Kitobni o'qish: «Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 1»

Shrift:

* * *

Пролог

Королю Лотару, владыке Митрила, не следовало умирать. Это был крайне безответственный, крайне безрассудный поступок с его стороны.

В тот день двор выехал на последнюю охоту в преддверии Зимнего Поста. Стояли редкостно погожие дни на исходе осени, землю еще не сковал лед, хотя по утрам ее схватывало изморозью, а озеро Мортаг уже затянулось прозрачной коркой у берегов. Плохое время для охоты, если искать необременительных развлечений, и отличное время, если охотник желает бросить добыче вызов. А король Лотар слыл именно таким охотником, поэтому последние дни охотничьего сезона были его излюбленной порой. И самой ненавистной порой для королевского двора, который он безжалостно таскал за собой по скальным ущельям и горным тропам, забираясь с каждым разом все глубже, потому что с приближением зимы добыча уходила в горы, к своему логову. И именно это распаляло в короле азарт. Именно на такой охоте он мог сполна показать своим подданным, как много в нем все еще силы.

Потому что только по-настоящему сильный воин и маг рискнет вести охоту на троллей глубоко в горах в преддверии зимы.

«Безрассудно», – подумал Брайс, глядя на облачко пара, вырывающееся из губ при дыхании. В городе он этого не замечал – там слишком много людей, высокие стены защищают от стылого ветра с южной равнины, а горный хребет – с севера. Эльдамар, столица королевства Митрил, лежит в пади, надежно укрытый со всех сторон и от непогоды, и от врагов, так что настоящий холод приходил туда позже. Но здесь, высоко в горах, на краю широкой расщелины, ныряющей в толщу скал, ветер свободно срывался с вершин и пробирал до костей. Придворные ежились, кашляли, глухо ворчали, но, разумеется, никто не посмел и пикнуть, когда Лотар после оживленного диалога с егерями приказал двигаться в расщелину, уводившую еще дальше в горы – дальше, выше и глубже. Эта расщелина соединяла Митрильское плато со Скальным Зубом. Здесь никогда не селились люди, но нередко сюда забредали тролли: в толще скал залегало одно из их поселений. Эта бесплодная каменистая земля принадлежала им, а не людям – люди были тут самозванцами и знали об этом. Лотар обожал охотиться именно в таких местах, где добычу не надо подолгу дразнить и выманивать, потому что она бродит вольготно и черпает в горах силу. Здесь легко выследить тролля и намного сложнее одолеть его.

Брайс услышал, как Яннем рядом с ним что-то пробормотал – как и следовало ожидать, без тени почтения к отцовским забавам. Брайс перехватил недовольный взгляд брата и насмешливо выгнул бровь. Да, он и сам только что мысленно назвал их венценосного отца безрассудным. Но вовсе не в упрек. Скорее, с восхищением. Королю Лотару исполнилось семьдесят два года, он был худ, жилист, его длинные волосы и борода поседели много лет назад, но сил и задора ему все еще не занимать. Это даже не нуждалось в доказательствах: о недюжинной мощи старого короля наглядно свидетельствовала та яростная решимость, с которой он вел государственные дела, никому – ни Совету, ни жрецам, ни даже своим наследникам – не уступая и пяди власти. Не далее как на прошлой неделе он приказал выпороть и прогнать через весь город голышом придворного, посмевшего слишком громко критиковать политику короля в отношении светлых рас. Лотар наблюдал за экзекуцией лично, стоя на крепостной стене королевского замка Бергмар, и весело хохотал, словно мальчишка на ярмарочном представлении. Нет, он вовсе не собирался сдавать. Возможно, отчасти именно этим и вызвано недовольство Яннема – его старшего сына.

Но младшего сына, Брайса, бесстрашная удаль отца приводила в невольное восхищение. И еще он очень любил наблюдать, как отец колдует.

