Kitobni o'qish: «Близняшки для нежданного папы»

Глава 1

Семь лет назад

Матвей

Она самая красивая невеста в мире!

Жадно разглядываю Воронцову Машу в белоснежном свадебном платье от модного кутюрье.

Соблазнительная. Роскошная. Уникальная.

Легкое полупрозрачное шелковое платье с глубоким вырезом на груди и спине, расшитое серебряными нитями и мерцающими бриллиантами. Выглядит просто и богато одновременно.

Такое могла выбрать только Машка. Ощущаю, как разгоняется сердце. Заставляю его замедлиться.

– Тим, – Мария касается своего жениха, моего брата-близнеца. – Надо поговорить.

– Маш, может, после свадьбы? Уже в ЗАГС пора ехать!

Активируюсь от ее грудного голоса. Тимофей поправляет светло-серый пиджак, обтягивающий мощную грудь, нехотя следует за невестой в дом.

– Куда они? – перешептываются гости.

– Поговорить, – отвечает всем счастливая улыбчивая Майя, сестра Марии.

– Сейчас??? Нашли время!

– Это же Маша! Что вы от нее хотите. Решила, поговорила!

Улыбаюсь. В этом вся моя Маша.

Сжимаю руки в кулаки. Тяжело выдыхаю боль.

Не моя Маша, не моя! А чужая невеста, которая через пару часов станет чужой женой.

Представляю её счастливое лицо.

Понятное дело, выйти замуж за хоккейную звезду КХЛ! Кому бы еще так повезло? В нашем кругу у всех есть всё, кроме любви. Усмехаюсь. Над собой.

Вот у меня вроде как всё есть – дом, автопарк, доля в бизнесе родителей. Мне всего двадцать.

Но нет главного – любви.

Я люблю, давно и безответно, а она – нет.

Гляжу на развязанный шнурок, наклоняюсь, чтобы исправить положение, когда моего плеча касается Полина Воронцова – хозяйка дома, из которого мы с братом забираем его невесту.

– Матюша, – в светло-карих глазах стоят слёзы. – Я знаю, сколько ты потерял из-за Машки, но прошу тебя не бросай её сейчас. Она говорит, что сильная. Но с этим ей не справиться в одиночку.

Полина стряхивает слезы с щеки пальцами, а я выпрямляюсь, пытаясь осознать, что это сейчас было?

Сегодня счастливый день в жизни двух семейств Воронцовых и Покровских, об этом объединении моя мать мечтала столько, сколько я себя помню. Грусть и слезы в этот день явно не к добру.

– Уходи! Мне нет до тебя дела! – громкий крик Марии бьет по ушам. Гости замирают у машин, глядят как из дома вылетают невеста и жених.

– Свадьбы не будет! Расходимся, господа хорошие! – рычит брат, пробегая мимо.

– Тим! – окликаю грозную фигуру.

Не реагирует. Размашистым шагом направляется к автомобилю. Но не к тому, который приготовили для жениха и невесты. А к своему, что стоит на стоянке.

– Маша! – хватаю девушку за локоть. Смотрит на меня разъяренной львицей. – Матвей, уйди с дороги!

– Что стряслось? – бегу наперерез отъезжающему авто брата. Не давит меня. Останавливается. Выходит.

– Не лезь в это! Понял? – темно-синие глаза зло сверкают.

– Я бы не лез, если бы ты не творил дичь! Ты сбегаешь со свадьбы! – неохотно отрываю взгляд от перекошенного лица брата, перевожу на раскрасневшуюся Машку.

– Ты что делаешь? – не могу поверить своим глазам. Девушка пыхтит, схватившись двумя руками, тянет на себя водительское зеркало бокового вида, пытаясь вырвать его с корнем.

– Помоги! – требует с меня, налегая на ненавистный объект.

– Доченька, пожалуйста, – молит Полина, замерев вместе с гостями за спиной Машки. Но та не реагирует.

