Kitobni o'qish: «Политогенез. Храм – Πόλις – ГосударЬство – State»

Вступительное слово
Государство: мир и система
(предисловие Учителя)

Новая книга профессора Р. А. Ромашова посвящена государству. Казалось бы, тема достаточно «избитая». О государстве в различных его ипостасях написано огромное количество больших и малых научных трактатов. Что нового можно сказать о проблеме, которую исследовали такие «гиганты мысли» как Аристотель, Платон, Гоббс, Руссо, Еллинек, Ключевский и многие, многие другие. Не является ли предпринятая автором попытка изучения государственной организации в генезисе ее возникновения, становления и развития всего лишь описанием предшествующих научных трудов – «книгой о книгах»? Полагаю, что нет.

Роман Анатольевич Ромашов, на страницах своей монографии, создает образ государства как сложного многогранного явления, в котором как в зеркале отражаются достижения и катаклизмы человеческой истории. По мнению автора, история как динамическая характеристика социально-культурной жизни представляется не в единстве линейного вектора, в рамках которого общество и государство движутся от «точки начала истории» в бесконечность, а в совокупности замкнутых этапов – циклов, каждый из которых представляет не только и не столько «ступень вечного развития», сколько завершенное «жизненное» состояние («закольцованную» историю) отдельно взятого государства, в подобном понимании «рождающегося и умирающего» так же, как рождается и умирает в природе все, что когда-то жило, живет и будет жить.

Государство подчиняясь в своем движении объективным историческим закономерностям выступает в качестве социально-политической среды человеческого обитания, со временем приобретающей признаки самостоятельного участника (субъекта) общественной жизнедеятельности, наделенного статусом, позволяющим не только отличать, но и в ряде случаев противопоставлять государство, общество, личность.

Представляет безусловный интерес авторская «привязка» понятия государства к его смысловым образам. Государство как триединство территории (страны), народа (нации), аппарата публичной политической власти (бюрократии), являет собой современный образ, складывающейся в политическом и правовом сознании не ранее XIX в. А это значит, что нельзя сравнивать государства существовавшие в различные эпохи и ассоциируемые с отличными от современного образами, поскольку такое сравнение столь же некорректно, сколь не корректно, к примеру, сопоставление лошади, автомобиля, ракеты, телепортации, на том основании, что все это средства передвижения в пространстве.

Исследуемый Р. А. Ромашовым историко-политический циклогенез – это процесс «круговорота политического бытия в природе», в ходе которого изменяется не только форма, но и состояние государства. Так же как вода может пребывать в жидком, твердом, газообразном состояниях, так и государство подвержено преобразованиям, связанным с его структурно-содержательными особенностями и представлениями о государственной сущности складывающимися в индивидуальном и групповом сознании.

Государство «храм», «полис», «царство», «стейт» – это не просто разные названия одного и того же явления, а качественно отличные состояния государства как средства социальной организации людей и публичной политической власти в их отношении. А если это так, то и характерные свойства (признаки) каждого из «государственных состояний» носят отличный друг от друга характер. В частности, современное представление о государстве как о «правовом» присуще только такому его «состоянию» как стейт (state), предполагающему ассоциацию государства с индустриальным объектом, а права с технологическим регламентом, соблюдать который в равной степени должны как рядовые работники, так и руководящий состав «государственного предприятия».

Так же безусловной новацией является предлагаемая автором дифференциация спиральных (мутирующих) и круговых (повторяющихся) циклов, характеризующих государственные состояния. Сопоставление процессов исторического развития российского и западных государств, позволяет говорить о мутирующей (изменяющейся) природе западных государств и «повторяющейся истории» российской государственной организации. Основным отличием России от Запада, по мнению Р. А. Ромашова является специфика восприятия государства его «народонаселением».

В сознании русского/российского народа – государство это общий (неделимый на обособленные самостоятельные части) мир, в рамках которого в неразрывном целом объединены государственная власть, общество, отдельные личности, предметы собственности. Жизнь в мире, исключает любое обособление (как личное, так и корпоративное) – «нельзя жить в обществе и быть свободным от него». Получается, что в мире нельзя быть лично свободным в эгоистическом (эгоцентристском) понимании, в смысле, не испытывать чувства «неоплатного долга» перед «Матерью Родиной», а также обладать правом частной собственности на любые предметы (как вещные, так и виртуальные), поскольку все они, в той или иной степени являются составляющими «единого и неделимого» мира. Идея свободы у народа России понимается как такое духовное и душевное состояние, когда нет смысла существования, жизни без чувства коллективизма, общности связи и взаимоотношений, соборности и стремления к этому всех живущих в государстве. Государство воспринимается одновременно как Родина и Мать – ценности превыше которых нет ничего.

