Kitobni o'qish: «Разбойники Луны»
I
Наш корабль, космопланер "Планетара", чьим портом приписки был Большой Нью-Йорк, осуществлял почтовые и пассажирские перевозки на Венеру и Марс и обратно. В силу чисто астрономической ситуации полеты были нерегулярными. Весной 2070 года, когда обе планеты были близки к Земле, мы совершили два полных круговых рейса. Майским вечером мы только что прибыли в Большой Нью-Йорк из Гребхара, Свободного государства Венеры. Проведя здесь всего пять часов в порту, мы в тот же вечер в ноль часов отправлялись в Феррок-Шан, столицу Марсианского Союза.
Не успели мы сойти на посадочную площадку, как я увидел сигнальную лампочку, сообщавшую о вызове Дэна Дина и меня в штаб-квартиру дивизионного детектива. Дэн "Снап" Дин был одним из моих самых близких друзей. Он был электрорадиооператором "Планетара". Невысокий, жилистый, рыжеволосый парень, с быстрым, задорным смехом и своеобразным остроумием, из-за которого он всем нравился.
Вызов в кабинет детектива-полковника Хэлси застал нас врасплох. Дин посмотрел на меня.
– Ты ведь не вскрывал никаких хранилищ с сокровищами, Грегг?
– Он хочет заполучить и тебя, – ответил я.
Он рассмеялся.
– Что ж, он может рычать на меня, подобно регулировщику, но моя внутренняя жизнь так и останется моей собственной.
Мы не могли понять, с какой стати мы понадобились ему. Когда мы покинули "Планетару" и отправились в офис Хэлси, была уже глубокая ночь. Поездка была недолгой. Мы сели на подвесной монорельс, спустившись на подземный уровень города на Парк-Серкл 30.
Мы никогда раньше не были в офисе Хэлси. Он оказался мрачным, похожим на склеп, в одном из самых глубоких коридоров. Дверь поднялась.
– Грегг Хальян и Дэниел Дин.
Охранник посторонился.
– Входите.
Я признаю, что мое сердце излишне колотилось, когда мы вошли. Дверь опустилась за нами. Это было небольшое, освещенное голубым светом помещение, похожее на хранилище со стальными стенами.
Полковник Хэлси сидел за своим столом. Здесь же находился и крупный, грузный, розовощекий капитан Картер – наш командир с "Планетары". Это нас удивило: мы не заметили, чтобы он покидал корабль.
Хэлси сурово улыбнулся нам. Капитан Картер заговорил со зловещим спокойствием:
– Садитесь, парни.
Мы заняли места. Во всем происходившем чувствовалась тревожная атмосфера официальности. Если бы я был виновен в чем-либо, о чем я только мог помыслить, это могло бы устрашить. Но слова Хэлси успокоили меня.
– Речь идет о лунной экспедиции Грантлайна. Несмотря на всю секретность, новости просочились в прессу. Мы хотим знать, как. Вы можете нам об этом рассказать?
Огромная фигура капитана Картера – он был примерно такого же роста, как и я, – возвышалась над нами, когда мы сидели за столом Хэлси.
– Если вы, парни, кому-то рассказали… наговорили чего-нибудь… позволили себе хоть малейший намек на это…
Снап улыбнулся с облегчением, но тут же стал серьезным.
– Я не говорил. Ни слова!
– И я тоже! – заявил я.
Лунная экспедиция Грантлайна! Мы и не думали о том, что это может быть причиной вызова. Джонни Грантлайн был нашим близким другом. Он был организатором исследовательской экспедиции на Луну. Необитаемая, с мрачной, безжизненной, безвоздушной и безводной поверхностью, Луна – несмотря на то, что она расположена так близко к Земле, – редко посещалась. Ни один из регулярных кораблей не останавливался там. За последние годы несколько исследовательских групп потерпели там неудачу.
Но ходили упорные слухи, что именно на Луне ждут открытия сказочные минеральные богатства. Это уже вызвало некоторые межпланетные осложнения. Агрессивные марсиане были бы только рады исследовать Луну. Но Соединенные Штаты Мира, появившиеся на свет в 2067 году, решительно отвадили их от этой затеи. Луна – это территория Земли, объявили мы, и мы будем защищать ее в качестве таковой.
