Kitobni o'qish: «Арвендейл. Долгое море»
Высокородная Кастимионэль, Старшая элери Великого дома Аэливар и самая признанная Великая провидица народа эльфов, стремительным шагом вошла в свои покои и, стянув длинные, по локоть, церемониальные перчатки из тончайшего, словно паутина, эльфийского шелка, раздраженно швырнула их на туалетный столик.
– Свириниэль!
– Да, госпожа! – Выдрессированная прислужница мгновенно возникла в проеме двери, испуганно уставившись на свою госпожу максимально преданным взглядом. Старшая элери Аэливар была истинной аристократкой. Из древнего рода. Очень древнего. Да и сама она была… м-м-м… ну-у-у… не то чтобы так уж и молода. Хотя, скажем, какой-нибудь человек вполне мог бы принять ее за весьма юную особу. Ну-у-у… если бы леди, по каким-то причинам, понадобилось, чтобы кто-то из этих полуживотных ее за таковую принял. Основа для этого у нее вполне наличествовала – свежая и гладкая, без единого изъяна кожа, сочные губы, высокая грудь, густые, блестящие волосы… Так что достаточно было продемонстрировать немного легкомысленности, жизнерадостности и столь присущей юности шаловливости, и любой человек посчитал бы, что перед ним юная и наивная эльфийка, чей возраст, возможно, даже еще не перешагнул порог детства, которое хоть и тянется у эльфов куда дольше, чем у людей, но все равно так же довольно скоротечно. Впрочем, подобное можно было провернуть только с этими полуживотными, каковые в своей неизбывной глупости всегда мерили окружающих, исходя из реалий своего убогого вида и своих собственных не менее убогих традиций. Ну, или с орками, которые суть – животные, только лишь обезьянничающие за истинными разумными… Никого из эльфов все эти внешние признаки обмануть не смогли бы. Потому что существовала масса различных примет и знаков, явственно различимых любым эльфом, на основании которых он мог бы более-менее точно идентифицировать истинный возраст любого из своего народа. Оттенок волос, с возрастом становящийся более глубоким и насыщенным, их истончившиеся концы, заставляющие зрелых эльфиек заплетать волосы в косы или сооружать на голове иные, куда более сложные прически, утолщение, и пусть и едва-едва, но все же вполне заметное любому эльфу изменение формы ушных хрящей, а также еще добрый десяток подобных мелочей, не увидеть которые способны только люди. Впрочем, они, похоже, даже орков отличают от своего вида только по торчащим из пасти клыкам и зеленоватому оттенку кожи. Хотя и это еще не факт! В конце концов, и среди людей имеется масса пород, различающихся тем же цветом и оттенком кожи… Но в случае с Высокородной никому из эльфов не потребовалось бы даже приглядываться. Ибо Великую провидицу народа эльфов знал каждый эльф. Причем не только то, как она выглядит, но и во что предпочитает одеваться, какими духами пользоваться, а также… м-м-м… скажем осторожно – все присущие ей особенности ее характера и воспитания. А воспитывалась Высокородная Кастимионэль в те далекие времена, когда эльфы еще… скажем так, в полной мере несли свое великое бремя Первородных и возложенную на них Создателями этого мира великую миссию. А именно – вести всех остальных разумных этого мира к свету, разуму и любви. И были твердо уверены в том, что те, на кого возложена столь великая миссия, не могут позволить себе никаких слабостей. Ни внешних, ни тем более внутренних. Так что свою молодежь древние эльфы воспитывали в полном осознании того бремени, которое падет на их плечи при вступлении во взрослую жизнь…
Именно поэтому подавляющее большинство из ныне живущих эльфов при первых же признаках того, что им на пути может встретиться Старшая элери Великого дома Аэливар, старались тут же забиться в какую-нибудь самую укромную и глухую дырку, моля Великую мать, чтобы пронесла, не попустила, отвлекла… Однако шанс на то, что Великая мать поможет с этим, был лишь у тех, кого свел с Высокородной Кастимионэль только лишь случай. Тем же, на кого Великий дом Аэливар возложил обязанность прислуживания одной из своих столпов, приходилось гораздо хуже…
– Купальня готова?