Понимание российского государства как русского (советского, постсоветского) мира, предопределяет круговую (повторяющуюся) цикличность российского политогенеза, в рамках которого государственная организация ассоциируется с государственной властью, соответственно борьба за обладание властью, обусловливает разрушение предшествующих и рождение новых форм государственности, по сути своей копирующих друг друга. В таком понимании, каждый следующий цикл российского политогенеза, с одной стороны отрицает предыдущий, а с другой стороны повторяет его.

Западный политогенез основан на системном представлении о государстве, как о конструкции в структуре которой объединяются различные взаимосвязанные, однако не сливающиеся в «неразрывное целое» элементы. Основу понимания западного государства, по мнению Р. А. Ромашова образуют такие категории как свобода и собственность, выступающие в качестве основных объектов упорядочения и охраны со стороны государственной власти. В монографии выделяются и анализируются особенности понимания и практического воплощения свободы и собственности в рамках трех циклов политогенеза: античной (полисной), патримониально-теологической (королевской), политико-правовой. На каждой из выделенных стадий качественным образом меняется понимание свободы, собственности и, соответственно государства, с деятельностью которого эти феномены непосредственным образом сопрягаются.

Главным отличием системного государства Запада от Русского/ Российского государственного мира, является его устройство в структуре которого существуют и взаимодействуют самозначимые субъекты, не поглощаемые государством и не отождествляемые с ним. В античном полисе – это свободные сограждане, противопоставляемые рабам, в королевстве (kingdom) – светская и духовная аристократия, в основу организации и функционирования которой положен принцип «вассал моего вассала, не мой вассал». В условиях политико-правового цикла формируется правовое государство (state of law), в рамках которого позитивное право представляет собой основную гарантию незыблемости неотъемлемых естественных прав, главными из которых являются личная свобода и частная собственность всех граждан, безотносительно их социально-статусных характеристик.

Использование метода цикличности вкупе с ранее выдвинутой и обоснованной Р. А. Ромашовым концепцией реалистического позитивизма позволяет ему, не только обобщить и систематизировать различные подходы к пониманию и типологии государства, особенностям его возникновения и развития, специфики структурирования и функционирования, но и создать оригинальную авторскую концепцию теоретического моделирования российского государства, в рамках которой осуществляется системная реконструкция российской государственной истории в ее прошлом и современном состояниях, а также выдвигаются гипотетические версии ее развития в обозримой будущей перспективе.

Особо следует отметить стиль, в котором написана монография. С одной стороны – это наукоемкий текст, в основу подготовки которого положены многочисленные источники как теоретического и нормативного, так и эмпирического характера. С другой стороны, книга представляет собой увлекательное чтение, в котором научные положения и выводы увязываются с практическими ситуациями и литературно-художественными сюжетами, «оживляющими и очеловечивающими» высоконаучное повествование. Читать эту книгу интересно и познавательно. Не со всеми высказываемыми в монографии позициями и точками зрения следует соглашаться, отдельные положения представляются весьма спорными и вызывают желание вступить в дискуссию, но ведь сам автор не претендует на априорное признание всего, о чем пишет, критически относясь к правилу монистического общения, в соответствии с которым: «Все высказываемые мнения делятся на две группы: мое и неправильное».

Книга Р. А. Ромашова – это, прежде всего, приглашение к научному общению и обсуждению «вечной» и именно потому неиссякаемой проблемы, каковой является государство. В завершении же хотелось бы повторить слова, сказанные автором как о государстве, так и о самом себе: «Это не конец истории».

Доктор юридических наук, профессор,

Заслуженный деятель науки Российской Федерации

В. П. Сальников

Введение

О том, что государство было, есть и будет, известно каждому. В зависимости от обстоятельств мы клянемся в любви к нему, призываем к патриотизму либо, напротив, ругаем и обвиняем во всевозможных и прежде всего собственных бедах и неудачах. Мы относимся к государству как к человеку, с которым нас связала добрая или злая судьба и от отношения которого зависит наше настоящее и будущее. Мы говорим о государстве, обсуждаем и оцениваем его, не особо задумываясь о том, что такое государство, когда оно возникло, какие этапы прошло в своем развитии, в чем заключается его социальная природа и каково его предназначение для всех и каждого в отдельности.

