Kitobni o'qish: «От «Я» к «МЫ». Как быть по-настоящему вместе»

Shrift:

* * *

В своих предыдущих книгах Терри Рил заставил нас осознать, что большинство мужчин не настроены на романтические отношения, они живут головой, а не сердцем. В этой книге он не просто подробно разбирает этот тезис – он меняет мужское сознание, преображает супружеские отношения, возвращает их к жизни. И делает это ненавязчиво, в стиле хорошего романиста. За увлекательным чтением вы поймете, как влияют на ваши отношения история травм и навязанный культурой индивидуализм. Дайте почитать эту книгу своей половине, а потом обсудите впечатления.

Что изменилось? На какие размышления навело то, что вы узнали? Возможно, это будет мучительный, но самый важный разговор в вашей жизни.

Доктор Ричард Шварц,

автор психотерапевтической

«Модели внутренних семейных систем»

Эта книга – не художественный вымысел. Однако все ее герои – лишь собирательные образы, объединяющие черты многих моих пациентов. Так что сходство с реальными людьми, живыми и мертвыми, совершенно непреднамеренно и целиком случайно.

Предисловие

Этот мир нам не принадлежит.
Мы принадлежим друг другу.
Терренс Рил

Когда мне перевалило за тридцать, я понял, что при нынешнем положении вещей у меня никогда не будет того, что я хочу. Ни интересной жизни, ни ощущения полноты бытия, ни дома, ни спутницы – ничего, даже места среди друзей и соседей – все это было словно недосягаемо для меня.

Мне не хватало ни навыков, ни храбрости, ни, вероятно, «винтиков в голове», чтобы хоть как-то двигаться в нужном направлении. Я был одним из самых преуспевающих музыкантов на планете, но это – работа, а то – жизнь. А что еще обиднее, те самые черты, которые помогали мне достичь высот в профессии, – умение легко переносить творческое одиночество и даже жаждать его, глубоко уходить в себя и уютно там устраиваться, днями, месяцами и годами вкладывать абсолютно все силы в работу – обрекли мою личную жизнь на провал. Я вел достаточно комфортную, но изолированную жизнь. И через пару лет налетел на эмоциональную стену: я обнаружил, что заблудился в сумрачном лесу, который посадил собственными руками. Так начался многолетний период попыток пробраться сквозь дебри травм и заблуждений к реке полноценной жизни.

С приходом среднего возраста я понял – не самостоятельно, а с посторонней помощью, – что нахожусь под сильным давлением от передающегося из поколения в поколение психологического наследия моей итальянско-ирландской семьи. Семейная склонность к психическим болезням и дисфункциям проявлялась в моей жизни в виде затяжных депрессий и эмоционального паралича. Я боялся показать свою внутреннюю жизнь кому-то, кроме двадцати тысяч совершенно незнакомых людей на ближайшем стадионе. Мысли о настоящей взрослой любви вселяли в мое сердце тревогу и страх. А часики вовсю тикали, и времени на то, чтобы осуществить задуманное, оставалось все меньше.

Что же делать? Как разорвать тянущиеся через поколения цепи травм и болезней? Как говорит Терри, «семейная патология – словно лесной пожар, который пожирает все на своем пути, пока не найдется кто-то, кто повернется и встретит пламя лицом к лицу». Я начал медленно поворачиваться в сторону пламени, в основном потому, что не мог смириться с мыслью, что предаю собственных детей, собственную семью точно так же, как, по моим ощущениям, предали меня. Ведь, в конце концов, почитать родителей и их труды – это и есть нести в будущее их благословение, изо всех сил стараясь не передать дальше, своим детям, их беды и их недостатки. Грехи наших детей должны быть их собственными. А для этого нам предстоит провести большую работу над собой. У меня ушло много времени, чтобы понять это, и много сил, чтобы добиться прогресса. Я продолжаю эту работу. Моим детям тоже придется основательно поработать. Но такова цена взросления.