– Да, госпожа… – Прислужница склонилась в глубочайшем поклоне. В принципе, согласно эльфийским традициям, этого не требовалось. Более того, Свириниэль, являющаяся прапраправнучкой Высокородной Кастимионэль, сама принадлежала к числу высокородных элери Великого дома Аэливар. А кроме того, она, как и любая эльфийская аристократка, являлась обученной ведающей, причем довольно сильной. Так что по формальному статусу они были равны (ну, почти…). И то, чем она занималась в покоях своей прапрапрабабушки, официально именовалось «помощью старшей родственнице», а отнюдь не услужением высокородной госпоже. Вследствие чего подобных выражающих почтение жестов от нее вроде как не требовалось. Более того, теоретически она вполне могла возмутиться, выскажи старшая родственница требование приветствовать ее подобным образом. Которое Высокородная, кстати, никогда и не высказывала. Просто… в доме Аэливар так было принято. Испокон веков. И все эти века неукоснительно соблюдалось. Что же касается возможности возмутиться или просто отказаться соблюдать принятые правила… Свириниэль была бы очень не против поглядеть, что может случиться с той из весьма многочисленных «помощниц» Старшей элери, которая посмеет хотя бы намекнуть на нечто подобное в присутствии Высокородной Кастимионэль. А впрочем, нет, – против. Жизнь в Высоком доме Аэливар и так не сахар. Даже по эльфийским меркам. Незачем усугублять ее еще и ночными кошмарами…
– …с лавандой и настоем береники, – тихо закончила Свириниэль.
– Что-о-о?! – Великая провидица народа эльфов резко развернулась и гневно уставилась на свою служанку. Ну, или прапраправнучку. Кому как удобно… а затем свирепо прошипела:
– Да ты в своем уме? Какая береника?! Сегодня второй день Лунных перкалий! А друиды Восточной дубравы еще третьего дня объявили, что осенний дубовый сок загустел и побелел! Ты когда-нибудь научишься пользоваться своей тупой головенкой, бледная бестолочь?!
– Да, госпожа, – испуганно залепетала Свириниэль, склоняясь перед своей прапрапрабабкой в низком поклоне, – прошу меня простить, госпожа! Я немедленно все исправлю, госпожа!
– Тупая, бестолковая дрянь! – еще раз прошипела Высокородная Кастимионэль. – Пошла вон… – После чего повернулась и широким шагом двинулась в сторону огромной гардеробной, размеры которой могли посоперничать с бальными залами в некоторых баронских замках этих короткоживущих червей, внешний вид которых, сильнее других разумных похожих на истинных Первородных, с младых лет приводил Высокородную в еле контролируемую ярость…
Когда Кастимионэль, переодевшись, вновь вышла в главную залу своих апартаментов, ее уже ждали. Причем в отношении этого гостя даже Высокородная поостереглась бы спускать с поводка свой несносный характер. Во всяком случае, слишком часто и уж тем более по пустякам. Хотя отказать себе в шпильке все равно не смогла:
– Ты опять хлещешь мое вино, лорд Аэливар!
Нежданный гость повернулся к ней и смерил Высокородную злым взглядом:
– Что ты устроила на Совете, Кастимионэль?
Красивое лицо Старшей элери Великого дома Аэливар перекосилось в злобной гримасе.
– Эта тупая курица на троне меня уже достала!
Гость криво усмехнулся:
– Насколько мне помнится, именно ты тогда настояла на том, чтобы наш Дом поддержал ее кандидатуру на выборах Владычицы.