У короля имелись при себе меч и рогатина, но на охоте он использовал их лишь в самом конце, чтобы добить добычу. Нападал он всегда только магией. Это была грубая, прямолинейная магия: выдрать с корнем толстое дерево и швырнуть троллю под ноги, столкнуть на голову гигантский обломок скалы, нависающий над обрывом, расколоть почву у тролля прямо под ногами. Король Лотар колдовал так же, как охотился и правил, так же, как уничтожал своих врагов: с бешеным напором, безо всяких колебаний. И не считаясь ни с каким риском для себя или для людей, которых вел за собой. На таких охотах неизменно кто-нибудь погибал, но чаще не в зубастой пасти и когтистых лапищах разъяренных троллей, а от примененной королем магии, слишком разрушительной, а потому и не очень меткой. Только в этом сезоне на охоте погибли трое, придавленные оползнем, который Лотар вызвал, чтобы завалить особенно крупную троллью тушу. Лотар остался в восторге от той охоты, голова его жертвы до сих пор кровожадно скалилась с почетного места в Трофейной оранжерее.

Но сегодня, похоже, короля Лотара ждал еще более внушительный трофей. Уникальный.

– Это шаман, ваше величество, – посовещавшись между собой, сообщили егеря.

Известие вызвало в рядах придворных ропот, на лице Яннема – очередную кислую гримасу, а Брайса заставило резко выпрямиться в седле.

Шаман! И вправду редкостная добыча. Они почти никогда не удаляются от своих поселений. Брайс не мог припомнить ни одной охоты, когда бы им удавалось не то что убить, а хотя бы встретить шамана. Лотар тоже оценил сообщение: его темные, совершенно не выцветшие глаза засверкали в предвкушении.

– Чудный подарок преподносят мне Светлые боги в преддверии Поста, – хриплый, но все еще звучный голос старого короля разнесся по ущелью, отдаваясь эхом в горах. – Отличная работа, Герберт. Зайдешь к казначею, когда вернемся в столицу.

– Ваше величество, – старший егерь подобострастно склонился в поклоне.

– Отец, – голос Яннема прозвучал не так громко, как голос Лотара, но так же твердо. – Вы точно уверены, что это хорошая идея? Это же не просто тролль…

– В том-то и дело, что не просто тролль, – грубо перебил Лотар сына, и от его слов повеяло таким холодом, что Брайс невольно поежился, хоть отец обращался и не к нему. – И, слава богам, во мне достаточно маны, чтобы радоваться этому, а не поджимать хвост. А ты, Яннем, можешь спрятаться за спину Брайса. Тебя все поймут.

Это было жестко. Лотар редко унижал старшего сына в присутствии посторонних – хотя, Брайс знал, постоянно делал это, когда они оставались наедине. Кровь отхлынула у Яннема от лица, он шевельнул губами, но благоразумие удержало его от ответа. К тому же Лотар отчасти прав. Яннем – неважный охотник. В этом нет его вины, но факт остается фактом. Брайс, младший из принцев Митрила, только за этот охотничий сезон собственноручно убил двух троллей и вместе с отцом участвовал в загоне еще трех. Яннем, старший сын короля, за всю свою жизнь не убил ни одного тролля. А уж против шамана у него нет вообще ни малейшего шанса.

Потому что Яннем, принц Митрила, с самого рождения был абсолютно, начисто лишен способности к магии.

– Не волнуйся, Ян. Я прикрою, если что, – подбодрил его Брайс и улыбнулся.

Он сказал это достаточно тихо, и в улыбке совсем не сквозило издевки – по крайней мере, самому Брайсу так казалось. Но несколько голов повернулись к ним, а бледность Яннема стала просто-таки мертвенной. Он резко дернул повод коня и демонстративно отъехал в сторону от брата, но не прочь от ущелья, а ближе к нему. Придворные опять зашушукались, но тут внимание переключилось на Лотара, который направил коня прямо в ущелье, жестом велев егерям уступить ему путь. Расселина, прорезающая скалу насквозь, почти отвесно уходила вверх. Стальные подковы заскрежетали о валуны, вниз посыпались мелкие камни, пока конь короля с усилием вскарабкивался по крутому склону. Он был отменно тренирован для этого, к тому же Лотар поддерживал его магией, и все равно у Брайса захватило дух, пока он смотрел, как темная фигура его отца с развевающимися седыми волосами взбирается на скалу по такой дороге, которую не смог бы преодолеть никто другой…

Ну, разве что кроме самого Брайса. Он тоже хорош в магии. Очень хорош.

