Один человек, в чьем доме было много ласточкиных гнезд, поймал одну ласточку, привязал ей к лапе грамотку со словами: «Ласточка, где ты живешь зимой?» - и отпустил, зная по опыту, что ласточки возвращаются на прежние места. Улетев с другими в Азию, она свила гнездо в доме некоего Петра. Заметив грамотку на ее лапе, тот поймал птицу, прочел и приписал: «В Азии, в доме Петра». Когда ласточки воротились, человек прочел ответ и потом рассказывал эту историю как чудо.
Вот за это больше всего и люблю, как пишет Роман Шмараков. Совершенно серьезный, академичный стиль в рассказах о немыслимой какой-то дичи, вроде сварливой девицы, после смерти которой могила задымилась, а раскрыв оную, пейзане увидели, что от пояса вверх она сгорела в прах, в то время, как нижняя половина осталась цела или аццких конях, преследующих мирных путников, или того же происхождения жабах, и всяком таком.
А потом - раз, эта история о ласточке, напомнившая, КИД (клуб интернациональной дружбы) из нашего детства. У меня была подруга по переписке из Калининграда. А про одну девочку из нашей школы рассказывали, что она переписывалась вот так с болгарином, а потом вышла за него замуж. Представляете, за настоящего болгарина! Однако я отклонилась, надобно рассказывать не про свои школьные годы, чудесные, а о "Книжице наших забав".
Итак, сборник анекдотов с которым Роман Львович не впервые выступает как неустанный популяризатор книжной культуры. Обратившись на сей раз к трудам раннесредневековых европейских авторов, писавших, вне зависимости от места происхождения и жительства, на латыни. Тут стоило бы ввернуть сентенцию, вроде: "Ну, не удивительно ли культурная страна Франция, все, буквально все, даже дети и простолюдины бегло говорят там по-французски!"
Однако воздержусь, глупости на свете без того в избытке. Тем более, что статус языка интернационального общения автоматически не делал латынь пандемос (всеобщей). В те времена, как и теперь, для овладения ею нужно было пройти долгий и трудный путь, а карьерно-ориентированные люди предпочитали дискутировать о трудах отцов церкви (ну или подводных камнях международного права с точки зрения престолонаследования и спорных территорий). Услаждать слух современников забавными, курьезными или пугающими историями - это во все времена от избыточности.
И вот какой казус, могли ли все эти серьезные люди, упомянутые в обширной библиографии "Книжицы...", могли ли думать, что спустя тысячелетие в заснеженной дикой России кто-то вспомнит их не благодаря ученым штудиям и разного рода заслугам, достижениям, представлявшимся им значимыми, но за рассказанный к месту анекдот. Нам не дано предугадать. И когда б вы знали, из какого сора вырастает, в конечном итоге, культурная преемственность.
Книга, автор которой скромно титулует себя составителем, включает четырнадцать глав, тематически объединяющих истории в кластеры, среди которых наряду с основополагающими, вроде "Смерти и других превратностей" выступают и несколько, хм, странные, как "Строгание палок в воскресенье". Хозяин-барин, однако же, и коли составителю угодно было развлечь читателя строганием палок, последнему ничего не остается, кроме как принять с благодарностью.
Отдельно стоит сказать "О чудесных статуях и головах, и среди прочего - о браках с языческими божествами", где не только про Венеру Илльскую (ну вы помните, помните эту страшную историю Мериме, а я, так просто как страшилку ее в пионерлагере после отбоя впервые услышала). Но и про несчастную Горгону Медузу, причем - и это особенность книги, достойная упоминания - некоторые бродячие сюжеты приводятся здесь в пересказе разных авторов. Кто-то скажет: "К чему?", а мне нравится сравнивать.
Славная книжка. Занятная, забавная, аутентичная. Подходит тем, кто не желает забывать, что мир стоит на плечах гигантов, и что прежде жили люди, которые во многом поумнее нас были.
Дней минувших анекдоты не от Ромула до наших дней, но где-то в самой мякотке этого периода. И анекдоты, понятное дело, не в нынешнем понимании, а в том же, что у Пушкина - занимательная короткая история о примечательном случае или известной личности, не обязательно именно смешная, хотя смешного в книжке тоже навалом. Помимо того комического, что содержится в самих историях, которые Шмараков пересказывает (или литературно обрабатывает, если угодно, или очень вольно переводит, - важно, что это не прямые переводы), он ещё и умело, понемногу и по делу подпускает туда разные относительно современные клише:
«В одной церкви клирики пели звучно, но без благоговения, а один монах видел, как некий демон, держа шуйцею объемистый мешок, десницею ловил голоса поющих и сгребал в мешок. Когда пение кончилось, монах сказал клирикам, гордящимся собой: «Хорошо пели, да напели на целый мешок» (Caes. Dial. IV. 9). Что потом демон сделал с полным мешком мелодий и ритмов зарубежной эстрады, не сообщается».