Я бы тоже среагировал неадекватно, если бы от меня перед ЗАГСом сбежала невеста, на которой я собирался жениться аж с семилетнего возраста!

– Машунь… – не успеваю договорить. Девушка с янтарными глазами на загорелом личике надувает пухлые губки, чего-то кумекает. Затем запускает руку в великолепную прическу из каштановых волос, копошится в ней. В следующий момент густая блестящая копна рассыпается по плечам и спине, а в руках Маши оказывается огромная шпилька со стразами. Мощная такая. Увесистая.

– Фух! – Мария делает изящное па, дарит гостям шикарную улыбку и начинает царапать на капоте дорого спортивного кара нехорошие слова.

–Только посмей! – рычит Тим, делая к невесте шаг, но я преграждаю дорогу с предупреждением: – Ты знаешь, кого я выберу между вами двумя…

«МЕРЗА…» – выводит Маша корявые буквы.

Я застываю на мгновение, когда понимаю, что всё что происходит по-настоящему. Свадьбы не будет.

Девочка моя, не знаю, что стряслось там в доме.

Не знаю, что вы наговорили друг другу, как обидели.

Но сейчас я счастлив, потому что ты свободна.

Знает Бог, я не желал брату-близнецу зла.

И в моей душе снова теплился огонек надежды на счастье.

Любуюсь пыхтящей Машкой. Розовые щеки, каштановые блестящие пряди, скользящие по капоту, когда она делает очередное усилие.

– Вот! – вскидывает горделиво головку, обводит обворожительным взглядом онемевших гостей, читающих надпись: «МЕРЗАВЕЦ».

– Ты еще по периметру разукрась, – дает ей совет сестра, бросая злобные испепеляющие взгляды на Тимофея.

– Думаю, он понял! – едко подмечает наша мама, чьи мечты породниться с Воронцовыми угробил собственный сынок.

– Свадьбы не будет! Чего стоим? Едем гулять в ресторан! – заявляет дрожащим, но радостным голосом Маша. Янтарные глаза полные слез блестят.

А гости растерялись, не понимают, как реагировать. Куда ехать.

В этом вся Маша. У нее беда, а она думает о других.

– Маша, если хочешь, я заставлю его жениться на тебе насильно? – неожиданно говорю я, хватая брата за плечо.

Мы почти одинаковой конституции – оба метр девяносто, здоровые, накаченные, спортивные. В принципе наши силы равны, и, если Тим захочет, то устроит драку прямо здесь и вырвется из захвата. Устраивать бойню из-за Машки на ее свадьбе такое себе занятие. Все поймут, что неспроста я впрягся. Беру брата на понт.

– Я помогу, – из толпы выходит отец, и замирает за спиной Тима, не давая ему отступить.

Вдвоем с отцом мы справимся с этим мелким негодяем. Тоже мне сбежавший жених. Мать его! Опозорил перед всеми!

– Не надо! – неожиданно Маша срывается в истерику. – Не такой я себе представляла эту свадьбу! Убирайтесь все! – женские плечи сотрясают рыдания.

Безумно ее жалко. Она сейчас такая маленькая, беззащитная. Хочу прижать к себе. Утешить. Но мне недоступна эта функция.

– Доченька, – Полина пытается обнять дочь за плечи, но та не дается. – Не надо было тебя слушать! Не стоило говорить ему правду перед ЗАГСом!

– Милая, такие вещи нельзя скрывать, – тихим, но уверенным голосом, продолжает мать.

– Поезжайте в ресторан! Веселитесь! Вам же плевать на меня! – всхлипывает Маша, разворачивается, бежит к дому.

– Я сам! – делаю шаг вперёд. – Действительно, уезжайте все в ресторан. Оставьте нас одних. – Размашистым шагом направляюсь к дому, в какой-то момент не выдерживаю, ускоряюсь, бегу.

Это мой шанс на счастье.

