работе, в бизнесе и политике, а еще в управлении. Прежде всего мы хотим показать, что хорошее в итоге побеждает. Оно не сразу становится таким же мощным и эмоционально притягательным, как плохое, но позитив может победить благодаря усердию, интеллекту и силе количества. Поняв, как негативный уклон влияет на вас и других людей, вы научитесь реально смотреть на мир и меньше его бояться. Вы сможете осознанно подавлять импульсы, которые вызывают парализующую неуверенность, панические атаки и фобии вроде страха высоты или публичных выступлений. Фобия – отдельная иллюстрация власти плохого: преувеличенная реакция на возможную неудачу, иррациональный ужас, из-за которого не выходит жить полноценно. Фобии, как и более общие проблемы, можно преодолеть, изучив эффект негативности.

Вместо того чтобы отчаиваться из-за неудач, попробуйте извлечь из них выгоду. Не пытайтесь стать идеальным родителем или партнером, просто избегайте базовых ошибок, которые трудно загладить хорошими делами.

Вы можете научиться предотвращать ссоры в любых отношениях или по крайней мере не давать им выходить из-под контроля. Для этого надо осознать, как легко маленькая обида перерастает в нечто большее, особенно если партнеры не пытаются понять друг друга. На работе получится избегать ловушек, которые разрушают карьеры и губят предприятия. У плохого есть обратная сторона: оно умеет обострять ум и подпитывать волю.

Понимая эффект болезненных комментариев, вы научитесь лучше справляться с критикой и воспринимать полезные уроки жизни, не теряя силы духа. Еще вам станет легче критиковать, а это редкое умение. Большинство людей, включая так называемых экспертов, не знают, как преподносить плохие новости, потому что не представляют, как их воспримут. Неуклюже ставя плохой диагноз, врачи усугубляют горе и замешательство пациента. Оценивая учеников или сотрудников, многие учителя или руководители критикуют их так, что убивают всякий энтузиазм, в то время как некоторые избегают проблем, давая только хорошие оценки и отзывы. Они могли бы работать эффективнее, применяя техники, недавно опробованные в школах, офисах и на фабриках.

Критика и наказания, применяемые умело, ускоряют прогресс лучше подхода «наградим всех». Так люди учатся на своих ошибках, а не продолжают ставить под угрозу карьеру и отношения. Критика и взыскания помогают нам стать лучше, налаживать отношения с другими, идет ли речь о работе, обязанностях в семье или попытках сохранить романтическую связь. Если научиться понимать власть плохого правильно, она выявит наши лучшие качества.

Эффект негативности – фундаментальный аспект психологии. Это важная правда жизни, но открыли ее только недавно и довольно неожиданно. Исследования Роя Баумайстера начались, как это часто бывает, с неясного вопроса. Такие вопросы уже не популярны среди исследователей в психологии. Будучи студентом, Баумайстер хотел стать философом и изучать важные аспекты жизни. Но его родители посчитали такую карьеру слишком непрактичной, чтобы ради нее оплачивать обучение в Принстоне, поэтому он пошел на уступки и занялся социальной психологией.

Став профессором сначала в университете Кейс Вестерн Резерв, потом в штате Флорида, а еще позднее в университете Квинсленда, Баумайстер проводил исследования и эксперименты. Такая работа ценится современными журналами и университетскими комитетами. Он прославился своими трудами на тему самоконтроля, социального отвержения, агрессии и не только. Еще он занимался вопросами, не входящими в его компетенцию. Почему существует зло? Что мы такое? Из чего состоит человеческая природа? В чем смысл жизни? Баумайстер ответил на каждый вопрос в книге, изучив литературу по психологии и другим дисциплинам, чтобы выявить схемы, незамеченные специалистами.

В 1990-х его заинтересовали некоторые закономерности в хороших и плохих событиях. Изучая реакцию людей, психологи обнаружили, что плохое первое впечатление значительней хорошего. А эксперименты бихевиоральных экономистов³ показали, что финансовая потеря важнее такой же прибыли. Что дало плохому столько власти? Когда и как ему можно противостоять? Чтобы ответить на эти вопросы, Баумайстер начал искать ситуации, в которых плохие события имели меньше влияния. Это был довольно логичный подход: чтобы понять источник силы чего-то, надо найти примеры его слабости. Чтобы понять, на чем «держится крыша», нужно посмотреть, где она проседает.