И все же не он, а Яннем попытался спасти их отца в те краткие мгновения, когда еще оставался шанс его спасти.

Все произошло быстро. Ужасающе быстро. Брайс был еще очень юн и не знал, что именно так происходят наиболее важные события в жизни людей и королевств – с молниеносной скоростью, когда побеждают не самые сильные, а самые быстрые. И, конечно, те, на чьей стороне обстоятельства – и сила богов. Иногда Светлых, иногда Темных. И никогда не знаешь заранее, какие на этот раз победят.

Шаман возник из расселины внезапно, словно нарочно поджидал в засаде. Тролли отличались изрядным тупоумием, однако недостаток смекалки сполна компенсировали гигантским ростом и чудовищной силой. Но шаман оказался и мельче, и проворнее, и хитрее тех громадин, с которыми охотники обычно имели дело. Он дождался, пока король Лотар взберется на небольшой уступ в верхней части расщелины, там, где она окончательно ныряла вглубь горы и терялась во тьме. Даже будучи мелкой особью, шаман оказался выше сидящего верхом короля на добрых пять футов и поначалу решил не растрачивать ману попусту, поэтому просто ударил всадника громадным кулаком. Невидимый защитный барьер вокруг короля легко отразил удар. Брайс рванулся вперед, чтобы поддержать отцовский барьер, ослабленный этой первой атакой. Но Лотар почувствовал, как к нему тянется магия младшего сына, и, не оборачиваясь, предостерегающе вскинул ладонь.

– Брайс, нет! Я сам! – крикнул он. Вой ветра почти заглушил его голос, но Брайс все понял. И отступил. Он послушался и отступил, и много раз потом спрашивал себя, что случилось бы, поступи он иначе.

Отец встретил шамана троллей впервые за много лет и решил убить его в одиночку, на глазах у почтительно взирающей свиты. Это должно было погубить его. Тщеславие всегда губит людей, и еще вернее оно губит королей.

Лотар вскинул перед лицом меч, перехваченный двумя руками – ритуальный клинок, служивший королю амулетом для боевых заклинаний. Мгновенный, стремительный, ошеломляюще красивый пасс… Брайс узнал его: заклятие на дрожь земли. Сейчас гора пойдет рябью, содрогнется и сомкнется, перемалывая шамана в труху. Одно из самых эффектных, но и наиболее энергозатратных заклятий, даже Лотар нечасто его применял. Оно не просто затрагивало отдельный предмет или направляло сгусток энергии, оно взывало к самой природе, к толще земли. Лишь помазанным королям доступны заклятия такой силы. У Брайса мелькнуло сожаление, что сам он никогда не сумеет сотворить ничего подобного, и в то же время мысль, что как-то мелочно растрачивать такую силу для простой охоты, пусть даже и на шамана…

И пока он думал об этом, ничего не произошло.

Вообще ничего.

Земля не содрогнулась. Нет, что-то похожее на движение под ногами Брайс ощутил, но только на миг – так слабо, словно кто-то хотел прокричать во весь голос, а смог лишь выдавить жалкий писк. Брайс непонимающе вскинул голову. Лотар все еще стоял в позе заклятия, Брайс видел, как вибрирует лезвие ритуального меча, заклинание работало – и… ничего не происходило.

И тогда Брайс впервые в жизни увидел улыбку тролля. Потом она часто являлась ему в кошмарных снах.

Шаман вскинул громадные лапы, соединив кончики когтистых пальцев. Прошамкал что-то на скрежещущем языке. Не было ни грома, ни грохота, ни тьмы. Совсем простое заклинание. Шаман не пожелал тратить маны на какого-то жалкого человека. «Барьер, – мелькнуло у Брайса, – отца защитит барьер…»

Но заклинание шамана пробило барьер, как нож пробивает масло. Оно отшвырнуло короля Лотара вместе с конем от тролля на десяток ярдов. Вниз, в пропасть.