– Да, и готова вновь повторить все те аргументы, которые приводила тогда… Но все равно она меня достала! И в первую очередь – именно своей тупостью. Это же надо было ляпнуть такую чушь? – Тут лицо Высокородной презрительно скривилось, а в голосе появились нарочито слащавые нотки: – Я настаиваю на том, что мы обязаны исполнить наш древний закон и отправить Мастера жизни и Мастера растений в столицу людей для того, чтобы он попытался возродить меллирон скалы Северин!
Ее собеседник помрачнел и сделал большой глоток. Очень большой. Потом покосился на Высокородную, которая к настоящему моменту успела добраться до большого роскошного кресла, скорее даже полудивана, стоявшего с другой стороны сервировочного столика, уставленного легкими закусками, кувшинами с напитками и вазами с фруктами и печеньем, рядом с которым сидел он сам, и весьма живописно устроиться на нем, и пробурчал:
– А что ты предлагаешь – пойти на конфликт с друидами, которые…
– Да плевать на друдов! – Кастимионэль, как раз в этот момент ухватившая из вазы с фруктами спелый плод ашобли, разъяренно подпрыгнула и швырнула его об стену, украсив драгоценные обои из паутинного льна мокрым, грязным пятном. – Эти замшелые мухоморы не хотят ничего видеть дальше своих меллиронов и своего собственного носа, поросшего лесным мхом. Да после того, как один из этих короткоживущих ублюдков, только по какому-то недоразумению или, возможно, жестокой насмешке Великой матери, слегка напоминающих истинного Первородного, разогнал из Эллосиила всех этих тупых говорящих животных со всеми их уродливыми созданиями, в распускаемых ими слюнях можно запутаться! Как же – они получили возможность вернуть «благословенные деревья» на их «исконные места»!!! Тьфу, бараны! Ну как они не понимают, что этим действием усиливают этого урода Марелборо и ослабляют Великий лес!
– Светлый лес, – холодно поправил Великую провидицу Глава Великого дома Аэливар.
Высокородная аж захлебнулась и, развернувшись к своему собеседнику, боднула его таким яростным взглядом, что тот аж отшатнулся.
– Ф-ф-ф-вел-л-л-ликий лес, сопляк, – яростно прошипела она, – ф-вел-ликий… и никакого другого не будет! Эльфы вернут с-с-себе власть над этим ш-ш-шмиром или исчезнут! Третьего не будет!
Глава дома Аэливар зло стиснул зубы и промолчал. Он никог… вернее, очень не часто видел свою прапрабабку такой взбешенной. И уж точно никогда не хотел бы оказаться на месте того, кто вызвал на себя подобный гнев. Даже учитывая то, что официально, по статусу, она являлась его подчиненной. Потому что официальный статус – это одно, а реальный расклад сил – совершенно другое…
Впрочем, похоже, ярость сидевшей перед ним Высокородной все-таки по большей части оказалась направлена вовсе не на Главу Дома. Потому что того продолжения, которого так опасался Высокородный, так и не последовало. Более того, сразу после своей вспышки Великая провидица откинулась на спинку своего огромного кресла и, подняв руки и надавив пальцами на оба своих виска, на какое-то время замерла, прикрыв глаза тонкими веками, кожа на которых аристократично отливала синевой. Посидев так пару минут, она опустила руки и, шумно выдохнув, повернулась к своему собеседнику. Буквально натянув на лицо улыбку, которую никто бы не посмел назвать извиняющейся, она негромко произнесла:
– Прошу простить меня, Глава, вы сами знаете, что сегодня был довольно тяжелый день, а я уже не настолько… м-м-м… владею своими нервами, как более молодые Перворожденные. – Тут ее улыбка опять начала превращаться в оскал, поэтому Высокородная Кастимионэль оборвала свой спич и захлопнула рот. Причем сделала это она с явственно различимым стуком зубов. Несколько мгновений в зале висела напряженная тишина, после чего высокопоставленный гость сглотнул и, шумно выдохнув, произнес максимально нейтральным тоном, на который только оказался способен:
– Кхм… э-э-э… да-да, вы правы, Высокородная… вам просто необходимо отдохнуть…
– Что-о-о? Ты считаешь меня немощной старухой? – тут же вскинулась Кастимионэль, но не успел Глава Великого дома снова испугаться, как тут же рассмеялась: – Не беспокойся, мой мальчик, я в порядке. Хотя отдохнуть мне все-таки действительно не помешает. И-и-и… – она сделала короткую паузу, – я понимаю, что решения Совета, утвержденные Владычицей, уже не изменить, но ведь ты понимаешь, что исполнить их можно очень, очень по-разному. В том числе и так, чтобы результат их исполнения оказался полностью противоположен тому, на который рассчитывали те, кто инициировал принятие этих решений. Поэтому я прошу тебя подумать над тем, как сделать так, чтобы это решение было исполнено… наилучшим образом. Наилучшим именно для Великого леса. Ты меня понял?