Баумайстер и его коллеги предложили «выделить несколько противоположных закономерностей», которые позволят им «разработать сложную и многогранную теорию, чтобы сравнить моменты, когда плохое сильнее хорошего и наоборот». Но у них не получилось. Изучив исследования по психологии, социологии, экономике, антропологии и другим дисциплинам, они не нашли убедительные примеры победы позитива.

Исследования показали, что плохое здоровье или дурное воспитание имеют больше влияния, чем крепкое здоровье и хорошее воспитание. Эффект негативного длится дольше, чем эффект позитивного. Неприятный образ (фотография мертвого животного) стимулирует больше электрической активности в мозгу, чем приятная картинка (миска шоколадного мороженого). Боль от критики гораздо сильнее удовольствия от похвалы. Наказания мотивируют учеников и сотрудников больше, чем награды. Плохая репутация зарабатывается легче хорошей, а избавиться от первой сложнее. Обзор научных работ показал, что негатив неопровержимо сильнее позитива. Почти случайно психологи обнаружили важный феномен. Он затрагивал так много областей, что общая закономерность осталась незамеченной.

Записывая результаты, Баумайстер посетил университет Пенсильвании и представил там свои открытия. Среди зрителей находился профессор Пол Розен. Он подошел после выступления и рассказал, что работал над похожим проектом, но использовал другой подход. Розен уже был известен благодаря своему высококреативному исследованию тем, которыми пренебрегали другие, например «Магическое мышление» и «Отвращение».

Он провел незабываемые эксперименты и показал, что испортить хорошее очень легко. Например, стерильного мертвого таракана помещали в стакан яблочного сока, а потом быстро убирали, но большинство людей отказывались сделать даже глоток. (Заметное исключение – маленькие мальчики, у которых почти невозможно вызвать брезгливость.) Большая часть взрослых теряла всякое желание пить яблочный сок, даже если его только что налили из новой упаковки в чистый стакан. Малейшее прикосновение отвратительного жука может сделать пищу внезапно несъедобной.

Но предположим, экспериментатор клал роскошный кусочек мягкого шоколадного торта на тарелку, полную стерильных тараканов. Теперь вам захочется съесть жуков? Вы можете представить такую замечательную еду, которая сделает этих насекомых съедобными? Нет, потому что нет средства против тараканов. Исследование Розеном отвращения и заражения подтвердило старую русскую поговорку: «Ложка дегтя портит бочку меда, но ложка меда не испортит бочку дегтя».

Рассматривая эту асимметрию, Розен обнаружил, что такой негативный уклон можно применить к широкому спектру феноменов. Во многих религиозных традициях человек может мгновенно оказаться проклятым или одержимым из-за одного-единственного нарушения, но нужны десятилетия усердной работы и преданности делу, чтобы стать святым. В индийской кастовой системе брахман считается грязным, если съедает пищу, приготовленную человеком из низшей касты, но неприкасаемый не становится чище, вкусив еду, приготовленную брахманом.

Баумайстера и Розена поразили некоторые лингвистические особенности. Как правило, психологи описывают эмоциональное состояние несколькими антонимами: счастливый или грустный, расслабленный или нервный, довольный или сердитый, дружелюбный или враждебный, оптимистичный или пессимистичный. Но просматривая психологические исследования хороших и плохих событий, Баумайстер заметил, что чего-то не хватает. Психологам давно известно: единственное событие может оставить в душе человека неизлечимый шрам на всю жизнь. Это описывают термином «травма». Но что ей противостоит? Какое слово описывает радость, длящуюся годами в ответ на позитивное событие? Антонима «травмы» не существует, потому что ни одно хорошее событие не имеет такого длительного эффекта.

