Kitobni o'qish: «Эввиан: зов леса»
ГЛАВА 1
ЗОВ
«Эввиииииааан!»…«Эввиииииааан!»…
Этот голос с каждым разом звучал всё отчётливее. Но откуда он брался и почему возникал в безмятежной голове маленького волчонка Эвви, никто не знал. Да и она сама не знала.
Кто может объяснить такое? Зов был чётким и громким, особенно по ночам. Эвви вздрагивала и пугала остальных в норе. Ей конечно было стыдно, но что поделать, голос не давал ей покоя.
Посреди ночи она выходила наружу и вглядывалась в ночное небо. «Эввиааааан!»… Вот опять! «Эввииииииииан!»… Невыносимый безудержный зов…
«Где ты?»… «Гдеееее?» – она почти кричала, боясь разбудить тех, кто спит. Логово было бывшим пристанищем барсуков и находилось достаточно глубоко, чтобы кого-то разбудить, и всё же…
«Эввиииииииаааааан!»… И вот он, отчаянный бег. Голос звал к себе… быстро, нещадно, безотказно. И она бежала…
Луна помогала Эвви, освещая всё вокруг. Слева поле, справа овраг. Впереди кусты, это неважно, шипы вонзались прямо в лоб – неважно! Бег… Только бег был сейчас важен… и голос. Откуда он? «Эввиииииааааан!»… Вот опять! Вперёд, он там, впереди! Эвви и не замечала, как кувырком скатывалась по склону холма, не чувствуя боли, не обращая внимания ни на царапины, ни на то, что вся шерсть, испачкавшись, из белой превратилась в серую, но и это совсем неважно.
Только лужица, в которую угодила Эвви, остановила сбежавшего волчонка.
Она лежала с широко раскрытыми глазами, глядя прямо на звёзды. Сердце билось часто, но постепенно успокаивалось. Ведь волчонок научилась разговаривать с ним и теперь оно стучало в унисон с дыханием леса.
Зов затих. Настало время позволить себе и улыбнуться. Голос получил, что хотел, а Эввиан уже начала представлять, как ей влетит от воспитательницы за ночное приключение.
«Не беда… – подумала она. – Огонь внутри утих, а значит, я готова встретить рассвет!».
Так волчонок проводила ночи…
Однако зов появлялся и днём. Бывало, во время трапезы, а иногда, что ещё хуже, на занятиях. Воспитательница была строгой, хотя так думала только Эвви. Все волчата слушали госпожу Дюлорию с открытым ртом. Только одна она, белый пушистик Эвви, слегка повернув голову в сторону, немного опустив глаза, улетала в своих мыслях куда-то далеко-далеко, пытаясь запомнить этот голос, его тон, этот пронзающий сердце зов! Хоть что-то, какую-то мелочь, но ничего не выходило. Оставалось только ощущение пустоты и жажды бежать, но куда?! И вдруг – бабах!
– Эввиан, ты опять! – воспитательница не стеснялась при всех огреть волчат палкой, на которую опиралась вот уже несколько лет.
– Простите, госпожа Дюлория, этого больше не повторится.
– Ладно… не повторится, – пробурчала себе под нос воспитательница. – Вчера было то же самое… хмм.
Но так было нечасто. С каждым разом Эвви уносилась вдаль незаметно, плавно и артистично, глядя прямо в глаза воспитательницы, и слегка слыша её голос, она была уже где-то там. Как ей удавалось при этом оставлять на лице лёгкую улыбку?
Волчонок никак не могла понять: почему она так сильно отличается от своих сестёр – Ютти и Атти. Всегда весёлые, озорные, беззаботные. Где их зов? Где голос? Почему он не даёт покоя только ей? Почему она? За что???
Ответ был где-то там, далеко, а Эвви хотелось получить его здесь и сейчас. Её чудесные голубые глаза расширялись при мысли о зове. Поэтому прохожие часто говорили – «опять залипла!». Вскоре весь четвёртый лес, а это тридцать три волка, знали о её способности замирать без малейшего намёка на движение, дыхание, моргание и другие признаки жизни .
Белый пушистик радовалась тому, что в такие моменты не нужно стыдиться, ведь в этом, как думала Эвви и состоит её предназначение – найти то место, откуда доносится голос.
