Kitobni o'qish: «Кукла на троне. Том II»
Перо – 4
Земли Короны; графство Эрроубэк (герцогство Альмера)
Как раз в этот момент лампа затрещала и выбросила горсть искр. Они взлетели стайкой светлячков над плафоном, и крохотный этот фейерверк подчеркнул торжество Марка Фриды Стенли.
– Думается, я успешно прошел испытание, не так ли?
Дед ухмыльнулся, топорща усы. Отложил дудку, сложил руки на животе и сказал:
– Жена пилила Джека-Плотника за то, что у него все хуже, чем у соседа: дом ниже, денег меньше, лошаденка старше. Джек-Плотник возразил: «Зато у меня есть альтесса, а у него – нет». Жена рассмеялась: «У тебя? Альтесса?.. Да кому ты нужен, лентяй нищий!» Джек обиделся. Подговорил одну девицу, привел к себе домой и говорит жене: «Знакомься, жена: вот моя альтесса!» Жена возьми да и спроси девицу: «У Джека на заднице есть родинка. Если ты альтесса, то должна знать: справа или слева?» Девица ответила: «Справа». Жена рассмеялась: «А вот и нет!» – и прогнала ее. Прошло время, Джек подговорил другую, снова привел домой: «Вот, теперь-то у меня точно альтесса появилась!» И в доказательство поцеловал девчонку. Но жена снова за свое: «Ты должна знать: у Джека родинка на заднице справа или слева?» Девица, конечно, ответила: «Слева». Жена: «Ха-ха-ха! Выдумщица!» – и прогнала ее. Ну, тут Джек совсем озлился. Позвал в баню свою кумушку, разделись, Джек взял в руки одно зеркало, кумушке дал другое: «Ну-ка, покажи мне: где там на заднице проклятая родинка?!» Поводили зеркалами, совместили как надо, Джек рассмотрел: родинка не слева и не справа, а сверху. Тут в баню зашла жена. Видит: Джек с дамочкой, оба голые и почему-то с зеркалами. Жена в крик: «Ах, вот кто твоя альтесса!» Джек в ответ: «Какая альтесса – просто кума! Зато я теперь точно знаю, где окаянная родинка. И ты, зараза, больше меня не подловишь!»
Внучок хохотнул. Марк тоже, ради приличия, хотя смешно не было ни капли.
– Забавно, ага. Прямо умора. А теперь поясни: что ты хочешь этим сказать?
Дед промолчал. Внучок неуверенно произнес:
– Я думаю, Ворон, мораль такая: если бы герцог хотел рассмотреть родинку на своей заднице, он бы не позвал нас троих, а нашел кого-то покрасивше.
– Так я неправ? Быть не может!
– Поживешь с мое, – хмуро ответил Дед, – узнаешь: словами «не может быть» люди отрицают очевидное. Сам герцог Эрвин сказал мне, что не знает похитителя.
– Он мог утаить от тебя.
– Этого не было.
– Как ты можешь знать? Не только философ, но еще и правдовидец? А может, ты к тому же…
Дед щелкнул дудкой по столу. Негромкий звук вышел, но хлесткий. В лице Деда нечто переменилось, и Марк вдруг понял всю истинность поговорки: «Молчание – золото». Вот прямо сейчас лучше всего – проглотить язык.
– Первое: герцог послал бы на дело кайров, а не бандитов. Второе: кайры не пошли бы в гостиницу. Ни к чему плодить свидетелей, а потом их убивать. Заночевали бы на снегу – северянам это раз плюнуть. И третье. Если герцог и есть вор, то он давно уже отдал бы под суд бургомистра с лейтенантом. Благо, улик хватает.
Марк так и сел.
– Твою Праматерь…
Дед ткнул чимбуком ему в нос:
– Сколько тебе лет?
Марк хотел огрызнуться: «Какого черта?» Но что-то в дедовом лице намекало: вот прямо сейчас лучше не спорить. Совсем.
– Тридцать девять.
– Не хули Праматерей. Этому деток учат в четыре годика.
– Угу.
– И не кусай руку, с которой ешь. Это знают даже месячные щенки.
– Прости, Дед. Я ошибся.
– Повтори.
– Я ошибся, Дед.
– Больше не ошибайся.
– Да, Дед. Больше не ошибусь.
Седой посмотрел на него еще, а потом… Не улыбнулся, не расслабился (ведь и не был напряжен), но как-то пошевелился – и стал прежним пастухом с дудкой.