Если взглянуть на вещи шире, мы как общество вынуждены расплачиваться за свой токсичный индивидуализм и патриархат отчужденностью друг от друга. Если я не умею быть в контакте с тобой, я не могу ощутить связь ни с кем. Будь то расизм, классовые различия или любое другое из общественных зол, коим нет числа, – цена всегда одинакова: поломанные, дисфункциональные отношения между людьми, неспособность понять и полюбить ближнего своего от всего сердца при всех его несовершенствах.

Терри пишет с добротой и любовью, умно и сильно. Его прекрасная книга особенно важна в наше непростое время. Она указывает путь к более сильному и гуманному обществу, которое строится на любви, справедливости и уважении и помогает осознать свое место в семье и в обществе.

Я упорно трудился над собой, и мне сопутствовала удача. Со временем я нашел прекрасных проводников, указавших мне выход из сумрачного леса к реке жизни. Для нас с моей женой Патти одним из них стал Терренс Рил, а эта книга послужила картой, которая помогла не сбиться с пути.

Смело идите вперед. Легкой дороги!

Брюс Спрингстин,

певец, музыкант, автор песен

Глава 1
С какой стороны вас знают близкие?

У вас когда-нибудь возникало ощущение, будто в общении с окружающими вы лишь пассивный пассажир? Вы сто раз твердили себе, что надо держать себя в руках и не срываться на ребенка, коллегу, родственника, спутника жизни. Но в пылу спора – о нет, вас опять понесло: колкое слово, повышенный голос и лавина всего, что вы «на самом деле» думаете.

Возможно, вы не слишком вспыльчивы и не взрываетесь, а, наоборот, замыкаетесь в себе и отстраняетесь, потому что вам или неприятно («Я на все это не подписывался!»), или тяжело переносить эмоциональный накал («Это слишком, я не могу с этим справиться!»), или и то и другое одновременно.

А может быть, вы и не из агрессивных, и не из замкнутых. Может быть, вы почти всегда сдержанны, рациональны, невозмутимы. А вот ваш партнер, в отличие от вас…

В любом случае поздравляю, вы человек.

Вы жаждете достучаться до окружающих – или пусть, черт побери, вас наконец оставят в покое. При этом иногда вы чувствуете себя так, словно потеряли поводья и скачете галопом к краю утеса. Иногда вы видите, к чему все идет, понимаете, что так нельзя, что не хотите так поступать. А иногда забываете про свои благие намерения, снова вскакиваете в седло и дергаете поводья еще сильнее. И кричите громче. Или отстраняетесь от партнера еще дальше.

Рано или поздно – через минуты, часы, дни или месяцы – вы опомнитесь. И тогда настанет пора устранять последствия катастрофы. Или вы оба сделаете вид, что ничего не случилось, просто продолжите жить дальше. До следующего раза.

Неужели вам не надоело? Неужели вы не сожалеете? Ведь вы не хотите так жить – и клянетесь себе, что на этот раз вы поведете себя иначе или они поведут себя иначе. И да, некоторое время все идет нормально, иногда даже долгое время, пока партнер не отвернется от вас холодно и раздраженно, пока он снова не унизит или не заденет вас. И тогда вам захочется одного – вцепиться в глотку, ведь вы имеете право, вам надо, чтобы вас услышали! Или вы просто хотите, чтобы вас оставили в покое. Почему нельзя принять вас как есть? Вы же соглашались заключить брак, а не пойти на пожизненные курсы личностного роста!

Говорят, что существуют два типа пар: те, которые бурно ссорятся, и те, которые дистанцируются¹¹. Я бы добавил третий тип – те, которые делают и то и другое. Один бушует, второй отстраняется. Прячется, как черепаха от града².