Для себя она окончательно решила : «Зов –вот смысл моей жизни!».
ГЛАВА 2
ИЗ НОРЫ
– Эввиан, моя золотая девочка… Открывай глазки, посмотри на меня…
Когда я открыла глаза, первое, что я увидела была красивая волчица с невероятно яркими голубыми глазами, тёмной шерстью и белой вертикальной полоской на лбу. В её нежном взгляде можно было раствориться. Это была моя мама.
«Эввиан… Почему Эввиан?» – подумала я.
– Почему Эввиан? – спросили в один голос два волчонка, которые наблюдали за этой идиллией.
– Скажите спасибо вашему отцу. Ему приснилось, что нашу третью дочь мы назовём Эввиан. Видите ли, ему очень нравится выть под это имя, – с раздражением ответила добрая мама.
Маму звали Алория. Самое красивое имя. Я сразу влюбилась в свою маму. Её нежные лапы гладили меня по головке, отчего весь мир застывал, и не было ничего важнее этих минут. Вся жизнь с её неповторимыми красками и поворотами переставали иметь какое-то значение… только мамин голос и её нежные лапы.
Мне было интересно, что же там, наверху, куда выбегают мои сёстры. Они прибегают такие счастливые и весёлые… а запах! Они пахнут чем-то непонятным, странным и манящим.
Прошло неизвестно сколько времени с моего рождения и вот наконец-то мама готова явить миру и меня или скорее показать мне, что там наверху.
– Эвви, ты готова?
– Давно! – ответила я, внимая каждому движению моей проводницы в новый, чудесный мир.
– Тогда вперёд!
И мы побежали наверх. Впереди из-под роскошного маминого хвоста пробивались какие-то полоски чего-то яркого, прямо в глаза.
«Что это?» – подумала я, когда какая-то громада света, огромная стена солнца свалились на меня .
Потом волна воздуха, разных запахов и волнующей свободы схватила, подбросила вверх и шлёпнула о землю. Я не могла открыть глаза… Сердце билось так быстро, мне хотелось запомнить этот миг и вдруг – бабах!
– Эвви, вставай! – на мне кто-то лежал и кусал моё ухо. Это была Атти, моя сестра. – Давай, догоняй меня!
Мой первый бег. Я бежала по роскошному зелёному покрывалу, по склону луга с цветами, жужжащими непонятными насекомыми и опьяняющими запахами. Атти мне было не догнать. Да и не надо. На мгновение я остановилась – передо мной открылась удивительная картина!
Что-то невероятно сверкающее на верхушке горы, высоко-высоко. А рядом со мной высоченные сосны, горный ручеёк, спускающийся к красивому голубому озеру, пение птиц, крик волчат и их мам. Огромный, белоголовый орёл парил над нашим лесом. Не торопясь, словно охраняя свои владения, он осматривал огромные расстояния и мне так захотелось быть на его месте. Посмотреть на всё это оттуда, с высоты его полёта. И я представила себе, как лечу над лесом и вижу маму, Атти, Ютти и вдруг – бабах!!!
– Эвви, ты чего? Давай, догоняй!
Мы снова предались увлекательному миру догонялок, ухо-кусалок, перекрутилок и в-грязи-вывалялок. Разразился гром и полил дождь, вот тогда мне стало ясно, зачем нам нужна нора. Там было совсем неинтересно, но свою роль она играла отменно. Тепло, безопасно, спокойно… А главное – рядом мама.
Ночь в норе была самым скучным временем. Атти и Ютти прижимались друг к другу, словно части одного целого. Мне становилось грустно от этого, пока не приходил он…
И для себя я решила: «Нора – это временно».
ГЛАВА 3
ОН
Нора была небольшой. Это я только потом поняла. Всё, что нужно, чтобы пережить зиму, холод и даже зной. Слева располагались мои сёстры. Неподалёку от них я. Справа мама, почти у выхода.
Мама кормила нас вкуснейшим молоком. Мои сёстры росли очень быстро, ведь заметив что молока не хватает на троих, я частенько прикидывалась сытой. Сама же я днём набирала себе нектара с одного цветка, а ночью наедалась вдоволь.
