Kitobni o'qish: «Вторжение»
Карел
Карел вдыхал аромат начала лета: жара добавляла тяжести в оставшиеся после весны запахи. Воздух был застывшим, тишину нарушал только стрекот насекомых в поле. Карел наслаждался всем этим. Здесь, на севере, летний расцвет природы был очень скоротечен. Он шел к Хорту, дом которого находился в стороне от деревни, ближе к лесу. Там он рассчитывал застать своего друга Бьонни, они не виделись почти год. Бьонни не оказалось дома, и Карел подумал, что, возможно, он у старого Хорта. То, что Бьонни приехал неделю назад, сказала его мачеха. Отец Бьонни был самым богатым местным купцом, и он уехал по своим торговым делам. Карел шел по тропинке от деревни к лесу. Он приехал с утра и сразу пошел искать друга детства. Дом Карела был пуст, поскольку еще шесть лет назад они переехали в Даргвилл. Конечно, его семья давно хотела продать этот дом – следить за ним было некому, но найти покупателя было невозможно. В деревне стояло пустыми еще с десяток домов. Люди потихоньку переселялись на юг. Карел учился в университете Даргвилла, открытом императором тридцать лет назад. Следующий год должен был стать последним в его студенческой жизни, а сейчас – два месяца каникул, которые он собирался провести с Бьонни и Хортом.
Старый Хорт появился в их местах лет десять назад, и поначалу к нему относились с настороженностью, как относятся к любому чужаку в местечке, где все друг другу дальние или близкие родственники. К тому же, Хорт был необщителен, да и поселился в доме бывшего лесника на отшибе. Но внимание, тогда еще подростков, Бьонни и Карела, он привлек сразу. Хорт был уже далеко не молодым, но поджарым и сильным. А, главное, его лицо все было иссечено шрамами, что говорило о военном прошлом. В империи уже около сорока лет был мир, и люди, участвовавшие в сражениях с крестианцами, вызывали интерес и уважение. Особенно в этой глуши, где приезд нового человека был большим событием.
Как-то раз более легкомысленный Бьонни предложил посмотреть, чем занимается чужак.
– Может, это никакой не императорский солдат, а разбойник или веллинг, – сказал тогда Бьонни, – посмотри на него: у нас нет таких, как он, у всех темные волосы. – К слову сказать, у самого Бьонни была пышная копна светлых волос, но это совершенно не смущало его в высказываниях.
Сказано – сделано. Они пробрались со стороны леса еще на заре и залегли за изгородью в траве. Пол дня они наблюдали за Хортом, который занимался какими-то кузнечными делами, и не заметили ничего удивительного. То есть, Хорт не зарывал клад с награбленным добром, и к нему не приходили из леса друзья – разбойники. Хотя, и разбойников уже тогда в империи почти не осталось. Терпение ребят стало истекать, их разморило. И тут сзади раздался голос:
– Может, пора уже зайти на обед, или вы хотите пролежать здесь до ужина?
Это было настолько неожиданно, что Карел с Бьонни так и подскочили! Они совершенно не заметили, как Хорт исчез из поля зрения и оказался за их спинами. Пришлось принять приглашение. С тех пор и началась их странная дружба с Хортом. Он, действительно, оказался ветераном войны с крестианцами. Его рассказы о тех днях были очень занимательны. И ребята часто засиживались у него до ночи, слушая с открытыми ртами про осаду Тьора. Потихоньку Хорт приобщил их к кузнечному делу. Но, главное, у него была целая коллекция оружия, и он начал учить их фехтованию. Бьонни это не очень любил, но составлял компанию Карелу, которому нужен был партнер. Сам Карел оказался очень способным учеником и многому научился у Хорта. Уже переехав в Даргвилл, Карел понял, что Хорт был очень непростым ветераном. В студенческой среде были приняты тренировки с оружием, но Карел ни разу не встретил достойного соперника, а уровень Хорта был вообще фантастическим, недосягаемым.
Карел обогнул дом и вышел к внутреннему двору, который примыкал к лесу. Еще до того, как увидеть Бьонни и Хорта, он услышал перестук. Через мгновение ему открылась привычная с детства картина. Хорт, ничуть не изменившийся с тех пор, обнаженный по пояс, стоял напротив красного и взмокшего Бьонни. В руках у каждого был длинный шест, которым они старались подцепить друг друга за ноги – сделать подножку. В этот момент Бьонни неловко отмахнулся и заехал бы Хорту в живот, если бы тот с быстротой молнии не заблокировал бы удар.
