Kitobni o'qish: «Теплая книга»

Введение.

В ваших руках короткие истории из моей жизни, которые как жемчужины на берегу остались после отлива под названием юность. Перечитывая их, можно всегда напомнить себе, что неудача как раз и станет вашей завтрашней жемчужиной. Улыбнемся легкой грустинке и сделаем ее своим другом.

Май.

Солнце белое-белое, высоко, прямо над головой. Такое белое, что сливается с небом и не видно, где тут солнце, а где лучи. Только на самом горизонте, там, за школой, видно, что небо голубое.

На голове еще шапка, но легкая куртка и резиновые сапоги – это вердикт шарфу и варежкам. Зима совсем скоро окажется в коробке на антресоли. А пока май улыбается ей. Стелет неспешно, по-доброму, красную дорожку, на которой зима достойно проиграет и утечет ручейками, уже не возмущаясь.

И вот эти самые ручейки открывают сезон масштабного судоходства, который начинается от школьного двора и идет по краю всей стройки. Весь детский мир нашего двора в эти дни там. Плотины, корабли, костры. Не оттащишь.

От голода спасает только огромный бутерброд твоего нового друга или крик мамы, что пора домой.

Сандалии.

В особенные дни меня подводили к коробке с чехословацкими сандалиями, которые были куплены на вырост и ждали в шкафу своего звездного часа.

Желтые, на крепкой прошитой подошве, кожаные и с застежкой. Гордость купившего и полярная звезда будущего обладателя. Значимость в моей жизни по оценке взрослых – extremely important.

Я ждал, терпел, крутил в руках, и не понимал, что же черт возьми произойдет в тот самый день, когда я их наконец-то одену.

И однажды понял.

Уж не знаю почему, но впервые меня отправили гулять в них в самый обычный день. Не на выход, не в гости, не на утренник, а просто на улицу. Погулять и вернуться к обеду. Скорее всего это был выходной, потому что все были дома, а на улице стоял тихий безлюдный летний день.

Вожусь я, как вы понимаете, только с авантюристами, поэтому, пожав руки, мы незамедлительно направились выгуливать моих чехословацких скакунов за седьмую горбольницу, где простирались два шикарных болота.

На месте, после осмотра флоры и фауны – был обнаружен большой деревянный плот неизвестного мастера.

И вот я уже капитан корабля с чехословацкими корнями. Управляю судном деревянной длинной палкой, которой отталкиваюсь по дну и вызываю «ваууу» у напарника на берегу.

А слабо на середину болота? Пффф, я уже тут, малыш.

А вот на тот остров вылезти и станцевать? Пффф, будет вам танец маленьких утят.

Танца маленьких чехословацких утят, к сожалению, не случилось.

Выпрыгнув на берег, я по инерции оттолкнул плот и тот уплыл на середину болота, оставив меня на необитаемом острове за седьмой горбольницей.

Лето, жара, стрекозы летают…Я голый с одеждой в руках иду по дну болота.

Гипотеза такая: глубина будет не очень большая и я смогу все пройти по дну, а там, где глубоко, подниму одежду в руках вверх. Ну или вернусь на остров.

Иду. Дно глиняное такое, противное, вяжет…И настигает понимание…Уфф, опять холодок по коже.

Ботинок засосало. И одна нога уже босиком. Блин, ну как так.

Ок. Сейчас приду на берег, скину, что уцелело и вернусь искать.

Как вы уже понимаете, ничего я в тот день не нашел и даже чуточку опоздал к обеду.

Помню шел по улице с одной сандалией на ноге. И понимал. Сандалии реально крутые оказались.

С приключением.

Даже не мечтай.

Было у меня в детстве одно дело.

Съездить на поезде в другой город к дедушке и бабушке. Раз месяц. Иногда может чаще. Иногда только с папой. Но точно, что просыпался резко на шумном ночном вокзале, где сквозь прокуренных, брошенных, советских людей бежал под ручку к вагону. А дальше место у окошка.

Пока спадает темень, можно поспать. Пустынный взгляд, которому ещё не за что зацепиться, пустые рваные мысли. Стук колёс.

Будила меня фантазия. В какой-то момент в светлом окне становилось всего так много и так часто, что мозг начинал соединять несоединимое в обычной жизни.

Я катался на дедушкином запорожце параллельно поезду, шагал роботом на станции, пальмы втыкал в огородах, прыгал по крышам, полз по заборам и на секунду жил в каждом увиденном месте.

Это было каждый раз, а все поездки давно стали одной.

Однажды в вагон вошёл мальчишка и сел с родителями напротив нас. В руке у него было невиданное чудо. То ли робот, то ли машина. Фиолетовый такой. Или фиолетовая. То он играл с машиной, то через секунды уже роботом нападал на сумку бабушки. Я был в шоке. Вот это игрушка.

В изумлении я посмотрел в глаза отцу. А он, глядя мне в глаза, тихо сказал: «даже не мечтай».

Я повернулся в окно и меня снова захлестнули фантазии.

И не было никакой обиды. Никакой горечи.

С тех пор не мечтаю и всегда защищаю фантазию ото всех, кто говорит, что дело пустое.