Наша жизнь неразрывным образом связана с государством, которое в настоящее время называется Российская Федерация (Россия). Этому государству как формальному политико-правовому образованию, возникшему в результате распада Союза Советских Социалистических Республик, немногим больше 25 лет. Вместе с тем в учебниках по отечественной истории говорится о более чем 1000-летнем периоде российской государственности. О тысячелетней Великой России говорит и действующий российский Президент В. В. Путин. Можно ли утверждать, что это тысячелетие измеряет историю одного и того же государства, представляющего один народ, одну культуру и, наконец, один механизм государственной власти. Безусловно, нет. Русская земля, русский народ, русская вера и Российское государство – понятия нетождественные, и смешивать их воедино не следует, хотя попытки такое тождество провести прошлыми и настоящими государственными пропагандистами предпринимались, предпринимаются и будут предприниматься.

Централизованное многонациональное Российское государство – Московское царство Всея Руси – возникает на политической карте мира не ранее второй половины XV века. Именно с этого времени следует вести отсчет собственно государственной российской истории. Конечно, непременно найдутся «ура-патриоты», которые будут «с пеной у рта» отстаивать в качестве исходных начал российской государственности Киевскую, Владимирскую, Тверскую, Новгородскую Русь и настаивать на тысячелетнем периоде измерения российской государственной истории. Это их право. Авторская позиция строится на формально-юридическом подходе к пониманию государства, в рамках которой предпосылки возникновения и процесс становления государства как сложившегося в основных организационных параметрах политико-правового явления представляют собой различные исторические этапы.

С момента своего рождения вплоть до сегодняшнего дня Россия неоднократно меняла государственное наименование и государственные границы, символику, формы правления, административно-территориального и социального устройства, политический режим. Если подходить к анализу истории Российского государства не с линейных, а с циклических позиций, то нельзя не признать, что в рамках политогенеза представлены как минимум три последовательных циклах, в рамках каждого из которых возникали и проходили определенные стадии государственного развития самостоятельные российские государства, строящиеся на основе институтов и принципов, качественным образом отличных от предшествующих аналогов. Московское (Русское) царство/Российская империя, РСФСР/СССР, Российская Федерация представляют собой обособленные государственные образования, возникающие в ходе революционных преобразований и в таком понимании не связанные друг с другом единой государственной традицией, равно как и общей государственной историей.

Предлагаемая читателю монография имеет основной целью формирование комплексного представления о государстве как о сложном социально-культурном явлении, возникающем на определенном этапе общественного развития и сопровождающем человечество в его продвижении по пути эволюции.

Российское государство появилось не на пустом месте. Задолго до начала отечественной государственной истории в мире существовали различные государственные образования. При этом, в отличие от западного государства, прошедшего в своем политогенезе три «ступени исторического роста», polis – kingdom – state, Россия с начальных этапов и до настоящего времени была и продолжает быть государством, а точнее, государЬством, в котором пресловутая «вертикаль власти» традиционно замыкается на персонифицированной фигуре верховного правителя, формальное наименование которого (великий князь, царь, император, генеральный секретарь, президент) мало что меняет в функциональном смысле. В свое время один из основателей науки антропологии Г. Л. Морган отметил: «Рабство, собственность и служебное положение <…> развили аристократический дух, столь глубоко проникший в современное общество и антагонистичный демократическим принципам».¹ Формально рабства в русском/российском государстве не было никогда, однако отношение к человеку как к собственности («живому имуществу») государства является традиционным для российской национальной культуры. Опять-таки формально Октябрьская революция 1917 г. уничтожила в России сословное неравенство, на смену которому, однако, очень быстро пришла «новая аристократия» – советская партийно-хозяйственная номенклатура, которую в современной России сменило постсоветское «неодворянство». Многочисленные примеры противостояния власти и общества, зачастую приобретающего конфликтные формы, наглядным образом свидетельствуют о декларативной природе таких конституционных положений, как объявление многонационального народа Российской Федерации единственным источником государственной власти; признание человека, его прав и свобод основной ценностью.