– Куда пойдем? – спросил Дед.
Марк перевел дух и почесал затылок. Да уж, сесть в лужу – не самое приятное чувство.
Изначально он думал назвать Ориджина похитителем ради проверки: поглядеть на реакцию Деда – не знает ли тот больше, чем говорит. Но для такой деликатной беседы нужен был подходящий момент. Марк ждал этого самого момента, а покуда длилось ожидание, все больше любовался своею гипотезой. Ведь красиво же складывалось: и мотив у герцога имелся, и возможность. И особенно нравилась Ворону догадка, что похититель Предметов заранее знал о штурме. Очень уж многое встает по местам, если допустить это. А кто мог заранее знать про штурм? Да только герцог Ориджин!..
И вот, увлекшись версией, упустил из виду вопиющие дыры. Отупел на Севере, дурачина! Теперь трудись, восстанавливай репутацию…
Марк сказал без былого апломба:
– Эти бандиты не стеснялись пускать кровь. В столицу они направились или в Альмеру – в любом случае, их путь отмечен трупами. Пойдем к тому, кто знает про все убийства.
– Шериф в каждом городке свой. Будем опрашивать всех?
– Шерифы-то разные, а вот управитель налогов один на целое баронство. Если человек умирает, он перестает платить налоги, верно?
* * *
Джонас держал кузню в трех милях от села Белый Камень. Почему так далеко? Может, потому, что Белый Камень в Альмере, а джонасова кузня – уже в Землях Короны, где налоги с мастеров ниже. Но скорее, причина – в нелюдимом нраве Джонаса. Кузнец был убежден, что люди – те же бараны, только шерсти с них меньше, а шуму больше. Сколько в нем было способности любить, всю обратил на инструменты и благородную сталь. Семьи не завел, слуг не имел, держал при себе лишь одного помощника и двух подмастерьев. Помощник вел домашние дела, стряпал, привозил все, что требовалось, и следил за лошадьми. Подмастерья трудились вместе с Джонасом с утра до ночи. Заказов хорошему кузнецу всегда хватает – даже тому, кто живет на отшибе.
После обеда девятого декабря Джонас послал одного подмастерья в Белый Камень – отвезти заказы, а второго в Йельсток – поменять деньги на вексель. Обоим разрешил вернуться десятого. Тот, что подался в Йельсток, получил от кузнеца на дорогу и кров целую глорию. Обремененный крупной монетой, он стал выбирать гостиницу и – сам не заметил, как так вышло, – очутился в борделе. Его можно понять: часто ли подмастерью выпадает развлечься от души?.. Настолько паренек увлекся процессом, что вышел на улицу незадолго до полудня и без единой звездочки в кармане. Имел при себе только джонасов банковский вексель – а им с извозчиком не расплатишься. Так что волей-неволей парень отмахал пешком все девять миль обратного пути и явился в кузню перед сумерками.
А тот подмастерье, что был послан в Белый Камень, еще вечером доставил все заказы и заночевал у родителей. Мать – прославленный мастер свар – всю ночь допекала его упреками. «Пятый год служишь, а все подмастерье! Когда уже сам кузнецом станешь? Дождусь от тебя хоть агатку в помощь? Даром я тебя рожала!» За ночь насытившись родственным общением, юноша с рассветом пустился в обратный путь. Когда до кузни оставалось полмили, он заподозрил неладное: дымный хвост, тянувшийся к небу, был слишком густым и разлапистым для печной трубы. Подойдя ближе, подмастерье обмер. Пред ним предстала примерно та же картина, какую теперь – три месяца спустя – наблюдал Ворон Короны.
Одно было совершенно ясно: кузнец Джонас больше не платит налоги в казну. От кузни осталось перекрестье обугленных балок, а от самого Джонаса и его помощника – футовые ямки в земле. Копать мерзлый грунт – то еще удовольствие, особенно – если рядом лежат два обгоревших тела. Потому крестьяне, придя после пожара, не стали рыть привычные погребальные колодцы. Кое-как вгрызлись в мерзлоту на пару футов, бросили тела, засыпали землею, оттарабанили молитву – готово.
