Kitobni o'qish: «Человеческие ресурсы»

ГЛАВА 1

Оригинальный дизайн офиса был выполнен на заказ. Множество интересных вещей, о назначении которых я пока не знал, превратили бы любое другое место в подобие выставочной комнаты в музее. Также эти вещи никак нельзя было отнести к антиквариату. Например, эксклюзивный стол владельца офиса выполнен в старинном стиле. Стул, за которым сидел я, сделан аналогично. Высокая спинка, подлокотники, широкое сиденье обитое кожей. Эдакое жёсткое кресло, чтобы собеседник чувствовал себя удобно, но не расслаблялся.

– Скажу сразу, что проводить собеседование, мне прежде не приходилось, – отвлек меня глава офиса.

Он откинулся на спинку кожаного вращающего кресла и изучал мой паспорт. Стол и открытый ноутбук скрывали большую часть его тела. Но я разглядел, что одет он был в деловой костюм с пиджаком, явно не из дешёвых, но без галстука. Часы на левой руке выглядели скромно, хотя это только на первый взгляд.

– Военнообязанный? – спросил он меня, не отрывая взгляд от паспорта.

– Да можно сказать, что уже и не обязанный, – ответил я, ощущая неловкость. – На учёте состоял, как полагалось. В институте с интересом посещал военную кафедру. Правда со здоровьем подвела травма, полученная на тренировках.

– Спортсмен значит?

– Каратист, разрядник. Разряд юношеский, конечно же. Так вот из-за травмы ноги мне на кафедре обещали, что пойду офицером запаса. Только учёбу я бросил, а военкомат про меня забыл. Ни одной повестки за несколько лет.

– Да знаю, я такую ситуацию, – перебил он меня. – Зато потом работницы в военкомате с пеной у рта готовы доказывать, как они работают безукоризненно. Бывший знакомый военком просто в край зажрался. Ему, видите ли, на руку этот бардак. Но полгода назад взяли его за жирное место и пнули с должности. Правда, его место занял такой же дармоед. Хотя сейчас в большинстве случаев толку мало от службы. Вот по себе знаю, что ни чему стоящему за один год там не научат, особенно если во флоте. Вот как можно службу в три года сократить до одного? В общем, с армией всё понятно, военный билет тебе всё равно выдадут, ни куда не денутся. А с личной жизнью как? Жена и дети в паспорт не записаны.

– Дети может, и бегают где-то по городу, – пошутил я, но реакции на шутку не последовало. – Живу со своей девушкой, квартира собственная.

– Это хорошо, что своё жильё, – он вернул мне паспорт и закрыл ноутбук. – А работал кем раньше?

– Много где себя попробовал. В основном работал промышленным альпинистом. Нравилось присутствие порции адреналина. Периодически так и подрабатываю, благо знакомые есть, кто подработку предложит.

– Получается так, что везде понемногу, но ничего конкретного.

Я обратил внимание на его жестикуляцию. Он двигал исключительно левой рукой, Чего удивляться, каждый седьмой человек является левшой.

– Вот смотри сам, что получается: у работы свойственная специфика, про нормированный рабочий день и стабильные выходные иногда придётся забыть. Все, конечно же, зависит от ситуации. Но такой график может дать трещину в твоих отношениях с любимой. При всём этом в работе ты будешь постоянно сталкиваться с неприятными, а порой и грязными подробности. А если любитель похлебать пивко, то вообще сразу рекомендую поворот на сто восемьдесят. С похмельным синдромом мне работники не нужны. Подведя черту, можно задать основной вопрос, – он выждал паузу и немного наклонился в мою сторону. – Оно тебе надо?

– Я всё понимаю. А если на счёт пива и прочего пойла, то я давно понял, что мне алкоголя или других веществ, чтобы расслабиться или забыться точно не нужно. Тем более с алкоголем я попрощался ещё до того как в альпинизм подался. На опасной работе пьянчугам делать нечего. Хотя самоубийц везде хватает. При мне на стройке случай был, но это не столь важно. И если учесть другие нюансы, то я готов пойти на жертвы.

