Kitobni o'qish: «За пригоршню гильз»

Действуют лишь револьвер

И человек –

При нём.

Чарльз Буковски

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Р.А. Глушков, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Список жаргонных терминов, употребляемых нелегальными торговцами боеприпасами в Бывших Штатах Америки:

Семечки – пистолетные, автоматные, пулеметные и винтовочные патроны.

Финики – патроны для гладкоствольных ружей.

Финики с мелкими косточками – ружейные патроны с картечью.

Морковь – крупнокалиберные винтовочные и пулеметные патроны.

Огурцы – гранаты для подствольных и автоматических гранатометов.

Яблоки – ручные гранаты.

Цукини – выстрелы для РПГ.

Цукини жареные – выстрелы для реактивных огнеметов.

Цукини с хвостиком – выстрелы для минометов.

Грузди – противопехотные мины.

Патиссоны – противотанковые мины.

Пыльца – отравляющие газы.

Пастила – пластиковая взрывчатка.

Томатная паста – напалм.

1

Что я вообще здесь делаю?

Хороший вопрос! Вроде бы пытаюсь заработать себе на безбедную старость, и больше ничего. Но при этом ежедневно рискую не дожить до этой старости, что, мягко говоря, парадоксально. Особенно учитывая, что в мире есть множество иных, гораздо более безопасных способов сколотить себе пенсионный капитал. К примеру, нелегальная торговля золотом, алмазами, антиквариатом… Или даже наркотиками, если на то пошло.

Получается, что рост личного благосостояния для меня – не главное. А что тогда главное? Неужели адреналин и острые ощущения?

С ними тоже все не до конца понятно. Получай я кайф от экстремальной жизни, то подыскал бы себе занятие поинтереснее, чем контрабанда боеприпасов в США. Или в БСШ – Бывших Соединенных Штатах, как многие их теперь называют. Нынче для любителей пощекотать себе нервы здесь полное раздолье. Почти все они находят себе приключения, не утруждая себя подспудным бизнесом. А тем более таким, что связан с перевозками тяжелого и взрывоопасного груза. Который вдобавок многие из моих клиентов, а также конкурентов хотели бы заполучить на халяву, о чем я вынужден помнить денно и нощно.

Так кто же я на самом деле: деловой экстремал или экстремальный бизнесмен, если и на том, и на другом поприще я так и не снискал ни славы, ни заоблачных прибылей?..

– …По-моему, ты просто идиот, Люгер! – не мудрствуя лукаво, ответил на этот вопрос Илай Голдфиш, хотя я ни о чем подобном его не спрашивал.

Мне сейчас вообще запрещалось говорить без разрешения. Да это у меня и не получилось бы. Трудно и больно разговаривать, когда тебе в рот засунуто дуло «пустынного орла» калибра 44. Одно неловкое движение – и можно остаться без передних зубов. Или без головы, если Илаю наскучит глумиться надо мной и он нажмет на спусковой крючок своей понтовой позолоченной «дуры».

Голдфиш – мой самый серьезный и непримиримый конкурент. И сегодня у него выдался чертовски удачный денек: он наконец-то изловил Люгера! То есть меня – того самого мерзавца, из-за которого этот оружейный барон недавно закрыл свою торговлю боеприпасами, так как она вдруг стала для него невыгодна.

Я нагло оттяпал у него нехилый кусок рынка своими низкими ценами и ассортиментом. Но главное – качеством, ведь мой товар поступал напрямую с российских и китайских военных складов. Илай же был из коренных американцев и собирал «мокрые» патроны в затопленных восточных штатах. А раскопки в болотах – муторное, грязное и недешевое занятие. За это Голдфиш и ломил потом свои драконовы цены. К тому же качество его подмоченных трофеев всегда оставляло желать лучшего. Чего нельзя сказать о моем импортном продукте, прибывшем сюда из другого полушария и упакованном по высшему армейскому разряду.

Короче говоря, Илаю было за что на меня обижаться. И когда он со своими подручными остановил сегодня утром мой грузовик к западу от Оклахома-Сити, на берегу Канейдиан-Ривер, стало понятно, что разговор у нас намечается серьезный. Настолько серьезный, что наверняка он станет последним разговором в моей непутевой жизни.

