Kitobni o'qish: «Трехликая сторона»

Пролог

Темные верхушки хвойного леса сцепились в кольцо, оставляя мне на рассмотрение лишь крохотную частичку звездного неба. Далекие серебристые точки вокруг яркого полумесяца светили приветливо, и под их покровительством отступал даже мрак, окутавший ели и сосны плотной завесой. Прекрасное мгновение единения с природой нарушали лишь насекомые: комары присаживались даже на те части тела, которые были прикрыты хлопковым одеялом, и пытались прокусить сквозь него. Отгоняя очередного кровососа, я с чувством хлопнула себя по щеке.

– Проклятье. Алекс, может, поставить палатку?

– Мы в ней сваримся заживо от духоты, – откликнулся парень, внимательно следящий за костром.

Он был высокий, с массивными плечами и на редкость узкой талией. Треугольную фигуру его наверняка сформировали регулярные тренировки в бассейне; имя Александра Головницкого – призера чемпионата России и члена национальной сборной по плаванию – знал каждый уважающий себя студент нашего университета, и многие любили бросаться фальшивыми утверждениями, будто являются друзьями спортсмена, здороваются с ним за руку и периодически вместе ходят в бар. Подобные отношения с восходящей звездой, пусть и действительные лишь на словах, добавляли парням престижа, а девушкам – популярности.

Я познакомилась с Алексом еще в школе. До девятого класса он учился в параллельном классе, а в десятом, когда многие ребята разлетелись по колледжам, наши группы слили в одну. Он часто пропускал уроки по причине сборов и соревнований; учителя его упрекали, полагая, что он тратит время впустую, а одноклассники не любили из зависти, ведь он имел право прогуливать ненавистную школу, да еще и периодически светился на телевизоре. Только я знала, каких трудов ему стоит поспевать за нашей учебной программой и следовать предписанному ему главным тренером расписанию, только я видела бесконечную усталость за его бодрой улыбкой. Мы сдружились волею случая, когда меня в наказание за болтовню с соседкой по парте отсадили в конец аудитории, аккурат к Алексу, и велели не вылезать оттуда до самого выпускного. Возмущению моему не было предела, ведь с бывшей соседкой, Светой, я делила парту девять с половиной лет и не могла представить, каково мне будет пережить оставшиеся полтора года в компании «звезды» из параллели. В то время я считала Алекса напыщенным самодовольным мажором, однако впоследствии мнение свое радикально изменила. По глубочайшему настоянию родителей Алекс отказался от профессионального образования в спортивном вузе и поступил вместе со мной на специальность математического профиля, хотя данный факт не помешал ему раз за разом выигрывать юниорские, а позднее и взрослые соревнования. Света тоже подала документы в наш университет, шутливо объясняя свое решение желанием сохранить нашу с ней дружбу длинною в одиннадцать лет; на деле же ей так и не удалось определиться, чем она хотела бы заниматься по жизни, и выбор этот был сделан буквально наобум.

Алекс поправил шампур, на котором в собственном соку захлебывались сосиски с овощами, выждал еще минуту и выложил последнюю порцию на заранее подготовленную Светой тарелку. От запаха поджаренной пищи у меня завибрировало в животе.

– Кто собирается на ночь это есть? – брезгливо поинтересовалась Света. – Вредность какая.

– Я собираюсь, – с вызовом буркнула я.

– Совершенно напрасно, – она осуждающе взмахнула копной русых волос. – Растолстеешь – припомнишь мои слова.

– С одной-то сосиски?

– Мы же собираемся ложиться спать, Кира! Сжигание калорий будет невозможно ввиду отсутствия элементарной активности…

Света не всегда была занудой. Я отлично помнила, как после уроков она напрашивалась ко мне в гости и уплетала за обе щеки все сахарное, шоколадное, медовое и слоеное, что находила в кухонных шкафчиках. Ее пунктик на правильном питании появился на первом году обучения в университете, когда за ней начал ухаживать наш однокурсник, Сережа Харченко. Ухаживать, впрочем, слишком громкое слово, скорее он старался своеобразно привлечь ее внимание, как делают мальчишки в начальных классах: дразня, подшучивая и при любом удобном случае задевая. Как он считал, по-доброму задевая. Вот так однажды была задета и Светина фигура, хотя она отнюдь не была пухлой, только в меру плотной. Строгие диеты захлестнули ее с головой; она то худела, становясь похожей на скелет, то срывалась и набирала вновь, а насмешки продолжали литься рекой, ведь им не нужна была побудительная причина. Они не исчезли бы, даже если бы Свете удалось добиться идеальных пропорций.