Меня стало заполнять чувство, что уйду я домой ни с чем и со скверным настроением. Очередная пустая трата времени.

– Ты предпочитаешь опасную работу, чтобы так сказать была с пульсом. А как на счёт спасателя или пожарного, учитывая положительные обстоятельства с армией, конечно же. Я знаю тех, кто умудрялся проходить медкомиссию на пожарника, при этом состояние здоровья у них было неудовлетворительное. Делается это очень просто – в кабинет к врачу заходишь не ты, а твой здоровый друг. Если тебе только одна травма мешает, то сложностей почти не будет. Знаешь сколько таких пожарников сейчас в казармах?

– На счёт спасателя, как-то всерьёз не задумывался. А вот с пожарной службой есть небольшая загвоздка.

Он посмотрел на меня ледяным взглядом.

– В третьем классе попал на учёт в пожарную охрану. Спички были любимым развлечением.

– Юный пироман! – он негромко рассмеялся. – Ну, с одной стороны хорошо, что примерным ребёнком не был. Некое шалопайство должно быть в каждом пацане.

Его внезапная радость немного успокоила меня. Может быть, у меня ещё есть шанс. Стоит ли ему рассказать, что паинькой я уж точно не был? А ведь я из своих сверстников во дворе самый первый начал исследовать подвалы дома, взрывать карбид в бутылках, и конечно устроил небольшой пожар.

– Кстати как твоя «ласточка» летает?

– Она ездит и очень даже неплохо. Пусть не иномарка, зато детали дешевле.

– Я это к тому, что ездить нужно будет много, возможно очень много. Будет не продуктивно, если машина откажется работать. Затраты времени даже на быстрый ремонт просто недопустимы.

– Таких осечек у меня не было. И не думаю, что будут.

Возникла небольшая пауза. Вот сейчас всё и решится.

– Мы с тобой поступим так: даю тебе срок до сегодняшнего вечера. Обдумай всё как следует. Шанс в принципе есть у каждого. Главное, чтобы ты только не жалел об этом в дальнейшем. Дома ознакомься с законодательной базой, я дам тебе кое-какие распечатки. А пока, всего хорошего, вечером, я тебе позвоню.

Он встал с кресла, чтобы попрощаться. Я тут же поднялся в ответ, но для рукопожатия он протянул левую руку. На секунду я замешкался, и чуть было не протянул правую руку, но мигом исправил положение.

– Всего доброго. А вас как зовут-то?

– Владимир Владимирович, – резко ответил он.

Да ладно! Будет весело, если фамилия окажется как у президента. Желание расплыться в дурацкой улыбке, напрочь отрезало под его ледяным взглядом.

– Ещё раз всего доброго, Владимир Владимирович, и спасибо.

Надежда вновь обрела твёрдую основу. Хотя возможно всякое, ведь обещание не является гарантией. Но что-то мне подсказывало, что я получу действительно уникальную работу. Только одна деталь мне не давала покоя. Что же у него с правой рукой? Она висит словно мёртвая.

Двенадцатью часами ранее

Из окна веял тёплый майский ветерок. Скоро совсем стемнеет. Я битый час тратил на штудирование объявлений по работе. Всё одно и то же. По большей части меня ни куда не возьмут из-за отсутствия должного опыта. Да и на новой работе я долго не могу усидеть из-за однообразия.

– Нашёл что-нибудь? – спросила Ксения, вытирая голову полотенцем.

Я даже не заметил, как она вышла из душа.

– Есть кое-что интересное. Вот смотри.

– Помощник частного детектива, – медленно проговорила она. – На мой взгляд, несерьёзно.

– Зато романтика.

– Так-так, это ещё что такое? – она наклонилась к монитору и интонацией выделила один из тезисов. – Умение быстро находить общий язык и располагать к себе представительниц слабого пола. Это нормально?!