Дело было так. Как обычно мы резвились на лужайке, и я случайно угодила в яму, поросшую огромным лопухом. Кое как выбравшись, я уже снова бежала за Атти. Она остановилась, расхохоталась и сказала: «Ты себя в луже видела?», – ну я и пошла посмотреть. Ярко жёлтая пыльца была у меня на пол-лица – это действительно было смешно.
Но откуда она взялась?
Осторожно спустившись в яму, я начала искать цветок с загадочной пыльцой. Его нигде не было. Кругом одни лопухи. Тогда я попробовала приподнять листья и в десятый раз подняла не лист, а цветок. Удивительное дело, сверху лопух, а снизу ярко-жёлтый цветок, странной формы. Таких я ещё не видела.
Странный цветок не источал никакого запаха, но прямо с краю из него капал какой-то сок. Не могла же я его не попробовать?! И к моему изумлению, сок был очень сладким, а главное сытным. Его я набрала в небольшой кожаный мешочек, который нам выдали на занятиях по охоте. Вот и пригодился.
Странно, почему Ютти и Атти никогда мне о нём не рассказывали? Да и вообще никто не рассказывал! Может они не знают о его существовании? Ответ был получен немедленно. Выбравшись из ямы сытой и довольной, лицо Эввиан перекосилось. Она стояла рядом с отхожим местом. Теперь стало всё ясно. Кто же станет сюда ходить. Мдааа, вкусный цветочек…
Так получилось, что пару ночей я оставалась голодной, а на третью опять пошла к яме и насытилась. С тех пор мой мешочек не пустовал. Кому какое дело, чем я питаюсь, лишь бы не плакала.
И вот однажды ночью я почти уснула, улыбаясь от того, что сыта, глаза вот-вот закроются и вдруг в полудрёме я увидела его – волка огромного роста!
Еле-еле он протиснулся через узкий проход. Шерсть серая, холка чёрная, глаза голубые, ярче маминых, вот только взгляд его был суровым. Он посмотрел на меня и от этого меня передёрнуло от носа до самого хвоста. Я тут же прикрыла и так полузакрытые глаза, но оставила небольшую щёлочку – должна же я была знать, что это за непрошенный гость в нашей норе.
– Поесть что есть?
– Вот, – мама вытащила из мешка что-то странное с перьями.
И я услышала, как что-то хрустнуло в пасти незнакомца. От этого звука мне стало дурно, как вдруг – бабах!
Чья-то лапа отшвырнула меня в сторону, да так, что я врезалась в стену и что-то больно хрустнуло в левом ухе. Но я сдержалась… сделала вид, что сплю.
– Аккуратней, с чего это ты? С ума сошёл?!
– Пусть привыкает к правде жизни… Спать пойду.
И незнакомец уснул. Он и догадываться не мог, что, когда он приходил, в норе больше никто не спал. Ни мама, ни мы с сёстрами. Его храп разносился далеко за пределы нашего луга. Гостя мучили кошмары и жар. Мы не осмеливались спрашивать маму кто это. И только совсем случайно мама проронила фразу:
– Это ваш папа, Лоди.
В моей голове возник вопрос: «Кто такой папа?».
ГЛАВА 4
ОНИ
Кто такие папы? Этот вопрос интересовал Эввиан недолго. На вопрос о папе сёстры отвечали сухо, без какого-то желания это обсуждать. Они всегда были заняты, по их словам, важными делами.
– Вечно тебе больше всех надо… Куча вопросов и каждый день… Успокоиться не хочешь? – это Атти.
– У всех по-разному. У кого-то есть папа, у кого-то нету. У нас почти есть, вроде. Мне, честно говоря, всё равно, – это Ютти.
Но я прекрасно видела, что этот вопрос не даёт покоя моим нежным сёстрам. У них учащался пульс, просматривалась вена на лбу и расширялись зрачки. Но я делала вид, что да, эта тема не очень интересная и тут же её закрывала, отшучивалась и задавала очередной вопрос.
И всё же я была не слепая. У меня нет опыта, как у других, и прожила я на белом свете совсем недолго. Но на то, какими должны быть папы уже успела насмотреться.
Наша нора находилась на отшибе леса. Под могучим дубом бывшая барсучья нора – смотрелась убого и смешно. Наш папа выгнал барсука и его семью – всё, на что он был способен. То ли дело другие волчьи логова.
