«Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!» kitobidan iqtiboslar

Важно не имущество, которое мы имеем, а способность создать это имущество.

Узнайте, как устроен остальной мир. Разнообразие – стоящая вещь.

Чтобы добавить к вашей жизни одну секунду, вам придется пролететь вокруг земли 400 миллионов раз, но все эти самолетные завтраки сократят вашу жизнь гораздно значительнее.

Итак, главный принцип – не дурачить самого себя. А себя как раз легче всего одурачить. Здесь надо быть очень внимательным. А если вы не дурачите сами себя, вам легко будет не дурачить других ученых. Тут нужна просто обычная честность.

Потом сын Нильса Бора рассказал мне, что произошло. В последний раз, когда Бор был здесь, он сказал сыну: «Запомни фамилию этого маленького парня вот там, сзади. Он единственный, кто не боится меня и честно скажет, когда у меня возникнет безумная мысль. И в следующий раз, когда мы захотим обсуждать новые идеи, с этими людьми, которые на все говорят: „Да да, доктор Бор“, — не стоит иметь дела. Позовём этого парня и поговорим прежде всего с ним».

Так получалось, что я всегда был наивным. Никогда не чувствовал, с кем говорю. Всегда был озабочен только физикой. Если идея казалась липовой, я говорил, что она выглядит липовой. Если она выглядела хорошей, я так и говорил: хорошая. Простое дело.

Я всегда так жил. Хорошо и приятно, если вы можете так поступать. Мне повезло в жизни — я мог это делать.

Чем меньшей культурой обладают люди, тем меньше они способны мыслить, тем скорее теряют голову. Сколько сумасшедших встречается в деревнях, там и одержимые, и блаженные, и колдуны, и колдуньи. Они окружают себя огенным кольцом предрассудков, чтобы не подпустить к себе волчью стаю неведомого.

Шедевром моих проказ был случай в студенческом общежитии. Однажды я

проснулся очень рано, около пяти утра, и не мог снова заснуть. Тогда я

спустился из спальни вниз и обнаружил записку, висящую на веревочках,

которая гласила: "Дверь, дверь, кто стащил дверь?" Оглядевшись, я увидел,

что кто-то снял дверь с петель, а на ее место повесил табличку с надписью:

"Пожалуйста, закрывайте дверь", - табличку, которая обычно висела на

пропавшей двери.

Я немедленно догадался, в чем дело. В этой комнате жил парень по имени

Пит Бернейз и еще двое других. Если вы забредали в их комнату, ища чего-либо

или чтобы спросить, как они решили такую-то задачу, вы всегда слышали стон

этих парней: "Пожалуйста, закрывай дверь!"

Кому-то, несомненно, это надоело, и дверь унесли.

Надо сказать, что в этой комнате было две двери, уж так она была

построена. И тогда у меня возникла мысль: я снял с петель и другую дверь,

отнес ее вниз и спрятал в подвале за цистерной с мазутом. Затем я тихо

поднялся к себе и лег в постель.

Позднее утром я притворился, что просыпаюсь, и спустился с небольшим

опозданием вниз. Другие студенты вертелись тут же, и Пит и его друзья были

крайне расстроены: дверей в их комнате не было, а им надо было заниматься и

т.д., и т.п. Когда я спускался вниз по лестнице, они спросили: "Фейнман, ты

взял двери?"

- Хм, да, - ответил я. - Я взял дверь. Видите царапины у меня на

пальцах, я их заработал, спуская дверь в подвал, когда мои руки скреблись о

стену.

Мой ответ их не убедил, они мне так и не поверили. Парни, которые взяли

первую дверь, оставили так много улик - почерк на записке, например, - что

их очень скоро разыскали. Моя идея состояла в том, что, когда найдут тех,

кто украл первую дверь, все будут думать, что они же украли и вторую.

Это сработало в совершенстве: все пинали и пытали этих парней, пока,

наконец, с большим трудом они не убедили своих мучителей, что взяли только

первую дверь, каким бы невероятным это ни казалось.

Я наблюдал за событиями и был счастлив.

Второй двери недоставало целую неделю, и для ребят, которые пытались

заниматься в комнате без двери, найти ее становилось все более и более

необходимо.

Наконец, чтобы решить эту проблему, президент студенческого объединения

сказал за обеденным столом: "Мы должны что-то придумать насчет второй двери.

Я не в состоянии сделать это сам, поэтому хотел бы услышать предложения

остальных, как это исправить. Ведь Питу и другим надо заниматься".

Кто-то выступил с предложением, потом кто-то еще. Вскоре поднялся и я.