Вы можете нарочно вспоминать счастливые моменты, но непроизвольные воспоминания, случайно приходящие в голову, в основном грустные. Плохие моменты рождают неосознанные чувства, которые так и не исчезают. Спустя полвека после Второй мировой войны исследователи сравнили американских ветеранов, сражавшихся в Тихом океане, с теми, кто бился в Европе, и обнаружили четкую разницу во вкусах: тихоокеанские ветераны все еще избегали азиатскую еду. Один плохой сексуальный опыт будет преследовать человека всю жизнь, но самая прекрасная ночь любви станет смутным воспоминанием. Одна измена способна уничтожить брак, но верность не может навсегда скрепить брачный союз. Один эпизод пренебрежения родительскими обязанностями порой приводит к десятилетиям мучений и терапий, но никто не проводит взрослые годы, все время вспоминая тот прекрасный день в зоопарке. Розен выявил и другие одиночные негативные слова. Например, нет антонима к слову «убийство».

Когда исследователи проверяли это понятие, обращаясь к людям с просьбой найти его, согласия не было. Некоторые не могли придумать антоним, другие предлагали не совсем верные слова, например «спаситель» (общий термин, который обычно применяют к духовному искуплению и другим типам спасения) и «спасатель» (а это уже напоминает события на борту). Предыдущие исследователи углубились в языки мира и обнаружили негативный уклон в распределении слов: у плохих понятий вроде «боли» оказалось больше синонимов, чем у антонима «удовольствие». Но «убийство» не имеет противоположного значения. Исследователи из университета Пенсильвания поискали другие похожие «уникальные существительные» и нашли только несколько. Все они оказались негативными.

Ученым удалось найти синонимы «сочувствию» (например, «сострадание» и «жалость»), но не было ни одного позитивного слова, связанного с реакцией на чью-то удачу. Нашли обозначение неожиданного негативного события – несчастный случай и шанс плохого исхода – риск, но в большинстве своем люди не могли вспомнить антоним тому или другому. (Проницательность – возможный вариант, но, очевидно, многие о нем не знали.) Еще почти никто не смог придумать антоним к слову «отвращение». Та же история произошла, когда исследователи стали искать варианты этих слов в двадцати языках, включая и самые используемые языки мира, и менее распространенные, например исландский и ибо. Результаты показали высокий уровень негативного уклона: иногда плохое так сильно, что люди даже не пробуют противопоставить ему хорошее.

Закончив сравнивать записи, Баумайстер и Розен поняли, что независимо друг от друга обнаружили один и тот же принцип и скоординировали публикацию своих работ в 2001 году. Оба труда теперь стали одной из самых цитируемых книг в социально-научной литературе. Они вдохновили психологов и многих других ученых на проведение сотен исследований негативного уклона. Так его обнаружили в новых областях, проанализировали его эффекты и проверили методы борьбы с ним. Мы хотим начать делиться все возрастающим количеством открытий с помощью этой книги. Они углубили наше понимание эффекта негативности и подтвердили базовые исследования.

Работа Розена в соавторстве с его пенсильванским коллегой Эдвардом Ройзманом называлась «Негативный уклон, доминирование негативности и заражение». Они пришли к следующему выводу: «Негативные события заметнее, сильнее доминируют в комбинациях и в целом эффективнее позитивных событий».

Труд Баумайстера назывался просто «Плохое сильнее хорошего». Он написал его вместе с двумя коллегами из Кейсовского университета – Эллен Братславски и Кэтлин Вос, а также Катрин Финкенауэр из Амстердамского свободного университета. Изучив данные, они пришли к следующему выводу: «Факт превосходства плохих событий над хорошими виден в повседневных событиях, важных эпизодах жизни (например, травма), результатах близких отношений, закономерностях соцсетей, межличностном общении и процессе обучения». Баумайстер и его соавторы отметили, что их собственная профессия целое столетие искажалась силой негатива. Журналы и учебники по психологии посвятили анализу проблем в два раза больше объема, чем определению источников счастья и благополучия. Почему? Одна гипотеза гласит следующее: «Психологи – пессимистичные мизантропы или садисты, которые испытывают извращенное удовлетворение от изучения человеческих страданий и неудач». Но лучшим объяснением этого факта команда Баумайстера посчитала давление на исследователей в этой молодой науке, связанное с требованием показать статистически значимые результаты: «Им нужно было изучить самые сильные возможные эффекты, чтобы отыскать правду во мраке дисперсии ошибок, а еще измерить ее. Если плохое сильнее хорошего, первые психологи не могли не тянуться к изучению негативной и проблемной стороны человеческой жизни».