Глава снова насупился, но затем нехотя кивнул:
– Я попробую, но-о… исполнение этого решения возложено Владычицей на друидов. А как вы сами знаете, у нашего дома не слишком хорошие отношения с Кругом. Так что…
– И все же я прошу вас постараться, Глава, – настойчиво повторила Кастимионэль, перейдя на официальный тон. – А сейчас прошу меня простить – мне действительно нездоровится…
Едва выйдя за дверь покоев Великой провидицы, Глава Великого дома Аэливар привалился к стене и рванул пальцами жемчужную застежку ворота. Вот так всегда! Когда бы и в каком бы состоянии он ни заходил в покои Высокородной Кастимионэль – пылая гневом и будучи совершенно убежденным в своем праве карать и миловать, или вот так, как сегодня, предельно собранным и с целым набором холодных, логичных аргументов, – это всегда оборачивалось тем, что его прапрабабка поворачивала разговор так, как сама считала нужным. После чего Глава Высокого дома покидал ее покои озадаченным донельзя и с полным ощущением того, что для него будет лучше как следует постараться и выполнить все, озвученное Высокородной. Иначе плохо будет всем. А уж ему в первую очередь. Ну почему, почему он до сих пор не способен преодолеть свой собственный страх перед этой престарелой тварью? Да чтоб она сдохла!
Кастимионэль же после ухода одного из своих праправнуков, которого она сама совсем недавно, всего около двадцати лет назад пропихнула на должность Главы Великого дома Аэливар, некоторое время молча сидела в своем кресле, глубоко дыша и прогоняя воздух через ноздри. Да уж, давно она так не заводилась. Или действительно – старость… Высокородная чуть привстала и бросила тревожный взгляд на хрустальное зеркало. Хм-м-м, да нет вроде… Впрочем, денек сегодня явно не задался. Сначала эти тупицы в Совете, затем эта бестолочь Свириниэль, а этот сопляк вообще выбесил! Надо же, приперся требовать ответа. И от кого? Совсем нюх потерял, что ли?.. Когда она проталкивала его на место Главы, это казалось ей отличной идеей. Молодой Тинувиэль (такое имя тогда носил нынешний Глава Великого дома Аэливар) был туповат, но исполнен апломба и при этом считал себя крайне недооцененным. Короче, обладал просто великолепным букетом качеств, необходимых для успешного манипулирования со стороны. Лучшего и пожелать было нельзя! Так что Кастимионэль посчитала, что он будет в ее руках великолепным орудием. И-и-и… в принципе так оно и произошло. Подавляющее большинство решений, принятых нынешним Главой Великого дома Аэливар, так или иначе либо ничуть не противоречили ее планам, либо были прямо инициированы Старшей элери. Нет, Кастимионэль отнюдь не отдавала Главе дома никаких прямых приказов. Еще чего! Подобные действия только разрушили бы всю ее власть над этим тупицей. Разумные со столь большим апломбом, получившие высокую должность, обычно крайне болезненно относятся к любым покушениям на свой статус и даваемые им права. Так что подобные наезды типа того, что она позволила себе только что, Высокородная Кастимионэль использовала очень и очень нечасто. Большую часть же времени она действовала куда более тонко, позволяя этому сосунку считать, что все в доме делается исключительно по его и только его воле. В чем, кстати, ей очень помогал ее титул Великой провидицы… Более того, и сам Глава, и многие в Доме были уверены, что некоторые решения Глава принял назло, а то даже и в пику своей старшей родственнице. И лишь очень немногие догадывались, что эти самые «назло» на самом деле были умело инициированы ей самой. Незаметно. Исподтишка. Ведь любому взрослому высокородному эльфу было известно, что для того, чтобы управлять разум… вернее не очень разумным существом, достаточно умело дергать его за ниточки его слабостей. Ну, как марионетку. Однако лишь немногие понимали, что настоящие мастера-кукольники управляют марионетками, не только натягивая одни нитки, но и ослабляя другие. А вершиной мастерства у них считается сделать так, чтобы зрителям со стороны казалось, что у марионетки вообще нет никаких ниток и кукла живет полностью свободно и совершает поступки исключительно по своей воле…
– Свириниэль!