Тем не менее, наше правительство понимало, что любые богатства, которые могут находиться на Луне, должны быть немедленно вывезены и переданы в руки какой-нибудь солидной земной компании. И когда Джон Грантлайн подал соответствующее предложение, обладая капиталом своего отца и собственными научными достижениями, правительство с радостью предоставило ему соответствующие полномочия.
Экспедиция Грантлайна стартовала шесть месяцев назад. Марсианское правительство согласилось с нашим требованием, однако случалось, что разбойники финансировались из государственного бюджета, а правительство официально открещивалось от них. Поэтому наша экспедиция держалась в секрете.
Мои слова не должны обидеть ни одного марсианина, который ознакомится с ними. Я касаюсь только истории нашей Земли. Экспедиция Грантлайна сейчас находилась на Луне. От нее не было никаких вестей. Нельзя было даже кодовым сигналом подать сообщение на гелиостанцию, чтобы вся Вселенная узнала, что исследователи находятся на Луне. А почему они там оказались, каждый мог легко догадаться.
И вот теперь полковник Хэлси сообщает нам, что информация передана по всему миру! Капитан Картер пристально посмотрел на нас; его немигающие глаза под белыми кустистыми бровями могли выпытать секрет у кого угодно.
– Вы уверены? Возможно, перед очами девушки с Венеры, с ее проклятыми, соблазнительными чарами! Может быть, случайное слово, когда вы, парни, увлеклись алколитом?
Мы заверили его, что были осторожны. Клянусь небесами, я знаю, что так оно и было. За шесть месяцев с лишним ни разу не прозвучало имя Грантлайн, даже в разговоре со Снапом.
Капитан Картер резко добавил:
– Мы здесь изолированы, Хэлси?
– Да. Говорите сколько угодно. Подслушивающий луч никогда нас не достанет.
Нас допрашивали. В конце концов они убедились, что, хотя секрет и раскрылся, тем не менее его выдали не мы. Услышав, как это обсуждают, мне пришло в голову поинтересоваться, почему Картер так обеспокоен. Я не знал, что ему известно об авантюре Грантлайна. Теперь я понял, почему "Планетара" во время каждого из своих последних путешествий проходила довольно близко от Луны. С Грантлайном была достигнута договоренность, что если ему нужна помощь или у него есть важное сообщение, он должен передать его нашему проходящему мимо кораблю. И Снап знал об этом, но никогда не говорил об этом даже мне.
Хэлси заметил:
– Что ж, очевидно, мы не можем винить вас, но все же секрет раскрыт.
Мы со Снапом посмотрели друг на друга. Кто бы мог это сделать? Кто осмелится на такое?
Капитан Картер внезапно сказал:
– Послушайте, парни, сейчас у меня есть шанс поговорить с вами начистоту. Снаружи, где угодно за этими стенами, нас может засечь подслушивающий луч. Вы знаете об этом? С тех пор как был разработан этот проклятый луч, никто не смеет даже шептаться.
Снап открыл было рот, чтобы заговорить, но решил воздержаться. Сердце бешено заколотилось.
Капитан Картер продолжил:
– Я знаю, что могу доверять вам двоим больше, чем кому бы то ни было на Планетаре.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался я. – Что…
Он прервал меня.
– Именно то, что я сказал.
Хэлси мрачно улыбнулся.
– Он имеет в виду, Хальян, что в наши дни все не всегда так, как кажется. Не всегда можно отличить друга от врага. Планетара – государственное судно. Сколько у вас будет пассажиров, Картер, – тридцать или сорок?
– Тридцать восемь, – сказал Картер.
– На сегодняшний рейс в Феррок-Шанн записано тридцать восемь человек, – медленно сказал Хэлси. – И некоторые из них могут оказаться не теми, кем кажутся.
Он поднял свою худую темную руку.
– У нас информации… – он сделал паузу. – Признаюсь, мы не знаем почти ничего – только то, чего вполне достаточно для беспокойства.