Ученые следовали собственному принципу Анны Карениной, названному в честь знаменитого замечания Л. Н. Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Намного легче определить и измерить проблемы негатива, потому психологи и начали с них. Результаты исследований исказились еще больше, когда их обнародовали, потому что были пересказаны журналистами, которые хотели произвести мгновенный эффект своими статьями, а это, конечно же, подразумевало плохие новости. Поэтому авторы писали много историй о последствиях травмы и депрессии, но очень мало о стойкости разума и способности быть счастливым.

Посттравматический синдром стал широко известен, в отличие от концепта посттравматического роста, который встречается чаще. Многие люди в конце концов чувствуют, что пережитая травма сделала их более сильными, мудрыми, зрелыми, толерантными, понимающими. Или в каком-то смысле улучшила их. Влиятельный психолог Мартин Селигман часто жаловался на то, сколько внимания уделяют посттравматическому синдрому по сравнению с посттравматическом ростом. Это происходит из-за того, что люди по ошибке ждут от плохих случаев только дурных последствий. После ужасного события примерно 80 % людей не испытывают посттравматический стрессовый синдром. Хотя плохое событие сильнее хорошего, со временем люди реагируют на него так конструктивно, что им становится легче справиться с проблемами жизни. Удар судьбы в конце концов может сделать нас сильнее.

Психологи и журналисты были так заняты попытками подчеркнуть плохое, что пропустили настоящую правду о человеческой стойкости. Лишь осознав негативный уклон в своей сфере, психологи стали компенсировать его, изучая способы развития выносливости, роста и благополучия, а не просто пытаясь облегчить муки. Для этого они присмотрелись к силе плохого, как и исследователи в других сферах. Когнитивисты нашли новые способы противостояния ему при лечении тревожности и других расстройств. А еще научились использовать его силу для ускорения обучения. Экономисты уяснили, что негатив улучшает продуктивность работников. Социологи поняли, что сила плохого вдохновляет на благородное поведение, вот почему ад существует в большинстве популярных религий. Христианская доктрина первородного греха, гласящая, что человечество обречено на вечные страдания из-за Адама и Евы, может показаться слишком суровой. Несправедливым кажется и то, что героя в древнегреческих трагедиях наказывают за одну-единственную трагическую ошибку. Но эти верования соответствуют базовому элементу психологии и эволюции человека. Чтобы существовать, жизни приходится побеждать ежедневно. А смерти достаточно выиграть только раз.

Маленькая ошибка или недочет способны стереть весь успех. Негативный уклон адаптируется – таким термином биологи называют характеристику, которая увеличивает шансы на выживание индивида или целой группы. Среди наших предков в саванне выживали охотники-собиратели, которые больше старались избегать ядовитых ягод, а не выбирать вкусные. Они внимательнее высматривали хищников-львов, а не газелей. Признание доброты не было вопросом жизни и смерти, а вот игнорирование враждебности могло оказаться фатальным. На уровне группы выживание зависит от того, что исследователи называют принципом цепочки (основанным на идее, что прочность цепочки определяет ее самое слабое звено): один хороший человек не мог обеспечить выживание клана, но один беспечный повар мог бы отравить всех, приготовив ядовитые клубни. И единственный предатель мог сдать клан врагу.

И в наше время одна ошибка все еще может вас убить. Один враг способен сделать вашу жизнь несчастной. Одна неудача может стереть все предыдущие успехи. Концентрация на угрозах – важный элемент эволюции. Но острое чувство плохого может лишать нас сил, и то, что спасало охотников-собирателей, не всегда помогает нам.

Желание питаться калорийно было полезно в трудные времена в саванне, но сейчас, когда продавцы соблазняют нас нездоровой едой весь день, это может привести лишь к ожирению и проблемам со здоровьем. У негатива тоже есть продавцы, и они пользуются СМИ так же искусно, как и торговцы вредной пищей.

Вот почему современный мир кажется таким опасным. Терроризм – детище эры СМИ. До второй половины XIX века убийство нескольких невинных граждан было стратегически бесполезным. Но когда телеграф и дешевая пресса стали быстро распространять новости, террористы осознали силу одного ужасного действия. И ситуация катится по наклонной с тех пор, как кабельные каналы, сайты и СМИ начали соревноваться за внимание аудитории круглосуточно и каждый день. Они играют на врожденных эмоциях, подчеркивая угрозу, исходящую от природы, технологий, иностранцев и политических оппонентов. Выборы Дональда Трампа стали золотой жилой рейтингов, потому что упор сделали на худшее. В итоге едва ли проходит неделя, чтобы нас не предупреждали: «Западная цивилизация обречена».