Я – специалист по налаживанию отношений – читал об этом лекции и проводил семинары и в корпорациях, и для широкой публики, и для психотерапевтов по всему миру. За тридцать лет созданную мной терапевтическую модель освоили тысячи психологов и корпоративных коучей, она помогла бесчисленному множеству людей и пар.

Если вы ловите себя на постоянных стычках с партнером, если вас одолевают досада и ощущение, что вас не желают слушать, если вы чувствуете, что вас недооценивают или слишком сильно контролируют, что от вас дистанцируются и отгораживаются, что вы одиноки или с вами дурно обходятся, эта книга покажет вам принципиально новый способ взаимодействия с окружающими. Он связан с вашим восприятием себя в отношениях. В этой книге я постараюсь побудить вас к смелым и даже революционным изменениям ваших представлений, в первую очередь, о себе.

Обещаю, что дело того стоит. В действительности это единственный способ положить конец непрерывной борьбе в отношениях, когда ваша пара увязает в постоянных ничего не решающих ссорах, вы отдаляетесь друг от друга, начинаете жить «вместе, но врозь» и рискуете окончательно потерять друг друга. С помощью этой книги вы сначала восстановите связь с собой – своими чувствами, потребностями и желаниями – так как счастливые отношения начинаются именно с хорошего контакта с самим собой. Затем вы овладеете сложной, но практичной технологией отношений, которая позволит получать больше желаемого и легче проходить мрачные места на вашем пути.

Это будет непросто, думаю, вы и сами знаете. Раз вы читаете эту книгу, то, должно быть, не понаслышке знаете: отношения могут быть сущим адом. В близких отношениях, борясь сердце-к-сердцу, мы постоянно проигрываем – и в большом и в малом. Мы забываем, что человек, которого сейчас осыпаем упреками или от которого отгораживаемся каменной стеной, – самый важный человек в нашей жизни. Мы смотрим на своего партнера не с того конца телескопа, и он кажется нам или ничтожным, или сокрушительно огромным, или и то и другое. И вот тогда в игру должен вступить кто-то вроде меня. На протяжении почти всей профессиональной жизни я консультировал тысячи людей по поводу их отношений: супругов и интимных партнеров, коллег по работе, глав корпораций и политических лидеров. Я многое повидал. Часто ко мне приходят на грани катастрофы, когда прежние попытки не помогли. Как терапевт я специализируюсь на отношениях пар, мужской психологии, гендерных проблемах, травмах и вопросах власти.

Терапия жизни в отношениях (Relational Life Therapy)²известна тем, что позволяет быстро добиться глубоких и устойчивых изменений. Она учит людей строить гармоничные отношения и привносить в жизнь радикальную честность, самоуважение и глубокий контакт с собой и окружающими. Терапевты, работающие в этой модели, нарушают множество классических правил. Например, мы не соблюдаем нейтралитет. А когда речь идет об ответственности в паре, далеко не все можно поделить пятьдесят на пятьдесят. Порой мы занимаем чью-то сторону. И не прячем свою личность за маской профессионализма. Мы опираемся на то, что мы тоже люди, и, если необходимо, делимся своим опытом: ведь каждый из нас многое пережил на пути к собственной целостности и близости³.

Эта книга – приглашение. То самое приглашение, которое мы с другими терапевтами – специалистами по Relational Life Therapy делаем своим клиентам каждый день. Это приглашение по-настоящему овладеть сложным набором навыков – своего рода технологией. Будет трудно, не стану скрывать. Зато, когда вы научитесь, ваши новые навыки подарят вам с партнером такой уровень близости, доверия, сплоченности и радости, который в нашей культуре является редкостью. Хотите чувствовать, что вас слышат? Хотите, чтобы ваш партнер чувствовал себя услышанным вами? Хотите всегда помнить, что вы с партнером на одной стороне – даже в пылу ссоры, даже когда вы отдаляетесь друг от друга?