В расщелинах скал, у озера или глубоко в лесу – это были роскошные логова. Их обустраивали по традициям нашего леса уже веками. В таких семьях было до шести волчат. Им хватало всего, потому что у них был папа. Я совершенно им не завидовала. Наоборот, радовалась за них – как же хорошо, когда ты можешь бежать навстречу папе, который возвращается с охоты. Он тоже бежит тебе навстречу, подбрасывает тебя, кусает за ухо и обязательно показывает, что у нас сегодня на ужин.
Сколько раз я видела такую картину. Но ни разу не заплакала. Я себе говорила так: «Чего нет – того не отнять, а что у тебя есть – то ненадолго». А сегодня, стиснув зубы, я бежала в строй с другими волчатами, которых провожали папы на первый день учёбы лесной охоты.
И тогда я себе сказала: «Папа, где ты?».
ГЛАВА 5
ЛЕСНАЯ ОХОТА
Охота в лесу – самое сложное дело в жизни. На озере, на речке, возле ямки грызуна всё достаточно просто: сидишь ждёшь, не колыхнёшься. Подошла жертва, схватил и готово. В лесу всё по-другому. Здесь ты не один. Ты в связке с другими волками. Это довольно сложно.
Во-первых, волчий язык – звуки, жесты, взаимопонимание. Всему этому нужно учиться. Во-вторых, физическая сила. Неутомимость, прыгучесть, скорость. Ну и в-третьих – качества. Смелость, решительность, находчивость. Это нереально тяжело, но настолько увлекательно, что с первого дня мне захотелось получить высшую оценку по всем предметам. Как оказалось, все волчата, а нас там было двадцать два, хотели того же самого.
Наша воспитательница, Дюлория, была охотником высшего Ордена. Это охотники с многолетним стажем, успевшие поохотиться на благо нашего короля и королевы. Её обучали сами арти. Она о них никогда не рассказывала, только лишь бурчала: «И не спрашивайте, из нашего леса вот уже восемь лет никого не обучают арти». Мол, я последняя, и на том спасибо.
Наш и три других леса назывались областью Голубооких. В этих четырёх лесах жили волки с голубыми глазами. По словам воспитательницы, есть область из шести лесов Зеленозорких, и Семилесья Кареглазых. Из Семилесья выбирают больше всех в охотники для двора её Величества.
Как бы хотелось увидеть волков с зелёными и карими глазами – ну хоть разок! «Мы ещё посмотрим!» – убеждала я себя, ни капельки в этом не сомневаясь.
Пока я предавалась мечтам, госпожа Дюлория успела рассказать нам, для чего существует порядок, иерархия и строгие правила.
– Выживаемость стаи зависит не от врождённых талантов, а от слаженности всех охотников. Если ты думаешь, что справишься один, значит ты уже мёртв. Вы – один организм, в едином порыве ветра, всплеске волны, шелесте травинки и взгляде зорких глаз орла. Вы везде, и вас нигде нет. Внезапность, беспощадность и мир – всё это одновременно должно быть у вас в душе. Ни трепета, ни страха, ни жалости – вы охотники.
Эввиан представила себя в огромной стае охотников, которые шли друг за другом. И, как по сигналу, разбежались на четыре группы, потом на восемь и организованной волной преодолевали большие расстояния. Вот уже она смотрела на всё это действо с высоты птичьего полёта, как будто она летела на орле. И вот впереди показался огромный лось. Он громко дышал и пар выходил из его рта, ведь по утрам довольно холодно.
Пока он думал, стая охотников успела его окружить… Всё, охота закончилась, а для него и жизнь. Теперь он отдаст её и передаст лесу… Лес распорядится справедливо. Лес – это и есть справедливость. От него жизнь и смерть. Эвви хотела разглядеть себя на охоте, как вдруг – бабах!
– Эввиан-тугодумка (так уже неделю меня называла госпожа Дюлория), сколько можно?! Я всё расскажу твоему папе!
– Извините, госпожа воспитательница, этого больше не повторится, – с опущенной головой сказала я.
– Могла бы уже выучить и другую фразу!
«А папе рассказывайте сколько хотите, если сумеете», – подумалось мне.
В этом отношении мой папа мне очень подходил.
Несмотря на регулярные завтраки палкой-воспиталкой, предмет лесной охоты был чрезвычайно интересен. Особенно сложно было сдержаться, не попробовав какой-то приём на моих сёстрах.