Одно непонятно, что такого сказала Маша, что Тим передумал жениться? Посещают до одури пугающие мысли. Мотаю головой.

Сейчас я должен быть спокоен и рассудителен. Маше нужен друг, а не любимый…

От обиды щемит сердце. Сколько себя помню, задаю себе один и тот же вопрос.

Почему он, а не я?

Мы близнецы, у нас одни гены, одни исходные данные по социальному статусу.

Но она выбрала его. Не меня.

Глава 2

Настоящее

Мария

– Лиса, давай сфотографируемся. Все вместе. Ты, я, твоя сестренка Диана и тетя Майя.

Кружимся около парка Горького у цветочной клумбы. Ждём Полину – невесту Миши с дочкой Стефой.

Майя присаживается около клумбы с алыми тюльпанами, а Алиса и Диана становятся по бокам от неё.

Господи. Сердце заходится от одного взгляда на эту идиллию.

Какие же они красивые и любимые.

Шмыгаю носом. Делаю снимки. Для пущей убедительности снимаю видео.

– Покажи! – сестра требует с меня предоставить доказательства моей работы.

– Мы с папой фотографировались у этой клумбы, – хвастается моя дочь перед сестренкой.

Диана лишь обиженно опускает глазки, и одинокая слезинка катится по ее милому родному личику.

– Лиса! – одариваю дочь нравоучительным взглядом. Качаю головой.

– Ди, – смахиваю слезинку платочком. – Твой папа – звезда НХЛ. Он сейчас очень-очень занят. Старается, зарабатывает вам с мамой денежки. Ты же знаешь, какая твоя мама – транжира.

Майя цыкает, переминаясь с ноги на ногу.

Чувство вины перед девочкой сжигает меня дотла. Разве знали мы с сестрой шесть лет назад, что будет так тяжело глядеть в разноцветные глаза наших малышек и лгать…лгать… лгать.

А ведь мама и папа предупреждали нас.

Умоляли, чтобы мы не делали того, на что нас с сестрой толкнула сестринская любовь.

– Вон она! – сообщает радостно, радуясь, что нашему тяжелому диалогу с малышками пришел конец.

– Полина! Воронцова! – окликаем Мишкину зазнобу.

Не окликается.

– Зараза такая, не привыкла еще к фамилии! – смеюсь я.

– Чего не оборачиваешься? – идем к стройной блондинке, замершей на аллее.

Тонкая фигурка дергается назад, когда Алиска и Дианка достигают ее с дочкой.

Нормальная реакция.

У наших детей странная особенная внешность. Их будто Бог отметил или еще кто.

Светлые, немного кудрявые волосы. И глаза – один янтарный, второй ярко-синий.

И внешность одна на двоих. И гетерохромия одна на двоих.

У них даже фамилия одинаковая – Покровские они.

– Полинка, им всего по шесть. А ты отшатываешься от них как от чумных, – хохочет Майка. Её забавляет ситуация.

А вот меня нисколько.

Как скажет, Русланка, это знак. И как мать, я боюсь заранее, думая о предзнаменовании.

Кладу руку на плечо Полины и отмечаю, её знобит.

– Алиса – дочь Маши, Диана – дочь Майи, – объясняет мать десятилетней Стефании. Девчонка с копной длинных русых волос и серыми пристальными глазами долго разглядывает новоявленных сестренок, и тут же выдает.

– Они – близняшки?

– Нет, – поспешно отвечаю я, отрицая очевидное.

– Клоны? – зрачки Стефы расширяются. Кажется, мысль ей пришлась по вкусу. Она не против познакомиться с клонами двух шестилетних девочек в центре Москвы.

– Что ты! – одергивает мать. – Клонирование человека запрещено! Диана и Алиса всего лишь двоюродные сестры, их мамы близняшки.

И папы, – отмечаю про себя. Но это здесь ни при чём.

Вижу, что у Мишкиной новой семьи языки чешутся, так и хочется расспросить нас обо всём.