– Бедолага Джонас, – сказал Рыжий. – Зачем поставил кузню в лесу? Жил бы в селе – остался бы цел…
Ворон еще разок обошел пепелище. Оглядел следы: их почти не осталось, а те, что были, принадлежали селянам. Проверил тропки: сломанные ветви на деревьях, задубелые кучи навоза, отпечатки копыт… Да, все верно – бандиты пришли сквозь лес со стороны Йельстока, а ушли в сторону Смолдена, оставив по себе… хм… вот это.
Марк ковырнул носком погребальную ямку и сказал Рыжему:
– Будь добр, осмотри его.
– Кого?..
– Почтенного кузнеца Джонаса. А также его помощника.
– Эх, чиф…
Рыжий надеялся избежать этой работенки, но в душе знал, что не отвертится. Тела – единственные оставшиеся улики. Вздохнув, он принялся копать. Скоро Внучок сменил Рыжего и налег на лопату с новой силой. Спустя полчаса оба трупа лежали на снегу.
По правде, от них мало что осталось, но и то немногое видеть было тошно. Пока Рыжий осматривал тела, Ворон отошел подальше. Окончив дело, агент доложил:
– Обоих убили кинжалом. Помощнику перерезали горло, он умер сразу. Кузнеца ткнули под ребра, он упал, но умер лишь после того, как подожгли кузню. Тело кузнеца приняло характерную позу, какая бывает у погорельцев. Тело помощника – не приняло, значит, к началу пожара он был уже мертв.
– Ран на телах много?
– По одной.
– Мы можем верить, что это действительно кузнец Джонас с помощником?
– Ну, селяне так написал на табличках… С чего бы им врать?
– Хотя бы по неведению. Тела и на людей-то не похожи – поди опознай!
Рыжий развел руками:
– Вот поэтому, чиф, я и не могу сказать наверняка. Но оба мертвеца коренасты и очень широки в плечах; оба кособоки, правая рука развита много лучше левой. Да, они похожи на кузнецов.
– А оружия в могилах нет?
– Оружия, чиф?..
– Ну, например, молота. Нагрянула опасность – кузнец схватился за привычный инструмент, который и для боя пригоден. Не справился, погиб с молотом в руке. Бандиты, конечно, не взяли его себе – зачем им такая тяжесть. И селяне не тронули – молот-то в пожаре обгорел, ни на что уже не годился…
– Чиф, нет там никакого молота. Кузнец не брался за оружие, поскольку боя не было. Его закололи одним внезапным ударом сзади. И спустя минуты после этого подожгли дом.
– Выходит, так… – Ворон поковырял носком грязный снег. – Подонки пришли затемно, кузнец впустил, они заночевали. Он не предвидел опасности, переспал с ними под одной крышей. Наутро они его убили, спалили кузню и ускакали в Альмеру.
– Похоже на то, чиф.
Марк еще раз прошелся по руинам, сторонясь мерзостных человечьих огарков. В который раз уже спросил себя и снова не нашел ответа: откуда же берутся люди, что любят убивать? Легко понять воров: деньги – сладкая штука. Шкуры мошенников, казнокрадов, интриганов несложно примерить на себя, почувствовать их правду. Даже насильников можно понять, пускай и с отвращением… Но убийцы – этого народца Марк не понимал никогда, хотя перевидал многие сотни. Чем же, ну чем мертвец лучше живого? Какую мысль надо иметь в голове, чтобы теплого здорового человечка превратить… вот в это?!
И привычным же движением души Марк переключился от сути преступления к логике следствия. Ведь холодная мысль – лучшее снадобье от тягостных чувств.
– Значит, так, братья. В данном деле есть две странности. А если подумать, то три. Кто назовет их?
Рыжий тут же раскрыл рот, но Марк первым дал шанс Внучку.
– Попробуй-ка ты, паренек. Что тебя удивляет?
– Ну, я думаю… Как бы, вот что… Если они умерли перед самым пожаром, то, выходит, на рассвете. Да?..
Внучок глянул на Деда, тот подбодрил его кивком.
– А если на рассвете, то я думаю: зачем бандиты держали их живыми всю ночь?.. Вечером же прискакали, заночевали, а утром дальше. Что ж они, кузнеца с помощником на ночь связывали, в погребе прятали? Зачем эта лишняя морока, если все равно хотели убить?
– Молодец, – похвалил Марк. – Котелок у тебя варит. Теперь ты, Рыжий, что скажешь?