– Эй, Бьонни, ты жульничаешь, – громко возвестил Карел.
Бьонни отвлекся, пропустил выпад и грохнулся на спину. Хорт повернулся лицом к Карелу. Он, действительно, совсем не изменился: та же мускулатура, абсолютно сухой, в отличие от молодого Бьонни, и с ровным дыханием. На груди, как обычно, покачивался хрустальный талисман со спиралью.
– Привет, студент, – улыбнулся Хорт.
А Карелу пришлось в этот момент увернуться от комка земли, который кинул в него вставший Бьонни.
– Я проиграл только из-за тебя, Карел, – обижено заявил он, но тут же его губы расплылись в улыбке, и он кинулся в объятия друга.
– Я принес, красного лоттского вина, – сказал Карел, снимая мешок с плеч, когда освободился от объятий Бьонни.
Они прошли к дому и присели за деревянный стол, стоявший под открытым небом. Затем Хорт ушел за кружками и мясом. А Карел начал расспрашивать про деревенские новости.
– Да какие тут новости, – заявил Бьонни. – Вот Милена сбежала месяц назад к жениху в соседнюю деревню. Помнишь ее? Ты лучше расскажи, как там у вас, какие новости, как император?
– Милена, к жениху? Она же девочка совсем? – изумился Карел.
– Хм, девочка, уже пятнадцать, – хмыкнул Бьонни.
– Да у нас тоже ничего нового, – продолжил Карел. – Император болеет, говорят. Но я же в Даргвилле живу, а не в Тьоре. Даргвилл такая же глухомань, как наше Улесье, по сравнению с Тьором. Учусь я. Всё время на учебу уходит.
– Доходили до меня слухи, как вы учитесь! Слышал я рассказы про студенческие вечеринки, – рассмеялся Бьонни и хлопнул друга по плечу.
В это время с миской еды появился Хорт, который за всё время пребывания в деревне так и не обзавелся женой, хотя в списке женихов стоял на первом месте у всех окрестных вдовушек.
– В порту пожар что ли? – заметил Хорт, поставив миску.
Друзья обернулись и, действительно, увидели дым в районе порта, который находился в четырех часах пути от Улесья. Но против солнца видно было плохо, да и далеко. Раньше порт, а, вернее, небольшой пограничный форт служил защитой от веллингов, которые устраивали набеги на эти земли. Там находился сторожевой пост, который зажигал сигнальные огни, а сами смотрители разбегались по окрестным деревням созывать мужиков к отпору, пока бабы и детишки прятались в лесу. Теперь веллинги не беспокоили. Наоборот, раз в год к осени приплывали с летним уловом вести торговлю рыбой. Форт уже давно пришел в негодность и развалился, сейчас в порту было несколько купеческих складов и сторожа.
– Наверное, сторожа напились от безделья и спалили какой то склад, – забеспокоился Бьонни, потому что один из складов принадлежал его отцу. Правда, сейчас не сезон торговли, и склад стоял пустым. Собственно, за южными товарами, ценимыми веллингами, и уехал на ярмарку в Тьор его отец.
– Может быть, – ответил Хорт. – Завтра узнаем, потушить мы его всё равно не успеем. А сейчас давайте за стол, я хочу послушать, какие новости в империи.
Ребята дружно засмеялись до слез, вспомнив свой недавний разговор.
– Что такое? Что я смешного сказал? – недоумевал Хорт.
Ангезмунд стоял в полных доспехах на борту дракона и смотрел, как его воины, по качающимся под их тяжелой поступью деревянным трапам, перебегают на пристань. Невдалеке горел один из складов. Его разведчики добрались вплавь до порта и согнали в него пятерых сторожей: теперь никто не мог предупредить об их высадке. Герцог Селлингский снова вознес хвалу единому богу и перекрестился за то, что его драконы не встретили веллингов. И, хотя, у него было около тысячи мечей, да и мореходами селлинги были отменными, всё же не хотелось провалить всё дело, не успев выйти в море. А момент был выбран правильно. Началось лето, оттаяли проходы в северных льдах архипелага Веллена, и веллинги на своих драконах устремились на заготовки рыбы и мяса к зиме.