Ну что ж, какова жизнь – такой и исповедник достался мне перед смертью.

– Какой же ты все-таки идиот, Люгер! – повторил Голдфиш, продолжая наслаждаться моментом, глядя, как я кошусь на засунутое мне в рот дуло его золотого пистолета. – Сначала ты сдуру приперся не в тот штат, затем переругался со своими напарниками, а теперь решил смыться отсюда неправильной дорогой! Сплошная череда глупостей! А ведь я тебя в последнее время даже зауважал: молодой, настырный, не боится рисковать, плевать хотел на все авторитеты… Прямо как я двадцать лет тому назад! Вот только я никогда – слышишь: никогда! – не жадничал, расплачиваясь со своими наемниками. А тебя жадность в итоге и сгубила. Да еще в самом расцвете лет! Какое позорное и бездарное фиаско!

Я поднял вверх указательный палец, давая понять, что тоже прошу высказаться. Как ни хотелось Голдфишу унижать меня, затыкая мне рот волыной, он не мог не дать мне ответное слово. А вдруг я, желая откупиться, сообщу ему нечто такое, из чего он потом извлечет выгоду?

– Приношу вам свои извинения, мистер Голдфиш, сэр, за то, что причинил вам столько хлопот, заставив гнаться за мной в это прекрасное утро, – заговорил я, когда Илай наконец-то позволил мне это. – Также умоляю простить меня за прочие неприятности, которые я вам причинил. Каюсь, это была самая главная ошибка в моей жизни! Но уверяю вас, что мы можем прямо здесь, не сходя с места, уладить все наши разногласия! Да, в этой игре вы выиграли, а я проиграл. Но вы можете выиграть гораздо больше, если оставите меня в живых!

– Очень в этом сомневаюсь, – поморщился оружейный барон. – Все твои обещания для меня – пустой звук. Зато на твоей смерти я хорошо заработаю, тут и к гадалке ходить не надо.

– А зря сомневаетесь, сэр, – не унимался я. – Раз мой бизнес пошел прахом, я мог бы отныне работать на вас! Разумеется, вместе со мной вы получите все мои каналы поставок и секретные маршруты для доставки товара! Да я за месяц увеличу объем вашей выручки как минимум в полтора раза, ведь спрос на мои патроны намного выше. Без обид, сэр, но вы же и сами не в восторге от тех поставщиков, что поставляют вам подмоченные «семечки», «яблоки» и все остальное.

– Красиво заливаешь: каналы, маршруты, высокосортный продукт! – усмехнулся Илай. И вдруг рявкнул так, что вздрогнул не только я, но и его головорезы: – Какого черта, Люгер?! Ты за кого меня принимаешь, наглый сосунок?! Или думаешь, я не в курсе, кто твои поставщики и сколько ты им отстегиваешь за покровительство? Хочешь, чтобы я тоже стал работать у них на побегушках? За грошовые подачки, которыми они расплачиваются со своими слугами? Отчего их слуги не могут потом расплатиться со своими наемниками, и те сначала избивают их, а потом отбирают у них половину товара в качестве неустойки!..

Последние слова Илая были вовсе не гипотетическим примером, а реальным случаем, произошедшим со мной вчера вечером в Оклахома-Сити.

История и впрямь вышла донельзя некрасивая. Мои охранники – Остап Рында и китаец Вэй Тан – высказали за ужином недовольство насчет той доли, что я платил им из нашей прибыли. А когда я наотрез отказался увеличить им ставку, эти двое закатили скандал и избили меня. После чего сняли с моего грузовика половину ящиков, заявив, что теперь я с ними в расчете. И что если я не хочу лишиться остального товара или даже жизни, то лучше мне воздержаться от протестов и побыстрее убраться отсюда. Что я и сделал с первыми же петухами, так как Рында и Вэй были из тех, кто не бросает слов на ветер.

Наши разборки происходили на глазах множества свидетелей. Поэтому немудрено, что новость о присутствии в городе Люгера и об этом конфликте быстро докатилась до Голдфиша, у которого неподалеку отсюда, под Литл-Роком, была штаб-квартира. И который, небось, всю ночь не спал, мчась в Оклахома-Сити, дабы перехватить меня утром на выезде из города до того, как я нанял себе новую охрану.