Политогенез российского государства в настоящее время далек от своего завершения, и основная сложность заключается в неопределенности целевых установок и ценностных приоритетов, задающих его направленность.

Авторский подход к пониманию политогенеза как процесса формирования государства, равно как и восприятие самого государства в современном понимании этого явления, безусловно, носит субъективный характер и не претендует на «истину в последней инстанции». Предпринята попытка проанализировать государство в комплексе истории, теории, праксиологии, отойти, насколько это возможно, от идеологических штампов и рассмотреть государство в контексте теоретической концепции реалистического позитивизма, суть которой заключается в неразрывном единстве юридической формы с историческим и социально-психологическим содержанием.

Книга, которую Вы сейчас держите в руках, посвящена государству как явлению многозначному и многофункциональному; государству как важнейшему фактору, влияющему на жизнь каждого из нас; государству как этапу национальной истории и явлению национальной культуры; государству как месту, где мы рождаемся, живем и умираем.

Любой из нас хочет жить в безопасности и комфорте, питая себя надеждой, что и государство в своей деятельности стремится к тому же. Однако «общее благо», которому служит и которое строит государство, порой вступает в противоречие с индивидуальным благополучием и личной свободой. Мы живем в государстве, а государство живет в нас. Мы привыкли друг к другу, хотя друзьями не являемся. Кто мы для государства – равные в своих правах, обязанностях, ответственности партнеры или же бесправные подданные, послушные винтики бездушной государственной машины? Однозначного ответа нет и быть не может. А государство было, есть и будет. Способно ли российское волюнтаристкое государЬство стать со временем правовым state of law? Кто знает..

И еще… Эту книгу я посвящаю все тем, кто делал и делает мою жизнь счастливой!

Огромное спасибо моим родителям, учителям, друзьям, жене и дочери за понимание и поддержку. Особые слова благодарности хочу высказать своим первым читателям и доброжелательным редакторам – профессору Н. А. Бобровой и доценту Е. П. Рёттингер-Озерной.

Дай Бог всем нам мира и добра во всех его проявлениях. Аминь!

Глава 1
Генезис истории и политогенез: к вопросу о понятиях

1.1. Генезис истории

Любые рассуждения о сущности и содержании тех или иных явлений и событий следует начинать с определения основных понятий и принципов, эти явления и события характеризующих.

Генезис в изначальном значении этого термина представляет собой «происхождение, возникновение; историю зарождения и последующего развития, образования, создания чего-либо».

Генезис есть процесс и вместе с тем результат формирования того или иного явления от начальной точки его зарождения вплоть до законченной концептуальной конструкции. Говорить о генезисе можно по отношению как к естественной природе, так и к социальной культуре. Причем если генезис природных явлений человек может выявлять и анализировать, но не может оказывать сколько-нибудь значимого влияния на законы природы, то применительно к генезису в социально-культурной сфере человек выступает одновременно в качестве и творца, и разрушителя системы, называемой человеческой культурой.

Рассмотрение генезиса в качестве динамической характеристики процесса социального развития предполагает выяснение смысла, вкладываемого нами в содержание категории «развитие». Развитие – это непрерывный (либо прерывистый?) процесс качественных изменений исследуемого предмета от точки его возникновения как социального явления, вплоть до момента перехода в иное качественное состояние. Так, в плане развития, человеческая жизнь представляет собой процесс непрерывных физиологических и психологических изменений, начинающихся с момента человеческого рождения и прерываемых смертью. Предвижу вполне логичные вопросы:

– Можно ли включать в развитие в качестве составных элементов деструктивные элементы (стагнацию, деформацию и т. п.)?

– Возможно ли репродуктированное развитие, когда смена поколений предполагает не просто смерть (завершение статусного функционирования)², не важно, реальную или виртуальную, представителей «поколения отцов» и приход на их место «поколений детей», но сохранение позитивной развивающей динамики, связанной с прогрессивными изменениями в существующий социальный порядок?

– Является ли развитие синонимом прогресса? Если нет, то где та грань, которая отделяет прогрессивное развитие от регрессивного? и т. п.

Однозначного ответа на поставленные и связанные с ними вопросы нет и быть не может так же, как нет и не может быть ответа на вечные вопросы: «В чем смысл жизни?», «Как понимать право?», «Чьи интересы обеспечивает и защищает государство и когда оно перестанет существовать?».