И правильно делает, потому что, как подсказывает нам опыт, в анекдотах добрая половина эффекта зависит от мастерства рассказчика. Шмараков - рассказчик совершенно упоительный, поэтому прекрасно излагает истории на самые животрепещущие темы: о дурном обществе, о снах и видениях, о строгании палок в воскресенье, о гробах и о том, до чего доводит чтение и комментирование Вергилия, и так далее, и так далее (см. оглавление).
В общем, прочитал, остался много доволен, хочу ещё (надеюсь, книжица хорошо разойдётся и автор с издателем решатся продолжать, там же, небось, много ещё анекдотов осталось). Ещё хорошо бы Вальтера Мапа в переводе Романа Шмаракова увидеть изданным (он его перевёл, но издатели не чешутся), а то у нас его - вот немного тут, а ещё немного в мягком сборнике "Азбуки" под названием "Плавание Святого Брендана", только там его зовут Уолтер Мэп; так или иначе, автор явно ослепительный).
Специальный бонус для фанатов "Мастера и Маргариты": узнаете кое-что о жизни и приключениях "чернокнижника Герберта Аврилакского", о рукописях которого говорил Берлиозу загадочный незнакомец в самом начале романа.
в предисловии к этой книге составитель, местами перетекающий в автора, честно пишет: единственной задачей ставил усладить читателя, а никак не научить или взволновать; короче говоря, книга ни на что не претендует. получилась в итоге эдакая бумажная версия долгой кухонной беседы с медиевистом: автор пересказывает средневековые байки — в основном близко к тексту (по крайней мере, сохраняя тональность), но иногда совершенно ни с чего перескакивает в тон бытовой, поясняет какие-то события «советским языком» и так далее. в общем, как и делал бы человек на кухне, развлекая такими байками друзей.
материал книги увлекателен чрезвычайно (различные курьёзы из средневековых текстов — «без галстука», так сказать), но вот эта перескакивающая тональность в итоге всё же чаще смущала меня, чем развлекала. особенно с учётом того, что в тексте также есть ремарки на полях и подчас шутливые хэштеги: казалось бы, всем шуточкам было бы уютно в них!
впрочем, это мелкая придирка. книга всё равно крайне занимательная и очень рекомендована всем, кому интересно Средневековье с человеческим (бесовским, монашеским, конским и так далее) лицом.
В "Книжице наших забав" Роман Шмараков, сохраняя любовь и уважение к Средневековым источникам, поделился с современными читателями поучительными рассказами о загадочных и необычных происшествиях (тут и Дикая охота, и призраки, и воскресшие покойники). Юмор автора и стилизованные под Средневековье иллюстрации добавляют книге особую прелесть. Читается книга удивительно легко, если хотите растянуть удовольствие - рекомендую ограничиваться главой за вечер.
До того увлекательная компиляция, что, отряхнув свою латынь от пыли, пошла сверять переводы с оригиналом. Смеялась в голос и с анекдотов, и со сносок. Цезарий из Гайстербаха — любовь моя, духовный брат и всё такое.
Ad quod illi: Nisi nobis restituas illum, interficiemus te. Timens tandem vitae suae, sciens Bauwaros esse furiosos, respondit: Ego tentabo, si spes aliqua sit de illo.
..школяры: «Нам дела нет, не вернешь его — тебя убьем». Боясь баварцев больше, чем демонов, наставник, делать нечего, обещает навести справки, как он там в целом.
Мне понравилась книга. Рекомендую. Очень интересная и захватыватывающая книга!!!