– Да подожди ты! Что за агрессивная реакция? Ещё ничего не известно.

– Нет, ты считаешь это в порядке вещей?

– У меня свой личный порядок вещей, – я закрыл браузер и быстро выключил компьютер. – А ты опять заводишься из-за пустяка. Вот это в твоём порядке вещей.

Не снимая одежды, я свалился на кровать. Как же не хочется снова ругаться. Ведь очередной пустяк. Что за народ эти женщины?

– Я не против, чтобы у тебя была творческая работа… но ты даже не будешь меня сейчас слушать! Опять упрёшь взгляд в потолок и полетишь в своих мыслях. Короче, делай что хочешь!

Утром позвоню и расспрошу всё как следует. А там уже будет видно, что из этого выйдет. Может оказаться, что это вообще какой-нибудь очередной лохотрон. Сейчас лучше остудить обстановку.

– Ксю? Ксю, не злись. Всё будет нормально.

Ксюша сидела на стуле, закрывшись мокрым полотенцем, и расчёсывала волосы. На её голых ножках ещё оставались капельки воды. В мою сторону она старалась не поворачиваться. Моя рука незаметно скользнула за её спину, и я сорвал полотенце. Она завизжала сквозь смех, делала вид, что зовёт на помощь, и что её в очередной раз насилуют. Крепкий поцелуй в губы прекратил её зов помощи. Кожа у неё после душа была ещё немного влажная и прохладная. В очередной раз я сгладил неприятную ситуацию.

Спустя неопределённое количество времени

Я проснулся от ноющей боли по всему телу. Высоко на потолке слабо горела лампочка. Что за чёрт? Попытки пошевелиться не увенчались успехом, поскольку руки и ноги оказались связанными. Сам я валялся на грязном полу спиной кверху, а из одежды на мне были только трусы. Да что же происходит? Резко нахлынуло чувство страха. Обстановка вокруг напоминала какой-то склад. Я попытался оценить своё состояние. Весь в грязи, много кровоподтёков, синяков и царапин. Грудь болела особенно сильно. Прижав подбородок к груди, я увидел множество мелких порезов, выглядело так, словно на коже вырезали надпись. Страх резким скачком сменился на панику. Я вертел головой, пытался извиваться, дыхание участилось. Судорожно вдыхая через нос, мне вспомнилось ощущение засохшей крови в ноздрях. Так не раз было, когда мне в драке или по неосторожности на тренировке разбивали нос. Остатки крови в носу потом ощущались ещё какое-то время. Страх же продолжал нарастать. Я уже настолько не контролировал себя, что выдавил из себя звук похожий вой.

– Очнулся, значит, – сказал кто-то знакомым голосом.

Я с трудом выкрутился в сторону прозвучавшего голоса. В темноте было слабо видно привязанного к стулу человека. Разглядеть лицо было невозможно.

– Попали мы с тобой, Мишаня. Ох, и попали!

ГЛАВА 2

Языком я провёл по полости рта, проверив, не выбиты ли у меня зубы, так как было ясное ощущение того, что по лицу меня ударили и не один раз. Вроде бы все на месте. Привкус во рту был неприятный, словно у меня месяц не было возможности чистить зубы. Ещё это странное жжение в шее. Да мне по ходу дела поставили какой-то укол, возможно транквилизатор.

– Ты кто? – произнёс я, и не узнал собственного голоса, из-за сильно пересохшего горла.

– Вот и приехали! – ответил некто. – Хорошо они тебя накачали, ты помнишь последние два дня?

– Если эти два дня дают ответ на то, как я здесь оказался, отвечу с уверенность, что ни черта не помню.

– Плохо дело. Но сарказм у тебя не пропал. Твоё последнее воспоминание?

Я с усердием принялся шевелить мозгами, ко всему моему состоянию добавлялось ещё чувство сильной слабости.