– Чиф, кузнец Джонас отослал двух подмастерьев сразу, причем дал волю еще и на следующий день. Десятое декабря – не воскресенье, кузня должна была работать. Тяжко ему бы пришлось одному. Однако отослал…
Рыжий подмигнул со значительным видом. Марк ответил:
– Ты мне намеки не намекивай. Коли знаешь разгадку – говори, а нет – так и не строй умника.
– Я думаю, чиф, кузнец ждал эту банду. Знаком был с ними, помогал уже прежде – коней подковывал, оружие правил, или еще чего. Они условились к нему заехать той ночью. Потому Джонас и услал подмастерьев – чтобы не видели этаких гостей. А помощника оставил при себе, поскольку тот знал бандитов, как и кузнец.
– Уже лучше. А почему убили только на рассвете?
– Именно потому, что Джонас в знакомцах с бандой! Он не ждал подвоха, а спокойно помогал им: накормил, напоил, может, чью-то лошадь перековал. Когда же все было сделано, они взяли и порешили его.
Марк согласился:
– Это другое дело. Теперь поумничал как надо, принимается. Но кто заметил третью странность?
Молодежь потупилась, Дед только хмыкнул в усы.
– Ладно. Третья такова: зачем путешествовать днем? Вот уже второй раз выходит так, что бандиты днем скачут по дороге, а на ночь заезжают в укрытие на отшибе. Почему не наоборот? Отчего не пересидеть светлый день в схроне, а затемно ехать?
– Может, это… Коней жалели? Боялись, как бы ночью ногу не сломать?
– Так они ж скакали по дорогам! И этот выбор ясен: зимой через поля слишком медленно выйдет. Но если по тракту, то почему не ночью?
Дед дунул в чимбук – вышло с ехидцей.
– Ты, Ворон, коли учишь других не разводить лишних намеков, то и сам следуй правилу. По лицу вижу, что знаешь ответ. Вот возьми да и скажи прямо.
– Полагаю, они не боялись дневных дорог потому, что имели надежную маскировку.
– Защитный Предмет?! – У Внучка отпала челюсть. – Накрылись мороком и стали невидимы?! Тьма, как же мы их поймаем!..
– Невидимость – хорошая мысль, – согласился Ворон. – Но я знаю другой способ, как спрятать сорок конников средь бела дня в военное время. Одеть их в мундиры!
– Какие мундиры?..
– Да любые! Альмерские, путевские, имперские, надеждинские – лишь бы не северные. Солдатня так и сновала туда-сюда: дезертиры – из столицы, подкрепления – в столицу. Никто бы не удивился отряду солдат и потом его не вспомнил.
– Постойте, чиф, но гвардейцы видели бандитов при ограблении поезда. Я и сам осматривал тела – никаких мундиров не было!
– Конечно. Бандиты были бы дураками, если б показали гвардейцам, под какую именно часть маскируются. Они переоделись позже, в «Лесном приюте». Только после этого рискнули выехать на дорогу, а старое свое тряпье сожгли вместе с гостиницей.
Ни у кого не нашлось возражений. Марк обернулся к покойникам:
– Что ж, пожалуй, вот и все, что дала нам смерть этих двух бедолаг… Ради богов, закопайте их.
* * *
Прочертив на карте маршрут банды, можно было понять: от кузни Джонаса убийцы двинулись в Альмеру. Конечно, если отбросить совсем уж странную мысль, что бандиты посетили кузню только ради пожара, а устроив его, повернули обратно тем же путем, что и прибыли.
Итак, крохотный отряд Марка-Ворона пересек по мосту петлявую речушку Змейку, заплатил две агатки мостовой страже и получил в ответ:
– Добро пожаловать в великое герцогство Альмера. Будьте законопослушны. Счастливой дороги!
Заночевали в Смолдене – милом городишке с бойкой ярмаркой и громадным недостроенным собором. На утро Рыжий попросился:
– Чиф, мне нужно назад в Фаунтерру. У нас там котовасия: императрица ловит министров-казнокрадов. Без вас, конечно, творится бардак, но все ж мое отсутствие рано или поздно заметят.
– Ты – мастер по мертвякам. Если владычица ищет живых казнокрадов, а не их бренные останки, то ты нескоро понадобишься.
– И все же, чиф. Я бы рад с вами быть, но сильно рискую. Дайте мне увольнительную грамоту за подписью лорда-канцлера – тогда сколько угодно!..
Марк поразмыслил и махнул рукой.
– Ладно, так даже лучше. Езжай, но в Фаунтерре узнай для меня кое-что. Ответ пришлешь в почтовое управление Алеридана, на мое имя.