– Беспокойся лучше за свои калории, тебе их и днем сжигать не очень удается.

Звонкий гогот облетел ближайшие лесные окрестности, отдаваясь эхом в непроглядную глубь деревьев. Я взмолилась, чтобы Света не услышала очередную подколку своего горе-ухажера.

– Серж, – сурово осадил друга Алекс. – Заткнись.

Девушка поставила тарелку к моим ногам и молча прошествовала обратно к огню. У меня даже аппетит пропал от обиды, волнами исходившей от каждого ее шага.

– Пошутил я, ясно же, – получивший взбучку от Алекса и поймавший мой грозный взгляд Серж пошел на попятную. – Свет, ну не дуйся!

– Отстань, – огрызнулась она.

Начиналась обыденная заварушка с участием Алекса – в роли справедливого судьи, Светы – в роли горделивой жертвы и Сержа – в роли виновного, в тысячный раз приговоренного за свое глупое ребячество. Я наблюдала за ней, поглощая сосиску, а напротив меня, так же молча, смотрел Егор – последний участник нашего летнего похода. Он, в противовес Алексу, был худ и нескладен; познакомившись с ним два года назад, когда он перевелся в нашу группу из другого университета, я приняла его за школьника, явившегося на день открытых дверей, так сильно он отличался от нас, своих сверстников. К защите дипломного проекта он здорово вымахал в росте, но остался чахлым и угловатым. Сейчас на его интеллигентном лице застыло скучающее выражение: он недолюбливал и Сержа, за его дурашливость, и Свету, за ее докучливость и чрезмерную обидчивость. Вероятно, Алекс был единственным человеком в компании, ради которого он все же согласился отправиться в лес.

Мальчики прикончили остатки алкоголя и принялись играть. То ли в слова, то ли в города, – засыпая, я так и не определила наверняка. Я бы поспорила, что победит Алекс, будь среди нас хоть кто-то в этом сомневающийся.

Глава 1

– Ну-с, рывок – и будем на автостанции! – я радостно потирала руки.

В лесу было занятно и весело, но шершавый спальник не мог заменить мне уютный диван, а крохотное озерце – горячий душ. Я очень любила дом: свою чистую квартиру на четвертом этаже, теплый пол под мозаичным ламинатом, скромную кухню, где всегда вкусно пахло, и личный десяток квадратных метров в виде комнаты с широким окном, выходящим на располагающийся рядом парк. Мне казалось, что я не променяла бы все это ни на что на свете.

Кольцо из вершин сосен под утро словно расступилось: небо ничто больше не заслоняло. Обжигающие лучи солнца защекотали лицо, и от вчерашнего комариного укуса зачесалась щека.

– Я бы остался еще на денек, – мечтательно зевнул Серж, раскуривая сигарету.

Он устроился на сочной травяной подстилке и закинул ногу на ногу, всем своим видом обозначая неторопливость. У меня уныло засосало под ложечкой: если сейчас его поддержат, придется терпеть насекомых и твердую земляную «кровать» еще сутки. К счастью, Алекс отрицательно мотнул головой, рассудительно заявив:

– Еда закончилась, да и воды мало. Пора в город.

С полегчавшим рюкзаком за спиной я повела друзей за собой. Дорогу до автостанции от места, выбранного нами в качестве лагеря, я запомнила безукоризненно. В воздухе витала песня небезызвестной российской рок-группы – Света исполняла ее вполголоса, и получалось очень душевно. Она уже позабыла о вчерашней ссоре с Сержем и бодро двигалась с ним в обнимку.

– «Я навеки твой, ты – ничья», – подпел ей он и запрыгнул на толстый корень дерева. Чрезвычайно толстый корень дерева. – Ребят, надо сделать селфи, пока у меня не разрядился аккумулятор, – он поднял телефон, выбирая ракурс. – Кира, встань вперед, тебя не видно.