– Отец! – закричал Брайс.

Если бы он потратил это мгновение не на крик, а на то, чтобы сплести воздушную подушку и смягчить падение, его отец остался бы жив. Но Брайс не сделал этого. Просто не успел. Слишком велик оказался шок от увиденного. От того, что могучая магия короля Лотара почему-то внезапно перестала работать.

В следующий миг Брайс увидел две вещи. Первой был арбалетный болт, торчащий из глаза тролльего шамана. Шаман медленно повернул голову в сторону выстрела. Брайс машинально проследил взглядом за ним и увидел Яннема, прижимающего к плечу арбалет. Яннем попытался. Слишком поздно, но он хотя бы попытался.

Второй вещью, которую увидел Брайс, было мертвое, изломанное тело отца на камнях внизу.

Несколько бесконечных мгновений никто не шевелился. Потом все задвигались, заговорили разом. Егеря и придворные бросились к тому месту, где лежал король рядом со своей искалеченной, но все еще живой, истошно ржущей лошадью. «Кто-то должен добить ее, – подумал Брайс. – Добейте ее, пусть она прекратит». Мысль была на удивление спокойной и совершенно бессмысленной. Он с трудом пробрался сквозь толпящихся придворных к тому месту, где упало тело его отца. Лекарь, неизменно сопровождавший Лотара на охотах, стоял рядом, и по ужасу на его лице Брайс понял, что сделать ничего нельзя. Он опустился перед отцом на колени, взял за руку, пытаясь ощутить хотя бы последнее пожатие. «Почему я не сделал внизу подушку? Почему не смягчил падение?» – спрашивал он себя и не находил ответа. Такого ответа, который не делал бы его почти предателем. Почти отцеубийцей.

Гомон вокруг понемногу стих. Все уже поняли, что Лотар мертв. И все забыли о шамане. Брайс поднял голову, выискивая тролля взглядом, но шаман исчез, не стал тратить лишние силы и ману на букашек, столь самонадеянных, что бросили ему вызов. Это казалось странным. Что-то было во всем этом неправильное, невероятное. Ничего из того, что здесь случилось, нельзя объяснить простой случайностью. И в то же время некого обвинить.

И тогда Брайс увидел Яннема. Тот стоял с арбалетом в опущенной руке, словно не решаясь приблизиться, хотя все расступились и ничто не мешало Яннему подойти к брату, опуститься на колени и оплакать отца вместе с ним. Но Яннем не подходил. Он стоял и смотрел на своего мертвого отца и коленопреклоненного брата.

– Отец умер, – проговорил Брайс, все еще сжимая неподвижную руку владыки Митрила. Ветер утих, и эхо гулко отразило его голос над ущельем, далеко разнося в повисшей мертвенной тишине.

– Да. Отец умер, – сказал Яннем негромко, почти буднично. Без торжественности и без горечи. Просто сказал.

Их взгляды встретились, и Брайс понял.

Отныне они – не братья. Отныне они – враги.

Глава 1

В первый день зимы, совпадавший с первым днем Поста, а также с днем похорон короля Лотара, в замке Бергмар состоялся королевский Совет.

Это был очень особенный Совет по целому ряду причин. Во-первых, он никогда ранее не собирался в Пост, если только дело не касалось вопросов чрезвычайной важности – мятежа черни или внезапных нападений орков, которые, однако, редко случались зимой. Во-вторых, даже собираясь, Совет никогда ничего не решал. Так повелось последние пятьдесят лет, когда Митрилом правил король Лотар, в первые же годы своего царствования забравший всю власть в чугунный кулак и не делившийся ею ни с кем. Да, он созывал Совет на заседания; да, он выслушивал Лордов-советников; да, порой он даже дипломатично делал вид, будто отчасти считается с ними, но решения всегда принимал сам, и часто они шли вразрез не только с мнением Совета, но и со здравым смыслом. Это продолжалось многие годы, и теперь, оказавшись перед лицом внезапной свободы решений, Совет рисковал встать в тупик. Это были люди, собиравшиеся, чтобы создать видимость деятельности, а вовсе не для деятельности как таковой.