Помните о любви

Прежде чем схватить вербальный нож, прежде чем вырыть себе яму еще глубже, остановитесь и позвольте мне напомнить вам, что вы любите этого человека. В этом и загвоздка, мой друг. Помните ли вы – действительно ли вы помните в пылу ссоры, когда по жилам несутся волны страха или праведного гнева, – что вы любите этого человека? Помните ли вы об этом, когда вы настолько опустошены или сбиты с толку, что даже под дулом пистолета не смогли бы выдавить из себя больше двух-трех слов? Ответ должен отрезвить: если вы по-настоящему честны с собой, то – нет, не помните. В пылу ссоры вся сладость единения, ощущение, что вы вдвоем – команда, готовая сразиться со всем миром, чувство «Мы» – все это становится едва уловимым.

Хорошая новость: любовь никуда не делась. Плохо другое: она хранится в тех частях вашего мозга, тела и нервной системы, доступ к которым во время подобных вспышек перекрыт. Эндокринная система входит в состояние боевой готовности и накачивает кровь стимуляторами. Вегетативная нервная система, которая не контролируется сознанием, включает реакцию «бей или беги» и либо взвинчивает вас, либо отключает. Высшая нервная деятельность (активность префронтальной коры – капитанского мостика вашего мозга) полностью уходит в офлайн, в то время как более примитивные отделы мозга (лимбическая система, особенно миндалевидное тело³)⁴решительно берут управление на себя.

В этот момент мозг находится в состоянии, когда префронтальная кора не может выйти на связь с подкорковой системой и успокоить ее. А когда мы не можем успокоиться, мы теряем зазор между тем, что чувствуем, и тем, как ведем себя. Дело в том, что древние отделы нашего мозга интересует только выживание отдельной особи, их не заботит сохранение близости с ее уязвимостью. «Мы» испаряется, превращаясь в «Я» и «Ты» – противников в холодном мире, где «Я» должно победить, а «Ты» – проиграть⁵.

«Мы» – это основание близости. «Я и Ты» – основание соперничества и вражды. «Я и Ты» – это здорово, когда тебе предстоит схватка с тигром, и уже совсем не так здорово во время спора с женой, начальником или ребенком. В такие напряженные моменты особенно трудно сохранять хладнокровие именно потому, что за плечами у нас примерно миллион лет общей эволюции, в ходе которой развивалась лимбическая система с ее мгновенными реакциями, обеспечивающими выживание, плюс еще один мощный фактор – индивидуальная травма. У каждого она своя, но любого из нас травма вгоняет в режим выживания, в котором мы стискиваем кулаки, готовясь к самозащите, или зубы, чтобы закрыться, как в крепости. Чем больше травм вы перенесли в детстве, тем легче переключаетесь на режим борьбы и противостояния «Я и Ты»⁶.

Если вы думаете: «Ну, в моем детстве не было ничего особенно травматичного», отвечу: вполне возможно. Мы к этому еще вернемся. Но прежде приглашаю вас поприсутствовать при моем разговоре о детской травме. Иногда «ничего особенного» и не надо. Все зависит и от вашей природной конституции и множества других переменных, однако иногда достаточно всего разок стукнуть по яичной скорлупке, чтобы остались трещины на всю жизнь.

Что у вас за травмы?

Работая с парой, я всегда держу в голове один важный вопрос. Это не вопрос: «Каковы ваши стрессогенные факторы?» Стрессогенные факторы – пандемия, денежные неприятности, несовпадение сексуальных импульсов, дети, родители – играют важную роль, но хорошо функционирующая пара вполне способна справиться с умеренным уровнем стресса. Главный вопрос для меня – это даже не «Какова динамика ваших отношений? Каков танец ваших отношений?» Это тоже важный вопрос, но и он не основной. Главный вопрос, который я задаю на терапевтической сессии, очень прост: «С какой вашей частью я сейчас разговариваю?»