Я послушно подвинулась ближе и ощутила тяжесть повисшей на мне руки Алекса. Черный зрачок фотоаппарата весело подмигнул нам, делая снимок. Улыбка во весь рот у меня обычно получалась несимпатичная, но я, будучи в отличном настроении, решила не скрывать ее.

– Странно, – пробормотал Егор, единственный, кому на позирование было глубоко наплевать. – Я не видел таких деревьев, когда мы шли сюда.

Я отвлеклась от фотосъемки и вновь обратила внимание на корни. Они вились практически везде, заполоняли каждый метр земли, точно гигантские черви, покинувшие свои убежища после дождя. Некоторые из них были столь крупными, что доходили мне до бедер. Да и сам лес заметно преобразился: сделался гуще, словно приодел парочку дополнительных мохнатых ветвей. Тогда я занервничала, что повела друзей в противоположную от автостанции сторону. Рядышком глухо ухнула желтоглазая бурая птица, похожая на неясыть, – под стать громоздким деревьям, она казалась гораздо больше обыкновенной совы. Вдоволь посмеявшись над непутевыми туристами и забавно тряхнув напоследок своей огромной головой, птица улетела восвояси, чтобы отдохнуть, а ночью вновь отправиться на охоту. Я достала свой телефон с намерением свериться со спутниковой системой навигации, однако обнаружила полное отсутствие сети.

– Вчера интернет был, я помню, – с легким беспокойством в голосе выдавила я.

– Не везде, – успокоил меня Алекс. – Пройдем немножко вперед, если и там не поймает – отправимся назад. На месте лагеря сеть точно ловила.

Через полчаса аккумуляторы разрядились у Сержа и Светы, и мой телефон остался единственным работающим на весь отряд. К общему горю, сети не было ровным счетом нигде, и даже вернувшись к полянке, на которой давно остыл наш вчерашний костер, мы ее не обнаружили.

– Ты повела нас неверной дорогой, – упрекнул меня Серж. – Еще говорила, что запомнила.

– Я запомнила! – вспыхнула я.

– Она права, – вступился за меня Егор. Суетливо пригладив челку, он опустил глаза на компас, который не выпускал из рук. – Я проверял. Автостанция находится на востоке от лагеря, мы шли в нужном направлении.

– Тогда зачем мы вернулись обратно? – всплеснула руками Света и в раздражении скинула с плеч рюкзак.

Растерянная, я снова посмотрела наверх. Куда исчезло кольцо? Яркое знамение ночного неба, сомкнутого в тугой круг из верхушек деревьев. Лес точно изменил свою форму, решил поиздеваться над нами; мне даже начало казаться, что мы вообще находимся не в нашем лагере, что подвыпившие парни посреди ночи перенесли нас со Светой в другое место.

– Мы двигались три часа, – хмуро произнес Алекс. – Отсюда до автостанции максимум два часа пути. Обойти ее мы никак не могли, около нее пролегает большая дорога.

– Соответственно, – подытожил Серж, – надо идти в другую сторону.

– Да, – вздохнул тот. – Другого варианта я не вижу.

Егор неуверенно качнул головой, но последовал за остальными. Он часто сверялся с компасом и с каждой минутой все сильнее мрачнел. Я мрачнела вместе с ним, потому как была уверена, что изначально не перепутала направление. Пересекая монотонные лесные пейзажи, мы раз за разом набирали службу спасения, но ответом нам служила лишь унылая тишина. Я взволнованно озиралась по сторонам, недоумевая, с каких пор ели вдруг преобразились в баобабы, а подмосковная роща – в непроходимую тайгу. Густые корни и непривычно толстые стволы деревьев уже заметили все, и по истечении нескольких часов бестолковых плутаний в нашем поникшем отряде зародилось зернышко паники.

– Нужно что-то делать! Уже темнеет, мы заблудились!

– Что, например? – устало поинтересовался Алекс.

– Пойдем обратно! – упрямо сказала я. – Мы двигаемся не туда.

– Кира, рано или поздно мы выйдем к какой-нибудь дороге. Они здесь повсюду. Если свернуть назад, мы потеряем еще часов семь.