– Будет сделано. А что узнать?
Марк сказал.
– Хм, – ответил Рыжий.
Поскреб затылок и робко полюбопытствовал:
– Чиф, простите, не хочу вас расстроить, но… Как я это узнаю? Того парня уже и след простыл!
– Опросишь людей.
– Опрошу каких людей, чиф? Кайров герцога Ориджина? Больше никого там не было!
– Кайров, греев, боевых коней, герцогиню Аланис, герцога Ориджина – всех, кого понадобится! – Марк хлопнул его по плечу. – Удивляешь меня, приятель. Ты агент протекции, или как?
Когда Рыжий прощался с Марком, его голос звучал весьма озадаченно. Вскоре он пустился в обратный путь.
Альмера. Земля властных дворян и работящего ремесленного люда; земля живописных городов и красной глиняной пыли. Земля, простоявшая в стороне от войны, сохранившая всю свою силу. Земля, где погиб владыка Адриан.
Как найти здесь банду? Нет никакого резона вести расспросы. Если Ворон прав, и бандиты носили военные мундиры, то никто их не вспомнит. «Проезжали ли солдаты?.. Да солдат было больше, чем лягушек в пруду!» Но оставалась надежда… нет, как-то мерзко надеяться на такое… скажем, не надежда, а обоснованное опасение: кровавая дорожка и дальше тянется за бандой. Тогда, как и в Землях Короны, ее можно проследить по книгам налогового учета. Смолден со всем окрестностями подчинен графству Эрроубэк, значит, нужные книги – в канцелярии графа. А значит, дорога Ворона ведет в замок Бэк – тот самый, возле которого рухнул в реку императорский поезд.
Эти мысли заставили Марка понуриться. Он пытался унять печаль, разжигая в себе былую обиду. За что Адриан услал его к Ориджину? Почему так сурово наказал за небольшую ошибку?.. Но стало лишь хуже. Они расстались врагами: владыка унес в сердце гнев, а Марк затаил обиду, – и с тех пор уже больше не виделись. Самый скверный вариант прощания…
Тогда он поискал утешения в своей миссии. Он сделает нечто достойное памяти Адриана: вернет Короне достояние!.. Но от этого сделалось совсем тошно. Вернуть Предметы шансов почти нет. Они, поди, уж на другом краю материка, в чьих-то каменных подземельях, под стражей сотен мечей… Зато вполне возможно было бы найти убийцу Адриана – но лорд-канцлер не дал Марку такого права. Вот тьма же темная…
По итогам всех раздумий, Марку хотелось примерно такого: пришпорить коня и ускакать куда подальше. Там, в подальше, первым делом напиться до чертиков. Вторым делом – найти бабу на денек-третий. Потом еще разок напиться, чтобы выгнать остатки гнилых мыслей, а потом уж заняться тем, чем следовало: поисками убийцы.
Впрочем, Марк не сделал этого. Остановило, конечно, не обещание, данное лорду-канцлеру, и не страх перед Дедом: тот бывал грозным, но уж точно – не прытким. Удержало Марка любопытство: эту ниточку с похитителями Предметов хотелось докрутить до конца. Нет, Предметов не вернуть – без шансов. Но можно понять картину преступления – вроде бы ясную, да еще не полностью.
Так они проехали в угрюмом молчании не одну милю, как Дед вдруг сказал:
– Послушай-ка, Ворон, одну историю. Молодая герцогиня попала в переделку и, раненая, бежала от врагов. С нею был лишь один воин. Он любил ее, потому защищал изо всех сил и покорялся каждой прихоти. Защищал от врагов, уводил от погонь, прятал от злых глаз. Герцогиня же только насмехалась над парнем – мол, недостаточно в нем благородства. Боги покарали ее за бессердечность и послали гнилую кровь. Герцогиня чуть не умерла, но воин сумел ее спасти. Когда выздоровела, воин признался ей в любви и ожидал благодарности. Но герцогиня его возненавидела.
– Дед, – признался Марк, – как всегда, я ни черта не уловил морали твоей сказки.
– Коли желаешь, то мораль такова: унижение и любовь несовместимы. Но я не ради морали рассказал. Эти двое в истории странствовали по Альмере, и им вечно встречались разные солдаты. Проходу не давали: то воины приарха, то графа, то шерифа, то еще чьи-нибудь. Если верить притче, Альмера – очень плохое место, чтобы скрываться.