– Эвви! Ты чего? – это я подкараулила Ютти накинулась из-под передних лап, укусила за шею и положила на лопатки довольно сильную старшую сестру. Она не ожидала такого, и я поняла, что эффект неожиданности – уже полдела.
Тогда я подумала: «А когда мы пойдём на охоту, ведь я уже давно готова?».
ГЛАВА 6
ОХОТА – НЕОХОТА
Да уж, охота была неохотной. И не стыдно было говорить о таких высоких материях охоты в лесу, а потом давать такие жалкие задания? Наохотить – пять бабочек, четыре кузнечика, три лягушки, две стрекозы, одного воробья…
– Госпожа Дюлория, это же не лесная охота!?
– Эввиан-тугоухая, за разговоры и неоднократные замечания тебе штраф в три часа!
– Как это? За что?
– Всем до заката, тебе до вечера… И без воя мне здесь!
– Понятно… Я всё поняла. Вопросов нет, госпожа воспитательница.
Так началась неохотная охота. И бабочек, и кузнечиков, а тем более воробьёв я ловила уже раз сто – что в этом интересного и полезного?! Но делать было нечего. Пришлось отключить все чувства и делать что тебе говорят.
Но чувства слушаться не хотели. Ах, если б не было бы чувств! От них одни проблемы – невозможно сосредоточиться. Тогда я воспользуюсь ими и выверну себя наизнанку – докажу госпоже Дюлории, что я ей не просто так!
Уже через два часа у меня был полный комплект, кроме воробья. Какой воробей, вы смеётесь?… Я ей утку принесу!
Эвви спустилась к озеру. Подошла к камышам, аккуратно вошла в воду – холодненькая – и присела так, что видна была только мордашка. «И что дальше? – вот теперь думай, упрямое созданье!». И она начала думать. Прошёл час. Прошло два. Со стороны смешно было наблюдать, как утки взмывали вверх и опускались на воду каждые пять минут.
«Да они издеваются надо мной!», подумала Эввиан, вышла из воды и села на берегу с загадочным лицом и скошенным левым ухом. Она и не догадывалась, что кончик левого уха смотрел не вверх, а вниз, изогнувшись к земле.
Загадочное лицо белого пушистика больше не казалось простым. Брови сдвинуты, глаза прищурены, правое ухо немного наклонилось в сторону, левое так и осталось. Шерсть на холке поднялась, Эввиан перестала дышать. Через минуту она издала непонятный звук проглатывая и захватывая воздух, как будто вот-вот задохнётся.
«Воздуха должно хватить», – сказала она себе и начала погружаться в воду. Медленно, не закрывая глаз, она исчезла в лесу, отражённом в воде. Поверхность воды казалось идеально ровной, спокойной, только шишка, упавшая с дерева, образовала многочисленные круги, которые доходили и до уток, кормящихся неподалёку.
Опять тишь. И вдруг – всплеск воды, прыжок, кряканье уток, взмах крыльев, пасть Эввиан – и всё закончилось, не успев начаться. Довольный волчонок уже подплывала к берегу, как её окликнула Ютти.
– Эй, ты что там делаешь? – спросила старшая сестра.
– Ммм… умммууу… аоэмммм.
– Как обычно, ничего не понятно. Говори внятней!
Эввиан вышла из воды, выплюнула утку, благополучно покинувшую наш мир, и сказала:
– Я словила утку для экзамена.
– А, ну-ну. Хочешь произвести впечатление? На Дюлорию? – и расхохоталась, а смех у неё был настолько заразителен, что и злиться не получалось.
– А что я, хуже других, что ли?
– А где всё остальное? – спросила старшая сестра, осматривая пустые мешочки. – Кто-то уже здесь был, пока ты плескалась в воде.
На Эвви было жалко смотреть. Она разрыдалась впервые в жизни, принялась оплакивать свою судьбу и винить во всём свои нежные и ранимые чувства. Насколько было бы проще без чувств!
Но ничего не поделаешь. Пойду с одной уткой. И вот настало время проверки учащихся. Госпожа воспитательница выстроила нас по семь в один ряд, их получилось три, а меня поставила позади всех. «На закуску, – подумала я. –Ничего, повеселить других – прекрасное развлечение! Это мне по душе».