– Помню собеседование. Потом я был дома, мне позвонили, чтобы уточнить, не поменял ли я решение. Завтра я должен был выйти на работу… твою мать!

В моей памяти был настоящий кавардак. Вроде бы помню, кто я такой, где живу и когда родился. Помню родителей. Помню Ксюшу, но не могу отчётливо представить её лицо. Голос этого пленника мне тоже знаком, но я словно первый раз в жизни его слышу. Как меня угораздило сюда попасть? Собеседование, а что потом-то было? Вспоминаю больницу, какого-то риелтора… Голова готова лопнуть, все образы размыты!

– Теперь доля сарказма в моём исполнении: поздравляю, две недели твоей жизни улетучились в задницу. Да вот только вспоминать некоторые подробности я тебе не рекомендую.

Новая волна страха и шока ударила мне в голову.

– Да что же происходит? Как я тут оказался!?

– Паника тебе уж точно не поможет. Береги силы, нам ещё выползать отсюда нужно. Я скажу, когда появится подходящий момент. А рыдать можно будет и дома, хоть во всю глотку. У тебя голова, кстати, не болит?

Я попытался взять себя в руки и успокоиться. Спокойный голос неизвестного вселял чувство надежды. Сделав пару глубоких вдохов, я ответил:

– Немного болит. Меня по голове случайно не пинали?

В стороне послышались шаркающие по полу звуки шагов.

– Я слышу, что наши девочки разговорись!

Поочерёдно раздалось несколько щелчков рубильников в электрощите. После быстрого мерцания, на потолке загорелись несколько ламп. На складе стало достаточно светло. После темноты, глаза больно отреагировали на свет. Теперь я мог разглядеть лицо своего привязанного к стулу собеседника, но всё равно не мог его узнать. Это был коренастый мужчина, на вид лет сорок. Короткие чёрные волосы, из одежды также только трусы, кожа покрыта грязью и синяками, на лице следы засохшей крови. На левом плече была большая рана, словно срезали кусок кожи.

По коридору между стеллажей в нашу сторону шагали четыре человека. Один из них особенно выделялся своей громоздкой комплекцией. Его рост был примерно в два метра, копна чёрных густых волос на голове, борода. Тёмного цвета рубаха навыпуск с засученными по локоть рукавами, такого же цвета военные брюки с карманами на бёдрах, высокие солдатские ботинки, но почему-то не зашнурованные. Предплечья покрыты татуировками в кельтском стиле, также на руках присутствуют несколько длинных тонких шрамов. В общем, внешний вид здоровяка напоминал некоего современного варвара. Второй выглядел менее внушительно: среднего роста, костюм мотогонщика, короткая стрижка, волосы пепельного цвета с залысинами, худощавое лицо. Двое других напоминали обычных байкеров: кожаные куртки, джинсы, ботинки, солнцезащитные очки, у одного из них на голове была бандана. Определённо я не помнил ни кого из этой четвёрки. Почему они так одеты?

Когда эта компания подошла ближе, во мне зашевелилось чувство отвращения. Что это за отморозки? В голове мелькали очень размытые образы. От новой волны страха меня пробило в дрожь. Здоровяк подошёл ко мне и упираясь ногой в живот, перевернул меня с боку на спину.

– Догадался, значит предупредить свою блондинистую шлюху? – произнёс он и сильнее вдавил ногу в живот.

Что он имеет в виду? Каким боком тут замешана Ксения? Только бы с ней всё было в порядке. Но я даже не заметил, как меня переклинило. Страх мгновенно сменился злобой. Я ясно представил картину, как выдавливаю глаза этой горилле, если он, хоть пальцем дотронется до неё.

– Она не блондинка, волосы у неё русые. Тебе бы к окулисту сходить.

Трое стоявших за спиной верзилы, издали поганые смешки. Давление ноги усилилось. Казалось, что сейчас он вдавит каблук ботинка мне до позвоночника.

