Kitobni o'qish: «Такт Сердца»

Такт Сердца

Вступление

В 2004 году я встретил девушку, которую искренне полюбил на всю жизнь, но уже тогда я твёрдо знал, к чему стремлюсь и какой образ жизни предпочту выбрать…криминал прочно сидел у меня в голове и я не собирался его оставлять! Кражи, разбои, воровская идея в сердце… Девушка бросила меня спустя полгода, так как прочных семейных отношений с такой жизнью не построить, и она понимала это. Мы расстались. Нам было по 17 лет. Прежде чем было суждено встретиться снова, мне предстояло пройти армию, провести пять лет в федеральном розыске и за один год увидеть 5 тюрем изнутри, а ей – выйти замуж, родить дочь и построить карьеру – так пройдёт 10 лет!

Глава 1

Мама.

Я вырос в прекрасной семье. Мои родители простые, добрые люди, которые всю жизнь провели в трудах и стремились дать своим детям всё самое лучшее. Папа уже с юности был дальнобойщиком и ещё на «Газоне», будучи совсем молодым, объездил весь Советский Союз, а мама – домохозяйкой. Всегда заботилась обо мне с сестрой, дожидаясь отца с рейсов. Ещё в семь лет отец привёл меня в зал бокса, куда ребят принимали только с десяти…После общения с тренером, невзирая на возраст, мы всё-таки решили попробовать, и после нескольких тренировок, я остался там на следующие шесть лет. Помню свой первый бой в 9 лет, где соперник оказался на полу во втором раунде. Когда я привёз эту победу домой, отец сильно гордился мной. В детстве я был очень спокойным ребёнком, это выражалось во всём, чем я занимался, и в боксе в частности. Поведение на ринге хорошо раскрывает сущность каждого человека, и мою тренер однажды прокомментировал так: в первом бою ты спишь, во втором просыпаешься, а в третьем тебя уже не остановить… До 13 лет я ходил только в школу и в спортзал, не помышляя об улице, дискотеках и всём остальном, что могло плохо отразиться на моём взрослении. Но в этом возрасте появилась первая симпатия к девочке, а за ней и чреда глупостей… Я стал пропускать тренировки и школу, гулять с ребятами постарше… Первые дискотеки, выпивка, в результате – спорт начал отходить на второй план, а спустя ещё немного времени, я совсем оставил бокс.

В старших классах я уже вовсю курил «траву», часто играл в карты за школой и прогуливал уроки, но это не помешало мне, по окончании школы, поступить в престижный университет в 2004 году. Помню, отец сказал мне: «Сынок ты только учись». Я лишь одобрительно кивал головой, но в душе были совсем другие стремления. Проучившись шесть месяцев, я был отчислен за пропуски и приводы в милицию, о которых стало известно в стенах университета. Первые краденые телефоны, золото – дали возможность ощутить вкус лёгких денег. Родители отдали последние сбережения для того, чтобы я мог учиться в хорошем ВУЗе, и, как результат, моя халатность по отношению к учёбе сильно обидела их. Отношения с семьёй, складывались не самым лучшим образом. Именно в тот период времени я начал ухаживать за девушкой, в которую влюбился один раз и на всю жизнь. Мы общались, гуляли и проводили много времени вместе. Отношения с ней – это единственное, в чём я находил утешение тогда, но она находила в них лишь хаос. Моя безрассудность, дерзость в поступках, приводы в милицию вскоре разрушили эти отношения, и она оставила меня.

После отчисления с университета, я, то и дело, пропадал где-то на улицах, бывало, крал деньги из дома и совсем не интересовался домашними делами. Моё отдаление от семьи делало меня не только плохим сыном, но и плохим старшим братом. Я мало проводил времени с сестрой, не уделял ей должного внимания, в котором она тогда так нуждалась. Родителей, по праву, обижало и расстраивало моё поведение, и я очень сожалею сейчас, что так безрассудно вёл себя тогда.