И вот теперь у них нет короля. Более того, именно то, что у них нет короля – та самая причина, по которой они здесь собрались.

За прямоугольным столом стояло шесть кресел, но одно место пустовало. Лорд-хранитель умер в прошлом месяце, и замену ему подыскать не успели, а теперь было не до того. Впрочем, это скорее упрощало дело, чем усложняло его. Число шесть считалось символичным и формально играло в интересах монарха: если бы мнения Лордов-советников разделились поровну, голос короля стал бы решающим. А теперь их пятеро, и в любом случае большинство решит, что делать дальше. Какого короля дать внезапно осиротевшему Митрилу?

Ибо ответ на этот вопрос был далеко не очевиден.

– Ну? – раздраженно сказал Мелегил, Верховный жрец Светлых богов, носивший в Совете титул Лорда-пресвитера. Он нервничал больше всех и безостановочно барабанил толстыми пальцами по подлокотнику кресла. – Кто-нибудь начнет наконец? Или так и будем пялиться друг на друга?

По правую руку от Лорда-пресвитера сидел Лорд-казначей, Адалозо. Он выглядел намного спокойнее – впрочем, за внешней невозмутимостью могло скрываться что угодно, ибо Лорд-казначей слыл великим лицемером и человеком весьма осторожным. В ответ на выпад Мелегила он озабоченно нахмурился и качнул головой, явственно отдавая инициативу кому-то другому. Предложением никто не спешил воспользоваться. Все напряженно молчали.

Наконец Фрамер, носивший титул Лорда-защитника, встал с места и грохнул по столу кулаком в латной перчатке. В отличие от Лорда-казначея, это был предельно прямодушный человек.

– Чтоб все это побрали Темные боги! – рявкнул он. – У нас нет короля! Нам немедленно нужен король! Для кого-то это неясно?

– Это как раз совершенно ясно и очевидно, друг мой. Неочевидны лишь наши дальнейшие действия, – подал голос Дальгос, именуемый Лордом-дознавателем. Его манеры сочетали в себе мягкость Адалозо и открытость Фрамера. Но мало кто обманывался на его счет, потому что в ведении Лорда-дознавателя находилась тайная канцелярия, шпионская сеть и башня пыток. Покойный король Лотар выделял его среди прочих и даже порой прислушивался к нему, что было вообще уже исключительным делом. Но теперь Лотар мертв. И многое неизбежно изменится.

В ответ на слова лорда Дальгоса лорд Фрамер грохнул вторым кулаком и навис над членами Совета, уперевшись в столешницу так, что стол накренился в его сторону.

– Что тут неочевидного, лорд Дальгос? У нас есть наследный принц. Коронуем его. Завтра же. Все.

– У нас два принца, – вскинулся молчавший до сих пор Верховный маг, он же Лорд-маг, по имени Иссилдор. – Два, попрошу не забывать!

– Полтора, если уж на то пошло, – холодно бросил Лорд-пресвитер. – Или вы считаете грязного полукровку правомочным наследником тысячелетнего трона Митрила? Вы это что, всерьез?

Над столом повисла зловещая тишина. Роковое слово прозвучало. Полукровка. Именно полукровкой являлся Брайс, второй из оставшихся в живых сыновей Лотара. Рожденный двадцать лет назад от эльфийки Илиамэль, которую король Лотар, всю жизнь презиравший любые иные расы, кроме людей, отчего-то полюбил с неимоверной страстью и даже сделал своей женой. Женой, но не королевой. Илиамэль так и не удостоилась коронации по целому ряду причин, оспаривать которые не посмел даже Лотар. Он подавлял своей волей любые протесты, и ему удалось заставить Верховного жреца провести венчальный обряд, но вынудить Лорда-пресвитера помазать Илиамэль на царство он так и не смог. Когда Лотар наткнулся на нее в горах во время одной из своих любимых охот, она не могла даже объяснить, кто такая и откуда пришла. Потому что у нее не было языка. Он оказался отрезан, как и заостренные кончики ушей. Так эльфы клеймят тех, кого проклинает и изгоняет Светлый лес.