Ангезмунд последним сошел на берег. Как и было предусмотрено, легкая пехота – арбалетчики – уже выступила бегом вперед, в глубь континента, а на берегу строилась тяжелая панцирная пехота селлингов. Щиты с голубым перекрестием на белом фоне, герб герцогства Селлингского, входящего в империю Креста. Когда-то, еще совсем недавно по меркам истории, веллинги и селлинги были одним народом. Однако, если веллинги жили на островах, где промышляли рыбной ловлей и разбоем, то их, живущие на берегу континента родственники – селлинги, стали строить деревни и замки, постепенно отдаляясь от островитян. Сорок лет назад был предпринят последний совместный поход селлингов и веллингов на Хаубург – столицу ослабленной и разгромленной к тому времени империи Перекрестия. Они легко взяли Хаубург, и предводитель селлингов, к слову, один из дядей Ангезмунда, силой женил на себе наследницу императорского престола, объявив себя новым императором. Веллинги увели нагруженные добычей драконы к себе на острова, а селлинги остались в империи, к которой их земли примыкали на севере. Так появилось герцогство Селлингское, и селлинги мнили себя белой костью новой империи. Даже Ангезмунд не задумывался о том, что через несколько лет после рождения наследника, нынешнего императора Крестиандра Пятнадцатого, его дядя умрет при странных обстоятельствах и регентство возьмет императрица, а селлингов, околачивающихся в столице, постепенно под разными предлогами отправят в провинцию. Ни о чем таком герцог не думал. Мысли его были сосредоточены на походе и на этом выскочке Турболде – еще одном его дяде. Этот дядя был на год младше Ангезмунда и сейчас вел семьсот мечей западного Селлинга к императору в Хаубург. Самомнение Ангезмунда услужливо подсказывало ему, что задача – отрезать малонаселенные земли севера Восточной Империи – самое важное дело, а Турболд настолько глуп, что ему нужно быть под присмотром императора. Он рявкнул, и колонна селлингов двинулась прочь от драконов мимо горевшего склада, откуда еще доносились душераздирающие крики и мольбы о пощаде.
Солнце начинало клониться к закату, друзья пообедали обсудили все новости. Бьонни заявил, что ему пора проверить, что там с хозяйством, когда Карел сказал:
– Кажется, сегодня день пожаров, горит уже в Улесье.
– Не к добру это, – нахмурился Хорт.
– Побегу, посмотрю, – заявил Бьонни и кинулся к углу дома, к тропе в деревню. И столкнулся лоб в лоб с воином в белом плаще и синим перекрестием на щите. Секунду они изумленно смотрели друг на друга, а затем воин поднял руку с обнаженным клинком. Он снес бы голову остолбеневшему Бьонни, если бы не Хорт, метнувший кухонный нож точно в горло воину. Тот медленно осел на землю, что, впрочем, не вывело Бьонни из состояния столбняка, а, скорее, наоборот его усилило. В этот момент вскрикнул Хорт. Карел посмотрел и увидел, что одно плечо Хорта насквозь пробито застрявшим в нем арбалетным болтом. Он повернулся: из-за противоположного угла дома появился еще один воин. Селлинг, а это был именно селлинг, не стал перезаряжать арбалет, а, достав из-за спины прямой меч, неспешно направился к Карелу. Но удивление уже спало, и Карел схватил с земли один из шестов, с которыми упражнялись Хорт и Бьонни. Воин на это только улыбнулся и продолжал идти вперед. Эта улыбка окончательно успокоила Карела. Ложный замах первым концом шеста. Воин инстинктивно отдергивает назад голову. Удар вторым концом по кисти, меч падает. Шаг вперед, переворот шеста, и его первый конец в прямом выпаде пробивает воину зубы приоткрытого рта и кромсает горло. Воин с хрипом повалился.
– Теперь ни один из них ничего нам не сможет сказать. Бьонни не стой истуканом, иди сюда!
Это подошел Хорт. Он держал левой рукой правое плечо.
– Карел, быстро в кузницу! Неси пилу или топор: это надо вынуть, – он указал на плечо. – Бьонни! Не стой! Горн не остыл, найди заготовку для меча и раскали ее докрасна. И быстро!
Ребята кинулись бегом исполнять поручения. Через пять минут болт вынули, и Карел прижег рану. Хорт только скрипел зубами, но стоял на ногах, хотя на лбу выступили капли испарины. Пока Бьонни делал повязку, чтобы держать руку в неподвижном состоянии, Карел притащил из кузницы несколько готовых мечей, ножей и ножен.
– Карел, в доме в сундуке – деньги и одежда. Бьонни, возьми мешок и собери всю оставшуюся еду, быстро!