Ворон хмыкнул.
– Ну, бандиты пустили ложный след в Надежду. Может, думали, что в Альмере их искать не станут.
– Может… – развел руками Дед.
– Постой-ка, – спохватился Марк. – Ты зачем пояснил мне смысл?
– Ты же сказал, что не понял.
– Я всегда так говорю, и ты никогда не поясняешь. Чтобы я, значит, сам додумывал и мозги разминал. А теперь вдруг выложил… Это что, по-твоему, я уже безнадежен?
Дед кивнул:
– Прости, Ворон, моя ошибка. Не хотел тебя обидеть.
Он умолк и взялся за дудку. При всей любви к рассказам, Дед знал цену слову. Говорил всегда в меру, ровно столько, чтобы дать собеседнику пищу для ума, – и ни словечком больше. Вот и теперь Дед молчал, а Ворон думал: уже не о своих печалях, а об Альмере. Почему бандиты подались сюда? Прав Дед: Альмера – плохая земля, чтобы прятаться. В Короне и Пути боятся северян, кто угодно сойдет за своего – лишь бы не кайр. В Надежде дрожат перед шаванами, любого примут с радостью, если он не западник. Но Альмера – дело иное. Вассалы боятся Галларда, Галлард сомневается в вассалах. Никто ни в ком не уверен, все друг друга подозревают. Если в чей-то замок прибудет вооруженный отряд, соседи непременно узнают и зададутся вопросом. Тогда почему банда выбрала Альмеру?
Ехала ли сквозь Красную Землю дальше?.. Это куда – на Запад, что ли? Тогда, выходит, наниматель – шаван? Чушь какая-то. Сложно поверить, чтобы некий шаван настолько понимал столичные дела и смог так ловко устроить похищение. Или Альмера – конечная точка пути банды? Тогда наниматель – альмерский лорд или богач, или преступный воротила. И те, и другие, и третьи – на учете у Галларда. Взять полный список, отбросить тех, кто не из графства Эрроубэк, и тех, кто в декабре не был дома, и тех, кто по складу характера не рискнет… Этак мы простым перебором найдем похитителя! Не слишком ли легко?
Тогда, может, похититель – сам приарх Галлард? Его рота пропустила поезда Ориджина в столицу. Если ротный командир тут же послал птицу Галларду, а тот – немедленно «волну» в Фаунтерру, своим людям, то, вроде, мог успеть… Но все же плохо, гнилой ниткой шито. Времени на подготовку очень мало, а Галлард – конечно, негодяй, но и ортодокс тоже. Угробить брата и племянницу ради власти над герцогством – это мог. Но выкрасть гору Священных Предметов – это странно, не в его духе…
Так ехали они все дальше на запад: Дед то наигрывал мелодию, то поучал Внучка, Внучок впитывал мудрость и глазел по сторонам, Марк молча размышлял. Ближе к Бэку одна странность бросилась в глаза и выдернула его из раздумий: люди стали какими-то тревожными. Путники, издали завидев тройку всадников, убирались с дороги. Если мимо проезжала телега, то крестьянин вжимал голову в плечи и прятался в вороте своего тулупа. Если входили в таверну, разговоры в зале замирали, и люди принимались быстро жевать, не поднимая глаз. В гостинице, куда пришли на ночлег, хозяин прямо замер за стойкой. Кажется, никак не мог выбрать меньший риск: соврать чужакам, что мест нет, или оставить их на ночь под своей крышей.
– Мы пастухи, – сказал Дед.
Вообще-то, лишь один Дед походил на пастуха, а Марк больше напоминал плута, а Внучок – костолома. Но сам факт пояснения успокоил хозяина. Видно, те, кого он боялся, вовсе не утруждались бы представлениями.
– Ну, раз пастухи, то проходите. Найду вам комнату…
– Чего все такие пуганые? – спросил Марк позже, заказав элю. – Вы же в курсе, что война уже кончилась?
– Да причем тут война? Банда у нас бродит.
– Не у нас, а на том берегу Бэка, – вмешалась жена хозяина.
– Сегодня на том, а завтра уже на этом, – возразил хозяин. – Ей реку переехать – раз плюнуть.
– Что за банда? – насторожился Марк.
– Головорезы окаянные. Налетают, всех убивают, все деньги забирают.
– На кого нападают?
– Ну, ясно: на тех, у кого деньги есть.