– Повсюду? – подозрительно переспросила Света. – Что-то не верится. Мы не слышали ни малейшего шума машин.

– Отставить истерику, девчонки, – один только Серж умудрялся сохранять присутствие духа. – Выберемся. Чем не приключение?

– Приключение?! – Света сорвалась на крик. – У нас нет еды, мало воды! Не работают телефоны! Еще сутки таких скитаний, и сил не останется! Мы можем подохнуть здесь, понимаешь?!

– Ты права, – серьезно кивнул Алекс. – Однако у нас нет выбора. Нужно идти вперед.

– Покричите, – предложил Серж. – У вас это отлично получается, авось, услышит кто.

– Ау-у-у-у! – Свете повторное приглашение не требовалось. – Кто-нибудь! Помогите! Мы заблудились! Ау-у-у!

Я плюхнулась на землю и зарылась носом в телефон. Хоть одна палочка сети, ну пожалуйста. Почему совсем нет сети? В лесу ведь стояли коммуникационные вышки, я видела вчера! Мы рядом с городом, здесь должны быть поселки и деревни! Где чертова сеть?!

– Ау-у-у!

– Хватит, – рявкнул Егор. – Голова от тебя болит. Дайте воды.

– Извини, – покачал головой Алекс. – Ты сегодня вечером уже пил. Будем экономить.

Пропали все звезды, зато луна была ярче прежнего, такая круглая, ровная и блестяще-белая. Я долго всматривалась в нее, пытаясь понять, что же меня настораживает. И когда поняла, ощутила себя на пике ужаса. Еще вчера она имела форму полумесяца.

– Ребят… – у меня тряслись руки, я не могла отвести взгляда от неба. – Здесь что-то не так…

– Тихо! – Серж подскочил на месте. – Слышите? Звук! Это машина?

Мы моментально взлетели со своих мест и навострили уши. В тишине действительно переливался странный звук, скорее, это был топот. И исходил он явно не от машины.

– Мы здесь! – завопила Света.

– Сюда! – вторил ей Алекс.

Топот загремел отчетливее и сразу с двух сторон. Чмокающий и отрывистый, он отбивал собственный такт, вселяя надежду в сердца заплутавших выпускников, выбравшихся на природу отметить свое последнее свободное от работы лето.

– Похоже на животное… – попятился Егор. – Вдруг это какие-нибудь дикие олени? Или кабаны?

Его слова показались мне достоверными: люди попросту не могли издавать подобные звуки. Я уже начала прикидывать, как забраться на ближайшее дерево, когда на поляне появился высоченный силуэт, напоминающий кентавра. Вместе со Светой мы вжались спинами в пахнущий смолой ствол сосны. Конечно, это был не кентавр, а человек на коне, одетый в темную мантию, которая, развиваясь, загораживала морду животного. Его собственное лицо прикрывал глубокий капюшон. За ним появились еще трое мужчин в таких же одеяниях на гривастых лошадях. Незнакомцы были снабжены холодным оружием; в ночном мраке, только нагоняющем жуткости, они окружили нас, сверкая отполированной сталью. Я почти перестала дышать, когда Алекс, поборов робость, произнес:

– Здравствуйте. Мы здесь заблудились. Не подскажете, как выйти к дороге?

Казалось, все всадники уже были на поляне, однако зловещий топот на этом не прекратился. Очень скоро перед нами возникла еще одна троица на лошадях, значительно отличающаяся от предыдущей. На новоприбывших вместо топорщащихся мантий были самые настоящие доспехи: кольчуга на животе и мерцающие железным блеском латы на плечах и ногах. У каждого красовался длинный меч с позолоченной рукоятью, у кого-то за спиной висел лук и колчан со стрелами, у кого-то к задней части кольчуги крепился щит. Я переглянулась с Егором, который, судя по его аристократично поджатым губам, с трудом удерживался от истеричного хихиканья. Необъяснимый маскарад отдавал пугающим абсурдом – уж не сбежали ли разодетые всадники с ролевой игры? Мгновенно припомнились рьяные фанаты «Властелина колец», которые собирались большими группами, одевались в доспехи и изображали из себя рыцарей, магов, гномов и хоббитов.

– Ты на нашей территории, Мамон, – прошелестела тень в капюшоне на вороном коне.