– Какую еще еду? – удивился Бьонни.
– Мы уходим прямо сейчас! – отрезал Хорт.
– Куда уходим? – глупо спросил Бьонни.
– В лес уходим!
– Зачем, нам же в деревню надо?
– Деревни больше нет. А если мы пойдем туда, не будет и нас. Или ты думаешь, они вдвоем пришли? – Хорт кивнул на селлингов, один из которых еще ворочался и хрипел.
Бьонни снова застыл, не в силах воспринять ситуацию. Карел принес одежду и деньги и успел набить мешок едой. У его пояса висел меч, два ножа, мешок за спиной. И еще один меч он прицепил Хорту и один для Бьонни держал в руках.
– Пойдем, Бьонни, – мягко сказал Карел.
– Вам легко говорить, – ответил Бьонни, – у вас там никого, – из его глаз потекли слезы. – Там, там…– говорить он уже не мог, в горле стоял ком.
– Пошли, мы уже никому не поможем – сюда они пришли уже потом. Надо идти, пока их не хватились, – снова проговорил Карел и посмотрел на Хорта.
Хорт тем временем наклонился над мертвым селлингом, уперся в тело сапогом и вытащил из горла здоровой рукой нож. Затем сделал то, от чего даже у Карела помутилось в голове. Хорт подошел к извивающемуся селлингу, раненому Карелом, хладнокровно перерезал ему горло и отбросил нож в кусты.
– Что уставились? Это – не детские игры, это – началась война. Вам нравилось слушать, теперь смотрите. Они были в деревне, и если бы вы могли увидеть… – Хорт осекся, посмотрев на Бьонни.
Но тот все понял, побледнел и кинулся в деревню. Вернее, хотел кинуться. Карел подставил подножку, и Бьонни полетел на землю. После чего они его подняли на ноги и потащили с Хортом к лесу.
– Пустите, я сам. – сказал Бьонни, когда они вошли под кроны деревьев.
– Кто-то уцелеет. Так всегда бывает, – попытался успокоить его Хорт. – Но сейчас мы ничего не можем. Нам надо самим унести ноги.
Бьонни промолчал. Они с Карелом шли за Хортом по одному ему ведомому направлению. И, несмотря на рану Хорта, угнаться за ним было трудно. А он только бросил на ходу:
– Быстрее, мы еще не оторвались, потеряли много времени. Надеюсь, собак у них нет.
– Что же это, как получилось, – через некоторое время спросил он в никуда. Ребята ему, конечно, ничего сказать не могли.
Сколько они бежали – не известно. Была уже глухая ночь, когда Хорт объявил привал. Карел и Бьонни просто повались в траву без сил. Перед тем, как провалиться в сон, Карел подумал, что, возможно, Хорт их специально гнал, чтобы не дать возможности Бьонни думать о деревне. Бьонни устал еще больше, несмотря на то, что был деревенским жителем, и уже спал. Казалось, всего секунду назад Карел закрыл глаза, но Хорт уже тряс его за плечо. В лесу было чуть светло.
– Буди друга и пошли дальше, – сказал Хорт – завтракать не будем.
– Сколько мы спали?
– Часа два, – ответил Хорт.
– Может, стоит еще отдохнуть?
– Нет, остается только надеяться, что селлинги не сразу заметили пропажу своих, и что у них нет собак ищеек. Иначе мне с вами не уйти от них.
– Неужели всё настолько плохо? – спросил, вставая и стряхивая траву, Карел. Его левый бок и поясница болели из-за того, что он заснул на корне дерева.
– Всё гораздо хуже, чем ты себе можешь представить, – буркнул Хорт, – Собирайтесь!
Они поднялись, привели себе в порядок, напились воды и побежали дальше. Бьонни с утра не сказал ни слова. Хорт бежал впереди и оглядывался на ребят. Скоро пришлось перейти на шаг, поскольку физически они были не готовы выдерживать такой темп. Когда Карел спросил Хорта, куда они так спешат, тот ответил, что нужно укрыться на границе с лесом древних. Даже в нынешней ситуации Бьонни с Карелом испугано переглянусь. Одно дело селлинги. Другое дело лес древних. Никто не пересекал границу леса древних. Это было негласным правилом. А если и пересекал, то уже не возвращался, чтобы рассказать об этом. Но Хорт, очевидно, был уверен, что они поступают верно.