– Господа, вы посмотрите на него, ещё и хамить осмеливается, – в его голосе звучала издёвка, а лицо расплылось в улыбке. – Тебе как я погляжу, башню совсем сорвало.

Он просунул правую руку за спину и из-под рубахи вынул здоровенный нож.

– Мне плевать какие у неё волосы! Я буду иметь её за щеку, пока у неё всё во рту не покроется мозолями. А могу и зубы предварительно выдернуть.

Я попытался вывернуться из-под ноги, но в мгновение ока наконечник ножа замер перед моим лицом.

– Я соглашусь с тем, что даже в такой ситуации твоя неуместная смелость достойна уважения, – наконечник осторожно упёрся в мой лоб. – Но если ты, ублюдок, вздумаешь рыпаться, то подохнешь быстро и глупо. Хотя нет, лучше медленно и до сумасшествия мучительно.

Он убрал нож от моего лица и спрятал его обратно за спину. Также я был удостоен освободиться от давления его ботинка. С трудом я перевернулся на бок. Связанные за спиной руки, изрядно затекли, но пока я лежал на спине, оказываемое на них давление собственного веса усилило эффект онемения. Я встретился взглядом с тем, что был в куртке гонщика. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы понять каков человек. Этот же без сомнений был настоящим выродком. В его взгляде было что-то извращённое, больное. Ухмылка на лице отражала некое наслаждение от наблюдения за чужими страданиями. Если другие двое смотрели на происходящее хладнокровно, то гонщик словно пребывал в предвкушении чего-то более омерзительного.

– Посадите его на табурет, – скомандовал здоровяк двум подручным. – Не хочу, чтобы он себе что-нибудь застудил.

Наверное, мои уши решили подшутить надомной, или это слуховая галлюцинация. Для чего эта внезапная обеспокоенность моим здоровьем? Двое байкеров подняли меня под руки и усадили на табуретку.

После я наблюдал картину обычного рабочего быта. Ряженых байкеров оказалось гораздо больше. На складе открылись большие ворота и байкеры суматошно таскали на склад какие-то увесистые коробки. Были и довольно большие коробки, которые они перевозили на поддонах автопогрузчиком. Судя по их аккуратности, в коробках было что-то хрупкое. На нас они почти не обращали внимания. Гонщик наблюдал за работой и сверялся с бумагами. А вот здоровяк изредка появлялся на глаза и снова исчезал в подсобке.

Все заняты каким-то делом, а мне сейчас необходимо привести свою память в подобие порядка. Если попытаюсь поговорить со вторым пленником, то работнички непременно пресекут мои действия, да ещё и удостоят парой ударов. Надо попытаться восстановить очерёдность событий с последнего, что я помню. Наверное, так будет проще. Начнём уже. После собеседования я поехал домой…

На следующие утро после собеседования

Вынув ключ зажигания, я вышел из припаркованной машины. Оставался ещё запас времени в несколько минут, но в моём случае лучше было не опаздывать. У входа офисного здания были припаркованы ещё несколько автомобилей. Всё иномарки. Какая же из них принадлежит моему новому начальнику? У меня появилось желание подняться в его офис, но я решил, что лучше не буду нарушать договорённость. По его указу я должен ждать рядом с входом как окажусь на месте. Воздух после ночи ещё не прогрелся, и я чувствовал свежую прохладу. Ночью я плохо спал из-за сильного волнения, но сонного состояния не ощущалось, а прохладный воздух окончательно взбодрил меня.

Владимир Владимирович вышел из входной двери. На нём был тот же костюм что и вчера. Через шею проходила специальная удерживающая повязка, в которой от локтя до кисти фиксировалась правая рука.

– Минута в минуту, – он протянул мне левую руку. – Пунктуальность является очень важным качеством.

Я с непривычки снова замешкался при рукопожатии.

– Доброе утро.

– Утро не всегда бывает добрым. Как настроение, ещё не передумал?