Говорю ли я со зрелой частью – той, которая присутствует здесь и сейчас? Эту часть я называю Мудрым Взрослым. Это та часть, которой дороги «Мы». А может быть, я говорю с той частью вас, которая была травмирована и сейчас под воздействием триггера включает режим военного положения – сознание «Я и Ты»? Эта часть вашей психики видит реальность сквозь призму прошлого.

Я убежден, что не бывает «слишком острых» эмоциональных реакций, просто иногда человек реагирует на то, чего перед ним уже нет.

Партнеры по близким отношениям имеют то благословенное преимущество, что могут преподнести друг другу целительный дар своего присутствия. Но, чтобы быть в сознании «Мы», быть вместе с партнером, нужно присутствовать здесь и сейчас самому, а не погружаться в прошлое.

Травматические воспоминания – не слишком удачный термин. Травму не вспоминаешь, ее проживаешь заново. Ветеран, который слышит звук «выстрела» от выхлопной трубы на улице и, мгновенно развернувшись, хватает воображаемую винтовку, он не думает: «Вот я иду по Мэйн-стрит и вспоминаю войну». В этот миг он снова на поле боя. Прошлое накладывается на настоящее, замутняет сознание и искажает реальность⁷. Когда какой-то триггер запускает травму, мы физически входим в режим «бей или беги». Я своими глазами видел, как пациенты, столкнувшись с невыносимым, вызывающим шок переживанием, например, узнав об измене, со сдавленным воплем выскакивали за дверь моего кабинета и приходили в себя уже в коридоре.

Однако большинство из нас не проигрывают заново сам травматический опыт. Вместо этого мы прибегаем к какой-то защитной стратегии, которыми нас для подобных случаев снабдила эволюция. Например, вы в детстве жили в атмосфере эмоциональной заброшенности, а потому выросли в очаровательного соблазнителя – эксперта по привлечению всеобщего внимания. Или в детстве у вас не было личного пространства, и теперь вы обнесли себя надежной стеной и овладели искусством держать всех на расстоянии. Эту компенсаторную – основанную на защитах часть нашей психики я буду называть Адаптивным Ребенком⁸.

Пиа Меллоди, одна из моих великих наставниц, называла Адаптивного Ребенка «малышом во взрослых одежках»⁹. Адаптивный Ребенок – детская версия Взрослого, которого вы слепили из чего попало в отсутствие здоровой родительской заботы. Приведу таблицу, в которой черты Адаптивного Ребенка сопоставлены с чертами Мудрого Взрослого¹⁰.

Посмотрите на эту таблицу. Я бы хотел, чтобы вы заметили несколько важных деталей. Прежде всего, видите, насколько напряжен, самоуверен и непреклонен Адаптивный Ребенок? Одна моя клиентка говорила, что ее Адаптивный Ребенок – словно живущий в ней маленький консерватор-фундаменталист. Какой контраст с гибкостью, смирением и умением различать нюансы, характерными для Мудрого Взрослого, и вы, вероятно, уже знаете из психологической литературы, что это черты зрелой личности¹¹.

Грубость не помогает настоять на своем

Взглянем поближе на одно из незрелых качеств, характерных для Адаптивного Ребенка, – на жесткость, грубость. Я говорю клиентам, что, если после моих сессий они усвоят всего одно правило, они уже не зря потратили деньги на терапию. Вот это правило: грубость не помогает настоять на своем. Она не дает ничего, чего нельзя с гораздо большим успехом добиться при помощи твердости, основанной на любви.

Был у меня один клиент, лет семидесяти, прямо-таки двойник Клинта Иствуда – и в самом деле у него было ранчо в Вайоминге. Я подробно рассказал ему, почему в жесткости нет ничего ценного, и не сойти мне с этого места, если он не заплачет, когда в полной мере осознает это. Прошло некоторое время. Скупыми мужскими клинт-иствудскими слезами – но все же он заплакал.

Я сказал ему:

– Наверное, вы подумали, как сурово обходились с самим собой все эти годы.