Хотя бы русские. Было бы отнюдь не удивительно, заговори они на эльфийском.

– Принц Мамон, Нодред, – громко поправил его мужчина в доспехах, единственный, со щитом за спиной. – Я не заметил поклона.

– Я признаю только принца Антея, – мужчина в мантии оголил свой клинок – тонкий тридцатисантиметровый нож.

Я с сомнением уставилась на кольчугу «принца Мамона» и подумала, что проткнуть ее таким кинжалом не удастся. После чего похвалила себя за наблюдательность и мысленно поставила жирный плюс к доводам, утверждающим, что устроенное представление – лишь игра, и оружие создано исключительно для зрелищности.

– Вы на территории моего клана, – закончил некто из-под капюшона и похлопал свою лошадь по смоляной шее, обрывая ее попытки встать на дыбы.

– Здесь проходит граница, – подал голос очередной рыцарь в кольчуге. – Мы услышали крики и пришли на разведку. Мы не собирались заходить на ваши земли.

Источником криков, надо полагать, являлись мы сами. Егор скрючился на корточках на земле, внезапно растеряв саркастический настрой, Света и Серж жались друг к другу, а Алекс мелкими шажочками подобрался ко мне. Настал кульминационный момент, когда на нас обратили внимание. Проявленное любопытство оказалось подозрительным, неподдельно злым, точно всадники приняли нас за тараканов, неясным образом забравшихся в их дом. Я задрожала, поймав пристальный взгляд человека, названного именем Нодред. Рыцари в доспехах медленно спешились, хрустя латами, а черные плащи лишь подогнали коней ближе. Свете самообладание изменило первой, и она звонко всхлипнула от страха. Серж, бледный, но держащийся прямо и уверенно, успокаивающе потрепал ее по плечу.

– Нам нужно выйти к дороге, – повторил Алекс. – Укажите нам путь, пожалуйста.

– Последователи чародеев! – яростно воскликнул рыцарь, стоящий по левое плечо от принца Мамона. – Убьем их!

Длинный меч безжалостно ткнул в нашу сторону. Представление об игрушечном вооружении незнакомцев молниеносно испарилось: вблизи клинок казался самым настоящим. Мы тотчас сбились в кучу: Егор спиной попятился к Свете и Сержу, а Алекс подтянул туда же меня. Нас окружали увешанные кольчугой люди с одной стороны и таинственные мантии на лошадях – с другой. Я беспомощно вглядывалась в затемненные ночью лица, выискивая скрытые усмешки и другие признаки розыгрыша, однако артистичности всадников можно было только позавидовать.

– Спокойно, сир Дорайл. Сперва нужно разобраться, – нехотя произнес принц Мамон, будто бы сам был недоволен тем, что приходится это говорить.

– Они на нашей земле, – Нодред легко спрыгнул с коня, вышел вперед и замер между нами и рыцарями в доспехах. – Нам решать их судьбу. Убирайтесь.

Он едва превышал отметку в 180 сантиметров, рукава его мантии, сужающиеся к кистям, обнажали острые локти и худые запястья. Меня поразило, что при всем этом он, не снабженный даже кольчугой, имея при себе лишь один коротенький кинжал, столь смело угрожает людям Мамона, бронированным и вооруженным с ног до головы.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной и моими рыцарями, мальчишка! – взревел принц и резко крутанул мечом перед носом Нодреда, однако тот, нисколько не испугавшись, лишь сделал шаг назад.

– Вы нетерпеливы, Мамон, – третий рыцарь, судя по голосу, самый пожилой из всех, опустил ладонь на плечо своего принца. – Мы не нарушим перемирие и не станем сражаться на пограничной земле. Однако, юный Нодред, вам придется выслушать наши условия. Эти пятеро, несомненно, лазутчики. Последователи чародеев подослали их или кто-либо еще, неважно. Они пойманы на свободной территории и, соответственно, могли следить за вашим кланом, а могли и за нашим. Мы обязаны допросить их так же, как и вы.

– Предлагаете отдать вам кого-то из них?

– Вы чрезвычайно догадливы, – чуть склонил голову мужчина, по-прежнему удерживая принца Мамона.