У меня был близкий друг, с которым мы часто «шухарили» вдвоём. Он был из состоятельной семьи, но это, как показывает опыт, не является критерием благополучия. С 12 лет он уже воровал у родителей довольно большие суммы денег – прожигал за неделю столько, сколько люди не зарабатывали за месяц в те времена. Его семья заботилась о нём, но когда в детстве его младший брат сильно заболел, родители тратили все силы, время и внимание на то, чтобы вылечить младшего сына, мотаясь по городам в поисках лучших докторов, а старшего в какой-то момент потеряли… С 13 лет он уже пропадал во дворах, играл в карты на большие суммы денег и полностью «забивал» на школу. Его окружали ребята гораздо старше его, а сверстники просто боялись. Постоянный кураж и чувство вседозволенности не могли не оставить свой след в его жизни. С 14 лет он начал употреблять наркотики, совершал кражи, разбои…, делая это всё просто на «отбитых», не имея страха и не боясь последствий. Мы знали друг друга с детства, но близко начали общаться уже в сознательном возрасте, когда нам было лет по 16, и часто «исполняли» вместе. Помню, как однажды, повздорив из-за какой-то ерунды, мы вели по городу какого-то «терпилу», соревнуясь, кто первый «хлопнет» его… и в этом споре просто потеряли его из виду. Поссорившись окончательно, я ушёл один в сторону городского сквера, и, заметив на ступеньках человека, просто присел рядом и завёл с ним какой-то разговор. Через несколько минут сзади раздался нахальный голос моего друга. Заметив меня издали с каким-то «пассажиром», он решил сымпровизировать и просто «отработать» его на месте, зная, что я подхвачу эту ситуацию и недавняя ссора между нами рассеется, как пыль. Приблизившись к нам, он начал грубо и по-хамски вести себя, я сделал вид, что напуган, а через какое-то время мы уже оба «грузили» растерянного бедолагу. Закончилось это всё тем, что я «выключил» его ударом локтя, забрал у него телефон, и мы ушли оттуда. Но не прошло и 20 минут, как мы снова начали о чем-то спорить, ругаться и, не поделив этот телефон, который, кстати, был достаточно дорогой по тем временам, просто разбили его об асфальт и пошли дальше. Мы были очень молоды тогда и вели себя довольно бесшабашно во всём, что делали, и это порождало лишь хаос вокруг нас, но тогда мы не понимали этого. Какие-то ссоры и недопонимания между нами были чем-то обыденным, как это случается у подростков, но не являлись нормой – прежде всего, мы уважали друг друга и ценили нашу дружбу. Мы гуляли, курили «траву», играли в азартные игры, били людей в подворотне, отнимая у них золото и телефоны, думая, что это круто. Появлялись первые приводы в милицию, ссоры с родителями, мелкие грабежи, о которых становилось известно нашим семьям – и в них это рождало лишь стыд и сожаление за своих детей, а в нас порождало только наглость и чувство безнаказанности.

В какой-то момент всего накопилось так много, что мне захотелось побыть одному, а семье дать отдохнуть от меня, так как потеря учёбы и вечные заявления в милицию за мелкие кражи становились тяжёлой ношёй для них, и для отношений в целом. Отец предложил мне устроиться на склад, где нужно было грузить лес, и я сразу ухватился за это, потому что это давало мне возможность жить отдельно в другом городе. Родители сняли мне скромную комнату, в которой была только кровать и тумбочка, голые стены и пол – состояние жилья было таким, что даже не требовалось снимать обувь. Видя эти условия, мама плакала. Проработав 6 месяцев грузчиком, и дождавшись, когда мне исполнится 18, я собрался идти служить в армию. Перед уходом, девушке, которую я по-прежнему любил, хоть мы были уже не вместе – я сказал: «Только не выходи замуж», но жизнь сложилась так, что она вышла… Будучи уже в армии я узнал это, но был намерен бороться за неё – и с мужем тоже, если придётся. Я не собирался отступать, но когда узнал, что у неё родилась дочь, смирился, не желая вредить отношениям в семье, где был ребёнок! По возвращении из армии, я несколько раз встречал её случайно, но потом мы не виделись много лет подряд…

Трудности всегда были тем, что сопровождало меня в жизни. Иногда они находили меня, а иногда и я находил их сам. Идя на службу, я сразу желал попасть подальше от дома, избегая отпуска и других льгот для солдат. Мне хотелось полностью ощутить все «прелести» срочной службы за тот недолгий год, который она длилась. Попал я в пограничные войска. Уже в первые месяцы службы внимания со стороны офицеров было больше, чем достаточно, а один из них, майор, особенно усложнял мне жизнь на протяжении всех месяцев, проведённых в учебной части. Он не упускал возможности наказать меня за любой проступок, который я совершал, а таковых было предостаточно.