Я начал читать и не мог оторваться от чтения
Ну, я даже не знаю, как определить... )) Современная литература, наверно. Постмодернизм. А короче говоря - Шмараков же. )))
О чем: средневековые анекдоты. Как я понимаю - и как уверяет автор в кратком вступительном слове. Шмараков, значит, медиевист, работает с разными средневековыми текстами, хроники и прочее в том же духе. И вот в этих текстах, у нас малоизвестных (или вовсе неизвестных), потому что не переведено- не издано) он выбрал маленькие кусочки с какими-нибудь поучительными или необыкновенными случаями. То, что и называется анекдотами в культурно-книжном смысле слова. Эти истории автор пересказал своими словами... если верить автору... А то, может, какие-то он и сам сочинил, в духе стилизации, с него станется. В общем, получилось такое странное, дикое, временами начисто сюрное изложение. Для маньяков, которые такое любят. ))
Я люблю книги Шмаракова, но мне нужно каждый раз специально настраиваться. Тут так просто не почитаешь, нужно определенное настроение... Но вот я подумала, что - ну, я же в детстве обожала все это средневековое! )) В виде приключенческих романов, сказок Шарля Перро и братьев Гримм, или завораживающих текстов из хрестоматии (для школьников, на предмет лучшего усвоения школьного курса по истории средних веков). Наверно, тогда это для нас было как сейчас фэнтези. )) И вот в этой книжке оно и есть - средневековье. Почувствовать, как люди тогда жили, как что себе представляли, как чувствовали... Прикольно. )))
«Когда человек бормочет псалмы в дреме, без усердия, его слова без силы – пустая оболочка, словно кожура от гороха или бобов, которою эти свиньи, то есть, демоны, всласть наедаются.» *** «… И наконец он остается один, счастливый своей нищетой, ибо ее тяготы не дают ему думать о тяготах любовных.» *** «… Господи, ведь это был урок смирения, ну как можно из дидактического материала такие выводы делать.» *** «Один послушал кукушку, накуковавшую ему 22 года и расфасовал их так: двадцать лет на беспутство и два – на покаяние; но Господь наш, не любящий всю эту народную фенологию, оставил ему два на беспутство и отнял остальные двадцать, и все это кончилось горько, но поучительно. Удивительного простодушия люди.» *** «Салюстий говорит о Катилине, что он иногда совершал преступления без пользы, чтобы не терять форму.» *** «… Цезарий спрашивал мариенштадского аббата Германна, видел ли он его когда-нибудь смеющимся: ведь считается, что воскресшие не смеются.» *** «Увольте, я с этим делом давно завязал, никакой некромантии, только балет и керамика.» *** «Видя, какая кругом напряженная политическая обстановка, клирик, натурально, вызывает дьявола.» *** «… После этого он совсем сошел с пути и начал проповедовать вещи, противные святой вере, утверждая, что сказанному поэтами, надо верить во всем. Архиепископ Равеннский его осудил, но ересь распространилась.» *** «Так-то награждает дьявол своих слуг: тела убивает, души ввергает в вечные муки, да еще тешится, мороча им голову.» *** «Видишь вон тот большой амбар? Меньше соломы у него на крыше, чем демонов, что стоят вокруг меня.» *** «Знай, что таково различие между червями богатых и червями бедных: черви богатых истребляют богатых, а черви бедных истребляются бедными.» *** «При смерти он велел друзьям, чтобы все его золото сплавили в один ком. Друзья спросили, зачем. «Я знаю, - сказал он, - что мои родичи, радуясь моей смерти, разделят мои сокровища. Если же сплавить все вместе, они друг друга перебьют." *** «Дьявол, однако, предприятия своего не оставлял, являлся ей в разных местах, и она, видя таковую его настойчивость и понимая, что красивых девиц в валлонском Брабанте пруд пруди, принялась его спрашивать, кто он и откуда и все ли в их краях такие мономаны. И так она его допекла, что он возьми и откройся ей: так и так, я-де дьявол, приятно познакомиться. Тут уж она совсем расхотела за него замуж, а он задора своего не терял и думал привлечь ее склонность маленькими сюрпризами: то в чашку ей нагадит, то в суп навоза накладет. До супа ее семья еще как-то терпела – мало ли, кавалеры разные бывают, образованный человек со странностями, - а тут уж они прямо вопрос поставили, что знает ли он, к примеру сказать, молитву Господню (с козырей люди заходят). Говорит: «Прекрасно знаю». Его просят продемонстрировать. Он читает: «Отче наш, иже еси…» И поскольку в этой молитве он то и дело перескакивал и допускал варваризмы, то, закончив ее, он со смешком прибавил: «Вот так вы, миряне, обыкновенно читаете вашу молитву.»
«Книжица наших забав» kitobiga sharhlar, 7 izohlar