Некоторые говорили, что, возможно, именно поэтому Лотар и принял Илиамэль. Следуя многовековой традиции Митрила, Лотар презирал эльфов, равно как и гномов, и вообще любые другие расы, кроме людей. Но Илиамэль отверг ее собственный народ. Враг врага может стать другом. А может – любовницей и женой. Говорили также, что Илиамэль попросту приворожила Лотара, но в это мало кто верил, учитывая, какой могучей магией владел король. Возможно, отчасти поэтому он относительно легко примирился с тем, что его новой избраннице не позволили стать королевой. Во время обряда помазания на царство Илиамэль обрела бы дополнительную магическую силу, а Лотар не собирался делиться властью ни с кем, даже с женщиной, которую полюбил. Первая его супруга, королева Кламилла, сильными способностями к магии не отличалась и всю жизнь провела в тени своего венценосного супруга. Так что эльфийка Илиамэль так и осталась женой короля, но не королевой.

И поэтому было крайне затруднительно четко определить статус ее единственного сына, Брайса.

– Может, он и полукровка, – заметил лорд Адалозо. – Но, по крайней мере, он владеет магией. Вы, лорд Фрамер, руководите внутренней безопасностью, потому привыкли полагаться больше на закон и физическую силу, чем на колдовство. Но вам прекрасно известно, что испокон веков короли Митрила – могучие маги. Как вы представляете на троне принца Яннема, который не способен даже пользоваться амулетами?

Это была правда. Жестокая правда, принесшая немало страданий молодому принцу. Он был всего на два года старше Брайса – его мать, королева Кламилла, умерла, рожая своего последнего ребенка, Яннема. На свое счастье, потому что благодаря этому она не увидела эпидемии чумы, унесшей двух ее старших сыновей – Клайда и Рейнара. То были сильные, умные, отважные юноши, в равной мере владевшие и мечом, и магией, очень похожие на своего отца. Клайда официально объявили наследником, когда ему исполнилось пятнадцать; Рейнар, по очередности рождения, считался вторым. Принц Яннем значился в очереди только третьим. Никого особо не волновало его странное увечье (ибо отсутствие магических сил в королевском потомке являлось не чем иным, как увечьем, вызывавшим презрение и жалость). Никому не приходило в голову, что однажды Яннем может стать главным претендентом на престол. И когда несколько лет назад Клайд и Рейнар умерли от чумы, один за другим, король Лотар наотрез отказался обсуждать в Совете официальное назначение нового наследника. Одно упоминание об этом ввергало его в ярость. «Я проживу еще пятьдесят лет и зачну еще дюжину сыновей!» – в бешенстве кричал он, когда кому-то доставало дерзости поднять эту тему. Но еще пятьдесят лет он не прожил. А из сыновей остались только двое, выбирать между которыми было немыслимо: настолько неприемлемыми выглядели обе кандидатуры.

И это понимали все Лорды-советники, каждый из них. Потому так и нервничали, переругиваясь друг с другом, не в состоянии прийти к единому мнению.

– Милорды, – сказал наконец Дальгос, прервав напряженную тишину. – Кто-то из нас должен сказать вслух правду, которую знаем мы все. Ни принц Яннем, ни принц Брайс недостаточно хороши, чтобы занять тысячелетний трон Митрила. Но правда также в том, что других претендентов у нас нет. Если мы отвергнем обоих, это будет означать смену династии, и не мне вам объяснять, к какой кровавой междоусобице это приведет. Мы на пороге зимы, начался Пост, нет никакой нужды топить Митрил в крови. Нам придется выбрать одного наиболее достойного из двух недостойных, и хотя этот выбор труден, я полагаю, что он тем не менее очевиден…

– Прекрасная речь, Лорд-дознаватель. В первую очередь своей откровенностью. Отец всегда наиболее ценил в вас именно вашу прямоту.