– Нет, – возразил он. – Я подумал, какой вред причинил своим сыновьям.

Знакомьтесь: ваш Адаптивный Ребенок

Та часть вас, которую мы условились называть Адаптивным Ребенком, ригидна, но это не означает, что она всегда склонна к проявлению агрессии. Может быть, ваш Адаптивный Ребенок, наоборот, излишне сговорчив и хочет всем нравиться. А возможно, ваш Адаптивный Ребенок склонен к самолюбованию или, наоборот, к комплексу неполноценности, либо колеблется между этими полюсами. Не важно, предпочитает он доминировать или уходить в себя: когда вас что-то триггерит, он реагирует примерно одинаково. Эта установленная по умолчанию реакция, ваш привычный стиль поведения – это ваша позиция в отношениях, которую вы будете занимать снова и снова при любом стрессе.

Вот, к примеру, Дэн. Его специфическая позиция в отношениях – целая наезженная колея его Адаптивного Ребенка. И она едва не стоила ему развода.

Дэн и Джулия. Капитуляция вруна

– Я постоянно вру, – бесстрастно говорит мне Дэн в первые минуты нашей первой сессии.

– Дэн врет по любому поводу, и по-крупному, и по мелочи, – уточняет его жена Джулия. – Спросите Дэна, какая на нем сейчас обувь, и он скажет, что кроссовки.

«Довольно остроумно», – думаю я, только Джулия не шутит. Они приехали ко мне на интенсивную терапию. Я проведу с ними вместе два дня, а в конце они решат, сохранять семью или разводиться. Это последняя остановка для пар на грани разрыва.

Дэн – славный парень, настоящий симпатяга. Беда в том, что от него почти не добиться прямого ответа ни на один вопрос. Он любит жену и по большому счету хочет хорошего. Так почему же человек в здравом уме и твердой памяти вроде него не может просто взять и прекратить врать? Потому, предполагаю я, что Дэн не совсем понимает, что происходит. Я не имею в виду, что Дэн сумасшедший: просто он проживает свою жизнь в сознании «Я и Ты», в ипостаси Адаптивного Ребенка, а при этом ошибочно считает себя Мудрым Взрослым, способным ценить «Мы». И культура в целом поощряет Адаптивного Ребенка Дэна. Он прекрасно понимает, что на работе врать не стоит, и из шкуры вон лезет, лишь бы угодить начальству. Работает по шестнадцать часов в день в IT-компании и уже занял там высокую должность.

Как и у многих моих клиентов, Адаптивный Ребенок Дэна обеспечивает ему успехи в большом мире, однако грозит пустить под откос его личную жизнь. Дело в том, что культура в целом поддерживается за счет Адаптивных Детей, а зрелые люди нередко представляют для нее угрозу. Наше общество само по себе обладает качествами Адаптивного Ребенка: черно-белым мировоззрением, перфекционизмом, нереалистичными ожиданиями, неумением прощать. Такова культура индивидуализма, о которой я подробно расскажу в главе 2.

Дэн – белый, лет тридцати пяти – уверяет меня, что врет, чтобы «не было неприятностей», и косится при этом на сидящую рядом Джулию, чернокожую, примерно его ровесницу.

«Возможно… но здесь есть что-то еще», – думаю я.

Во время совместной работы Дэн покажет мне, какова его позиция в отношениях.

– Это Джулия уговорила вас на терапию? – спрашиваю я Дэна в какой-то момент.

– Ну, не сказать чтобы уговорила, но да, настоятельно предложила, – отвечает он.

– Вы пытались прекратить лгать самостоятельно?

– Пытался, конечно, но вообще-то – что вы имеете в виду под словом пытался?

– Вы потратили на борьбу с ложью много времени?