К сожалению, свадьбы еще не было. Это значит, что Полина Андреева еще не взяла официально фамилию нашего клана. Фактически она чужая. Доступ к информации для ней закрыт.

Пока никого не сожрало любопытство, предлагаю переместиться в ближайшую кафешку.

Ди и Лиса бегут впереди нас. На малышках синие джинсы, легкие цветные куртки. Кудрявые светлые волосики разлетаются на ветру. Смотрю в их счастливые затылки и радуюсь жизни.

На улице май. Настроение приподнятое. В принципе весна в самом разгаре, тепло.

В кафе занимаем лучший столик.

Алиса и Диана радостно лопочут, вроде как выбирают блюда из меню.

– Так понимаю, девчушки голодны? – Полинка гладит длинные волосики Алисы. Немного ревную, когда дочь отвечает ей взаимной улыбкой и что-то радостно щебечет.

– Мама обещала пиццу!!– сообщает Лиса новой знакомой. – Я пять дней ждала, – показывает мне маленькую ладошку с аккуратными пальчиками. – Вот, – считает на пальцах.

Так? Что за хваст? Почему дочь доверяет этой вертихвостке – блондинке? Сурово смотрю на дочь, на Полину.

В этот момент приходит эсэсмэс.

«Мария Васильевна, привезли жену мэра с аппендицитом. Не успели прооперировать. Лопнул. Перитонит начался. Приехал ее муж. Орет, что всех уволит. Требует вас».

– Что-то не так? – невпопад спрашивает Полина, и я ловлю себя на том, что она меня бесит. Вроде девушка ни в чем не виновата, но подсознательно понимаю, если она появилась в жизни Мишки, значит, она его заберет у нас.

Отрежет от нас.

С кем я буду общаться?

Я – его любимая родная сестра стану ему не нужна. Эта крашенная займет моё место!

А еще она трется около моей Алисы.

Майя толкает меня в бедро, недовольно фыркает, предупреждая, что я перешла границу дозволенного в общении. Беру себя в руки, оправдываюсь.

– Сегодня две серьезные операции в отделении, я вся на нервах. Так что общайтесь, решайте, что закажем. Я с вами.

Майя встряхивает довольно сиреневой челкой.

– Поболтаем, девчонки?

Само дружелюбие. Сестра тоже начинает подбешивать.

– Мамуль, бургер можно? Сегодня же выходной, – лепечет Алиса, хлопая глазками.

– Детка, в выходной можно всё! – спокойно объясняет дочери, заправляя ее тонкие длинные волосы за ушко.

– Только в выходной, – с грустинкой вздыхает моя драгоценная малышка.

– Вы ограничиваете дочку в еде? – спрашивает Полина.

Ох! Прибила бы! Лучше бы она молчала!

Перевожу взгляд на свою. Вздрагиваю, видя щенячий взгляд сине-карих глаз.

Вина разливается по венам. И снова виновата эта выскочка Андреева.

– У нас режим, Алиса мечтает стать балериной, – сообщает терпеливо Майя.

– И пиццу можно? – спрашивает Алиса, доверчиво с надеждой глядит мне в глаза. Хлопает темными пушистыми ресничками.

Прекрасно знает, что нельзя. Но пользуется ситуацией.

– Милая, это перебор! – бросаю на дочь серьезный взгляд.

В янтарном глазу появляется слеза.

Краем уха слышу, что Андреева заказывает Стефании всё подряд. Не хочу выглядеть на её фоне матерью – извергом!

– Если только с Дианкой поделитесь, – быстро исправляюсь.

Девчушки переглядываются, Ди тут же обнимает сестру, соглашается «голодать» вместе с Лисой.

– Все помыли руки, остались только мы. Алиса, пойдем, помоем ручки, – поднимаясь на ноги. – Лисенок! – беру дочь заботливо за руку.

– Я сама! – мяучит моя, протягивая ручки к раковине.