– Ютти, ты с одним воробьём? Ты не больна? Я тебя не узнаю!
– Госпожа Дюлория, я начала с птички и подвернула лапу. Простите меня…
– Это не ответ! Какая лапа? Какая птичка? Я на тебя рассчитывала! Что я теперь отвечу Совету? Слушайте все! Кто выполнит все условия, попадёт на отборочную охоту всех Голубооких из четырёх лесов, вы это понимаете? Конечно, я не могла вам этого раньше сказать. А ты, Ютти… – и тут она посмотрела на мою сестру так, что у меня согнулся кончик левого уха и я это впервые почувствовала.
Госпожа воспитательница так и не договорила. Резко отвернулась и громко сказала:
– Подходить по одному!
И началось… Недобор, недобор… Это что? А это что? Одно бурчание, а что делать, всё строго и справедливо. Подошла моя очередь. Я вытащила утку и положила на стол.
– И? Дальше что?
– Ничего, – сказала я.
– Да ваша семейка что, издевается надо мной?
– Никак нет, госпожа…
– Дай сюда мешок! – и резко выхватила его из моих лап, извлекая оттуда и кузнечиков, и лягушек, и даже стрекоз.
– Точно издеваешься, Эввиан. Но я вижу, постаралась ты на славу. Потом поговорим… Всем остальным домой! До завтра.
Откуда у меня всё это? Кто же это мне… И не успела я это додумать, как в голове сложилось дважды два: Ютти!
И тогда я сказала себе: «Ютти, сестрёнка, я тебя совсем не знаю!».
ГЛАВА 7
ОПЯТЬ ОН
Ютти – сильный волчонок, но никогда этого не показывала. Откуда взялось такое прекрасное качество как лесная скромность, было непонятно. Обладание таким качеством гарантировало тебе безоблачное будущее. Её Величество искало по всему королевству дам скромных и сильных, знающих себе цену, но абсолютно не амбициозных. Такого сочетания качеств найти было почти невозможно.
Значит моей сестре это было дано с рождения! Поэтому воспитательница делала всё, чтобы Ютти вырвалась за пределы нашего леса. Госпожа Дюлория большой эксперт в этом деле. Вот почему она была так сильно разочарована результатом экзамена.
А Ютти, как вековое дерево, и виду не подавала, что её это хоть как-то волнует. Но меня не проведёшь. Я видела, как она уходила в глубь леса и тихо разговаривала сама с собой, плакала и приводила убедительные доводы своему достойному и благородному поведению. Как ей это удаётся? Да, она очень сильная! И внутри, и снаружи.
И вот однажды, когда мы все лежали в норе, готовясь ко сну, Ютти сказала:
– Атти, ты всё ещё хочешь узнать о папе?
– Конечно! Ты же знаешь, как я хочу…
Они говорили так, будто меня рядом нет. Ну и ладно… Пусть думают, что я уже сплю.
– Как мама уснёт, пойдём, я тебе кое-что покажу, – сказала старшая и повернулась к стене.
Мама уснула не скоро. После нашего рождения ей нездоровилось, особенно после тех редких случаев, когда приходил папа. Мы не понимали, почему наша родная мамочка очень часто находилась в сонном состоянии, как будто в полудрёме.
Ответ ждал меня этой ночью.
– Атти, вставай, –сказала шёпотом Ютти, и в эту секунду меня разбудило моё ухо, согнувшись наполовину, – теперь я замечала, что это происходит в самые волнительные моменты.
Я выждала немного и сиганула за сёстрами из норы. Полная луна, ни ветра, ни шума – подземельная тишина, а сверчкам не лень играть одну и ту же мелодию. Хоть они разбавят страх. Я пошла по запаху моих сестёр. Куда? Ах вон они! Почему в эту сторону, там же граница леса? Резкая остановка, ухо в позе… Я прижалась к земле.
– Как будто кто-то за нами идёт следом…
– Кто? Мама с сестрёнкой спят уже.
– Сестрёнка… Она нам не сестрёнка!
«Я им не сестра?».
– Она нам не сестра? – с изумлением спросила Атти.
– Да, она не наших кровей, – спокойно сказала Ютти.
– Как так?