Если однозначно ответить на поставленный вопрос невозможно, это не означает, что на вопрос не следует отвечать. Как уже было сказано, генезис характеризует собой процесс и вместе с тем результат развития (системного динамического изменения) рассматриваемого явления от определенной начальной точки («начала») вплоть до приобретения этим явлением законченной концептуальной формы. Возвращаясь к приведенному примеру человеческой жизни, можно и нужно различать генезис человека как биологического организма и генезис человека как социальной личности. В первом случае началом генезиса является зарождение человеческой жизни на клеточно-эмбриональном уровне, а завершением – фактическое рождение нового человека и обретение им собственного человеческого статуса. Говоря же о человеческой личности, следует обозначить в качестве начала фактическое рождение, а в качестве завершения – переход человека от детско-юношеского (иждивенческого) восприятия жизни к взрослому, связанному с формированием индивидуальной способности самостоятельно решать собственные проблемы и проблемы своих иждивенцев. Еще раз повторюсь, что не стремлюсь навязать читателю собственную точку зрения и всего лишь пытаюсь рассуждать более-менее логично.

Итак, генезис – это развитие, т. е. качественное изменение рассматриваемого явления. Однако генезис не поглощает развитие явления и не прекращает его. Динамика социальной жизнедеятельности связана с непрерывным изменением реальности. Приобретение завершенной концептуальной формы, представляя собой завершение генезиса, не означает прекращение изменений. Следовательно, генезис, будучи имманентно связанным с развитием, развитию не тождественен.

Меня в рамках заявленной темы интересует генезис государства – политогенез, а политогенез, в свою очередь, есть не что иное, как один из видов генезиса истории.

Что такое история? В современном понимании история – это: 1) последовательное изменение любого процесса от прошлого к настоящему, фиксируемого с помощью определенной временной шкалы, 2) описание такого рода процессов, 3) комплекс наук об изменении и развитии общества в целом и его различных подсистем (стран, цивилизаций, этносов, социальных институтов, духовной жизни и т. д.). Кроме того, в русском языке, история – это рассказ о чем-либо или о ком-либо, как правило не претендующий на истинность и «историческую достоверность». В таком понимании история представляет собой синоним сказки, мифа, повествования, которые достаточно легко можно просто выдумать.

Полисемичность термина «история» обусловливает иллюзорность пропагандистских заявлений о недопустимости фальсификации истории. Если речь идет о хронологии явлений и событий, то следует просто фиксировать имевшие место факты, не давая им субъективной исторической оценки. Если же мы пытаемся объединить историческую хронологию и историческую интерпретацию, то следует исходить из множественности оценочных позиций и точек зрения, которые нередко приобретают не только противоречивый, но и взаимоисключающий характер. При этом о фальсификации истории чаще всего заявляет та сторона, которую по тем или иным причинам не устраивает позиция оппонента. Таким образом, имеет место монистическая модель мышления, в соответствии с которой «из всех точек зрения на рассматриваемый предмет правильной является только одна – моя».

Сложность заключается в том, что в условиях изменения парадигмы миропонимания в относительно короткий хронологический период меняется и представление о «правильной» истории. В частности, в советской историографии фигура последнего российского императора Николая II оценивалась исключительно в негативном контексте, свидетельством чему является широко распространенная в трудах советских авторов титулатура «Николай Кровавый».³ В современной России произошло радикальное изменение «исторической правды», следствием чего было причисление убитого большевиками самодержца к лику святых.⁴ Получается, что кардинальное изменение исторических оценок само по себе вполне допустимо и начинает рассматриваться как «фальсификация истории» только в том случае, когда осуществляется стороной, мнение которой по той или иной причине не устраивает государственную власть, выступающую на всех этапах генезиса отечественной науки в качестве основного куратора, заказчика и оценщика научных исследований во всех сферах общественной жизнедеятельности. И национальная история в данном случае исключением не является.

Говоря о генезисе истории, в рамках обозначенной проблематики мы, конечно, имеем в виду область научных знаний с соответствующим названием.

С какого момента можно говорить о начале генезиса российской национальной истории как социальной науки и можно ли отождествлять историю народа (нации) и историю государства? Начну со второй части вопроса. История России как единства земли, народа и веры русской и история русского (российского) государства, представленного механизмом государственной власти, безусловно, не одно и то же. Появление первых исторических артефактов – текстов, авторы которых пытались описать историю «минувшего времени», знаменует собой начало генезиса истории национальной⁵, выступавшей в качестве предпосылки начала генезиса истории государственной, ведущей свой временной отсчет с появления во второй половине XV века на политической карте мира самостоятельного государства – Московского царства Всея Руси, во главе которого встал самодержавный государь – Царь (Император) Всея Руси.