Капитан Картер добавил:
– Я хочу, чтобы вы с Дином были начеку. На Планетаре нам будет трудно говорить в открытую, поэтому будьте бдительны. Я позабочусь о том, чтобы мы были вооружены вдвойне.
Туманные, тревожные слова! Хэлси сказал:
– Мне сказали, что Джордж Принс внесен в список на этот рейс. Я предлагаю вам, Хальян, присматривать за ним. Ваши обязанности на "Планетаре" позволяют вам быть относительно свободным, не так ли?
– Да, – согласился я.
Когда на корабле дежурили первый и второй офицеры, а капитан находился на борту, мои обязанности сводились к тому, чтобы быть скорее чем-то вроде дублера.
Я спросил:
– Джордж Принс? Кто он?
– Инженер-механик, – ответил Хэлси. – Сотрудник корпорации "Катализатор". Но он поддерживает связь с дурными товарищами, в частности с марсианами.
Я никогда не слышал об этом Джордже Принсе, хотя, конечно, был знаком с Федеративной корпорацией "Катализатор". Полуправительственный трест, контролировавший практически все земные запасы радиактива, минерала-катализатора, который произвел революцию в промышленности.
– Он работал в отделе по разработке двигателей, – вставил Картер. – Вы слышали о Федеративном радиактовом двигателе?
Конечно, слышали. Это было недавним открытием и изобретением на Земле. Двигатель нового типа, использующий радиактив в качестве топлива.
Снап поинтересовался:
– Какое отношение ко всему этому имеет Джонни Грантлайн?
– Большое, – спокойно ответил Хэлси, – а может, и никакого. Но Джордж Принс несколько лет назад участвовал в довольно неблаговидных сделках. Однажды мы заключили его под стражу. Известно, что он необычайно дружен с несколькими марсианами с дурной репутацией в Большом Нью-Йорке.
– И что?
– Чего вы не знаете, – сказал Хэлси, – так это того, что Грантлайн рассчитывает найти на Луне радиактив.
Мы ахнули.
– Именно, – сказал Хэлси. – Злополучная экспедиция Баллона посчитала, что нашла его на Луне, вскоре после того, как были раскрыты его достоинства. Новый тип руды – несомненно, где-то там есть ее жила.
Он добавил:
– Теперь вы понимаете, почему мы должны с подозрением относиться к этому Джорджу Принсу? У него есть криминальное прошлое. Он обладает глубокими техническими познаниями в области радиевых руд. Он общается с марсианами с плохой репутацией. Крупная марсианская компания недавно разработала радиактовый двигатель, способный конкурировать с земными. На Марсе очень мало радиактива, и наше правительство не разрешает экспортировать наши собственные запасы. Как вы думаете, сколько бы заплатила компания на Марсе за несколько тонн богатого радиактива, подобного тому, что Грантлайн, возможно, нашел на Луне?
– Но, – возразил я, – это же авторитетная марсианская компания. Ее поддерживает правительство Марсианского Союза. Правительство Марса не посмеет…
– Конечно, нет! – сардонически воскликнул капитан Картер. – Не в открытую! Но если бы у марсианских вояк были запасы радиактива, я не думаю, что имело бы значение, откуда он взялся. Марсианская компания купила бы его, и вы знаете это не хуже меня!
Хэлси добавил:
– А Джордж Принс, как сообщили мне мои агенты, похоже, знает, что Грантлайн находится на Луне. Сложите все это вместе, парни. Маленькие искры показывают наличие невидимого электрического тока.
– Более того – Джордж Принс знает, что мы договорились о том, что "Планетара" остановится на Луне и доставит обратно руду Грантлайна. Это ваше последнее плавание в этом году. Мы уверены, что на этот раз вы получите весточку от Грантлайна. Возможно, он подаст вам сигнал, когда вы будете пролетать мимо Луны. Возвращаясь, вы сделаете остановку на Луне и перевезете всю руду, которую приготовил Грантлайн. Флаер Грантлайна слишком мал для перевозки руды.
Голос Хэлси стал мрачно-саркастическим.