К полудню они остановились, быстро и молча перекусили остатками вчерашнего ужина. Никто не был расположен говорить. Карел обратил внимание, что Хорт был бледен и выглядел уставшим. Даже для такого железного человека рана не прошла не замеченной. Возможно даже, что Хорт хотел выглядеть лучше, чем было на самом деле. Бьонни был бледен со вчерашнего дня и весь погружен в свои мрачные мысли. Затем снова продолжился их бег. Тропы давно не было, и бежали они по девственному лесу. Карел и Бьонни давно потеряли направление и не понимали, где находятся. Хорт же был уверен и казался целеустремленным. У ребят болели ноги, и кружились головы к концу дня, когда Хорт вдруг остановился и поднял руку. Карел никогда не видел лес древних, но сразу понял, что они достигли своей цели.
Обычный лес с полянами, деревьями и буреломами кончался четкой границей, за которой начиналась стена зелени без просветов: папоротники, лианы, незнакомые кусты и деревья. Сам цвет был более густым и насыщенным. Казалось, что растения представляют собой единое целое, и переступить через черту невозможно. Но, судя по всему, Хорт и не собирался этого делать. Он немного постоял, оглядываясь, и уже очень медленно пошел налево. Ребята устало потянулись за ним. Через полчаса Хорт нашел то, что искал. Это был ручей, вытекающий из леса древних.
– Пошли за мной, – сказал он, – только осторожно, на берег не выходить. Идите следом.
Хорт вошел в ручей, который был шириной всего пару метров, а глубиной ниже колена. Бьонни и Карел пошли за ним. Новые бархатные сапоги Карела набухли, но снять их он не рискнул – ходить босиком по лесу древних было бы неосторожно. Через несколько десятков шагов ручей преобразился – вода стала более прозрачной и отдавала синевой. Бьонни и Карел с удивлением наблюдали за множеством небольших разноцветных рыб, которые сновали между их ног. Они были всех цветов радуги и разнообразных форм, переливались отблесками и искрились.
– Пришли, – сказал Хорт.
Они оторвались от удивительного зрелища и подняли головы. Ручей разветвлялся на два рукава и огибал небольшой холмик. На этом холме стоял бревенчатый сруб. Беглецы поднялись к дверям сруба. Хорт потянул дверь, и они вошли в темное помещение. Окон в срубе не было. Через дверной проем они увидели, что в центре стоял стол, а вокруг шла скамья.
В дальнем углу был сеновал, а в ближнем – лежали хворост и дрова. Рядом стояло несколько мешков. Но в целом сруб выглядел заброшенным и не жилым. Хорт прошел первым, бросил свой походный мешок и устало опустился на скамью.
– Бьонни, разожги огонь – слева от стола костровая яма. Карел, закрой дверь и заложи засовом, скомандовал Хорт. – Это ничейная территория, но береженого бог бережет. Мы здесь останемся на день и отдохнем. Если за нами была погоня, то нас здесь не найдут. Карел, там в мешках овощи, мясо у меня еще осталось в мешке, нужно поесть и отдохнуть.
Карел возился с тяжелым засовом, когда костер, зажженный Бьонни, осветил помещение. Это, действительно, было не жилое место. Но все было чисто, убрано и подготовлено к гостям.
– Хорт, это ты построил? – спросил Бьонни.
– Нет, я нашел это место, когда…В общем, достаточно случайно, но сейчас у нас другие проблемы.
Через час, наскоро перекусив и обработав рану, Хорт и уставшие ребята начали устраиваться на ночлег.
– Зачем селлинги напали? Сейчас не сезон, много награбить они не смогут, – сказал Бьонни.
– Это не набег, Бьонни, – ответил Карел.
– Правильно мыслишь, студент, это не набег – это война, – вступил в разговор Хорт.
– Война? – переспросил Бьонни.
– Да, война, – продолжил Хорт, готовя себе подстилку, – причем то, что мы видим, лишь ее периферия. Основное должно происходить на западных границах. Непонятно только, что такое могло произойти? Неужели баланс сил нарушен, и они настолько осмелели, что напали на нас…Ладно, давайте спать, нам надо отдохнуть, завтра будет трудный день.
– А древние не причинят нам вреда? – спросил из своего угла Карел, – Мы же на их территории?
– Нет, – ответил Хорт, – мы на гостевой территории, и, заперев засов, мы обозначили, что не хотим общаться.
И тут, словно опровергая его слова, раздался скрежет: кто-то или что-то пыталось проникнуть внутрь сруба