Стройная фигура прислужницы тут же возникла в проеме дверей, молча склонившись перед Высокородной.
– Как там моя купальня?
– Свежая вода готова, госпожа, – быстро ответила эльфийка. – И я принесла Максиновый и Лунный сборы. Но если вы хотите какой-нибудь другой…
Кастимионэль на мгновение задумалась, а потом устало махнула рукой.
– Максиновый подойдет. И-и-и… добавь в воду береники. Мне нужно успокоиться.
Свириниэль коротко поклонилась и быстро вышла из залы, изо всех сил постаравшись, чтобы в ее глазах не мелькнуло даже тени обиды…
Купальня подействовала. А может, помогла дыхательная гимнастика. Или и то, и другое вместе взятое. Как бы там ни было, но когда после купальни Высокородная проследовала в свой покой для медитаций, ее желчь уже полностью успокоилась. Ну а поскольку в последнее время такое состояние духа являлось для элери Кастимионэль скорее исключением, чем правилом, Высокородная решила не упускать момент и попробовать разбудить свой дар. Ибо последние события, произошедшие как в империи людей, так и в земле Глыхныг, изрядно взбаламутили все ранее намеченные планы и выстроенные вероятности. Да что там говорить… одно возвращение Марелборо чего стоило! И ведь была же возможность совсем избавиться от этого Древнего, отчего-то воспылавшего столь необъяснимой любовью к этим полуживотным. Причем настолько сильной, что он не побрезговал не только встать во главе их самого крупного государства, которое сам же и создал, но еще и назваться (подумать только) человеком! Именно назваться, в этом Кастимионэль была совершенно уверена. Потому что мысль о том, что столь сильный маг и могучий владетель может не именоваться, а являться человеком, просто не могла уместиться в ее голове. Да и имелись у нее кое-какие предположения насчет того, кем Марелборо может быть на самом деле… Возможность была, но ею не рискнули воспользоваться. Неспровоцированная смерть столь могущественной м-м-м… сущности могла обернуться для тех, кто послужил бы ее виновниками столь тяжким ответом мира, что он поставил бы абсолютный крест на любых их дальнейших планах. И ладно бы неприятности грозили только исполнителям. Все, кто имеет амбицию подняться на вершину власти, готовы к риску и опасности, ибо путь наверх всегда идет с ними рука об руку. Однако никто не мог поручиться, что мир не посчитал бы достойными ответа не только непосредственных виновников, а, например, весь их род, – Дом, а то и всю расу эльфов или гномов в целом. Вот потому-то декавират самых могущественных магов и владетелей эльфов и гномов, который и принял решение устранить эту сущность, решил ограничиться всего лишь могучим проклятием, которое вцеплялось в разум и ауру проклятого, понадеявшись на то, что оно само по себе сумеет так или иначе устранить столь серьезное препятствие для их планов. Смерть по косвенным причинам должна была изрядно ослабить возможный ответ, а то и вообще полностью исключить подобную угрозу. А ее вероятность была очень высокой. Ибо под наложенным проклятием эта непонятная древняя сущность (ну так считала Кастимионэль, напрочь отказывающая людям в наличии сколько-нибудь серьезных возможностей) становилась всего лишь немногим сильнее любого рядового полуживотного, именуемого человеком. Увы, этого не произошло… Ну что ж, раз ситуация изменилась – значит, пришло время изменить и планы. Как минимум – свои собственные. Потому что тот декавират, который принимал решение по Марлборо, уже давно не существовал. Трое из его прежних членов уже «ушли вслед за богами», один умер сам, еще двое удалились от дел, а остальные… О-о-о, остальные с того момента по большей части стали самыми большими врагами друг для друга. Впрочем, это обычное дело среди тех, кто имеет волю и амбицию править разумными…
Приняв подобное решение, Высокородная подошла к изящному резному шкафчику и, распахнув украшенные тонким узором двери, задумалась.