– Не могу сказать, что это прямо борьба…

После трех-четырех раундов я начинаю чувствовать себя так, словно мог бы сказать, что небо голубое, а Дэн возразил бы, что оно бирюзовое. Он из тех, кто открывает окно в тропический ливень, смотрит на мокрую руку и говорит: «Кажется, там немного моросит»¹².

Как терапевт по отношениям я располагаю тремя источниками информации: что говорят партнеры о себе и друг о друге, как они ведут себя в моем присутствии и что я чувствую, когда наблюдаю их поведение.

Когда кто-то говорит, что он делает что-то (например, врет), а потом проделывает подобное прямо передо мной (уклоняется от ответа), у меня есть основания полагать, что в жизни он именно такой, как описывает. Итак, Дэн чемпион по увиливанию. Он живет исходя из своего Адаптивного Ребенка. Мудрый Взрослый в нас не станет хронически лгать. С учетом этого я задаю следующий вопрос: к чему адаптировался Адаптивный Ребенок Дэна? Кто и как заставил Дэна принять его нынешнюю позицию в отношениях – от всего увиливать?

– Покажите мне отпечаток пальца, и я расскажу вам об этом пальце, – говорю я своим студентам. Если у Дэна черный пояс по избеганию, он где-то этому научился. Вероятно, в детстве у него перед глазами был пример какого-то скользкого типа и Дэн перенял эту манеру либо, наоборот, усвоил искусство уклонения в качестве реакции на значимого взрослого, прекрасно владевшего искусством контроля.

Я отваживаюсь высказать обоснованную догадку:

– Дэн, кто пытался вас контролировать, когда вы были маленьким?

Он раздумывает над ответом:

– Точно не отец. Он был пассивным и вечно витал в облаках.

– Значит, это ваша мать правила бал? – предполагаю я.

Он смеется:

– Железной рукой.

– И вами тоже правила?..

– Понимаете, я был хороший актер, – говорит он.

– В каком смысле?

– Я был примерный мальчик. Спортивный, отличник, церковь по воскресеньям. – Он лукаво улыбается. – Фасад был прекрасный.

– А за фасадом?

Опять широкая улыбка.

– Пожалуй, с изнанки я был не очень.

– Прошу прощения?

– О, ничего катастрофического. Девочки, немного алкоголя, даже травка, кокаинчик… Но она так и не догадалась.

– Вы держались тише воды ниже травы, – отваживаюсь я.

– Конечно. Меньше знаешь – крепче спишь.

«Его девиз, – думаю я. – Прямо хоть печатай на футболке».

– Тише воды ниже травы, – повторяю я. – Совсем как ваш отец.

– Ну да. – Он кивает. – Это я и сам понимаю.

– А что происходило, если кто-то перечил вашей матери?

– Ой, такого не бывало никогда. – Он качает головой. – Она была очень строгая, очень религиозная. Католичка.

– Вы никогда не видели, чтобы ей кто-то перечил?

– Никто не осмеливался, – без выражения отвечает он.

Я откидываюсь на спинку кресла и пристально смотрю на него. Джулия сидит рядом с мужем, неподвижная, словно статуя.

– То есть вы научились, – говорю я Дэну.

– Чему научился?

– Самосохранению. Психологическому выживанию.

Все RLT-психотерапевты знают, что к острому уму Адаптивного Ребенка нужно относиться с неизменным уважением. Лгать жесткой авторитарной матери – именно это помогало маленькому Дэну сохранять независимость и чувство собственного Я. Дэну в детстве пришлось выбирать между самоустранением по примеру отца и одиночным противостоянием доминирующей матери, и он не выбрал ни того, ни другого.

– Кесарю кесарево, – говорит он мне.

– А вам свое.

Дэн улыбается не без самодовольства.

– На стороне, – добавляю я.