Лорды-советники обернулись к дверям. У входа в зал стоял принц Яннем, скрестив руки на груди. Угол его рта слегка подергивался – то ли в саркастической усмешке, то ли просто от волнения. Рядом с ним, в точно такой же позе, стоял принц Брайс. Они были одинаково одеты – в черное, еще не успев переоблачиться после прошедшей этим утром церемонии похорон. И, возможно, из-за этого казались едва ли не близнецами. Оба рослые, темноглазые, темноволосые, оба слабо похожие на отца, но неуловимо напоминающие друг друга. Только у Брайса черты были тоньше, мельче, и его уши отличались вытянутой формой – не такие острые, как у эльфов, но и слишком длинные для человека. Он с детства привык стесняться их и старательно прятал под волосами, спадающими на виски. Яннем стриг волосы коротко, чтобы казаться старше, хотя и не слишком в этом преуспел – весь его облик дышал юностью, неопытностью, неуверенностью, которую он безуспешно прятал за надменной улыбкой.

Впрочем, в его словах, прозвучавших весьма твердо, недвусмысленно читался вызов. А удивительнее всего было то, что Яннем вошел сюда рука об руку со своим братом. Хотя они не выглядели так, словно решили держаться вместе – наоборот, сохраняли дистанцию. И одновременно посмотрели на пустующий королевский трон во главе стола.

Ни один из них не сделал движения, чтобы его занять.

– Ваше высочество. – Лорд-дознаватель отвесил церемонный поклон. – Прошу простить, что собрались здесь без вашего ведома. Однако мы сочли, что некоторые вопросы стоит обсудить до того, как обременять ими вас.

– Вы имеете в виду вопрос, кому из нас быть королем? – отрывисто спросил Брайс.

Он тоже заметно нервничал. Внимательный наблюдатель – а большая часть Лордов-советников были весьма внимательны – мог подметить, что Брайс не осознает, до чего они с Яннемом похоже выглядят и держатся. Оба напряжены, но готовы сражаться, оба совершенно не представляют, с чем им придется столкнуться. Не знают ни своих друзей, ни противников. Что они оба знали точно – это то, что королем станет только один из них. А место другого навсегда останется в тени трона… и это в лучшем случае.

– Я полагаю, – вздохнул Лорд-пресвитер, – нам следует проголосовать.

– Вот еще! – вскинулся Лорд-маг. – Вопросы такой важности нельзя решать простым большинством голосов.

– А как их еще прикажете решить? Поединком?

– Отчего бы и не поединком?

– Верно! Магическим!

– Пусть рассудят боги! Какое право мы имеем брать на себя такое решение?

– Хватит!

Последний возглас, гулко разнесшийся под сводами зала, разом обрубил возбужденные голоса лордов. Все замолчали. Во взглядах, обратившихся на Яннема, впервые скользнуло нечто, напоминающее опаску. Ибо голос, бросивший это единственное слово, заставившее умолкнуть пятерых наимогущественнейших мужчин в Митриле, прозвучал очень похоже на голос короля Лотара, которого сегодня запечатали в королевской усыпальнице.

– Милорды, – сказал Яннем; на его виске едва заметно билась жилка, выдававшая то, каких усилий ему стоит говорить спокойно. – Я согласен с тем, что решение принять необходимо. Причем как можно быстрее, ибо каждый час, проведенный Митрилом без короля, грозит нам кровью и смутой. Из этого зала кто-то из нас – я или Брайс – выйдет, облеченный монаршей властью. И поскольку единства между вами в этом, как я вижу, нет, то полагаю, что предложение Лорда-пресвитера о голосовании будет меньшим злом. Потому что драться с моим братом за трон я не стану.

Последние слова он сказал действительно спокойно, как о чем-то давно решенном, не подлежащем сомнению. Лорды-советники переглянулись, а Брайс послал брату странный взгляд.

– Я тоже, – сказал он вполголоса. – Тоже не стану драться с тобой за трон. Ни на магическом поединке, ни на любом другом.

Яннем выдохнул, и его измученное лицо, носившее явный отпечаток бессонной ночи, впервые просветлело.

– Но это не значит, – сказал Брайс еще тише, но так, что услышали все, – что я так запросто его тебе уступлю.