Однажды, я забрал автомат одного из солдат и потом ему же продал его. Иногда дрался, отнимал телефоны у других ребят, и это привело к тому, что сгруппировавшись, все мои «потерпевшие» написали стопку заявлений на меня. Помню, как один из офицеров, у которого я также был «на глазах», вызвал меня к себе. В кабинете он встретил меня с распростертыми руками и широкой улыбкой на лице, что меня очень удивило. В начале нашего разговора, он сказал:

– Только что у меня в кабинете было около 10 перепуганных маменькиных сынков, и ты можешь мне даже ничего не объяснять, я и так всё понял о тебе. Но меня сильно заинтересовал случай с автоматом, и я бы хотел услышать это от тебя в деталях, для своих личных армейских историй, так сказать. Как ты это сделал?!, – и снова расплылся в кресле, широко улыбаясь.

История – «расскажи мне всё, и тебе за это ничего не будет», была частой ещё по малолетке в кабинетах милиции родного города. Я никогда не вёлся на неё, но тут, взвесив все «за» и «против», понимал, что уже ничем не рискую и рассказал детали этой маленькой афёры. Слушая меня, этот офицер, задавал какие-то вопросы, чтобы не упустить детали, а в конце просто расхохотался и сказал:

– Уедешь отсюда невредимым. Я всё улажу. Иди!

После очередной драки в моём исполнении, майор, который особенно меня доставал, построил всю роту – около 100 человек, дал мне Устав и приказал 5 часов читать обязанности рядового солдата вслух, чтобы было слышно в его кабинете. Объём написанного занимал всего полторы страницы, поэтому чтение было довольно монотонным и часто повторяющимся. От скуки, уже через минут двадцать, я начал коверкать текст, читая его, то как стихотворение, то протяжно, словно песню… Солдаты начали подхватывать мою интонацию, в такт со мной повторяя словосочетания, которые я произносил в заданном темпе. Выкрикивая очередную реплику, её повторяло 100 человек именно с той интонацией, которую я задавал. Это было очень здорово, но за эту выходку нам добавили ещё два часа мучительного чтения. Когда все уже изрядно устали, я стал один монотонно читать текст. В конце каждого часа нам давали 5 минут на то, чтобы 100 человек сходили в туалет, потом снова построились – так прошло 7 часов. На протяжении следующих месяцев, проведённых в учебной части, этот майор не упускал возможности наказать меня, но как только пришло время уезжать в отряд, он подошёл ко мне и предложил остаться, сказав, что из меня получился бы хороший сержант, но подчинение и Устав были чужды мне, и я ответил отказом. Уже через несколько дней я сидел в вагоне, который направлялся в город Чоп, где был пограничный отряд, который распределял солдат на ближайшие границы. От Крыма этот город был одной из самых дальних точек на территории Украины.

Как только мы с приятелем устроились в купе, ко мне подошёл солдат и сказал, что меня завёт командир вагона. Перебирая в голове, что я сотворил и за что очередной капитан хочет меня видеть, я вошёл в его купе. Посмотрев на меня, он произнёс: «Мне сказали, что ты сможешь удержать порядок в вагоне на протяжении всего пути?», – я ответил вопросом: «Кто сказал?», – на что он грубо посмотрев на меня, ответил – «Исполняй», – и я вышел из купе. Я понимал, что такие рекомендации обо мне мог дать только тот самый майор, который «сворачивал» мне кровь на протяжении всей «учебки», но мужик он был хороший и уважал меня.

На протяжении всей дальнейшей службы я попадал во множество разных передряг, встретил много новых людей. Да что и говорить – много новых проблем, которые чуть не оставили меня в тюрьме на лет 5, ещё тогда… Статья за рэкет и вымогательство в конце службы, отказ сотрудничать с военной прокуратурой делали жизнь сложнее. Начальник штаба в отряде отдал приказ докладывать обо мне каждый день ему лично – и обо всём, что я делаю в последние недели… Даже в туалет – по части – я ходил под конвоем. За весь год я ни разу не был дома, и находился весьма далеко от него, как и хотел в начале своей службы. Когда срок моей службы подходил к концу, и проблемы разного рода достигли критической точки, я почувствовал, что медлить больше нельзя, обратился за помощью к своему командиру подразделения, попросив его помочь уехать домой в одной из первых «пачек», в которых отправляли лучших и отличившихся за время их службы солдат. Он услышал меня. И в течение следующей недели, я был уволен и отправлен домой. Армия – это время, которое я вспоминаю с удовольствием и улыбкой на лице, но делать там всё же нечего.