Великое прорицание – дело очень серьезное. К нему готовятся долго или очень долго. Причем в этой подготовке участвует далеко не только сама Провидица. Даже если она вполне заслуженно носит титул Великой. Хотя ей, конечно же, достается больше всего… А вообще в Великом прорицании задействованы очень многие. Скажем, даже начальный уровень Великого прорицания, затрагивающий интересы всего одного эльфийского Великого дома, требует использования в ритуале энергии как минимум шести меллиронов. И это только начальный, который далеко не всегда способен принести ответ на более-менее сложный вопрос. Сама же Кастимионэль за свою жизнь принимала участие в куда как более экзотических вариантах. В одном из них, кроме эльфов и меллиронов, были задействованы еще и три связанных места силы, артефакты гномов, сами гномы и-и-и-и… эти полуживотные. Хотя Высокородная и была категорически против их участия. Была, но все-таки согласилась участвовать… А куда было деваться, если на их участии настоял Совет Владычицы? Так что у нее был только один выбор – либо согласиться, либо… просто не участвовать. Отказаться же от участия было бы куда большей глупостью. Возможности Провидицы растут тем больше, чем в более сложном и сильном ритуале ей выпадает участвовать… нет, не совсем так. Озарения могут осенить и просто так, случайно. Да так и осеняют. Когда и где угодно, и никому пока не удалось понять, отчего и почему это происходит. А вот даже самое простое контролируемое проникновение уже требует особой подготовки, существенная часть которой для Провидицы заключается в приведении себя в особенное состояние духа. В принципе самые начальные уровни, затрагивающие короткий временной горизонт хорошо знакомых и не слишком значительных разумных и некие простые, либо, наоборот, достаточно яркие события, никакой особенной подготовки не требуют. Кастимионэль еще помнила времена, когда она, будучи совсем юной ученицей, баловалась тем, что предугадывала, узнают ли старшие про ту или иную ее шалость, и какое ей в этом случае будет грозить наказание. Но так случается с самыми-самыми начальными уровнями, которые перестают развивать дар потенциальной провидицы уже к тому моменту, когда она начинает считаться старшей ученицей. И чем больше растет ее талант, тем больше для его развития требуется участие во все более сильных и сложных ритуалах. Поэтому любая провидица обычно руками и ногами вцепляется в возможности стать проводящим фокусом самых сложных и тяжелых ритуалов. Несмотря на все то, через что им во время ритуала приходится проходить… Так что, откажись она тогда от участия в ритуале с этими полуживотными, вполне возможно, титул самой признанной Великой провидицы эльфов скорее всего сейчас носил кто-нибудь другой.