Илаю повезло. Его коварный план увенчался успехом: он захватил меня, мой грузовик – четырехмостовый военно-транспортный «Ошкош» – и весь оставшийся у меня товар. Вдобавок Голдфиш явно тешил себя надеждой, что Остап и Тан продадут ему по сходной цене вторую половину отнятого у меня груза. И ведь действительно продадут! Вряд ли им захочется возиться со своими трофеями, нанимая грузовик и перевозя те куда-то еще, если боеприпасы можно сбагрить прямо здесь.

– …Я у твоих гнусных покровителей, Люгер, стреляной гильзы даром не возьму, а не то что буду заключать с ними сделки! – продолжал негодовать Илай. – Ишь, нашел, на что выторговывать у меня пощаду! Видит бог, из уважения к тебе я хотел убить тебя быстро, но ты сам напросился! За такое оскорбительное предложение придется увезти тебя в Литл-Рок и бросить в мой бассейн с атлантами – они обожают жрать подобную тухлятину!

Держа руки поднятыми, я покосился на свои наручные часы. Мы с Голдфишем мило болтали уже семь минут. Этого времени было достаточно, чтобы его ребята осмотрели кабину и кузов «Ошкоша» и не нашли там ничего подозрительного. Это хорошо. Когда оружейный барон приказал мне облизывать ствол своего «пустынного орла», я не был до конца уверен в том, что не попробую на вкус его пулю. Зато теперь, пережив эти семь минут, я совершенно точно знал, что не поеду ни в какой Литл-Рок. И уж точно не буду кормить собой обитателей аквапарка Илая.

Почему? Да потому что на самом деле я, а не Голдфиш был режиссером всего этого спектакля.

Он, видимо, хотел рассказать мне еще о своих аквариумных рыбках, но ему помешала ручная осколочная граната. Она была брошена из кузова грузовика и, приземлившись аккурат между нами, завращалась на дороге, словно бутылочка из одноименной детской игры. Никакого кольца в ней не было – пикантная деталь, которую моментально заметили все, даже несмотря на то, что граната продолжала крутиться.

На кого из нас двоих укажет эта «бутылочка», Илай и его люди дожидаться не стали. Заорав, они дружно бросились врассыпную, намереваясь укрыться от взрыва в придорожных кюветах. Голдфиш, несмотря на его полноту и неуклюжесть, тоже удивил меня своей прытью, обогнав нескольких своих более молодых и тренированных бойцов.

Мне рассиживаться перед гранатой тоже было опасно, но уже по другой причине. Взорваться она не могла, поскольку являлась всего-навсего муляжом. Который и был брошен передо мной затем, чтобы отогнать от меня Илая и прочих врагов, дабы они не успели вышибить мне мозги. Но у них еще был такой шанс, останься я на месте. Поэтому, едва они рванули прочь, я тоже вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и, снова упав на дорогу, закатился под днище «Ошкоша».

Здесь враги тоже могли меня достать, но отныне я стал наименьшей из их проблем. А наибольшей – свинцовый дождь, обрушившийся на них из кузова грузовика.

Занявшие выгодную позицию за высокими бронированными бортами, Рында и Вэй взялись расстреливать залегших в кюветах головорезов из пулеметов. И головорезам было не позавидовать – пулеметные очереди нещадно били по ним сверху и с очень короткого расстояния…

В действительности оба моих охранника никуда не увольнялись. И не остались в Оклахома-Сити, а отправились со мной, спрятавшись в больших противоударных контейнерах для транспортировки взрывчатки. Я рассчитывал на то, что поймавшие меня люди Илая не станут вскрывать каждый такой контейнер, поскольку их на «Ошкоше» было много. А эти два мы вдобавок разместили не с краю, а в глубине кузова. Но так, чтобы Рында и Вэй могли слышать все, что происходит снаружи. И быстро выбрались из своих укрытий, когда настанет их черед вступать в игру.