– А вот так. Её папа принёс через две недели после нашего рождения. Маме не до этого было, она почти всё проспала. Да и ты тоже. Но это полбеды. Однажды мама вышла из норы ночью и пошла в эту сторону. Я за ней. Вот смотри!
Ютти показала в сторону оврага, уходящего в горное ущелье. Они медленно приблизились к нему и на полусогнутых, не дыша подошли к краю. Атти хватило минуты чтобы оторопеть. От увиденного она задрожала и закрыла лапами глаза. Моя старшая сестра, сильная и решительная, уже за задние лапы оттаскивала её и приговаривала: «Я так и знала, о чём я вообще думала!?».
Они прошли мимо меня, так и не заметив, что я в полушаге от них. Выждав немного, я решилась подойти. Что же там?
Углубление в горе было небольшим. Наш папа, или точнее их папа, лежал на столе привязанный за все лапы. Огонь освещал только одну сторону его изнемогающего тела. И жаль, что эту сторону. Глубокая рана зияла в боку. Язык вываливался из пасти. Но звуки он издавал почему-то весёлые, странно! Прямо под столом какой-то сосуд, из которого выходил густой дым. Что это? Непонятно. И тут я увидела двух волков в странном одеянии. Как такое может быть? Одетые волки!
Мне было слишком любопытно, чтобы не досмотреть эту историю до конца. Одетые волки оказались лекарями её Величества. Лоди упал в овраг и разодрал бок. Они ловко зашили рану и положили его спать за огромный камень. Огонь погас, звуки стихли, весёлые стоны прекратились и через некоторое время как будто никого и не было в этом странном месте. И вдруг он – зов!
«Эввиииииааааан!» – откуда же ты берёшься?!
– Я здесь! – крик отразился от скал и с удвоенной силой эхом возвратился назад.
И впервые Эвви почувствовала, как внутри разгорается пламя, невыносимая тоска, пустота, глубокая яма, тянущая вниз. Она погрузилась в эту тьму, позволив себе дойти до дна души, оттолкнулась вверх, снова вверх, наружу, и с громким воем вырвалось: «Аааууууууу!!!!».
Это был первый крик души и первый вой маленького хищника. Много вопросов и очень мало ответов…
И тогда она сказала себе: «Где же мой настоящий папа?»
ГЛАВА 8
КТО Я?
В нору я зашла незаметно. Как выяснилось, так думала только я. Ютти всегда была наготове, если что-то случиться. Она всё видит, всё слышит и за всем следит. Вот бы мне хоть чуток такой каменной наблюдательности!
Утром мои сёстры ждали, когда я шевельну ухом, и тут же стали будить меня.
– Вставай уже, лежебока. Столько дел!
– Что вы хотите от меня?
– Эвви, сейчас не до шуток. Пойдём поговорим.
Мы вышли и направились в сторону, где вчера видели Лоди, то есть папу. Придя на место конечно никого не обнаружили. Мы даже осмелились заглянуть за огромный камень, куда уложили раненного папу. Прочесали всё вокруг в надежде найти хоть что-то. Нам нужны были доказательства того, что здесь вчера происходило. Ничего. Нам хотелось обо всём рассказать госпоже Дюлории. И что мы теперь ей скажем?
– Ютти, это правда, что ты сказала Атти вчера? Я не ваша сестра?
– Да, это правда. Я думаю, кто-то уговорил нашего отца взять тебя в нашу семью.
– Но кто? И зачем?
– Не знаю. Но вижу, что ты даже не из Голубооких.
– У меня глаза, как у вас!
– Я не про глаза. Ты ныряла в воду, как будто так и должно быть! Как?
– А что здесь такого?
– Вот именно, для тебя ничего. Но так умеют только арти, и то не все! Нам нужно поговорить с госпожой воспитательницей. Пошли!
И мы пошли. Но сёстрам я так и не сказала, что нашла возле камня металлический заострённый предмет, который сгибался пополам наподобие моего уха. Почему я это сделала? Сама не знаю. Потом подумаю.
– Да, история не самая приятная. Чую, что ждут нас не лучшие времена. Три поколения назад нечто подобное уже случалось, – воспитательница задумчиво посмотрела на Эввиан и сказала: – Теперь с тобой. Ты ныряла в воду? Зачем? Как придумала? Как задерживала дыхание?