На его лице появилась оживлённая лёгкая улыбка. Такое чувство, словно это не совсем тот человек, с которым я вчера разговаривал. Вчера его лицо и взгляд были почти непоколебимыми, за исключением одного развеселившего его факта моем биографии. Но кажется это тот случай, когда невозможно всё понять о человеке, судя по одной встречи с ним.

– Настроение у меня боевое, – почему-то мне не пришло в голову что-то ещё в качестве ответа.

– Вот и отлично. На первую половину дня расстановка будет следующей, – он направился в сторону серебристого внедорожника. – Сейчас поедем к клиенту. Естественно на моей машине. Выслушаем его и вернёмся в офис.

Я на мгновение замер на месте. Как он собрался вести машину? У него же правая рука травмирована.

– Не беспокойся, всё уже отработано, – произнёс он, поняв моё замешательство.

Внедорожник оказался праворульным. Учитывая состояние Владимира Владимировича, для него это было существенным плюсом: пристегнутся левой рукой гораздо удобнее, и коробка передач располагалась под левую руку. Автомобиль был самый современный в техническом плане. Практически всё управление выполнял компьютер. Одному знакомому подобный автомобиль подарили состоятельные родители. Когда он только начинал на нём ездить, то постоянно выпендривался. К примеру, закуривал во время поворота, а автомобиль сам выравнивался на ходу.

Внедорожник плавно развернулся, мы выехали на трассу и слились с потоком движущихся машин.

– У тебя ко мне есть миллион вопросов, а с чего начать, естественно не представляешь. Если говорить простым языком, то наша деятельность достаточно многогранна. Например, с точки зрения морали, тебе придётся отбросить все предрассудки. Предположим, что у одного из супругов есть основания подозревать в неверности свою вторую половинку. Такую работу надо выполнить, не обращая внимания ни на какие внутренние барьеры. А поначалу может показаться, что лучше скрыть факты для сохранения брака, к примеру. Или начнёшь сожалеть, что вообще зря полез в чужую личную жизнь. Вот в этот момент такие чувства и следует придушить. Такое понятие, как личная жизнь порой принимает грязную формулировку. В конце концов, они сами платят тебе деньги за то, чтобы ты копался в их личной жизни. Также следует учесть, что клиент может быть не совсем удовлетворён результатом проделанной работы. Например, после двух месяцев постоянного наблюдения не обнаружено ни одного намёка на измену. А клиент отказывается верить предоставленным фактам.

– Что-то вроде паранойи. Клиент подсознательно хочет верить в то, чего нет. Он будет до упора искать доказательства несуществующей измены. Но его же могут обмануть, если в качестве доказательств подкинуть фальшивку.

– Совершенно верно. Но твоя задача в таких случаях не играть в психолога или афериста, а отпустить клиента. Пусть лучше обратится к другому детективу, который поймёт его проблему, и предоставит ему то, что он хочет. Как правило, в таком случае из клиента выжимают максимальную оплату. Последствия таких действий останутся на совести частного детектива. Но может и быть всё в точности, да наоборот. Ты предоставил подлинные доказательства, а клиент не верит. Изменяя сказанную тобою мысль в том направлении, что подсознательно клиент не хочет верить в то, что является фактом. Вот такая смесь философии и психологии.

– А какие услуги приходится оказывать чаще?

– Сразу даже не смогу сказать. В нашу информационную эпоху, чем только не приходится заниматься. Нужно будет и проверять людей на распространение корпоративных секретов. Узнавать о настоящих целях партнёров при сделке. Корпоративный шпионаж, нанесение экономического ущерба. Проверка подлинности анкетных данных кандидата при приёме на работу.

– Круто звучит. Даже по-другому и не скажешь.

– Ты пока голову не нагружай. Все придёт постепенно. Позже я познакомлю тебя с внештатными сотрудниками. Они помогут тебе доставать необходимую информацию. По мере роста твоего опыта тебе не запрещается, а даже рекомендуется обзавестись своими источниками информации. Кстати, в наши услуги входит проверка на детекторе лжи. Ты сам-то не боишься пройти детектор?