Их выход на сцену выдался одновременно и эффектным, и эффективным. Илай и четырнадцать его бойцов настигли меня на трех внедорожниках. И когда по ним был открыт шквальный огонь, им осталось лишь отступать под прикрытие своих бронированных машин. Но, прежде чем выжившие головорезы и опекаемый ими босс до них добежали, Остап и Тан взорвали те из гранатометов. После чего снова взяли в руки пулеметы и беспощадно добили оставшихся врагов, не тронув лишь Голдфиша.

Впрочем, к тому моменту Илай сам догадался бросить оружие, встать на колени и поднять руки вверх. Хитрозадый ублюдок чуял, что я тоже не стану его убивать, не перекинувшись с ним сначала парой ласковых. И он был готов цепляться за любую, даже короткую отсрочку от смерти.

– Ты цел? – осведомился у меня Рында, глядя, как я отряхиваюсь от грязи, в которой испачкался, пока валялся под грузовиком.

– Порядок! – Я показал ему большой палец. – Правда, ты едва не проломил мне башку своей кастрированной гранатой. Хотя это было уже не так страшно, как целоваться с «пустынным орлом».

– Гранату бросал не я, а Вэй! – уточнил Остап, спрыгнув с грузовика. – С него и спрос.

– Гланата упала плавильна! – возмутился Тан. Для старшего лейтенанта Народно-освободительной армии Китая (НОАК) он неплохо говорил по-русски, но никак не мог избавиться от жуткого акцента. Вернее сказать, не пытался избавиться. Вэя вполне устраивало то, что его все понимали, а на чистоту произношения ему было плевать. – Хоти я тебя убить, убил бы!

– Ладно, проехали! – отмахнулся я. И, перешагивая через трупы, потопал в сопровождении своих пулеметчиков к капитулировавшему Илаю.

Прежде чем приблизиться к нему, я подобрал с земли отброшенный им «пустынный орел», из которого он, похоже, так ни разу и не выстрелил. И когда мы с Голдфишем вновь сошлись лицом к лицу, он хранил молчание, а губы его были крепко сжаты. Оно и понятно: фантазия Илая, небось, уже рисовала ему картину, где я, злорадно хохоча, воздаю ему сторицей за все обиды, вышибая ему зубы дулом его же пистолета.

Я, конечно, мог бы так и поступить – кто бы мне это запретил? Да только не в моих правилах было глумиться над врагами. Даже над теми, кто всего минуту назад глумился надо мной. Пытать, чтобы выбить из них полезную информацию, – это еще куда ни шло. Но издеваться над ними чисто из садистского наслаждения – увольте!

– Расслабься, Голдфиш, – успокоил я барона, проверяя, заряжена ли его золотая пушка. Да, она была заряжена, но стреляли из нее, по всем признакам, редко. – Я не извращенец, чтобы играть с тобой в те же больные игры, от которых ты впадаешь в экстаз. И обзывать тебя тупицей тоже не стану. Но только из уважения к себе, а не к тебе. Потому что тупицу обвел бы вокруг пальца кто угодно. А я, кажется, первый, кто заставил тебя так круто облажаться.

– Не льсти себе, Люгер! – презрительно скривил лицо Илай. – В свое время меня ставили на колени ребята и покруче! Только вот я-то все еще жив. А они отправились кормить червей еще до того, как в океан грохнулась эта инопланетная хрень и моя страна превратилась в одно большое гадюшное болото!

– То, что ты пока живой, – это еще ни о чем не говорит, – возразил я. – Хотя ты еще можешь купить себе наше помилование. И я, в отличие от тебя, готов взять за это гораздо меньшую сумму, чем предлагал тебе за сохранение моей жизни.

– Вот как? – удивился Голдфиш. – И какую же?

– Все содержимое твоего секретного сейфа из твоей штаб-квартиры в Литл-Рок, – ответил я.

– Да ладно! – расплылся в улыбке Илай. И, воздев руки, провозгласил: – Аллилуйя, братья! Господь меня хранит! По рукам, договорились! Есть у меня сегодня в том сейфе золота и брильянтов на полмиллиона юаней – забирайте, они ваши!

– Заберем и их, не вопрос, – кивнул я. – Только я имел в виду не тот сейф, что стоит в твоем служебном кабинете, а тот, который ты прячешь под своим бассейном.