Весь день власть плохого довлеет над нашим настроением и решениями. Она управляет новостями и провоцирует публичные дебаты, ведь ей злоупотребляют журналисты, политики, маркетологи, блогеры, гадюки из соцсетей, интернет-тролли и все, жаждущие нашего внимания на экранах. По историческим стандартам прошлая четверть века была необычайно спокойной, но люди стали свидетелями большего количества битв и кровопролития, чем когда-либо раньше.

Уровень жестоких преступлений в США резко снизился, но население считает, что он поднялся: СМИ широко освещают каждый случай. Постоянная диета из плохих новостей делает людей беспомощными. Они начинают воспринимать собственные волнения как катастрофу, их угнетает ситуация в мире.

Хотя продолжительность жизни растет, мы тратим свободное время на чтение заголовков вроде «Почему эта диета убивает вас». Какой бы счастливой ни была семейная жизнь, вас засыпают статьями о семи признаках того, что партнер изменяет, и с пятью советами, как обезопасить ребенка от похищения. Как бы добродетельно вы ни жили, те, кто хочет заманить вас в свои сети, найдут способ напугать. Вы не находитесь в безопасности ни в царстве интернета, просматривая видео с милыми животными, ни когда алгоритм предлагает вам статьи, предназначенные для хозяев питомцев: «Съест ли вас ваша собака, если вы умрете? Почитайте факты». Пока мы не узнаем, как справиться с пагубным влиянием негатива, он будет искажать наши эмоции и взгляд на мир.

Из-за него самые счастливые люди в истории чувствовали себя проклятыми. Тысячи лет обычный человек проживал короткую жизнь, усердно трудясь на ферме. В 1950-х большинство людей в мире растягивали доллар на день и не умели читать. Но сегодня живущая за гранью бедности и безграмотная молодежь составляет менее 10 %, и этот показатель все время падает. Мы богаче, здоровее, свободнее и находимся в большей безопасности, чем наши предки. Но мы не наслаждаемся этим счастьем. Мы предпочитаем слушать и голосовать за тех, кто говорит, что мир катится в тартарары.

Вместо расширения горизонтов мы злимся из-за несправедливостей и ужаса катастроф. И слишком часто наша реакция все только ухудшает.

Негативный уклон заставляет уделять особое внимание внешним угрозам и таким образом преувеличивать их. Но мы склонны к другому типу уклона, когда заглядываем в себя. Обычно мы завышаем свои заслуги, а наша способность к самообману просто поразительна. Когда преступников, отсидевших срок за нападение, ограбление или мошенничество, попросили сравнить себя с остальным населением страны, они назвали себя более честными и сострадательными людьми с более высокими моральными принципами и лучшим самоконтролем. Они не чувствовали свое превосходство только в одном показателе. Когда речь касалась законопослушания, преступники скромно давали себе среднюю оценку.

Мы все склонны переоценивать личные способности, как и контроль над своей судьбой. Люди чувствуют ложную безопасность на дороге, потому что считают себя неплохими водителями и уверены: навыки защитят их. Но многие происшествия провоцируют независимые факторы. Еще, когда людей спрашивают, сколько времени у них уйдет на завершение проекта, они, как правило, недооценивают срок, считая, что контролируют время и не допустят задержек. «Оптимистический уклон» заставляет нас умалять риск некоторых типов негативных событий. Мы прекрасно понимаем, что может случиться беда (на самом деле, у нас нереально завышенное ожидание такого поворота событий), но говорим себе, что это произойдет с другими. Снова и снова токсичная комбинация страха и чрезмерной самоуверенности приводит к катастрофам.

Политологи с ее помощью выявили самые странные ошибки современной истории, начиная с бойни Первой мировой. Почему Германия так жаждала войны, оказавшейся безрезультатной? До войны эта страна была величайшей экономической и военной силой в Европе. Такой могущественной, что соседи не могли и подумать о нападении на нее. Но лидеры Германии одержимо видели враждебность повсюду. В 1912 году немецкий канцлер размышлял, стоит ли сажать деревья в своем поместье, ведь «русские в любом случае доберутся сюда через несколько лет».