Данный вопрос был для меня весьма неожиданным. Я даже почувствовал резкое учащение пульса. В это же время я удивился собственному состоянию. Мне скрывать нечего, мои намерения чисты, тогда откуда взялось это резкое чувство сильного волнения? Спустя мгновение появилась злоба на самого себя. Меня застали врасплох безвредным вопросом. Ещё больше злило то, что моя реакция на этот вопрос была наверняка заметной.

– В этом есть необходимость? – в моём голосе звучало напряжение.

– Я думаю, что нет. Моего опыта достаточно, чтобы хоть кое-что понять о человеке на первый взгляд.

Он хочет сказать, что доверяет мне. Хотя, что ему мешало навести на меня справки? Без сомнений у него есть такая возможность.

– Кстати, по поводу популярности услуг, в последнее время к моим одновременно коллегам и конкурентам часто обращаются с целью проведения ДНК-теста на отцовство.

Какими ещё возможностями и связями он обладает. Безусловно, у него есть друзья в полиции и спецслужбах. Данная работа является для меня возможностью соприкоснуться с «силовой кастой», но не влиться в неё с головой, а идти параллельным курсом. Сколько людей в политике и бизнесе связанны силовыми структурами? Сколько людей агрессивно используют эти связи в собственных целях? У меня появится возможность защитить себя и своих близких. И дело даже не в том, что я планирую заниматься бизнесом и опасаюсь дерзких конкурентов или рейдеров. В моей жизни была поганая история. Это был конфликт с наглым сынком начальника местного отделения, тогдашней милиции. Сейчас о причинах конфликта вспоминать смешно, но тогда всё имело другой смысл. А произошло всё из-за потасовки в ночном клубе, причиной которой являлись малознакомые девчонки. Только последствия оказались вовсе не подростковые. Круче всех в водоворот событий попал мой друг, но и меня эта ситуация задела так сильно, что нахлебался по полной программе. Случись со мной что-нибудь подобное, я должен быть уверен, что смогу поставить на место фривольного недоноска, считающего себя хозяином жизни. Отступать мне ни как нельзя. Такой шанс выпадает один на миллион.

Мы подъезжали к окраине города. Жилых домов тут практически не было, в основном небольшие фирмы по обслуживаю автомобилей. Неожиданно мы свернули с трассы и оказались на дороге, вдоль которой с обеих сторон плотно росли сосны. На карте города я видел расположение здешних маленьких улиц, но сам в этих местах никогда не был. Показались высокие заборы, замысловатые частные дома в два три этажа. Дачный элитный посёлок, в этом у меня не было сомнений.

Владимир Владимирович остановил автомобиль возле дома с фигурными воротами. Он достал телефон и набрал чей-то номер.

– Олег Григорьевич, утро доброе… Да, мы у вашего дома… Понятно, ждём, – он убрал телефон и обратился ко мне. – Сейчас нас встретит его жена. Вот и начинается работа, включай внимание. Выделяй из разговора самое важное, разговаривать с ними буду только я, все детали и вопросы обсудим позже. Ну всё, давай на выход.

Я кивнул головой, давая понять, что готов приступить. Внутри моего тела появилось новое незнакомое чувство. Это было похоже на охотничий азарт. Сопротивляться этому новому чувству я пока не собирался. Более того, мне даже казалось, что это проявляются мои новые физические возможности, о которых я не подозревал.