Нодред глубоко задумался: он умолк и переглянулся со своими людьми в мантиях. Один из капюшонов, тот, что на пегом коне, кивнул.

– Хорошо, сир Олис. Двоих я оставлю доблестному клану рыцарей.

– Вы всегда отличались благоразумием, Нодред.

– Но девчонки, чур, наши, – басисто засмеялась самая дальняя от нас мантия.

Спектакль тянулся и тянулся, тревога разрасталась. Я впилась в руку Алекса, услыхав, что нас собираются разлучить.

– Забирайте этих двоих, – Нодред властным пальцем указал на Сержа и на Алекса.

– Нет! – взвизгнула Света, плача и цепляясь пальцами за рубашку Сержа.

Как по команде наша группа стиснулась еще сильнее. Мы прижались друг к другу спинами, не смея отвести глаз от пугающих незнакомцев.

– Вы не можете, – наконец дар речи вернулся и ко мне. – Что здесь вообще происходит? Нам нужно выбраться к дороге! Нас ищут родители!

Голубые глаза Нодреда окинули меня безразличным взглядом, и мне показалось, что он попросту не понимает меня. Тогда я шагнула к нему и слабо толкнула рукой.

– Слышишь, что тебе говорят?

– Назад!

Кто из разодетых незнакомцев крикнул предупреждение, было не разобрать. За ним мгновенно последовал шелест, трескучий и торопливый, и в мою сторону уставились три серебристые стрелы: всадники в мантиях вынули луки и в едином порыве нацелились на меня. Я поспешно подняла руки вверх в оборонительном извинении.

– Не стреляйте, она ничего не сделает вашему предводителю, она безоружна, – воскликнул Алекс, заслоняя меня плечом.

Нодред жестом велел своим людям опустить луки. Он снял капюшон, обнажая черные, слегка завивающиеся волосы, высокий подбородок и выраженные скулы, и приставил колючий край кинжала к моей шее. Затем тихо произнес:

– Слушать тебя предстоит палачу. Посмеешь тронуть меня еще хоть раз – я вспорю тебе горло.

Отчего-то мне почудилось, что он не шутит, даже не преувеличивает. Ямочка на шее, к которой прислонялся холодный клинок, успела по достоинству оценить его остроту. Я часто-часто закивала в знак согласия, пятясь от Нодреда прочь. Теперь все мы, так неудачно заблудившиеся в лесу, опасались даже шевелиться, не то что противиться вооруженным незнакомцам. Сержа и Свету разлучили: девушка присела на корточки, пряча заплаканное лицо в ладонях, а парня, провожая мечом, повел к своей лошади сир Дорайл. За Алексом же готовился выступить сир Олис.

– Нет, нет, нет… – пробормотала я. – Что нам делать? Что здесь творится?

– Успокойся, – шепотом ответил мне Алекс. – Все будет хорошо, поняла? Это просто какое-то реалити-шоу. Скоро нас заберут домой.

– А если нет?

– Я найду вас. Мы с Сержем найдем вас, даю слово. Кира, я тебя не брошу.

Я подняла на него полные веры глаза. Если на кого и можно было положиться в подобной ситуации, то это на Алекса. Напоследок он крепко сжал мои пальцы, а когда отпустил их, я едва удержалась от слез. Сир Олис скрипучим голосом велел ему забираться на свободного коня. Вместе с Егором, сбитые с толку и до смерти напуганные, мы наблюдали, как двух наших друзей увозят в неизвестном направлении. Как ряженые рыцари исчезают в глубине чащи, забирая с собой наш костяк, нашу опору, самых надежных во всем мире товарищей. Света не смотрела: для нее это было слишком тяжело.

– Коин, – обратился к мантии на пегом коне Нодред. – Бери беленькую. Райлон – парня. Лись, тебе достается эта.