– Сама-сама, – включаю ей воду. – Мама сейчас вернется, – захожу в кабинку.

– Лиса, ты там? – кричу, быстро оправляя платье. Тревожно что-то на душе. Не слышно, как она шебуршится и хлопающий звук двери напряг мой слух.

Выбегаю. Дочки нет.

Вылетаю в зал, осматриваюсь. За столом ее нет.

Майя и Полина болтают о погоде, детских играх. Диана лопочет со Стефой.

И только моей дочки нигде нет.

Обида и страх захлестывают меня.

– Алиса не выходила? Ее нет в туалете! Я просила подождать около раковины, а когда вышла из кабинки, ее не было!!!

Страх обжигает холодом лопатки. Тело отзывается волной озноб.

– У нас потерялся ребенок! – кричу на весь ресторан. – Кто видел девочку. Ей шесть, блондинка с кудряшками. Одни глаз карий, второй – синий.

Окружающие мотают головами.

– Кто-то же видел?! – ору так громко, что люди прикрывают уши.

И табун мурашек бежит по позвоночнику.

– Может, Лиса выбежала на улицу? – Майка вскакивает, летит к выходу.

– Сидите здесь, – командует Полина перепуганным детям. – Может, Алиса на кухню зашла, решила посмотреть, как готовят ее бургер.

– На улице нет! – Майя возвращается.

– Ее нигде нет… – сообщаю убитым голосом сестре спустя десять минут тщетных поисков.

Губы трясутся от страха у обеих.

Смотрю в янтарные блестящие от слез глаза сестры, и мне хочется провалиться сквозь землю.

В глазах Майи застыл смертельный испуг, губы приоткрыты в немом крике. Беззаботное счастливое выражение лица меняется на застывшую маску, когда она осознает, что я потеряла Алису.

– Не-е-ет!! – стоны вспарывают тишину.

– Вызывайте полицию, немедленно! – приказывает Андреева Полина администратору. – И никому не покидать зал!

***

Мария

– Дернуло же меня связаться с вами, пойти в этот гребаный парк! – цежу зло. – Лучше бы встретились у нас, как обычно. Именно на такой случай в семье Воронцовых есть правило – проводить уикенды только дома, а из дома не выходить без охраны!

– Мария, не надо себя винить, – Андреева пытается успокоить меня.

Но я не слушаю её. Продолжаю плакать, обвиняя себя в неосторожности.

– Для того, чтобы дети не чувствовали себя, как в золотой клетке, был куплен мини-зверинец, построен мини-Диснейленд. Чтобы детей не тянуло на приключения! Но сегодня потянуло на приключения их глупую мать! Не иметь мозгов – законодательством не запрещено, – царапаю руку в кровь.

– Не обвиняй себя, милая, – Майя гладит меня по голове.

– Тётечка Машенька, Любимка моя, Лиса заблудилась, но приедет дядя полицейский и обязательно найдет мою сестренку, – утешает меня зареванная Дианка.

Не выдерживаю, обнимаю Матрешку, прижимаю ее к себе крепко. Господи, какие же они одинаковые с сестренкой, даже тепло и любовь исходят от них в равной мере.

– Спасибо, милая. Утешительница ты моя, – вытираю слезинки с пухлой розовой щечки.

– Лиса найдется, по-другому быть не может, – четко и ясно проговаривает Майя. – Ты достаточно настрадалась, Небеса любят тебя и твою малышку. Нашу, – тут же поправляется Майя. – Они ее не оставят. Клянусь!

Не понимаю, Майя сейчас кого утешает. Себя или меня?

Не обращаем внимания, на пиликающие звуки приходящих эсэмэс на телефон Андреевой Полины.

– Стойте! Нельзя полицию! – вскрикивает Полинка и скользит очумелым взглядом то по экрану, то по нам.

– Что?.. – замечаю, что Полина побледнела как мертвец и дышит тяжело.

– Маша! Только держи себя в руках. Всё обойдётся, – лепечет новоявленная родственница, цепляясь взглядом за Майю, как за спасительную соломку.