– Не кажется ли вам странным, что Джордж Принс и несколько его марсианских друзей оказались в списке пассажиров этого рейса?
В наступившей тишине мы со Снапом смотрели друг на друга. Хэлси резко добавил:
– Когда мы арестовывали Джорджа Принса четыре года назад, мы напечатали его портрет. Я покажу его вам.
Он щелчком открыл нишу и сказал ожидавшему его помощнику:
– Включите изображение Джорджа Принса.
Почти сразу же на экране появилось изображение. Он стоял перед нами, кисло улыбаясь, и повторял официальную шаблонную фразу:
– Меня зовут Джордж Принс. Я родился в Большом Нью-Йорке двадцать пять лет назад.
Я смотрел на телевизионное изображение Джорджа Принса. Он стоял мрачный в черной форме заключенного, резко выделяясь на фоне ярко-алого фона. Смуглый, почти женственно красивый парень, ростом ниже среднего – измерительный штатив показывал пять футов четыре дюйма. Стройный и невысокий. У него были длинные волнистые черные волосы, спадающие на уши. Бледное, чисто выбритое, очень красивое лицо, практически безбородое. Я внимательно рассмотрел его. Лицо, которое было бы красивым, если бы не подчеркнуто мужественные черные брови и твердо поставленная челюсть. Его голос, когда он говорил, был низким и мягким, но в конце, с заключительными словами: "Я невиновен!", он заиграл решительной мужской силой. Его глаза, затененные длинными девичьими черными ресницами, случайно встретились с моими. "Я невиновен". Его изогнутые чувственные губы сложились в мрачную усмешку.
Хэлси щелкнул кнопкой. Он обернулся к нам со Снапом, когда его помощник задернул занавеску, скрыв от нас экран.
– Ну вот и все. На данный момент у нас нет против него ничего существенного. Но вот что я скажу – он умный парень, которого следует опасаться. Я бы не стал кричать об этом со сцены, но если он и замышляет какой-то заговор, то он слишком умен для моих агентов!
Мы проговорили еще полчаса, после чего капитан Картер отпустил нас. Мы покинули кабинет Хэлси с последними словами Картера, звучавшими в наших ушах.
– Что бы ни случилось, парни, помните, что я доверяю вам…
***
Мы со Снапом решили проделать часть пути к кораблю пешком. До места, где можно было спуститься на вертикальном лифте прямо на посадочную площадку, было чуть больше мили по подземному коридору.
Мы начали с нижнего уровня. Оказавшись за пределами изолированного кабинета Халси, мы не смели говорить на эту тему. Нас могли подстерегать не только электрические уши, но и все возможные подслушивающие устройства. Коридор находился на глубине двухсот футов или чуть больше. В этот час ночи деловая часть города была сравнительно пустынна. Все магазины и офисные павильоны были закрыты.
Наши шаги гулко разносились по металлическим конструкциям, когда мы торопливо шли по дороге. Я чувствовал себя подавленным и угнетенным. Казалось, что на меня смотрят чьи-то недобрые глаза. Некоторое время мы шли молча, каждый из нас был занят воспоминаниями о том, что произошло в офисе Хэлси.
Неожиданно Снап схватил меня.
– Что это?
– Где? – прошептала я.
Мы остановились на углу. Здесь был проход. Снап потянул меня в него. Я чувствовала, как он дрожит от волнения.
– Что происходит? – спросила я шепотом.
– За нами следят. Ты что-нибудь слышал?
– Нет!
И все же мне показалось, что я все-таки что-то слышал. Неясные шаги. Шорох. И некий микроскопический вой, как будто в пределах досягаемости от нас находилось какое-то устройство.
Снап пошарил в кармане.
– Подождите! У меня есть пара низкочастотных детекторов.
Он приложил маленькие наушники к ушам. Я услышал, как он резко вдохнул. Затем он схватил меня и потянул вниз, на металлический пол подземного помещения.
– Назад, Грегг! Назад!