На стороне – вот какая проблема стоит перед Дэном сегодня. В частной жизни он иногда сорит деньгами, флиртует, выпивает с приятелями – но на стороне. Однако, как говорим мы, RLT-психотерапевты, «что тогда было адаптивно, сейчас мешает жизни». Стратегия, которая помогала Дэну сохранять рассудок и оберегала его в детстве, вот-вот потопит его брак. Дэну пора понять, что Джулия – не его вечно недовольная, все контролирующая мать, а он – больше не тот мальчик, устраивающий тайные бунты. Настала пора, чтобы на первый план вышло Мудрое Взрослое Я Дэна, та часть, которая способна противостоять потоку детских чувств, захлестывающему его всякий раз, когда Джулия кажется ему требовательной, как мать; та часть, которая опирается не на прошлое, а на настоящее; не лимбическая система, а префронтальная кора. Пора помочь ему выбраться из «Я и Ты» и достичь настоящего «Мы».

Одна из самых характерных особенностей Адаптивного Ребенка, живущего в системе «Я и Ты», состоит в том, что он включается автоматически, рефлекторно. Это Вжух – телесная реакция, которая разливается по телу снизу вверх, начиная с ног, словно волна. Я называю это нашим первым сознанием и выделяю три типа реакций – «бей», «беги» и «исправь». Как выглядит реакция «бей», знают все. Что касается «беги», просто напомню, что человек может сидеть в нескольких сантиметрах от соседа и все равно убегать – внутренне. Мы называем это состояние «каменная стена». Наконец, рефлекторная реакция «исправь» – это совсем не то же самое, что зрелое взвешенное желание поработать над отношениями. Адаптивный Ребенок, рвущийся все исправить, движим тревогой и инстинктивным желанием как можно скорее избавиться от оказываемого на него давления. Его девиз: «Я буду недоволен, пока ты не перестанешь (делать что-то, что вызывает мое напряжение)».

Дэн – не из тех, кто борется, и не из тех, кто исправляет. Он беглец, он убегает при помощи лжи, умолчания и уверток. Теперь, во время нашей совместной работы, до него наконец доходит, что покладистость и пассивное сопротивление – не единственные варианты. Да, они были нужны, когда он имел дело с матерью, но в браке с Джулией им нет места. У Джулии есть ресурсы, например доброта и понимание, которых практически не было у матери Дэна. А у Дэна теперь есть ресурсы, которых у него не было, когда он был маленьким мальчиком, например способность прямо посмотреть Джулии в лицо, сказать правду и допустить, чтобы полетели какие-то щепки, если уж нужно. Я называю это разрешить плохому произойти.

Однажды, месяца через два после начала терапии, Дэн и Джулия врываются ко мне в кабинет вприпрыжку, держась за руки и просто сияя.

– Какой у вас счастливый вид! – замечаю я.

– Мы и правда счастливы, – говорит Дэн.

– У нас прорыв! – добавляет Джулия.

– Ну что ж, – говорю я, – за этим явно стоит интересная история. Рассказывайте.

– Проще некуда, отвечают они.

– Это было в выходные, – сообщает мне Дэн. – Джулия послала меня в магазин с длинным списком. Ну и, как обычно, я принес почти все.

Они переглядываются.

– Тут она спрашивает: «Черт побери, ну и где же молоко?» – Дэн подается вперед и смотрит на меня не мигая. – И вот что я вам скажу. Каждая клеточка моего тела хотела сказать: «Молоко в магазине кончилось». Но я вместо этого вдохнул поглубже и просто ответил: «Забыл».

Он поворачивается к жене и говорит:

– И Джулия тут же расплакалась.

– Я сказала, – говорит она, – что ждала этой минуты десять лет.

1.Здесь и далее нумерованной сноской обозначены фразы, пояснения к которым даны автором в приложении. – Прим. перев.

2.Relational Life Therapy, RLT – терапевтический подход к работе с парами, разработанный Терренсом Рилом. – Прим. ред.

3.Миндалевидное тело, или амигдала, – два симметричных участка головного мозга, играющие ключевую роль в формировании эмоций. – Прим. научн. ред.