– Чего-чего? – захлопал глазами барон. – Сейф под бассейном? Ух ты! Ну надо же! Впервые о нем слышу! По-моему, вы наслушались каких-то дурацких сплетен – нет у меня ничего подобного и никогда не было! Секретный сейф под бассейном! И додумался же кто-то до такой глупости!

– Я знал, что именно так ты на это отреагируешь, – отмахнулся я. – Ну и черт с тобой, разберемся на месте… Рында, Вэй! Закуйте этого гада в наручники и грузите его в машину. Пора возвращаться в Оклахома-Сити, а то скоро из Эль-Рино сюда примчится тревожный отряд. Не хватало еще нам до вечера с ним объясняться, доказывая, что здесь правильные парни уничтожили банду негодяев, а не наоборот…

2

– Никому сегодня нельзя доверять! Ни-ко-му! – посетовал Голдфиш после того, как мы забрали в Оклахома-Сити вторую половину груза, за которой все это время приглядывал знакомый Вэй Тана, и покатили в Литл-Рок. Туда, куда я еще вчера не сунулся бы ни за какие коврижки и прочие ништяки. Но сегодня, когда треть банды Илая была уничтожена, а сам он угодил к нам в заложники, единственные, кого нам следовало по-настоящему бояться в Литл-Рок и его окрестностях, были атланты. Эти твари давно научились перебираться из одного соленого болота в другое, и сегодня наткнуться на них можно было даже в отрогах Скалистых гор. А про то, что творилось на восточном побережье, и говорить не приходится. Там атланты устраивают один водный катаклизм за другим и сотнями тысяч рвутся из океана на оборонительные рубежи русских и китайских миротворцев.

Трупы, что мы оставили на берегу Канейдиан-Ривер, тоже не успеют сгнить. Почти наверняка их подберут атланты, которые затем пустят их на биомассу и найдут им у себя много способов полезного применения.

– Мне рассказывали, Люгер, что твои громилы избили тебя так, что ты едва на ногах стоишь и вряд ли сможешь вести грузовик, – продолжал Илай. – Но ты, паршивец, пустил моим информаторам пыль в глаза, а они, сами того не желая, обманули меня!

– Обманули, да не во всем. – Я пощупал украшавшие мою морду вполне реальные синяки, которые Рында и Вэй наставили мне вчера перед баром «Хуанхэ» на глазах у десятков свидетелей, и болезненно поморщился.

– Все нолмальна, – заметил Тан, перехватив мой укоризненный взор. – Плоста кловоподтеки. Скола заживут! Главна, твой мозг не потлясен!

– Не сотрясен, – поправил я невеликого знатока «великого и могучего» языка. – Хотя то, что не потрясен, – тоже верно. Я был бы потрясен, откажись вдруг мистер Голдфиш устроить на меня охоту. Но он, к счастью, не устоял перед таким соблазном, о чем, как видишь, теперь горько сожалеет.

– А еще эти сказки про мой секретный сейф! – продолжал Илай, который не понимал по-русски. Так что мы могли без опаски обсуждать при нем любые вопросы, включая стратегические. – Господи боже мой! Я только сейчас понял, что и ваша фальшивая разборка, и ваш приезд в Оклахому были частью одного коварного плана! Вы не сунулись в Арканзас, потому что это выглядело бы слишком подозрительно. Там моя территория, и вторгнуться туда – значит бросить мне открытый вызов! Но вы знали, что в Оклахоме у меня тоже есть глаза и уши. И знали, что в этом случае я подумаю, будто вы решили дерзнуть и нарубить у меня под боком немного бабла… Но, оказывается, дело было не в бабле, да?

– Разумеется, – подтвердил я. – Не в бабле, а в очень большом бабле. Ни для кого не секрет, что сразу после Потопа, когда твой Арканзас был усеян разлагающимися утопленниками, ты обчистил в Литл-Роке немало банковских хранилищ. И припрятал награбленное до тех пор, когда обстановка в мире устаканится и драгметаллы с «камешками» снова начнут расти в цене.