Я едва расслышал его шепот. Мы прижались к стенам настолько, насколько это было возможно. Я был вооружен. Официальное разрешение на ношение теплового излучателя-карандаша позволяло мне всегда иметь его при себе. Я достал его только сейчас. Но стрелять было не во что. Я почувствовал, как Снап надевает мне на уши детекторы. И вот я что-то услышал! Усилившиеся отзвуки далеких шагов, которые, как мне показалось, я слышал раньше.
За нами что-то шло! Что-то в глубине прохода! Этот коридор был слабо освещен, но хорошо просматривался, и, насколько я мог судить, он был пуст. Но там что-то было. Что-то невидимое! Я слышал, как оно двигалось. Крадется к нам. Я стянул с ушей наушники.
Снап пробормотал:
– У тебя есть местный телефон?
– Да. Я попрошу их дать нам световой сигнал!
Я нажал на сигнал опасности, сообщив оператору наше местоположение. Через секунду появился свет. Улица во всем районе вспыхнула яркими слепящими бликами. И тут обнаружилось то, что нам угрожало! Фигура в черном плаще, притаившаяся в тридцати футах от нас в другом конце коридора.
Снап был безоружен, но угрожающе выставил руки. Фигура, которая, возможно, не знала о существовании нашей городской защиты, была застигнута врасплох. Человеческая фигура была ростом не менее семи футов, а значит, по моим предположениям, это был марсианин. Черный плащ покрывал его с головой. Он сделал шаг к нам, замешкался, а затем в замешательстве развернулся.
Пронзительный голос Снапа звал на помощь. Неподалеку раздался вой сигнального свистка уличного охранника. Фигура улепетывала! В руке у меня оказался луч-карандаш, и я нажал на его выключатель. Крошечный тепловой луч пронзил воздух, но я промахнулся. Фигура споткнулась, но не упала. Я увидел, как из-под плаща высунулась голая серая рука, чтобы удержать равновесие. Или, возможно, мой луч поразил его руку. Серокожая рука марсианина.
Снап закричал:
– Выдайте ему еще порцию!
Но фигура скрылась за пределом зоны света и исчезла.
Мы задержались в коридоре на десять минут или больше, чтобы дать официальные разъяснения. Затем по команде Хэлси нас отпустили. Марсианина, преследовавшего нас в плаще-невидимке, так и не поймали.
Вырвавшись наконец из толпы, мы вернулись на "Планетару", где уже собирались пассажиры для обратного рейса на Марс.
II
Я стоял на крытом балконе ходовой рубки "Планетары" вместе с капитаном Картером и доктором Фрэнком, корабельным хирургом, и наблюдал за прибывающими пассажирами. Время близилось к нулевому часу; на ярусе трапа царила сумятица. Опустились эскалаторы с последним грузом для перевозки. Но трап был забит прибывающим багажом пассажиров, межпланетными таможенниками и налоговиками с их рентгеновскими и зед-лучевыми аппаратами и самими пассажирами, выстроившимися в очередь на прохождение таможенного досмотра.
На такой высоте городские огни расстилались под нами сине-желтыми бликами. Индивидуальные местные самолеты, словно птицы, снижались к нашей платформе. С Марса в этот рейс отправились тридцать восемь пассажиров, но проклятое желание каждого друга и родственника проводить отъезжающего привело к тому, что сотня или даже больше лишних людей заполонили наши опоры и добавили всем хлопот.
Картер был слишком поглощен своими обязанностями, чтобы оставаться с нами подольше. Но здесь, в ходовом отсеке, мы с доктором Фрэнком оказались в тот момент, когда нам нечем было заняться, кроме как наблюдать.
Доктор Фрэнк представлял собой худого, смуглого, довольно маленького человека лет пятидесяти, подтянутого, в сине-белой униформе. Я хорошо знал его – мы вместе совершили несколько перелетов. Американец, как мне показалось, еврейского происхождения. Симпатичный человек, искусный врач и хирург. Мы с ним всегда поддерживали хорошие дружеские отношения.