– Столько вопросов? Хотела вас удивить, поймала утку. Не получалось по-другому, вот и нырнула. Под водой легче к ним подойти. А воздух поберегла в груди и под водой не проглатывала.
– Не проглатывала. Открой пасть. Так… так… понятно. У неё есть перегородка…Даже у меня не…, – как бы в сторону сказала Дюлория. – Что ещё странного умеешь?
– Ничего я не умею, о чём вы?
– Ладно, завтра на занятиях проверим. Теперь вы – если опять придёт Лоди, сообщите мне. Посмотрим, что это за гриб. Об этом разговоре никто не должен знать, поняли?
– Да, конечно, – синхронно сказали волчата.
– Хорошо, умницы. Завтра на занятиях поможете мне с Эввиан. Хотя арти с белой шерстью не бывают, всё равно надо проверить, что это и с чем это едят.
– Не надо меня есть…
– Эввиан, когда же ты научишься делать паузу, прежде чем что-то сказать?!
Домой мы побрели с тяжёлым сердцем. Мама, как всегда, дремала. Для нас её полусонное состояние становилось очень подозрительным. И тогда мы стали проверять мешочки и ёмкости, из которых дурно пахло. Один из мешочков был самым странным. В нём были сухие ягоды, а на дне небольшой сосуд с тёмной жидкостью. Что это?
Атти аккуратно открыла его и в нос ударил резкий запах. Сестрёнка потеряла равновесие и ёмкость полетела на землю. Молниеносный выпад Ютти не дал разбиться этому зелью. Мы закупорили сосуд и положили его обратно. Договорились так – по ночам будем следить за тем, кто и что с ним делает.
Наступила моя очередь, прямо перед рассветом. Я медленно приоткрыла один глаз и в маленькую щель стала следить за происходящем. Мама уже не спала. Она подошла к нам троим, обнюхала нас и сказала – сладкие мои девочки! Потом повернулась спиной, достала мешочек, открыла сосуд и хлебнула из него. Два раза чихнула, один раз икнула и тут же заснула.
– Этот проклятый Лоди травит нашу маму! – сказала я сёстрам сразу как они проснулись. – Это его мешки, это его рук дело!
– Мы не знаем, что в сосуде. Но узнаем, когда придёт Лоди, – сказала уверенно Ютти, отчего мы с Атти сразу успокоились.
И тогда я спросила себя: «Почему я не такая, как все? Почему я не обыкновенный волчонок, беззаботный и весёлый, окружённый любящими папой и мамой?».
ГЛАВА 9
ЭВВИАН ОБЫКНОВЕННАЯ
Госпожа Дюлория была решительно настроена не только подготовить меня на отборочный этап выбора в ученики арти, но и проверить – что я все-таки из себя представляю? Даже странно, что из двадцати двух волчат только мне удалось наохотить всё. У меня даже время ещё осталось. И его я тратить не стала. Я очень люблю смотреть, как охотятся другие. Мне нравится наблюдать за эмоциями, переживаниями и особенно разочарованием, когда кому-то что-то не удаётся.
Я прямо питаюсь этими чувствами, становлюсь на место неудачника и внутри меня растёт что-то необыкновенное. Оно хочет вырваться наружу, и я отпускаю эту силу на свободу. Я представляю, что я бы сделала на месте горе-охотника и только тогда для меня – охота становится охотной.
Но с госпожой воспитательницей всё по-другому. Строгие правила, порядок охоты, собранные эмоции и никаких чувств. Расхлябанность, залипание (как это часто у меня бывает) сегодня не только не приветствовались, но и строго запрещены.
– Ученик Эв! Отныне на занятиях тебя будут звать именно так. Подойди…
И воспитательница начала меня осматривать. Правая лапа, левая, шея, голова.
– Ухо левое нестандартное. Напряги! Нет упругости левого уха. Глаза расположены шире обычного.
Затем она осмотрела туловище и случайно задела верхнюю часть правого бедра ближе к спине, отчего я дёрнулась и засмеялась.
– Чувствительная точка… хмм… интересно. Теперь хвост – шерсть волнистая, очень странно. Подёргай хвостом, вправо, влево, верх, вниз. Хорошо. Ну что, Эв, ты обыкновенный волчонок, только кожа у тебя чёрная, а шерсть белая, как у медведя за горами.