– Ложь и клевета! – открестился от моего обвинения Голдфиш. – Эти мерзкие сплетни распространяют обо мне нечестные конкуренты вроде тебя, Люгер! После Потопа я трудился не покладая рук на спасательных работах, пока ты у себя в России впаривал бандитам китайские «калаши»! Кстати, мне интересно, как ты вообще планируешь хозяйничать у меня в резиденции? Думаешь, приставленный мне к башке ствол напугает охрану и решит все твои проблемы? Ага, размечтался! У нас с моими людьми давно заключен уговор: попал в плен к врагу – выпутывайся сам! И для меня в этом правиле тоже нет исключений!..

Кабина у «Ошкоша» была не слишком просторная, и, чтобы уместиться в ней вчетвером, нам пришлось потесниться. Но, благо, ехать до Литл-Рок было не слишком далеко, и мы могли вытерпеть это неудобство. Тем более в предвкушении того жирного куша, на который замахнулись.

Вообще-то, никто из нас троих не был ни бандитом, ни грабителем. Особенно Рында и Вэй. Эти двое были даже не наемники, за которых они себя выдавали. Остап являлся кадровым офицером Российской армии. А точнее, капитаном разведки морской пехоты, приписанным к ее Восемьсот десятой бригаде, что отражала сегодня натиск атлантов из озера Эри на побережье Огайо. Подноготная Тана выглядела не менее интересной. Он тоже был кадровым офицером, только в НОАК. И звание у него было пониже – старший лейтенант, или по-китайски шанвэй. Зато Вэй, как и Рында, также состоял в рядах морпехов, да не простых, а элитных – боевых пловцов. И формально он считался круче Остапа, который проходил не столь углубленный курс водолазной подготовки.

Хотя, когда эти двое воевали на суше, трудно было сказать, у кого из них более крепкие яйца. Дюжий Рында мог бы одним махом переломить жилистого китайца об колено – если бы тот позволил ему себя поймать. Тан тоже мог бы убить его одним молниеносным и точным ударом, например в висок, – если бы Тану удалось приблизиться к нему, не нарвавшись на его кулачище. Что было не так-то просто. В сравнении с Вэем Остап бегал не слишком проворно, зато отменно боксировал.

Что же касается меня… хм… Ну что тут можно сказать? Да, Илай Голдфиш кое-что обо мне разнюхал: дома я и впрямь занимался контрабандой китайского оружия, перевозя его на фурах со шмотками и фруктами. Но что такое криминальный оружейный рынок России по сравнению с нелегальным рынком оружия в сегодняшней Америке! Это все равно что сравнивать киоск с гвоздиками в переходе московского метро и легендарный амстердамский цветочный базар Блюменмаркт (ныне не существующий, как и сам Амстердам)! Неудивительно, что я сломя голову рванул в Америку сразу, как только обстановка в ней стала благоприятствовать моему бизнесу.

Прибыл я сюда самым простейшим маршрутом – в составе добровольческого контингента миротворцев. Дезертировать откуда мне не составило труда. В том хаосе, что творится на восточном побережье Бывших Штатов, дезертирство не было редкостью, несмотря на суровое, вплоть до расстрела, наказание за него. А уж я-то точно напросился на высшую меру, поскольку удрал с передовой на грузовике, набитом ящиками с патронами.

И понеслась!

Разнюхав обстановку, я продал первую партию товара еще в Пенсильвании местному торговцу оружием – ублюдочному барыге вроде того же Голдфиша. Продал, естественно, по очень смешной цене. Но и не в убыток, ведь мне эти ящики все равно достались на халяву. Как бы то ни было, стартовый капитал я сколотил. И он весь без остатка был пущен мною на развитие бизнеса.

Две трети этих денег ушло на то, чтобы подкупить кого надо и раскопать информацию о том, кто из офицеров миротворческого контингента подторговывает налево оружием. А на оставшуюся сумму я приобрел у этих славных ребят новую партию боеприпасов. Не такую большую, как первая. Зато я уже прошел кое-какую школу, знал, как здесь ведутся дела, и мог распродать этот товар сам, без посредников и по реальным рыночным ценам. Плюс пригодился наработанный в России опыт. Я не экономил на проводниках, изучал объездные пути, запоминал укромные места, где можно было пересидеть угрозу, и старался вести дела только с надежными покупателями.