– Целая толпа, – сказал он. – Джонсон говорит, что их тридцать восемь. Надеюсь, это опытные путешественники. Эта гипертоническая болезнь – отвратительная неприятность, из-за нее я всю ночь мотаюсь по кораблю, уверяя перепуганных женщин, что они не умрут. В прошлый рейс, выходя из атмосферы Венеры…
Он погрузился в утомительный рассказ о своих проблемах с болеющими космическими путешественниками. Но у меня не было настроения его слушать. Мой взгляд был устремлен на паутинный трап, по которому над изгибом гладкого серебристого корпуса корабля маленькими группами поднимались пассажиры и их друзья. Верхняя палуба была уже полностью забита ими.
"Планетара", по меркам звездолетов, была не очень большим судном. Цилиндрический корпус, сорок футов в ширину и двести семьдесят пять футов в длину. Пассажирская надстройка – не более ста футов в длину – располагалась посредине корабля. Узкая палуба с металлическим ограждением и большими иллюминаторами "бычий глаз" опоясывала надстройку. Некоторые каюты выходили прямо на палубу. Другие имели двери во внутренние коридоры. Имелось полдюжины небольших, но роскошных общественных помещений.
Остальная часть судна была отдана под грузовые склады и отсеки с механизмами и системами управления. В носовой части пассажирского корпуса уровень палубы переходил под куполообразную круглую крышу в носовую часть. Здесь находилась обсерватория носовой наблюдательной башни, каюты офицеров, штурманские помещения капитана Картера и кабинет доктора Фрэнка. Точно так же под кормовым куполом находилась кормовая наблюдательная вышка и ряд энергетических отсеков.
Над надстройкой, словно металлическая сеть, вились многочисленные мостики, лестницы и балконы. Башня, в которой мы с доктором Фрэнком стояли сейчас, находилась именно здесь. В пятидесяти футах от нее, словно птичье гнездо, прилепилась к металлическому мостику приборная комната Снапа. Куполообразная крыша, с загнутыми назад стеклопакетами, возвышалась в виде кургана и закрывала самую высокую среднюю часть судна.
Внизу, в главном корпусе, по всей длине корабля тянулись освещенные голубым светом металлические коридоры. Отсеки для хранения грузов, комнаты управления гравитацией, система регенерации воздуха, обогреватели, вентиляторы и нагнетательные механизмы – все находилось там. А также кухни, отсеки стюардов и жилые помещения экипажа. В этом рейсе экипаж состоял из шестнадцати человек, не считая штурманов, портье, Снапа Дина и доктора Фрэнка.
Пассажиры, поднявшиеся на борт, представляли собой вполне привычную смесь тех, кто обычно отправлялся в плавание к Феррок-Шану. Большинство из них были землянами и возвращающимися марсианами. Доктор Фрэнк обратил внимание на одного из них. Огромный марсианин в сером плаще. Ростом в семь футов.
– Его зовут Сет Мико, – заметил доктор Фрэнк. – Слышали о нем когда-нибудь?
– Нет, – сказал я. – А должен?
– Ну… – доктор внезапно осекся, словно пожалев, что заговорил.
– Я никогда не слышал о нем, – медленно повторил я.
Между нами повисло неловкое молчание.
Среди пассажиров было несколько представителей Венеры. Я увидел одну из них, поднимающуюся по наклонной плоскости, и узнал ее. Девушка путешествовала одна. Мы привезли ее из Гребхара в прошлый рейс. Я вспомнил ее. Такая же привлекательная девушка, как и большинство из них. Ее звали Венза. Она прекрасно говорила по-английски. Певица и танцовщица, которую привезли в Большой Нью-Йорк для участия в каком-то театральном ангажементе. Она добилась успеха на Большой Белой Дороге.
Она поднялась по трапу вместе с носильщиком. Взглянув вверх, она увидела доктора Фрэнка и меня у окна башни, улыбнулась и приветственно помахала белой рукой.
Доктор Фрэнк рассмеялся.
– Клянусь богами космических путей, это Альта Венза! Ты видел этот взгляд, Грегг? Он предназначался мне, а не тебе.
– Вполне разумно, – ответил я. – Но я сомневаюсь в этом – Вензу нельзя назвать беспристрастной.