Достался Лись, разумеется, мне. Это был мужчина с самым глубоким капюшоном – не видно было даже глаз, только острый нос и непропорционально пухлая нижняя губа. Неуклюже взгромоздившись в седло, я почувствовала, как крепкие руки стискиваются на моих боках, и боязливо поежилась. Стояла глубокая ночь, такая умиротворенная, бархатная и абсолютно непроницаемая, каких не существует в городах и поселках. Подобные ночи обитают лишь в местах, нетронутых жестяной структурой цивилизации. Я раздумывала о словах Алекса насчет скрытых камер, а именно о способах съемки в полнейшей темноте. Тогда-то в голову мне запала мысль, что следует сохранить остатки достоинства и вести себя уверенно на случай, если однажды нас действительно покажут по телевизору. Первое время я держала спину ровной, не позволяя себе проявить испуг, и украдкой посматривала на своего всадника. Меня так и подмывало спросить его, что же все-таки происходит, но я опасалась сломать определенный ход устроенного им и другими спектакля и попасть во всеобщую немилость. Зато Света об этом явно не задумалась. Она в упор уставилась на того, кто предоставил ей своего коня и кого назвали Коином, и громко спросила:

– Куда вы нас везете? Какое право вы имеете…

– Молчать, – я содрогнулась от удара, который всадник нанес девушке по лицу.

Он был настоящий. Сильный мужской удар кулаком, даже не пощечина. Голова Светы откинулась назад, она едва не выпала из седла, но Коин удержал ее, ухватив за волосы. Он грубо втянул ее на прежнее место, попутно выдергивая несколько прядей из лохматой копны, и вновь взялся за поводья, точно ничего особенного не произошло. Я ощутила прилив возмущения, однако страх схлопотать такой же свирепый удар оказался сильнее. Пришлось прикусить язык – молчание продлилось до самого утра. Лес сменился пестрым полем, усеянным сиреневой россыпью вереска. Дребезжащей желтой полоской солнце выглянуло из-за горизонта. Ни единой дороги, ни единой телефонной вышки не виднелось в округе. Окрестности казались дикими и нелюдимыми, отдаленно напоминая неприветливый Сибирский край. Правда, для Сибири здесь было очень уж тепло. Погадав о нашем чудо-перемещении, я решилась. Повернулась к своему всаднику вполоборота и еле слышно произнесла:

– Извините, господин Лись, я правильно называю?

– Я не господин, – отрезал он, пристально следя за дорогой.

– Хорошо, конечно… – лихорадочно пробормотала я. – Лись, мне очень страшно, и я не понимаю, в чем мы провинились?

– Вы вторглись во владения клана ассасинов.

– Ассасины, – глупо повторила я. – Да, мы виноваты. Пожалуйста, скажите нам, где находится Москва, и мы тотчас покинем вашу территорию.

– Москва? – хрипло усмехнулся всадник. – Я знаю названия всех кланов, городов, крепостей и земель, тебе не удастся меня обмануть.

– Это же столица России, – беспомощно пролепетала я. – Вы находитесь совсем рядом от нее.

– Россия, – буквально выплюнул Лись. – Не тумань мне голову непонятными словами.

– Господи, где же мы, по-вашему, находимся?

– На пустоши близ замка Танатр.

Я замолчала, обреченная. Сдалась. Нет никаких замков. Нет никаких ассасинов и рыцарей – почему все вокруг бредят?! Ничего, я просто дождусь, пока нас куда-нибудь привезут, и вежливо поинтересуюсь, где же их хваленый Танатр. Мне стало легко от этой мысли и от того, что меня не ударили, как Свету. Я расслабилась, вновь придавая лицу беспечное выражение для телевидения. Наверное, даже задремала, но ненадолго: очень скоро до меня донесся сдавленный вздох Егора. Его глаза были распахнуты шире, чем когда он читал в интернете статьи о последних научных достижениях, а таковые интересовали его сильнее всего на свете. Я проследила за его ошарашенным взглядом. Впереди, огораживая степное море вереска, торчали остроконечные горы, а у их подножия красовалась крепость с высокой зубчатой стеной. Скалистый хребет вился вокруг нее защитным драконьим хвостом с шипами, и было неясно, где он рос самостоятельно, а где достраивался человеком. Это был самый настоящий древний замок с серыми каменными дозорными башнями и массивными воротами. Я моргнула, затем еще раз, сжав веки посильнее.

– Дьявол, что мы вчера курили, – просипел пораженный до глубины души Егор.

– Вы-то хотя бы курили, – отозвалась я, задирая голову, чтобы наблюдать замок со всех сторон. – Я была трезвой.