Улыбка на лице Яннема застыла. Он выждал немного, потом деревянно кивнул. И все находящиеся в зале физически ощутили, как на них потянуло холодом – от этой улыбки и этого кивка.

– Что ж, – прокашлялся лорд Иссилдор. – Тогда давайте не будем дольше затягивать этого чрезвычайно важного решения. Начнем голосовать. Я отдаю свой голос за…

– Прошу прощения, милорды! Одну минуту!

Этот новый голос, прервавший речь Лорда-мага, удивил всех. Потому что никто не знал его обладателя, который внезапно ворвался в зал Совета. Им оказался довольно молодой человек, не старше лет тридцати на вид – самому молодому из Лордов-советников перевалило за пятьдесят, – юркий, ловкий и с неимоверно самоуверенной физиономией. Он был разодет богато и даже вычурно, отнюдь не по сдержанной митрильской моде – одно это с первого взгляда выдавало в нем чужеземца. Лорд-защитник инстинктивно подался вперед, словно пытаясь обезопасить короля от возможной угрозы – и все обратили внимание, что шагнул он не к Брайсу, а к Яннему.

– Кто вы такой и по какому праву врываетесь на королевский Совет? Кто вас вообще пустил? – гневно спросил лорд Мелегил.

Незнакомец картинно раскланялся.

– О, нижайше прошу простить. Я так мчался сюда, чтобы успеть на это судьбоносное заседание. Верите ли, загнал трех коней, один из которых был дорсинейским пятилетком, жалко до ужаса! А пустила меня ваша стража, ввиду вот этих бумаг. Прошу.

Он протянул свиток, и лорд Фрамер, стоявший ближе всех к выходу, взял грамоту и развернул.

– Здесь сказано, что податель сего – виконт Эгмонтер из Парвуса, внучатый племянник лорда Бейринга, – прочел он.

– Лорд Бейринг до своей безвременной кончины занимал пост Лорда-хранителя в королевском Совете Митрила, – добавил тот, кто назвался виконтом Эгмонтером, и обаятельно улыбнулся всем и каждому. – Если я верно осведомлен, этот титул имеет майоратный статус и, если только король не решит иначе, может быть передан по наследству.

– Но король… – начал Лорд-казначей, и Лорд-дознаватель перебил его:

– В данный момент у нас нет короля. И, если уж на то пошло, нет кворума, чтобы избрать его на законных основаниях. Если мы примем решение только впятером, его легко можно будет оспорить. А мы все представляем, к чему такие споры могут привести.

Присутствующие переглянулись. Этот внезапно выскочивший претендент на шестое кресло в Совете оказался и вправду кстати. Но его никто не знал, а сейчас не такое время, чтобы с легкостью доверяться незнакомцам. Лорды-советники снова медлили. Требовалось ответить виконту согласием или отказом, и никто из них не мог единолично принять такое решение.

И тогда снова заговорил принц Яннем:

– Виконт Эгмонтер, приветствую вас на земле Митрила. Если вы ближайший родич благородного лорда Бейринга, значит, вы часть и нашего народа. Вы явились в тот самый час, когда ваше присутствие необходимо, и уже одним этим оказали нам услугу. С благодарностью принимаем вашу службу. Если, однако, вас не связывает вассальная присяга с другим сюзереном.

– О, никоим образом! – весело отозвался Эгмонтер. Его легкомысленный вид и небрежный тон контрастировали с напряженной серьезностью остальных, но отчасти и снимали гудящее в воздухе напряжение. – Глава моего рода, герцог Эгмонтер, присягал императору Карлиту. Но сам я вассальной клятвой ни с кем не связан, так как, увы, пока не владею собственным доменом. Поэтому для меня будет великой честью служить королю Митрила, ваше… высочество.

Яннем слегка улыбнулся. Протянул руки ладонями вверх. Эгмонтер на миг заколебался – вряд ли он ждал такого быстрого развития событий, – но потом преклонил колено и вложил свои руки в руки принца Яннема, а затем произнес традиционные слова присяги: