Kitobni o'qish: «Предатель. Больше не твои»

Глава 1

Восемь лет назад

Полина

– Ванька, ты не можешь так жестоко поступить со мной! – плачу я, прижимая ладошки к груди.

– Поль! Мы так не договаривались, так что не лепи горбатого. Я сразу говорил, что семья мне не нужна, жениться я не намерен ни на тебе, ни на королеве.

– Бросаешь меня и нашу дочь?..

– Какую дочь? Не утрируй! Срок всего восемь недель.

Моргаю, ни черта не понимая, намеки Ивана.

– Ты меня не любишь? Или боишься обязательств?

– Полечка, пойми. Я приехал покорять Москву, а не жениться на девушке из села. Мне всего восемнадцать и ни о каких женах, детях, подгузниках не могу пока думать. Вот закончу театральный, меня заметят, оценят по достоинству. Стану супер звездой. Тогда пожалуйста, обращайся. Можем поговорить о детках. Надо же закрепить во Вселенной свой генофонд.

– Как же я? Я уже беременна, не могу ждать… – плачу, наматывая слезы на кулак.

– Ошибочка вышла! Видимо, изделие некачественное попалось.

– Ошибочка? – плачу пуще прежнего.

– Этой «ошибочке» уже восемь недель. Алёнушка уже человек!

– Алёнушка? – Иван смотрит на меня как на чумную. Ты это брось, Одуванова! Не нужно было тебе имя ей давать! – показывает на мой живот. – С ума сошла! Тебе всего восемнадцать, а ты хочешь загубить себя. Не дело это. Ты же на второй курс только перешла. Всю жизнь мечтала лечить зверей, а теперь что? Родишь. Станешь некрасивой, толстой. Кто на тебя посмотрит? У тебя не будет ни времени, ни денег. Полина, ты просто дура!

Иван покачал кудрявой блондинистой головой и пошел прочь от меня.

А я – Одуванова Полина Игоревна, так и осталась стоять у памятника Пушкина, с шоколадкой в руке и аленьким цветочком. Фу! Алой розой. На которую не поскупился мой супер экономный ухажер Иван Иванович Ветреный. Студент театрального училища, будущая звезда отечественного кинематографа.

Парень моей мечты уплывал за горизонт – переходил поспешно дорогу, ретируясь от меня как можно быстрее.

Смешной!

Думает, чем быстрее побежит, тем скорее мой живот рассосется?

Я провела пальцами по животу, и постучала шоколадкой по раскатанным губам.

Взглянув на этикетку, поняла, что даже шоколад не тот. Горький.

Моя Алёнушка терпеть не может горькое. Ей не нравится, а у меня тут же изжога начинается.

– Закатай губу, Полинка! – выдыхаю я, и подойдя к мусорному ведру, выбрасываю в него шоколад. Обнюхав розу, отправляю ее вслед за шоколадкой.

Протерев руки салфеткой, отправляюсь искать себе работу.

Осознаю, что кроме учебы в московской академии ветеринарной медицины и биотехнологии имени К.И. Скрябина мне придется много трудиться, чтобы подготовиться к появлению доченьки на этот не очень дружелюбный белый свет.

В академию я поступила сама! Набрала высокие баллы по ЕГЭ, показала золотой значок ГТО, школьный аттестат с отличием, портфолио с олимпиад, написала итоговое сочинение, принимала участие в волонтерских практиках.

И не собиралась отказываться ни от учебы, ни от дочери!

Я понимала, что поддержки у меня нет. Есть тетка в деревне, простая сельская труженица, растившая меня с десяти лет. Она никогда не сможет приехать ко мне в город, чтобы поддержать морально, материально или эмоционально. Но всё же она у меня есть, и если что, то я смогу отправиться к ней.

Впрочем, когда я уезжала учиться на ветеринара так и планировалось, что выучусь, вернусь в деревню. Но сейчас, когда я без пяти минут мать – одиночка, понимаю. Я не вернусь. В меня будут тыкать пальцем, называть гулящей. Тетя не выдержит такого позора.

И я ее не подставлю!

– Алёнчик, мы обязательно справимся! – успокаиваю дочь и захожу в общежитие. – Нас ждет трудный путь, но мы с тобой справимся!

Глава 2

Настоящее

Утро – самое безмятежное время суток.

Нет, я не ошиблась с выводами. Для меня матери-одиночки это факт.

Дочь Аленка – самый неугомонный ребенок в мире спит до восьми утра беспробудным сном. В выходные.

Сегодня суббота.

Моя первоклашка перетрудилась за пять учебных дней. И должна как следует выспаться. На днях она мне заявила на полном серьезе:

– Знаешь, мама. Ваське папа насчитывает бонусы ежедневно! За то, что он равно встает, за оценки, за успехи в хоккее.

– Хочешь, чтобы я бонусы тебе начисляла? – смотрю на чересчур разумную дочь с вызовом.

– Угу! – трясет гривой белокурых волос.

У меня сейчас с деньгами совсем худо. Кредит и ипотека высасывают из меня все соки.

Канал в социальных сетях я завела только что, и он пока не монетизирован.

Приходится экономить на всём, в том числе на дочери.

Но похоже, Алена Одуванова не лыком шита и готова бороться за свои бизнес-идеи.

– Заправка своей кровати – десять рублей. Сама научишься расчесывать свои локоны – пятьдесят рублей, заплетать – еще пятьдесят рублей. За раннее вставание…

– Вау! Подожди! – дочь встряхивает роскошной светлой шевелюрой и куда-то убегает. Возвращается с магнитной доской, размером с лист А4 и маркером. Протягивает мне.

– Что это?

– Запиши расценки и подпишись.

– Зачем? – округляю глаза.

– Ну ты забываешь всё на ходу.

Это Алёна умничает на тему, когда утром я что-то забываю дома, потому что жутко спешу, а дел много – разбудить дочь, накормить, одеть, себя накормить, одеть, накрасить.

Подписываться под этой ерундой я точно не собираюсь!

Конечно, я ни черта не верю, что Аленка справится хотя бы с одним заданием, потому что она не очень скрупулезная, делает пока всё тяп-ляп. Кровать, заправленная ею, больше похожа на проезжую дорогу после бомбежки коровьими лепешками.

А волосы, длиной до поясницы, вечно в чем-то испачканы, с петухами и начесами.

Не знаю в кого она у меня такая. Точно не в меня!

Кусаю губы. Потому упрямая как ослица дочь тычет в меня острым углом маркерной доски. По её взгляду вижу, что не уступит.

– Ладно! – беру доску, пишу расценки, расписываюсь – ставлю плюсик.

– Ну ма-ма!

– Ладно-ладно! – подписываю кабальный договор с младшей Одувановой.

В чем-то Алёнчик права. Труд ребенка должен оплачиваться, но не деньгами! Не нравятся мне эти меркантильные отношения между мамой и дочкой.

Самое сложное для нас обеих – встать рано, выйти на мороз, и влиться в толпу таких же несчастных людей, спешащих на работу, в школу, в институт.

Худо-бедно справляемся.

Вхожу на кухню, закрываю за собой дверь, включаю кофемашину и подхожу к окну.

Сегодня тридцатое ноября. На улице метет вьюга, и на душе как-то тревожно. Ветрено.

Ежусь. Разглядываю окно и понимаю, что ветрено на кухне, потому что что-то случилось с закрывающим механизмом, и окно приоткрыто.

Не хватало только этой напасти. У меня всего один выходной день, и я обещала дочери провести его с ней.

Мы собирались посетить выставку на ВДНХ, сфотографироваться вместе, снять видео для семейного архива. Вечером сделать домашние уроки.

Планов – громадьё. И в них точно не входило заниматься починкой окна.

– Почему так долго нет кофе? – спрашиваю у кофемашины, и оборачиваюсь. Смотрю на нее вопросительно-гневно.

Но моя дешевая и нервная машинка молчит.

Очень хочется запустить в нее чем-нибудь, но я сдерживаюсь. Лучше по-хорошему разобраться. Подхожу, глажу серебристый корпус, шепчу нежно:

– Ну давай, миленькая.

Нажимаю разом на все кнопки, внутренний редуктор делает неудачные попытки наладиться, но краник снова выдает мутную воду вместо напитка.

Ясно-понятно. Машинка, как и окно решила испортить мне настроение.

Достаю турку, и открываю холодильник, где-то здесь лежал пакетик молотого кофе в банке с ярким названием «На всякий пожарный».

– Ни банки, ни кофе.

Получается, Машка набедокурила вчера. Наверное, снова приглашала друга. У Макса руки не из того места растут, он вечно всё ломает.

Машка – студентка, моя помощница из ветеринарной клиники «У Полины», которую я открыла несколько месяцев назад, взяв кредит.

Я давно мечтала о своем деле, но никак не решилась. А тут дочка заболела в очередной раз, схватила простуду. У детей же так принято – один придет с кашлем, второй его поддержит. И понеслась родимая.

– Полина! Ты не можешь уйти на больничный! – взъелась на меня начальница ветклиники, где я трудилась на тот момент.

– Почему нет? У дочери температура, я ей нужна. Вы же знаете, я –мать-одиночка.

– Надо было думать, с кем ты оставишь малютку, когда рожала! – выпалила Антонина, тем самым решив мою судьбу.

– Я ухожу. Не хочу у вас больше работать.

Спустя неделю я юзала интернет и нарвалась на объявление. Добрые дяди объявили конкурс на лучшие бизнес-планы. Выигравший получал грант и кредит с низким процентом на стартап.

Терять было нечего, я подала заявку.

И выиграла!

Мелочь, но приятная. При этом прилетела она ко мне, откуда не ждали.

Заполняю электрический чайник водой, включаю. И в этот момент выбивает пробки.

– Вашу дивизию! Что за день такой???

Одна половина мозга, та что отвечает за естественный отбор и самосохранение орет, что я должна немедленно вернуться в постель, и сегодня оставаться в ней. Похоже, не мой день.

Но я отчаянная. Храбро иду в подъезд, включаю автоматы. Возвращаюсь, и спустя пять минут пью пустой горячий чай.

Громкий звонок мобильного.

– Только не по работе! – твержу я.

Номер незнакомый, поэтому я поднимаю трубку и слышу плачущий голос девочки:

– Мы с мамой и Бимом стоим около дверей вашей клиники «Добрые руки Полины». Здесь закрыто! А у Бима сломана лапа. Приезжайте! – детский крик отдается эхом в моей голове. Трубку перехватывает ее мать и тараторит, что я должна немедленно выехать, иначе она напишет негативный отзыв на сайте и в блоге под всеми моими постами, а еще дизлайки выставит мне везде где только можно.

– Стоп! – едва удается вставить словечко. Я бы и без шантажа приехала, потому что животные не должны страдать из-за того, их хозяева не смотрят на дни и часы работы клиники. – Уже еду!

Отключаюсь. И медленно поворачиваюсь к двери.

Алёнушка застыла на пороге. Моментально замечаю, что белокурые волосы заплетены в косу. Сразу заметно, что расчесаться дочери не удалось.

– Ты уезжаешь? Забыла, что обещала? – в глазах Рапунцель стоят слезы.

– Прости Малыш.

Глава 3

Полина

– Ты меня сбагришь? – спрашивает с обидой дочь.

– Что за дикое слово? Откуда оно в твоем лексиконе?

– Максим сказал, что ты классно устроилась, сбагриваешь меня Машке, когда тебе надо смыться из дома.

– Фу! Как грубо. Смыться. Сбагрить. Не повторяй слов этого инфантильного парня. Кстати, о том, что он инфантильный, сообщать ему не стоит.

– Я и не собиралась. Он мне тоже не нравится. Вчера забрал из холодильника банку с кофе, а я говорила, что она твоя! И колбасу всю слопал сам, а мне только огрызочек попки достался.

– Ты моя любимая ябеда, – обнимаю дочку за худенькие плечи, крепко прижимаю к себе.

– Правда, что я сломанная туфелька, которую надо оставлять дома? – смотрит на меня вопросительно.

– Что? – вспыхиваю моментально. – Где ты услышала эту ерунду.

– Тетя Нина сказала, я – твоя сломанная туфелька Золушки. Красивая, драгоценная, но не обуть, не взять с собой. И бросить жалко. Хрустальная. – Дочь разводит руками.

– Ты бы прекращала повторять за людьми всякую ерунду! – машинально распускаю волосы дочери, пока разговариваем. Тонкими пальцами ловко подбираю ее петухи, снова заплетаю в косу.

– Не надо было переплетать!

– Почему? – касаюсь нежно милого личика.

– Бонусы не достанутся мне!

– Я не спрашивала у тебя. Спрошу сейчас. На что хочешь потратить деньги?

– На кастинг.

– Чего???

– На киностудии проводят кастинг, и я хочу получить роль.

– Ёшкин кот! Тебя тетя Нина настрополила, и ты навострила лыжи. Милая, хорошие волосы не гарантируют получение роли Рапунцель. Надо же уметь играть. А ты не ходила даже в театральную студию.

– Я учусь, – упрямо заявляет дочь.

А я в тысячный раз думаю о том, как сильно она похожа на отца. Внешностью, характером.

Повезло, хоть мозги мои и логический склад ума.

Может, у нее что-то в жизни получится с первой попытки!

У дочки шикарная внешность отца, и ее белые кудри придают ей шарма и красоты. А синие-пресиние огромные глазищи оценили уже давно в сети. Модельные агентства шлют приглашения уже год.

Я никак не решаюсь отдать дочь в моделинг.

До сих пор свежа рана, нанесенная ее отцом.

Не хочу, чтобы моя крошка выросла такой же. Красивой. Бесчувственной.

По сей день наблюдаю за жизнью Ивана Ветреного и констатирую тот факт, что будь у него мозги и не будь гордыни, он бы далеко пошел.

А так, что не скандал, то имя Ветреного юзают в сетях. Что не провал фильма, то перемывают косточки Ваньке, критикуют за то, что сел не в свои сани и выбрал не свою роль.

Гвоздь отрицательных новостей!

– Мамуля, будешь меня кормить? – дочь подходит к выключенной плите, открывает пустую кастрюльку, стоящую на ней сиротливо.

– Милая…

– Пекется? – показывает на духовку.

– Нет. И там ничего не печется.

– Гриль? – подходит к тумбе, подпрыгивает, чтобы рассмотреть окошко микроволновки.

– Детка, я не успела. Тетя Нина тебя покормит.

Мысленно проговариваю, что она мне должна за то, что язык свой распускает вечно.

– Снова котлеты на завтрак? Фу!

– Знаешь, Рапунцель когда жила в замке, запертая злой ведьмой, она ела всё подряд и не возражала. Так что твои мучения окупятся сторицей, если ты выдержишь пытки. Фу! Испытания рыбными котлетами тети Нины.

– У меня есть выбор? – дочь жалостливо заглядывает мне в глаза.

– Нет, малыш. У нас у обеих нет выбора. Совсем.

– Ладно, – дочка отлипает от меня, уходит к себе в комнату. Ей даже говорить не нужно, что надо срочно одеться, чтобы эвакуироваться из дома в чужой дом.

Тем более, у нас на кухне ей опасно находиться, из щели между рамой и стеклом жутко дует.

Не дай Бог, ребятенок простудится!

Спустя десять минут сдаю Рапунцель тете Нине. Не возражает, но хмурится.

– Пожалуйста, не говори ей, что она забытая туфелька Золушки, ладно?

– Фи! Мне еще и рот на замке держать?

– Как твой Васька поживает? Как его детки? – перевожу стрелки на любимого питомца. Есть две вещи, о которых соседка может говорить вечно – Васька и врачи.

Василий – кот соседский. В марте подрался во дворе с уличным котом. За барышню дрались, спорили, кто ей деток настрогает. Весь дом полночи слушал их визги, а затем победоносные оры Васьки.

Только наутро мне пришлось штопать кота – маньяка доморощенного. После этого Нина меня полюбила. Так и рассказывает всем: – Хоть Полина и красивая, но руки у нее золотые, целительные.

Не понимаю эту присказку «но» и как умение и навыки могут быть связаны с красотой или наоборот быть противопоставлены ей.

Это как в анекдоте про блондинок.

Стоп. Только не про блондинов. В моей жизни их слишком много. Не хочу портить себе настроение!

– Полиночка, твоими мольба и золотыми ручками, мой Васенька здоров и счастлив.

– Я рада. Котят всех раздала?

– Нет, двое остались у меня. До двух месяцев додержу, а там посмотрим.

– Смотреть будет не на что… беги. А то Аленка шороху наведет в твоем кошачьем царстве, – предупреждаю по-хорошему.

– Ах! – ахает, убегает.

Аленушка очень сильно любит животных, особенно котеек, собак побаивается. Жаль только, что кошки ее не жалуют. Не нравится им, когда их третируют, заставляют любить себя. Они любят только тех хозяев, кто их любит.

А моя царевна считает, что весь мир должен вращаться вокруг нее.

Не пойму в кого она такая?

Стремительно спускаюсь по лестнице, так и не дождавшись лифта.

Падаю за руль, гоню в клинику. Как гоню? Мысленно, да. В реале еду с положенной скоростью. Прилетает звоночек. Кто-то написал комментарий в рабочем блоге клиники. На светофоре, пока стою, открываю, читаю гадость:

Недовольный: «Мы ждем ветеринара битый час. Ее нет! Наш бедный питомец».

Серьезно?

Она осуществила угрозы и пишет злые комментарии? Портит репутацию клиники.

А вот и дизлайки посыпались и другие гневные сообщения.

Неожиданно на помощь приходит Маша, моя помощница.

Маша: Ветеринар в пути! Будет через десять минут. Также напоминаю, что клиника «Добрые руки Полины» не работает по субботам! Будьте внимательны, когда читаете объявление.

– Маша, не груби! Сейчас еще больше захейтят, – шепчу я.

В целом понимаю эту женщину. Когда болен твой питомец, ты сходишь с ума и перестаешь обращать внимание на такие мелочи, как часы работы.

Светофор переключается на зеленый, и я не успеваю ответить.

– Что за день такой? – спрашиваю у Вселенной, но она как всегда не отвечает, игнорирует меня.