Почему именно боеприпасы, а не оружие? Обычный деловой прагматизм. Оружие здесь имелось у всех моих потенциальных клиентов. И порой в таких количествах, в каких добропорядочные американцы не запасали его у себя до Потопа. А вот на патроны и взрывчатку был нескончаемый и хороший спрос. И поскольку торговец я был мелкий (по здешним меркам), то не стал связываться с громоздкими пушками, предпочтя сосредоточиться на одних лишь «расходных материалах» к ним. Распродать которые без остатка было намного проще, а где оживленнее оборот, там, соответственно, выше и прибыль.

В общем, долго ли, коротко ли, но уже через год я ездил на «Ошкоше» и здоровался за руку со штабными офицерами, которые никогда не обратили бы на меня внимание, останься я простым рядовым миротворцем. Здоровался, естественно, не прилюдно. И не часто, а на секретных встречах, когда требовалось лично обсудить с поставщиками какие-нибудь животрепещущие вопросы. Причем здоровался я с ними как севернее Сороковой параллели, так и южнее, потому что вскоре мне удалось выйти и на китайских продажных служак. Которые, надо заметить, были щедрее наших, и закупочные цены у них были куда выгоднее. Но я был вынужден работать на обе стороны, поскольку откажись я подкармливать соотечественников, то и вести бизнес на «русских» территориях стало бы для меня очень сложно, если вообще возможно.

Знали ли мои поставщики, кто я вообще такой и что мне светит расстрел за дезертирство и кражу в особо крупных размерах? Почти наверняка знали, хотя я никогда не представлялся им своим настоящим именем. Но с их техническими возможностями пробить мою личность по базам данных являлось проще пареной репы. Вот только арестовывать меня им не было резона – они же не идиоты. Я приносил этим мерзавцам такую уйму денег, в сравнении с которой галочка в отчете о поимке очередного дезертира не стоила ровным счетом ничего.

Более того, осознав мою коммерческую важность, а также желая знать, не веду ли я с ними двойную игру, сначала китайцы, а вслед за ними русские приставили ко мне своих доверенных людей: шанвэя Вэя и капитана Рынду. Приставили очень хитро – мне было сделано предложение, от которого я не мог отказаться. С Таном и Остапом я весьма существенно экономил на охране, поскольку платил им уже не я, а их покровители. А то, что каждый из них стоил как минимум полдюжины обычных наемников, делало их помощь и вовсе неоценимой.

Колеся со мной по Америке, Вэй и Рында продолжали числиться на службе. Они имели на руках все нужные пропуска и документы, дающие им право находиться на территории союзников и на западном побережье – в Сухих Штатах – в качестве полномочных военных наблюдателей. Что они докладывали обо мне своим боссам, я понятия не имел. Но у тех не возникало ко мне претензий, и значит, мы с капитаном и шанвэем сразу же правильно поняли друг друга. А именно: я предположил, что у насквозь продажных офицеров в принципе не может быть кристально честных подчиненных. И что мои контролеры-охранники не откажутся поучаствовать в шабашках на стороне – конечно, не в ущерб нашему главному делу! – если это принесет им хороший дополнительный приработок. Которым им к тому же не придется делиться с боссами.

Я редко ошибаюсь в людях подобного типа. Не ошибся и на этот раз. Тан и Остап недолго колебались, прежде чем согласились участвовать в моих сторонних авантюрах. И сегодня я уже мог с чистой совестью положиться на них обоих. Сегодня, если кому-то из них вдруг захочется выдать начальству мои маленькие секреты, я смогу в отместку порассказать о них самих такого, что мои неприятности в сравнении с их окажутся еще цветочками. Теперь мы с Вэем и Рындой были накрепко повязаны, о чем они тоже отлично знали, и их такой расклад вполне устраивал.