Но столь большие сложности в подготовке относятся только лишь к Великим прорицаниям. Проникновения рангом пониже вполне возможно было осуществить и в одиночку. Конечно, такое под силу не каждой, далеко не каждой Провидице, но уж Высокородную Кастимионэль назвать «каждой» не повернется язык ни у кого. И хотя работа со столь влиятельным и затрагивающим целый пук вероятностей объектом, которым являлся вернувшийся на трон император людей, явно отнимет довольно много сил, но у Великой провидицы были весьма веские причины максимально ограничить круг не только ознакомленных с его результатами, но и даже хотя бы знающих о том, что подобный ритуал был. В идеале – до себя одной. Хотя это, несомненно, должно было окончиться для нее весьма болезненно…
Кастимионэль слегка скривилась и протянула руку внутрь шкафчика, легкими движениями выудив из его недр то, что ей было необходимо. Для одиночного погружения необходимо было воспользоваться самыми сильными «костылями». Слезы Света, Шепот ночи, Звей, глубокий, на шесть щелчков пальцами вдох… сознание потихоньку поплыло, уносясь в неведомые выси, и стройное тело Великой провидицы мягко упало на подушки, разбросанные по полу покоя для медитаций. Несколько мгновений ничего не происходило, но затем Старшая элери Великого дома Аэливар вздрогнула всем телом и глухо застонала, потом еще раз, еще, после чего неестественно выгнулась и закричала…
Свириниэль осмелилась заглянуть в покой только через десять минут после того, как затихли последние стоны и крики. Высокородная Кастимионэль обессиленно лежала на подушках, пялясь в потолок полубезумным взглядом, а из уголка ее рта сбегала по щеке липкая ниточка слюны, окрашенная в розоватый цвет пыльцы Звея. Эльфийка несколько мгновений молча и слегка испуганно рассматривала свою великую старшую родственницу, а затем осторожно позвала:
– Элери…
Высокородная едва заметно вздрогнула, а затем медленно перевела на служанку взгляд, в котором уже снова ощущался разум.
– Сви-и-и… – Она запнулась, сглотнула и попыталась снова: – Сви-и-иэль… пинеси… сдрафуррр…
– Да, госпожа! – испуганно вскрикнула та и вихрем выметнулась из покоя. Кастимионэль же скривилась и попыталась сесть, опираясь на дрожащую руку. Это получилось только с третьей попытки. Да уж… большей глупости и придумать было нельзя. Попытаться сделать прорицание на столь могущественное существо с помощью столь слабого ритуала… да тут стоит удивляться, что она не то что лишилась разума, но и вообще осталась в живых… И он еще смеет называть себя человеком?!!
– Вот, пожалуйста, элери! – Свириниэль возникла рядом с тонким хрустальным бокалом в руке.
– Помоги выпить, – сварливо отозвалась Высокородная, после чего сделала глоток и столь же сварливо продолжила: – А теперь – встать. Неужели ты думаешь, что я собираюсь улечься спать прямо в этом покое?
Добравшись с помощью служанки до своей спальни, Кастимионэль устало рухнула на кровать и задумалась. Ладно, в главном она потерпела неудачу. Скорее всего, в случае с этой сущностью даже начальным уровнем Великого прорицания не обойдешься. Потребуется воистину великий ритуал. Но можно ли считать ее попытку абсолютной неудачей? Кхм, а ведь, пожалуй, нет. Главная фигура так и осталась для нее сокрытой, но вот те, кто находится рядом с ней…
– Значит, Алый герцог, – задумчиво произнесла Высокородная, вспоминая то, что открылось ей во время ритуала, – забавный зверек… Может, заняться им лично? – Она покосилась на полог из лунного серебра, туго натянутый над ее кроватью, в котором, как в зеркале, отражались ее великолепная фигура и роскошные волосы, в данный момент живописно разметавшиеся по подушкам, после чего гадливо сморщилась. – Нет, не хочу… Свириниэль!
– Да, госпожа! – Служанка и-и-и… прапраправнучка мгновенно возникла в проеме дверей спальни. Кастимионэль окинула ее стройную фигурку оценивающим взглядом.