"Хорошо, - сказал я саркастическим голосом. - Кто бы Вы ни были, укравшие

дверь, мы знаем, что Вы замечательны. Вы так умны! Мы не можем догадаться,

кто Вы, должно быть, что-то вроде супергения. Вам вовсе не нужно говорить о

себе, все, что нам нужно, это знать, где дверь. Поэтому, если Вы оставите

где-нибудь записку, сообщающую об этом, мы будем чествовать Вас и признаем

навсегда, что Вы сверхпрекрасны. Вы так хороши, что сможете забрать любую

дверь, а мы не в состоянии будем установить, кто Вы. Но, ради бога, оставьте

где-нибудь записку, и мы будем навсегда Вам за это благодарны".

Тут вносит свое предложение следующий студент. Он говорит: "У меня

другая идея. Я думаю, что Вы, наш президент, должны взять с каждого честное

слово перед нашим студенческим сообществом, что он не брал дверь".

Президент говорит: "Это очень хорошая мысль. Честное слово нашего

сообщества!" Потом он идет вокруг стола и спрашивает каждого, одного за

другим:

- Джек, Вы брали дверь?

- Нет, сэр, я не брал ее.

- Тим, Вы взяли дверь?

- Нет, сэр, я не брал дверь.

- Морис, Вы брали дверь?

- Нет, я не брал дверь, сэр.

- Фейнман, Вы брали дверь?

- Да, я взял дверь.

- Прекрасно, Фейнман, я серьезно! Сэм, Вы брали дверь?.. - и все пошло

дальше, по кругу. Все были шокированы. В наше содружество, должно быть,

затесалась настоящая крыса, которая не уважала честное слово сообщества!

Этой ночью я оставил записку с маленькой картинкой, на которой была

изображена цистерна с мазутом и дверь за ней. И на следующий день дверь

нашли и приладили обратно.

Позднее я признался, что взял вторую дверь, и меня все обвинили во лжи.

Они не могли вспомнить, что именно я сказал. Все, что осталось в памяти от

того эпизода, когда президент обходил вокруг стола и всех спрашивал, так это

то, что никто не признался в краже двери. Запомнилась общая идея, но не

отдельные слова.

Люди часто думают, что я обманщик, но я обычно честен, в определенном

смысле, причем так, что часто мне никто не верит.

По поводу наркотиков я скажу следующее: Я люблю думать и не хочу портить машину, которая помогает мне в этом

Например, одна книга начиналась четырьмя картинками: заводная игрушка, автомобиль, мальчик на велосипеде и еще что-то. И под каждой картинкой вопрос: “Что приводит это в движение?”

Я подумал: “А, понимаю. Они хотят рассказать о механике – как пружины работают внутри игрушки; о химии – как работает автомобильный двигатель; о биологии – как работают мускулы”.

Такие вопросы любил мой отец: “Что приводит это в движение? Да все движется, потому что солнце светит”. И мы бы веселились, обсуждая это.

– Нет, игрушка работает, потому что пружина заведена, – сказал бы я.

– А почему заведена пружина? – спросил бы отец.

– Я ее завел.

– А почему ты можешь двигаться?

– Потому, что я ем.

– А пища получается только потому, что солнце светит. Так родилось бы понимание того, что движение – это просто преобразованная солнечная энергия.

Переворачиваю страницу. Ответ для заводной игрушки: “Энергия приводит ее в движение”. И для мальчика на велосипеде: “Энергия приводит его в движение”. Для всего – “Энергия приводит это в движение”. Но это совершенно бессмысленно. Представьте, что было бы написано: “Вакаликс”. Вот вам общий принцип: “Вакаликс приводит это в движение”. Это не прибавляет знаний. Ребенок ничего не узнает, это просто слово!

Они должны были посмотреть на заводную игрушку, рассмотреть внутри пружинки, разобраться с ними, разобраться с колесиками и оставить в покое “энергию”. Позже, когда дети поймут, как на самом деле работает заводная игрушка, можно обсудить и более общее понятие “энергия”.

Кроме того, вообще неправильно говорить: “энергия приводит что-то в движение”. Потому что, если что-то останавливается, можно с тем же успехом сказать: “Энергия остановила его”. Они имели в виду переход запасенной энергии в другие формы, что представляет собой очень тонкую особенность понятия “энергия”. В этих примерах энергия не возрастает и не убывает, она просто переходит из одного вида в другой. И когда тело останавливается, энергия переходит в тепло, в общий хаос.

Но такие это были книги. Написанное в них сбивало с толку, было бесполезно, запутано, неоднозначно и частично неправильно. Как можно изучать науку по таким книгам, я не понимаю. Потому что это не наука.

Разумеется, жизнь у каждого из нас только одна, и, когда вы совершаете все положенные вам ошибки и начинаете понимать, чего вам делать не следует, тут-то она к концу и подходит.