К воротам подошла женщина на вид сорока с лишним лет, одетая довольно просто: балетки, брюки, футболка с длинным рукавом, на плечах большой пёстрый платок, волосы были покрашены в белый цвет. Она открыла дверь сбоку от ворот и пригласила нас. Мы поздоровались и вошли во внутренний двор. На участке дома была большая территория. Рядом с главным двухэтажным домом стоял один маленький домик. Вероятно, это была баня. Различные деревья, украшенные декоративными элементами, но сильнее всего в глаза бросались повсюду расставленные магазинные манекены в человеческий рост. Одежда на манекенах была самая причудливая, не говоря уже об их позах. Словно люди из сказочного мира застывшие в своей повседневной деятельности. Не знаю, что побудило хозяев дома украсить свой двор, таким образом, в принципе каждый сходит с ума по-своему, но мне было бы жутковато погулять здесь ночью. Мы вошли в дом, оставили обувь в прихожей и, следуя за женщиной, направились в гостиную.

– Располагайтесь здесь. Олег сейчас подойдёт, а пока могу угостить вас чаем со льдом.

– Думаю, мы не откажемся, – ответил Владимир Владимирович.

Женщина вышла из комнаты, а мы уселись на диване за низким столиком. Внутри дома всё так же было оригинально украшено. Стены были повсюду обклеены деревянными листьями. В самой гостиной главным фаворитом украшения являлся настоящий граммофон. У дальней стены стоял комод, сделанный под старину, скорее всего это была копия под антикварную мебель, так как у дерева был заметен неестественный цвет.

Оба супруга вошли в комнату почти одновременно. Женщина поставила поднос с двумя кружками. Кружки были из прозрачного стекла, на поверхности плавали кубики льда.

– Владимир Владимирович, ещё раз здравствуйте, можете не вставать. Любезности можно отбросить в сторону, я сразу введу вас в курс дела.

Мужчина был примерно моего роста, на вид около пятидесяти лет, телосложение массивное. Одет был в светлые брюки, голубую рубашку поло, чёрные волосы с сединой зачесаны назад. В общем, по внешности вполне соответствовал домашнему образу бизнесмена. В руках он держал несколько папок и небольшую стопку бумаг.

– Я обратился к вам с весьма простым на первый взгляд делом. Вам нужно разыскать мою пропавшую дочь.

Он положил на стол одну папку и открыл её.

– Вот её фотографии. Зовут мою дочь Викторией, ей двадцать два года.

– Вы подавали заявление?

– Ещё раз повторюсь, что не всё так просто на первый взгляд. Да, моя дочь уже давно взрослая, но отнюдь не самостоятельная, – по его манере разговора было заметно, что на меня он не концентрирует ни малейшего внимания. – Ситуация такова, что она ушла из дому сама, но не совсем по собственной воле.

Я взглянул на папку с фотографиями. Это были разные снимки, сделанные, скорее всего в период последних двух лет. На них в одиночку или с друзьями была изображена красивая девушка с зелёными глазами, загорелой кожей, чёрные волосы почти на всех снимках были по-спортивному зачёсаны назад и сплетены в тугой хвост на уровне затылка. У неё было круглое лицо, на всех снимках она жизнерадостно улыбалась.

– Вся проблема в её психологическом состоянии, – он взял в руки поудобнее стопку бумаг и словно зачитал. – У моей дочери диссоциативное расстройство идентичности, а если проще, то просто раздвоение личности.

Стопкой бумаг оказались записи из истории болезни девушки. Олег Григорьевич принялся подробно рассказывать нам о том, как внутри Вики живёт и периодически «переключается» другая девушка с именем Анна. Сама Вика была умной и образованной девушкой, в силу своего воспитания почитала дисциплину, ответственность, уважение к старшим, доброту и мораль. Анна же являлась её противоположностью, воплощением бунта. Она так же, как и Вика была очень умной, но крайне агрессивной. Несколько раз Анна пользуясь, случаем убегала из дома, но переключение длилось несколько часов, и Виктория благополучно возвращалась домой. Правда, её состояние оставалось какое-то время подавленным. Вика постоянно проходила лечение. На сеансах врачебного гипноза специалист пытался наладить контакт с Анной. Сначала даже были некоторые успехи, но потом Анна резко оградилась и научилась разрывать сеанс. Врач сделал вывод, что Вика по своей натуре очень слабая и ранимая личность, что привело к появлению Анны.