Вернувшись домой после службы, через месяц я уехал к своему приятелю в город У. Познакомились мы во время моей срочной службы, подружились. Но, принять решение уехать из дома уже через неделю, больше чем за тысячу километров меня подтолкнула романтика и дух свободы в моей душе. Мне шёл только 19-й год, и казалось, что, будучи один и так далеко от дома, у меня будет больше возможности реализовывать свои жизненные устремления. А отсутствие родительского контроля также поспособствует этому, но это была большая глупость с моей стороны! Пока я там занимался мелкими кражами, кто-то ограбил отделение банка, и именно я с товарищем, подошёл под описание грабителей. Милиция и убойный отдел не давали нам прохода – постоянно допрашивали, брали отпечатки, снимали на камеру, составляя психологический портрет, пытались давить морально, как могли, чтобы получить от нас признание в ограблении банка, которого мы не совершали, но были похожи на тех, кто сделал это. Мы проводили периодически ночи в местном КПЗ, а утром нас отпускали, потом снова другие спецслужбы арестовывали и допрос начинался снова. Мы практически не спали сутками, есть было нечего и даже крыши над головой не было, за исключением, ночей, проведённых в камере. Так продолжалось какое-то время и я понимал, что больше не могу угождать своей упёртости и надо возвращаться домой. А упёртость заключалась в том, что раз уж решил уехать и заниматься тем, чем решил, то хотел довести это до конца, во что бы то ни стало, невзирая на трудности. Я не собирался поворачивать назад и уезжать оттуда, но данная ситуация поражала меня и заставляла уехать. Мы с приятелем просто оказались не в то время не в том месте. Так попасть – это ещё умудриться надо! Этот месяц, что я провёл там, был одним из худших в моей жизни и мне очень стыдно перед моими родителями за их переживания тогда. Будучи абсолютно без денег я понимал, что моё упрямство больше не может брать верх надо мной. Оставаться тут, во что бы то ни стало, будет глупостью. Я позвонил отцу и попросил выслать мне денег на дорогу домой. Выкупив своё золото с ломбарда, которое я заложил уже через пару недель после приезда, я сел в купе и, не имея денег даже чтобы заплатить за постельное бельё в вагоне, утром был дома.

Глава 2

Шёл 2007 год. Я занимался мелкими кражами в супермаркетах, на рынках и карманными кражами. Жил один, в другом городе, отдельно от родителей, снимая квартиру. День начинался с того, что я выходил на улицу с пакетом побольше, без копейки денег и, проходя по городу, к вечеру возвращался с полным пакетом еды и, если везло, с небольшим количеством денег. Часто работал и со своим старым другом детства, с которым мы по-прежнему, поддерживали отношения. Он продолжал употреблять наркотики. Я знал, что это порождает в людях не самые лучшие качества, но я любил его, как человека. Мы частенько промышляли тем, что крали в парфюмерных магазинах дорогой парфюм, кассеты от станков для бритья и просто продавали на рынке в полцены. Однако для меня целью было научиться вскрывать замки. Несколько лет я только думал об этом, но не понимал, как этому научиться… Однажды я, что называется в «наглую», подошёл к одному мастеру по изготовлению ключей и попросил его научить меня обращаться с замками, или хотя бы просто дать совет, и он, к моему удивлению, дал его. Дал пару старых замков, маленькие тиски и разрешил иногда заходить. Свою первую отмычку я раздобыл случайно – у старого приятеля, который был намного старше меня и ещё в далёких 90-х работал с домушниками в Москве. У него валялась всего часть необходимого инструмента, узнав о моём стремлении, он отдал мне его, говоря, что мне не стоит заниматься этим ремеслом. Времена уже другие, говорил он, и высших идеалов справедливости, достоинства и романтики уже не встретить на криминальной тропе. Но я был упрям и не желал слушать. Вторую часть инструмента мне дал новый приятель «ключник» и примерно объяснил, как с ним обращаться. К тому же появление интернета, как раз в то время, помогло найти статью, в которой объяснялось, как нужно подходить к замку. Получив первые знания и инструмент, я начал тренироваться на всех замках, которые мог достать. Новые были не дешёвые, а старые легко поддавались вскрытию из-за выработки. Я постоянно искал деньги «на жизнь» и на замки, продолжая совершать мелкие кражи. Так продолжалось примерно с год.