Жена хозяина засмеялась:
– Чего ж ты тогда боишься? У тебя отродясь денег не было! Сейчас заплатят тебе за комнату – до завтра ничего не останется.
– Так все ж на тебя уходит! – Огрызнулся хозяин. – То тебе одно, то другое…
– Вы еще про банду расскажите, – направил Марк в нужное русло.
– Их, говорят, девять рыл… – сказал хозяин.
– Десять, – поправила жена.
– Бьют богачей…
– Не богачей, а банки.
– Налетают и режут всех подчистую, чтобы свидетелей не осталось.
– Не затем, чтобы свидетелей! Совсем ты людей запутал!.. Слушайте меня, пастухи: банда всех убивает для ритуала. Они служат Темному Идо, тот им и велит убивать. Иногда просто режут, а то и головы мертвецам оттяпают, с собой унесут. Причем же тут свидетели?
– Значит, в Альмере завелись идовы поклонники?
– Да ужас. Говорить страшно…
Тут было о чем подумать. Марк обмозговал ситуацию как следует и явной связи со своим делом не нашел. В этой банде десять человек, в той было сорок. Эти берут деньги, те похитили Предметы. Эти убивают всех подчистую, те – тоже, но хотя бы головы не отрезали. Пожалуй, другая банда…
– Что скажешь, Дед?
Тот довел до конца очередную мелодию, хлебнул элю и рассказал байку про козу, енота и плотника. Ничего общего с бандитами она не имела.
* * *
На третий день пути они подъехали к замку Бэк. Тьма сожри, это было красивое место! Стена из гигантских каменных блоков преграждала путь реке, загоняла в узкие туннели. Вода пробиралась ими, вращая колеса искровых машин, а затем яростно вырывалась сквозь отверстия в основании плотины. Вода ревела и бурлила, вся река на сотни ярдов от стены белела пеной вместо льда. А высоко над водою, наверху плотины громоздился целый город: дома и домики, башни и башенки, балконы и мостики – все опутанное проводами, сияющее медью искровых машин. Оба въезда в сказочный город прикрывали бастионы, столь же могучие, как и сама плотина.
– Красиво, тьма сожри! – так и сказал Внучок.
Дед сразу отвесил ему подзатыльник:
– Не призывай тьму – она и сама явится.
Тьма, действительно, не замедлила явиться. Дюжина всадников с двумя стрелами на гербах возникла будто из-под земли. Не успели путники опомниться, как уже были схвачены в кольцо.
– Кто такие?! – спросил командир Деда, увидев в нем старшего.
– Тут нужно уточнение, – отметил Дед. – Кто такие – мы или вы?
– Умник выискался?! – рыкнул командир, наступая на Деда. Тот и бровью не повел.
– Видишь, воин: со мной уже все понятно – я Умник. Осталось выяснить твое имя.
Командир отряда покраснел от злости:
– Ты вздумал хамить людям графа Эрроубэка?! Что, старик, устал жить на белом свете?!
Марк мог вмешаться, но любопытно было досмотреть до конца – увидеть, на что способен Дед. Тем более, что тот не выказывал признаков замешательства.
– Я и не думал хамить, солдат. Коль тебе привиделось хамство, спроси себя: не искажает ли твой разум слова, воспринятые слухом?
Командир зарычал, как цепной кобель, и замахнулся нагайкой на Деда. Марк ожидал сюрприза и лишь потому успел рассмотреть, как Дед вскинул руку, ухватил нагайку и резко дернул. Командир отряда выпал из седла. В следующий миг конь Деда, не особо даже понукаемый, как бы случайно сделал шаг в сторону. Тяжелое копыто опустилось на шлем лежащего – но не нажало в полный вес, лишь слегка придавило. Конь застыл, навострив уши и размышляя: не опереться ли на эту ногу?..
Дед оглядел всадников – надо заметить, их вид был далек от хладнокровного, – и сказал:
– Люди графа Эрроубэка, примите мой совет и спросите себя: хотите ли конфликта с людьми герцога Ориджина?
– Вы от герцога?.. – просипел командир из-под копыта.
– Слух явно подводит тебя, воин: я сказал вполне ясно, а ты не расслышал. Из сострадания к твоему недугу, я заменю устную речь письменной.
Дед тронул коня, чтобы тот сделал шаг назад. Затем извлек из-за пазухи свернутый лист и подал командиру отряда, который, пыхтя, поднялся на ноги.
