«Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!» kitobidan iqtiboslar

Важно не имущество, которое мы имеем, а способность создать это имущество.

Узнайте, как устроен остальной мир. Разнообразие – стоящая вещь.

Чтобы добавить к вашей жизни одну секунду, вам придется пролететь вокруг земли 400 миллионов раз, но все эти самолетные завтраки сократят вашу жизнь гораздно значительнее.

Итак, главный принцип – не дурачить самого себя. А себя как раз легче всего одурачить. Здесь надо быть очень внимательным. А если вы не дурачите сами себя, вам легко будет не дурачить других ученых. Тут нужна просто обычная честность.

Чем меньшей культурой обладают люди, тем меньше они способны мыслить, тем скорее теряют голову. Сколько сумасшедших встречается в деревнях, там и одержимые, и блаженные, и колдуны, и колдуньи. Они окружают себя огенным кольцом предрассудков, чтобы не подпустить к себе волчью стаю неведомого.

Потом сын Нильса Бора рассказал мне, что произошло. В последний раз, когда Бор был здесь, он сказал сыну: «Запомни фамилию этого маленького парня вот там, сзади. Он единственный, кто не боится меня и честно скажет, когда у меня возникнет безумная мысль. И в следующий раз, когда мы захотим обсуждать новые идеи, с этими людьми, которые на все говорят: „Да да, доктор Бор“, — не стоит иметь дела. Позовём этого парня и поговорим прежде всего с ним».

Так получалось, что я всегда был наивным. Никогда не чувствовал, с кем говорю. Всегда был озабочен только физикой. Если идея казалась липовой, я говорил, что она выглядит липовой. Если она выглядела хорошей, я так и говорил: хорошая. Простое дело.

Я всегда так жил. Хорошо и приятно, если вы можете так поступать. Мне повезло в жизни — я мог это делать.

Шедевром моих проказ был случай в студенческом общежитии. Однажды я

проснулся очень рано, около пяти утра, и не мог снова заснуть. Тогда я

спустился из спальни вниз и обнаружил записку, висящую на веревочках,

которая гласила: "Дверь, дверь, кто стащил дверь?" Оглядевшись, я увидел,

что кто-то снял дверь с петель, а на ее место повесил табличку с надписью:

"Пожалуйста, закрывайте дверь", - табличку, которая обычно висела на

пропавшей двери.

Я немедленно догадался, в чем дело. В этой комнате жил парень по имени

Пит Бернейз и еще двое других. Если вы забредали в их комнату, ища чего-либо

или чтобы спросить, как они решили такую-то задачу, вы всегда слышали стон

этих парней: "Пожалуйста, закрывай дверь!"

Кому-то, несомненно, это надоело, и дверь унесли.

Надо сказать, что в этой комнате было две двери, уж так она была

построена. И тогда у меня возникла мысль: я снял с петель и другую дверь,

отнес ее вниз и спрятал в подвале за цистерной с мазутом. Затем я тихо

поднялся к себе и лег в постель.

Позднее утром я притворился, что просыпаюсь, и спустился с небольшим

опозданием вниз. Другие студенты вертелись тут же, и Пит и его друзья были

крайне расстроены: дверей в их комнате не было, а им надо было заниматься и

т.д., и т.п. Когда я спускался вниз по лестнице, они спросили: "Фейнман, ты

взял двери?"

- Хм, да, - ответил я. - Я взял дверь. Видите царапины у меня на

пальцах, я их заработал, спуская дверь в подвал, когда мои руки скреблись о

стену.

Мой ответ их не убедил, они мне так и не поверили. Парни, которые взяли

первую дверь, оставили так много улик - почерк на записке, например, - что

их очень скоро разыскали. Моя идея состояла в том, что, когда найдут тех,

кто украл первую дверь, все будут думать, что они же украли и вторую.

Это сработало в совершенстве: все пинали и пытали этих парней, пока,

наконец, с большим трудом они не убедили своих мучителей, что взяли только

первую дверь, каким бы невероятным это ни казалось.

Я наблюдал за событиями и был счастлив.

Второй двери недоставало целую неделю, и для ребят, которые пытались

заниматься в комнате без двери, найти ее становилось все более и более

необходимо.

Наконец, чтобы решить эту проблему, президент студенческого объединения

сказал за обеденным столом: "Мы должны что-то придумать насчет второй двери.

Я не в состоянии сделать это сам, поэтому хотел бы услышать предложения

остальных, как это исправить. Ведь Питу и другим надо заниматься".

Кто-то выступил с предложением, потом кто-то еще. Вскоре поднялся и я.