– Вот что, дорогая моя, мне… нам, всем нам нужно, чтобы ты влюбила в себя одного человеческого аристократишку.
– Челове… человеческого? – ошеломленно пролепетала Свириниэль.
– Да, – с кривой усмешкой кивнула Великая провидица, – он нужен мне отдрессированным. К тому же мне не нравится его жена. Она мне тоже мешает… и, похоже, действительно влюблена в своего мужа. Так что тут получится одним выстрелом выпустить две стрелы, – закончила она эльфийской пословицей, после чего замолчала и несколько мгновений молча смотрела на стоящую перед ней эльфийку, а затем медленно произнесла:
– А после того, как ты сделаешь все как надо, мы, так уж и быть, начнем заниматься развитием твоего провидческого дара.
Глаза Свириниэль на мгновение вспыхнули, после чего эльфийка опустила взгляд и склонила голову.
– Когда и куда мне выезжать, госпожа?
– Не надо никуда выезжать, – снова усмехнулась Кастимионэль, – этот зверек скоро сам сюда заявится…
1
Трой отшатнулся в сторону, а затем резким движением резко выбросил вперед Тайную ветвь, метя в шею, прикрытую добротным латным горжетом. Противник ловко заблокировал удар своим клинком и презрительно ощерился… но в следующее мгновение его башка, увенчанная крепким кованым шлемом с полуличиной, сделанной в виде кабаньей морды и прикрывающей лицо где-то до уровня верхней губы, слетела с плеч и покатилась по земле, все еще сохраняя то же самое презрительное выражение. Трой качнулся в сторону, уходя от возможного удара со спины и одновременно разворачиваясь, после чего окинул взглядом схватку и тут же прянул вперед, одним движением меча даже не нанося удар, а прямо-таки вскрывая спину еще одному бандиту, а затем… опустил меч. Бой закончился.
– Эти как-то быстро кончились!
Герцог Арвендейл развернулся и бросил взгляд на того, кто произнес эти слова. Виконт Аскавирал в настоящий момент ничем не напоминал того, кем он являлся на самом деле, – то есть благородного рыцаря и родовитого аристократа. Скорее его можно было принять за молодого, но уже, похоже, довольно опытного ополченца из числа вольных поселенцев или крестьян, выходца из какой-нибудь глухой деревеньки, в которой большая часть мужиков промышляет еще и охотой. Причем то, что он опытный, определить можно было только по тому, что на его плече в данный момент покоился здоровенный, но весьма покоцаный дрын, издали напоминающий обычный лом (ну ладно, будем честными – не совсем обычный, но где-то близко). И лишь за десяток шагов можно было различить, что это вовсе не лом, а довольно приличный двуручный меч с вороненым лезвием. Почему это служило признаком опытности? Да потому, что даже в той сборной солянке, которой являлась сейчас армия Империи людей, подобное оружие никогда бы не доверили неопытным рукам. Потому что двуручный меч в неопытных руках – это проблема для своих, а не для врагов… Весь же остальной вид молодого виконта соответствовал вышесказанному – поселенец или крестьянин из глухой деревеньки. А кем еще может быть молодой парень, одетый в домотканые штаны, кожаные онучи с тряпичными опорками и меховую безрукавку, натянутую прямо на голое тело?
Трой скупо усмехнулся и, стянув с головы напрочь порванный подшлемник, вытер им лицо. Вернее, попытался. Потому что на самом деле он просто повозил по лицу мокрой тряпкой, в которую превратился совершенно мокрый подшлемник. А откуда ему быть сухому-то? Дождь шел уже третий день. И хотя сегодня с утра он почти утих, превратившись скорее в этакую висящую в воздухе морось, на самом деле это было еще хуже. Потому что, в отличие от обычного дождя, от этой мороси не спасали уже ни плащ, ни полог воза. Да что там полог… казалось, она проникала даже внутрь домов. Впрочем, возможно, так не казалось, а и было на самом деле.