Да, мы не были ни бандитами, ни грабителями, ведь мы не грабили и не убивали каждого встречного и поперечного. А то, чем мы сейчас занимались, являлось обычной конкурентной борьбой, и только. От которой должен был пострадать лишь тот, кто ее проиграл, но не наши клиенты и не рынок…

– Я бы на твоем месте, Голдфиш, волновался сейчас о себе, а не о нас, – заметил Остап в ответ на попытки Илая нас припугнуть. – Держу пари, что ты сидишь и думаешь, какую бы гадость нам устроить, когда мы нагрянем к тебе в гости.

– Вы заковали меня в наручники и держите на мушке автомата! – напомнил барон. – Единственная гадость, какую я могу вам сейчас устроить, – это наложить в штаны, чтобы вы тут задохнулись от вони.

– Только попробуй! – пригрозил ему капитан и указал пальцем на тянущийся вдоль дороги водоем. – Сразу пойдешь стирать штаны вон в то болото. А в нем, судя по вытоптанным берегам, наверняка водятся атланты. И они здорово обрадуются такой жирной закуске, поскольку им неважно, обгадился ты или нет, – они не брезгливые… Так о чем я? Ах, да – о гадостях! Наверняка в твоей берлоге, Голдфиш, заготовлен какой-нибудь сюрприз для врагов, ведь бандиты вроде тебя не доверяют полностью своим людям и все время ждут от них подлянок. Так вот знай – у меня тоже есть правило, которое не подразумевает исключений. И оно таково: неважно, что ты за фрукт, – важно, врубился ты с первого раза в мой приказ или нет. И если не врубился, я повторять не стану. А теперь слушай этот приказ и запоминай с первого раза, благо он короткий! Отойдешь от меня хоть на шаг или сделаешь что-то без моего ведома – сразу же снесу башку! Усвоил?

– Я еще не выжил из ума, чтобы перечить злым людям с оружием, – ответил Илай. – Ты и твой узкоглазый друг были весьма убедительны, когда выкосили из пулеметов моих ребят и взорвали наши автомобили.

– Молодец! – похвалил его Рында. – Вот так себя и веди. Не создашь нам проблем – не исключено, что заслужишь пощаду. А откроешь нам свой потайной сейф добровольно – возможно, я раздобрюсь настолько, что даже оставлю тебе немного денег на пропитание.

– Буду премного благодарен и за одну пощаду, – пробурчал Голдфиш. – Ведь я уже сказал: никаких потайных сейфов у меня нет и отродясь не было! Кто вообще слил вам эту лживую информацию, скажите на милость? И почему вы решили ей поверить?

– О, ты хорошо знаешь этого человека. Его звали Генри Хини, – ответил я, поскольку скрывать от Илая сей факт не имело смысла.

– Кто-кто?! – Лицо Илая перекосила гримаса презрительного удивления. – Ты и впрямь упомянул сейчас Стручка или мне послышалось?

– Я не знал, что вы называли Хини Стручком. Мне казалось, что у твоего бывшего секретаря могло быть прозвище и поавторитетнее. Немудрено, что он в конце концов на тебя разобиделся, послал вашу шайку к чертям собачьим и слинял.

– А я не знал, что ты умеешь разговаривать с мертвецами, Люгер, – усмехнулся в ответ Голдфиш. – Ума не приложу, что за проходимец травил тебе байки о моем несуществующем сейфе, но Стручок Генри мертв уже как минимум четыре месяца.

– Не четыре, а полтора, – уточнил я. – Твои болваны и правда всадили в него близ Сент-Луиса дюжину пуль, но все равно не добили его как следует…

– Хреновы любители! – процедил сквозь зубы Рында.

– Генри повезло… В смысле – в тот раз повезло, хотя, конечно, какое это, к чертовой матери, везение, – продолжал я. – Он дополз до шоссе, где его случайно подобрали добрые самаритяне – охотники на тварей, и он протянул у них на ферме еще два с половиной месяца. Вышло так, что мы регулярно снабжали тех славных ребят «семечками», «морковками», «цукини» и «пыльцой». И когда они рассказали нам о своем госте, то мы тут же выразили желание с ним пообщаться. А он с не меньшим удовольствием пообщался с нами. Хини знал, что умирает. И потому выдал нам все твои секреты, о которых только знал. Но большинство из них оказались для нас не слишком полезными, а вот история про твою маленькую «пещерку Аладдина» нам очень понравилась.