"Хорошо, - сказал я саркастическим голосом. - Кто бы Вы ни были, укравшие

дверь, мы знаем, что Вы замечательны. Вы так умны! Мы не можем догадаться,

кто Вы, должно быть, что-то вроде супергения. Вам вовсе не нужно говорить о

себе, все, что нам нужно, это знать, где дверь. Поэтому, если Вы оставите

где-нибудь записку, сообщающую об этом, мы будем чествовать Вас и признаем

навсегда, что Вы сверхпрекрасны. Вы так хороши, что сможете забрать любую

дверь, а мы не в состоянии будем установить, кто Вы. Но, ради бога, оставьте

где-нибудь записку, и мы будем навсегда Вам за это благодарны".

Тут вносит свое предложение следующий студент. Он говорит: "У меня

другая идея. Я думаю, что Вы, наш президент, должны взять с каждого честное

слово перед нашим студенческим сообществом, что он не брал дверь".

Президент говорит: "Это очень хорошая мысль. Честное слово нашего

сообщества!" Потом он идет вокруг стола и спрашивает каждого, одного за

другим:

- Джек, Вы брали дверь?

- Нет, сэр, я не брал ее.

- Тим, Вы взяли дверь?

- Нет, сэр, я не брал дверь.

- Морис, Вы брали дверь?

- Нет, я не брал дверь, сэр.

- Фейнман, Вы брали дверь?

- Да, я взял дверь.

- Прекрасно, Фейнман, я серьезно! Сэм, Вы брали дверь?.. - и все пошло

дальше, по кругу. Все были шокированы. В наше содружество, должно быть,

затесалась настоящая крыса, которая не уважала честное слово сообщества!

Этой ночью я оставил записку с маленькой картинкой, на которой была

изображена цистерна с мазутом и дверь за ней. И на следующий день дверь

нашли и приладили обратно.

Позднее я признался, что взял вторую дверь, и меня все обвинили во лжи.

Они не могли вспомнить, что именно я сказал. Все, что осталось в памяти от

того эпизода, когда президент обходил вокруг стола и всех спрашивал, так это

то, что никто не признался в краже двери. Запомнилась общая идея, но не

отдельные слова.

Люди часто думают, что я обманщик, но я обычно честен, в определенном

смысле, причем так, что часто мне никто не верит.

По поводу наркотиков я скажу следующее: Я люблю думать и не хочу портить машину, которая помогает мне в этом

Например, одна книга начиналась четырьмя картинками: заводная игрушка, автомобиль, мальчик на велосипеде и еще что-то. И под каждой картинкой вопрос: “Что приводит это в движение?”

Я подумал: “А, понимаю. Они хотят рассказать о механике – как пружины работают внутри игрушки; о химии – как работает автомобильный двигатель; о биологии – как работают мускулы”.

Такие вопросы любил мой отец: “Что приводит это в движение? Да все движется, потому что солнце светит”. И мы бы веселились, обсуждая это.

– Нет, игрушка работает, потому что пружина заведена, – сказал бы я.

– А почему заведена пружина? – спросил бы отец.

– Я ее завел.

– А почему ты можешь двигаться?

– Потому, что я ем.

– А пища получается только потому, что солнце светит. Так родилось бы понимание того, что движение – это просто преобразованная солнечная энергия.

Переворачиваю страницу. Ответ для заводной игрушки: “Энергия приводит ее в движение”. И для мальчика на велосипеде: “Энергия приводит его в движение”. Для всего – “Энергия приводит это в движение”. Но это совершенно бессмысленно. Представьте, что было бы написано: “Вакаликс”. Вот вам общий принцип: “Вакаликс приводит это в движение”. Это не прибавляет знаний. Ребенок ничего не узнает, это просто слово!

Они должны были посмотреть на заводную игрушку, рассмотреть внутри пружинки, разобраться с ними, разобраться с колесиками и оставить в покое “энергию”. Позже, когда дети поймут, как на самом деле работает заводная игрушка, можно обсудить и более общее понятие “энергия”.

Кроме того, вообще неправильно говорить: “энергия приводит что-то в движение”. Потому что, если что-то останавливается, можно с тем же успехом сказать: “Энергия остановила его”. Они имели в виду переход запасенной энергии в другие формы, что представляет собой очень тонкую особенность понятия “энергия”. В этих примерах энергия не возрастает и не убывает, она просто переходит из одного вида в другой. И когда тело останавливается, энергия переходит в тепло, в общий хаос.

Но такие это были книги. Написанное в них сбивало с толку, было бесполезно, запутано, неоднозначно и частично неправильно. Как можно изучать науку по таким книгам, я не понимаю. Потому что это не наука.

Разумеется, жизнь у каждого из нас только одна, и, когда вы совершаете все положенные вам ошибки и начинаете понимать, чего вам делать не следует, тут-то она к концу и подходит.