Я задавался вопросом, что могло заставить Вензу отправиться на Марс. Я был рад ее видеть. Она была очень интересной. Образованная. Много путешествовала. Говорила по-английски в разговорно-театральной манере, более характерной для Большого Нью-Йорка, чем для Вензы. И при всем ее легком задоре я скорее доверился бы ей, чем любой девушке с Венеры, которую когда-либо встречал.
Раздался гул отправной сирены. Друзья и родственники пассажиров толпились у выхода. Палуба очищалась. Я не видел, как Джордж Принс поднялся на борт. И тут мне показалось, что я вижу его на посадочной площадке, только что вышедшего из частного вагона метро. Маленькая, легкая фигурка. Вокруг него стояли таможенники. Я видел только его голову и плечи. Бледное, по-девичьи красивое лицо; длинные черные волосы до основания шеи. Он был с обнаженной головой, капюшон его дорожного плаща откинут назад.
Я уставился на него и увидел, что доктор Фрэнк тоже смотрит вниз. Но никто из нас не проронил ни слова.
Тогда я порывисто сказал:
– Может быть, мы спустимся на палубу, доктор?
Он согласился. Мы спустились в нижнее помещение башни и по винтовой лестнице поднялись на верхний уровень палубы. Головная часть входного трапа находилась рядом с нами. Впереди двух носильщиков, заваленных ручной кладью, по трапу поднимался Джордж Принс. Теперь он находился ближе. Я узнал его благодаря тому облику, который мы видели в кабинете Хэлси.
И тут, потрясенный, я увидел, что это не он. Это была девушка, поднимающаяся на борт. Дуговой фонарь над трапом ясно показал ее, когда она была уже на полпути вверх. Это была девушка с откинутым капюшоном, ее лицо обрамляли густые черные волосы. Теперь я увидел, что это не мужская стрижка, а длинные косы, закрученные под висящим капюшоном.
Доктор Фрэнк, должно быть, заметил мое изумленное выражение лица.
– Красотка, не правда ли?
– Кто она?
Мы стояли спиной к стене надстройки. Рядом с нами находился пассажир-марсианин, которого доктор Фрэнк назвал Мико. Он застыл на месте и, очевидно, наблюдал за тем, как девушка поднимается на борт. Но когда я взглянул на него, он отвернулся и непринужденно удалился.
Девушка поднялась и пошла на палубу.
– Я занимаю каюту А22, – сказала она носильщику. – Мой брат поднялся на борт пару часов назад.
Доктор Фрэнк ответил на мой шепот.
– Это Анита Принс.
Она проходила совсем близко от нас по палубе, следуя за носильщиком, когда споткнулась и чуть не упала. Я находился к ней ближе всех. Я рванулся вперед и подхватил ее, когда она уже практически упала.
Обхватив ее рукой, я поднял ее и снова поставил на ноги. Она неудачно подвернула лодыжку. Она смогла удержать равновесие. Через мгновение боль видимо утихла.
– Со мной все в порядке – спасибо!
В полумраке освещенной синим светом палубы я встретил ее взгляд. Я прижимал ее к себе, обхватив руками. Она была маленькой и мягкой. Ее лицо, обрамленное густыми черными волосами, улыбалось мне. Маленькое, овальное лицо – красивое, но с твердым подбородком и печатью неповторимой индивидуальности. Ничего общего с пустоголовой красоткой.
– Со мной все в порядке, большое спасибо…
Я осознал, что до сих пор не отпустил ее. Я чувствовал, как ее руки настойчиво толкают меня. И тут мне показалось, что на мгновение она поддалась и прижалась ко мне. И я встретил ее изумленный взгляд. Глаза, похожие на пурпурную ночь с блеском туманного звездного света в них.
Я услышал, как пробормотал:
– Прошу прощения. Да, конечно!
Я разжал руки.
Она еще раз поблагодарила меня и последовала за носильщиками по палубе. При этом она слегка прихрамывала.
На мгновение она прижалась ко мне. Короткая вспышка чувств – от ее глаз к моим, от моих к ее. Поэты пишут, что из такого взгляда может родиться любовь. Первая встреча, преодоление всех барьеров, через которые любовь проникает без спроса, без предупреждения, иногда дерзко. А трубадуры древности пели: "Мимолетный взгляд, прикосновение, два бешено бьющихся сердца – и родилась любовь".