Говоря же о генезисе российской исторической науки, равно как и науки как таковой, необходимо акцентировать внимание на понимании науки как специализированной области системного познания природы и культуры, в качестве признаков которого выступают:

– научная специализация – наука представляет собой совокупность научных специальностей;

– научная квалификация – наукой занимаются профессиональные специалисты, имеющие научную квалификацию – профессора, доктора и кандидаты наук;

– научная организация – организация научных исследований и подготовка научных кадров осуществляется в специально создаваемых научных учреждениях – университетах, академиях;

– научная традиция – наука неразрывным образом связана с формированием и функционированием научных школ, представляющих собой соединение различных поколений ученых и научных сотрудников, совместный научный труд которых направлен на достижение общих целей и решение обусловленных этими целями задач.

В таком понимании российская наука в своих первоначальных формах возникает в эпоху Петровских реформ, когда в России императорским указом создается Академия наук (1724 г.), в состав которой, по причине полного отсутствия «национальных научных кадров», вошли исключительно иностранные ученые.

Интересная особенность. Обычно академики предстают в обывательском сознании в качестве почтенных, убеленных сединами старцев. Однако, первый «академический призыв» был представлен в том числе очень молодыми людьми: Леонарду Эйлеру исполнилось 20 лет, Николаю Бернулли – 30, Даниилу Бернулли – 25, Герхарду Миллеру – 20, а Иоганну Гмелину на момент принятия его адъюнктом Академии было всего лишь 18 лет. Первому Президенту Российской академии наук Лаврентию Блюментросту на момент назначения было 32 года.⁶

В проекте Положении об учреждении Академии наук и художеств (1724 г.)⁷ отмечалось: «К розпложению художеств и наук употребляются обычайно два образа здания; первый образ называется универзитет, второй – Академия, или Социетет художеств и наук.

Универзитет есть собрание ученых людей, которые наукам высоким, яко феологии и юрис пруденции (прав искусству), медицины, филозофии, сиречь до какого состояния оные ныне дошли, младых людей обучают. Академия же есть собрание ученых и искусных людей, которые не токмо сии науки в своем роде, в том градусе, в котором они ныне обретаются, знают, но и чрез новые инвенты (издания) оные совершить и умножить тщатся, а об учении протчих никакого попечения не имеют»⁸.

Первым российским академиком русского происхождения стал М. В. Ломоносов, зачисленный адъюнктом Академии в 1742 г. в возрасте 31 года.⁹

В отличие от зарубежных аналогов (к примеру, Британского Королевского научного общества, являвшегося и являющегося общественной организацией, не находящейся на государственном иждивении), Российская академия наук с момента своего создания вплоть до настоящего времени являлась государственным учреждением, существовавшим за счет государственной казны и предполагавшим достаточно существенные выплаты в отношении обладателей академического статуса.

Итак, российская наука как обособленное направление специализированной профессиональной деятельности возникает (рождается), в российском государстве, в первой четверти XVIII века.

В принципе, с этого же времени можно говорить о начале генезиса науки российской истории, точкой отсчета которой можно назвать назначение академика Г. Миллера историографом Российского государства. Именно ему отечественная история обязана появлением первой официальной версии российской национальной истории, получившей выражение в подготовленном и прочитанном в Академии докладе «Происхождение народа и имени российского». Русские академики, которые на момент прочтения доклада в составе Российской академии наук уже имели место быть (М. Ломоносов, С. Крашенинников, Н. Попов), к содержанию доклада отнеслись резко отрицательно.¹⁰ Миллер обвинялся в том, что «во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили».¹¹ Не напоминают ли уважаемому читателю такие выступления современные призывы, раздающиеся как от отечественных академиков-историков, так и от чиновников-патриотов о недопущении фальсификации истории и воспрепятствовании попыткам ее «переписывания»! Оказывается, что такого рода тенденции являются неотъемлемой частью отечественной исторической науки, во все времена «кормившейся от государства» и, следовательно, непосредственным образом зависящей от государевой благосклонности либо, напротив, неудовольствия.