Пока историки пытаются придумать рациональное объяснение этой паранойе, политологи Доминик Джонсон и Доминик Тирни (не родственник) полагают, что лучшее объяснение содержит литература по психологии.

Недавно они объяснили на основе работ Баумайстера и Розена страхи, приведшие лидеров Германии к Первой мировой войне и заставившие Америку напасть на Ирак в 2003 году. Как и немцы, американцы переоценили угрозу, ошибочно считая, что у Саддама Хуссейна есть оружие массового уничтожения. И, как и немцы, рассчитывавшие на быструю победу, американцы пострадали от оптимистического уклона, переоценив свой план заменить Саддама стабильным демократическим правительством. В своем фанатичном желании убрать придуманную угрозу, они создали настоящую, подпитав хаос, который позволил процветать ИГИЛ и другим джихадистским группам.

Это все примеры того, что мы называем Кризисом Кризиса: бесконечная серия раздутых угроз, которые приводят к пагубным действиям. США – величайшая военная сила в истории, но политики хотят заставить нас верить, что Иран и Северная Корея – смертельная угроза для американцев. Чем безопаснее становятся улицы, тем старательней СМИ ищут новые угрозы: придуманные всплески жестокости нелегальных мигрантов (которые, скорее всего, менее преступны, чем местные) или так называемый рост «угрозы, исходящей от чужаков» – убийц-похитителей детей (риск этого намного ниже смерти от молнии). Если сегодня плохих новостей мало, в ход идут угрозы будущего – вирус может стереть с лица земли все человечество, мир захватят роботы, вся природа погибнет. Апокалиптические предсказания стали такими обыденными, что когда детей предподросткового возраста в Америке спросили, какой будет планета, когда они вырастут, один ребенок высказал страх, что Земля перестанет существовать.

Точный термин, определяющий людей, которые запугивают нас – предприниматели доступной информации. Это журналисты, активисты, ученые, судебные адвокаты и политики, гораздые наживаться на склонности человека оценивать опасность по известным примерам. Людей, убитых по всему миру Аль-Каидой и ИГИЛ за последние два десятилетия намного меньше, чем американцев, погибших в собственной ванной. Но на экранах нам снова и снова показывают жертв терроризма. В итоге развивается бесконечный процесс, который Тимур Куран и Касс Санстейн назвали каскадом доступной информации: плохие новости вызывают общественный страх, другие сообщения об опасности и еще больший страх. Вот почему 40 % американцев боятся, что они или члены их семей погибнут в ходе теракта. В то же время СМИ не трубит вовсю о количестве смертей в ванной, и потому они не внушают ужас населению. Миллионы американцев моются, не боясь за свою жизнь.

* * *

Мы хотим противостоять каскаду страха, который вызывает ненужные личные волнения и деструктивную общественную политику. Мы постараемся запустить новый тип каскада. Мы верим, что Земля будет существовать, когда вырастут нынешние дети и хотим, чтобы они и их родители разделяли наш оптимизм. Жизнь больше не такая «противная, грубая и короткая», как Томас Гоббс описывал положение первых людей. Но психологи узнали, что даже самые зажиточные долгожители все еще так считают.

Когда исследователи спросили взрослых в США, Канаде и Индии, короткая жизнь или долгая, легкая или сложная, северные американцы были не оптимистичнее индусов, хотя по статистике превосходили их в продолжительности жизни и доходе. Только один из восьми северных американцев считал жизнь длинной и легкой. Остальные называли ее короткой и трудной. Неудивительно, что оптимисты были намного счастливее пессимистов и более склонны к патриотизму – готовы голосовать, заниматься благотворительностью и волонтерством.

1.(От лат. tribuo – «делю») стремление к политическому обособлению на основе родоплеменного деления.

2.Нетерпимость к чужому, незнакомому, иностранному.

3.Бихевиоральная (поведенческая) экономика – направление экономических исследований, изучающее влияние социальных, когнитивных и эмоциональных факторов на поведение в сфере экономики, принятие экономических решений отдельными лицами и учреждениями, и последствия этого влияния на рыночные переменные.