– Дорожная… грамота… – медленно прочел вслух командир. – Именем Великого… Дома Ориджин… просим каждого встречного… оказать содействие… Тьфу! Что ж вы не сказали сразу?!
– Как изменилось бы от этого течение нашей беседы?
– Приказано проводить вас в замок Бэк!
– Нас?.. Разве граф ждал нашего прибытия?
– Если явятся люди лорда Ориджина или леди Аланис, вести их в замок немедленно. Всех остальных держать от замка подальше. Таков приказ милорда.
– Это совпадает с нашими намерениями. Будьте добры, воины, проводите нас в замок.
– Минуту, – вмешался Марк. – Сначала мы хотим туда.
Он указал на юг: примерно в миле вниз по течению реку пересекал рельсовый мост с зияющей дырою в одном из пролетов.
– Невозможно! – рявкнул командир. Спохватился и сказал спокойнее: – Виноват, но граф не велел. У меня приказ: людей Ориджина вести сразу в замок, не к мосту. Когда милорд вас примет, скажите ему про мост. Коль прикажет – отведем.
– Что ж, да будет так, – смирился Ворон.
По дороге к замку они повстречали еще два патруля и добрый десяток телег, везущих припасы в цитадель Эрроубэка. На стенах тут и там маячили фигуры стрелков.
– Граф, никак, готовится к осаде, – предположил Марк.
– Милорд всегда настороже, – заявил командир отряда. – В наше время никому нельзя доверять. Если владыку убили прямо посреди Альмеры, то все возможно!
Судя по напряженной бдительности патрулей, гибель владыки действительно растревожила графа. Но кое-какие меры явно были приняты раньше: и первые, и вторые ворота усилены решеткой из стальных прутьев – неуязвимых для огня.
– Граф насторожился после смерти императора? Или еще после герцога Айдена?
Командир удивился:
– Я же сказал: милорд всегда настороже!
Внутри бастион был переполнен людом – в большинстве своем, вооруженным. Ворон представил себе офицеров стражи, рвущихся к Эрроубэку с докладами: “У ворот спокойно: кто не от Ориджина – всех разогнали! По берегам реки порядок, песчинка к песчинке! Под водой тихо, среди рыб шпионов не обнаружено!” На что граф отвечает: “Так держать, служите верно! Возьмите под контроль еще лошадей в конюшне и крыс в подвалах. Никому не давайте спуску!” Как бы не неделю нам ждать аудиенции, – подумал Марк, – любопытно, будут ли кормить в дни ожидания? Однако он ошибся. Через пару минут трое путников уже грели ягодицы о мягкие кресла в графском холле, а спустя полчаса к ним вышел рыцарь.
– Его милость примет вас. Только оставьте оружие.
Оружия нашлось всего ничего: дубинка у Внучка да пастуший топорик у Деда. Отдав оба предмета, они зашагали по лестнице вслед за рыцарем. Тот шаркал ногой и заметно хромал.
Графская светлица ослепляла красотою. Шесть окон в полукруглой стене открывали вид на пенистый Бэк, стремящийся вдаль. Высота была такой, что река казалась не шире тропинки. Вся земля лежала далеко-далеко внизу, а вровень с окнами – одно необъятное небо.
Граф Эрроубэк восседал за столом, с улыбкой наблюдая разинутые рты гостей. Марк переключил на него внимание, едва сумел отвлечься от заоконного вида. Невысокий щуплый человечек, востроглазый, востроносый – похожий на многих еленовцев. Что мы помним о нем, ну-ка? Третий по влиятельности лорд Альмеры, хозяин искрового цеха. Сорок семь – или девять – лет. Жена, пятеро детей, по альтессе в Фаунтерре и Алеридане. Был дружен с герцогом Айденом, а значит, на ножах с Галлардом. Возможно, этим и объясняется обилие стражи. При дворе появлялся многократно, но в подковерные дела не лез, ограничивался светскими хороводами. Нередко показывался возле леди Аланис. Будучи старше ее лет на тридцать, всегда выдерживал этакий галантно-покровительственный тон… за которым нет-нет да и угадывалось желание стянуть с герцогини туфельку и обсосать каждый пальчик. Что еще о нем сказать? Можно вспомнить родовую черту еленовцев: смесь осторожности с азартом. Правильный еленовец бездумно не просадит и агатку; но, хорошо взвесив шансы, может бросить на кон миллион золотых… если, конечно, имеет.