Думаю, у нас с Анитой все так и было.
Я стоял, глядя ей вслед, не обращая внимания на доктора Фрэнка, который наблюдал за мной с загадочной улыбкой. И вот, не более чем через четверть часа после нуля, "Планетара" отчалила. Плотно закрыв окна купола, мы поднялись с посадочной платформы и взмыли над светящимся городом. Свечение электронных ламп было похоже на хвост кометы за нами, пока мы скользили вверх.
III
В шесть утра по земному восточному времени, которого мы все еще придерживались, мы со Снапом Дином были одни в его аппаратной, расположенной в пространстве над палубой "Планетара". Выпуклость купола окружала нас; он округлялся, как большое окно обсерватории, на высоте около двадцати футов относительно потолка этого маленького металлического закутка.
Планетара все еще находилась в тени Земли. Вокруг нас расстилалась непроницаемая твердь – черное межзвездное пространство с пылающими белыми, красными и желтыми звездами. Луна, почти весь диск которой был освещен, огромным серебристым шаром висела над нашей носовой частью. Позади нее, в стороне, Марс плыл, как красный кончик тлеющей сигары в черноте. За кормой тускло, неярко виднелась Земля – гигантская сфера, испещренная очертаниями океанов и континентов. На вершинах гор полумесяцем поблескивали красно-желтые лучи солнца.
А затем мы вынырнули из тени полумесяца. Солнце с пылающей короной прорвалось сквозь черноту позади нас. Земля превратилась в огромный тонкий полумесяц с крючковатыми концами.
Для нас со Снапом небесное великолепие было знакомо слишком хорошо, чтобы обращать на него внимание. А в этом путешествии у нас не было настроения рассматривать подобные картины. Я просидел в радиорубке несколько часов. Когда "Планетара" стартовала и мои немногочисленные рутинные обязанности были закончены, я не мог думать ни о чем, кроме наставлений Хэлси и Картера: "Будьте начеку. И особенно следите за Джорджем Принсом".
Я не видел Джорджа Принса. Зато я видел его сестру, о которой Картер и Хэлси не удосужились упомянуть. Мое сердце все еще колотилось от воспоминаний.
Доктор Фрэнк, очевидно, не испытывал особых проблем с заболевшими пассажирами. Компенсаторы "Планетары" были достаточно эффективны. Пробираясь по безмолвным залам и переходам из металла, я подошел к двери А22. Она находилась на нижней палубе, в крошечном поперечном проходе рядом с главной комнатой отдыха. На табличке светились буквы: Анита Принс. Я стоял в своих коротких белых брюках и белой шелковой рубашке, похожий на стюарда, и смотрел на нее. Анита Принс! До этого вечера я никогда не слышал этого имени. Но сейчас, когда я прошептал его, в нем звучала волшебная музыка.
Она была здесь, несомненно, спала, за этой маленькой металлической дверью. Казалось, что эта маленькая овальная решетка – ворота в сказочную страну моих грез.
Я отвернулся. Мысль о лунной экспедиции Грантлайна пронзила меня. Джордж Принс – брат Аниты – тот, за кем меня просили следить. Этот отступник – сообщник неблагонадежных марсиан, замышляющий Бог знает что.
Я увидел на соседней двери, А20, надпись "Джордж Принс". Я прислушался. В звенящей тишине корабельного салона из этих кают не доносилось ни звука. Каюта А20 была без иллюминатора, я это знал. Но в комнате Аниты имелись иллюминатор и дверь, выходившая на палубу. Я прошел через гостиную, вышел через ее арку и прошел по палубе. Дверь и окно на палубе А22 были закрыты и темны.
Палуба тускло освещалась белым светом звезд из боковых иллюминаторов. Здесь стояли стулья, но все они были пусты. Из носовых окон арочного купола лунный свет отбрасывал на палубу длинные косые тени. В углу, где заканчивалась надстройка, мне показалось, что я увидел фигуру, которая притаилась, словно наблюдая за мной. Я было направился туда, но она исчезла.