– Ваша девочка с разноцветными глазами у меня. Верните мне жену Нину Морозову, тогда отдам девчонку. На раздумье десять минут. Полина, знаете, где меня найти. Время до полуночи. Не вызывайте полицию, сделаете только хуже! – читаю стальным голосом.

Подо мной пол продавливается, и я лечу в бездну.

– Ты виновата! – кричу, хватая Полину за грудки. Трясу её как грушу. – Верни мне дочь!

– Мо… мо.. – Андреева не может выговорить ни слова от страха.

– Маша, пусти ее! – сестра отдирает от меня невесту Миши. – А ты говори нормально! – обращается к ней.

Втроем делаем вдох-выдох.

Тем временем худосочная блондинка берет себя в руки, рассказывает дрожащим голосом:

– Морозов Глеб – клиент моего детективного агентства. Мы спрятали от его побоев жену в нашем социальном центре, чтобы он что-нибудь с ней не сотворил до суда.

– Что-нибудь не сотворил? Моя дочь у маньяка? – едва шевелю губами.

Полина взахлеб рыдает, пока Майя крепко сжимает мою руку. Гляжу на сестру, понимаю, она готова упасть в обморок от страха.

Глажу ее по спине. Моя очередь утешать.

– Что ты натворила!! Из-за твоей гребаной работы может погибнуть невинный ребенок! – шепчу бессильно, позабыв о Диане.

– Тётечка Машенька, с Лисой ничего не случится! – Дианка обнимает меня за ноги, держит крепко-крепко, пытаясь защитить от жестокого мира.

– Значит, так, – беру себя в руки. – Майя, отмени полицию, скажи, что нашли ребенка, бери детей, вызывай охрану, уезжайте домой. Маме ни звука о том, что произошло!

– Ты! – тычу Полину в грудь, – вызывай сюда своего родственника мента и оперов из агентства. Немедленно!

– Миша!! – кричит Полина в трубку.

– Спятила! Не вмешивай в своё дерьмо моего брата! – шиплю на неё, отбирая трубку, сама разговаривает с Мишаней: – Мишенька, мы очень заняты. Чмок-чмок, – выключаю телефон.

– Не надо рассказывать ни Мише, ни маме, ни моему мужу, что я потеряла собственную дочь!!! Сейчас поедем, заберем твою женщину, обменяем на мою дочь. Поняла?! А твой мент пусть решает вопрос с этим мужем отморозком.

– Маш, ты бы помягче с ней, – говорит с досадой Майка, собираясь в дорогу.

– Я буду мягкой, – заверяю сестру, – когда верну Алису.

Через час подъезжаем к метро, где назначена встреча. Чувствую себя пустышкой. Во мне даже эмоций не осталось от переживаний, только в груди адская черная дыра.

– Иди, – выталкиваю Полину из своего джипа.

– Что мне сказать Нине? Что она товар для обмена? – Полину всю трясет.

– Скажи правду, что на кону жизнь шестилетнего ребенка! Исправь ошибку, – молю со слезами на глазах.

Клим Красовский и опера страхуют Полину на улице, она же одна поднимается в квартиру Морозовой.

Минуты тянутся непростительно долго. Перед глазами пролетает жизнь.

Как так вышло, что у жизнерадостной девочки Маши сложилась такая непростая жизнь. В голове не укладывается. Родственники до сих пор не верят, через сколько пришлось пройти и выстоять.

Если бы ни Матвей, ни Майя, ни мама, я бы погибла. Морально.

По щекам стекают ручейки горячих слез. Думаю о Морозовой, которую прячет в социальном центре Андреева. Если бы не Полина, муж бы ее прибил. Жалко женщину. У нее не оказалось ни одного близкого человека, роднее, чем Полина.

Начался обмен. Опера перемещаются. Слежу за удаляющейся сутулой спиной Нины Морозовой.

Сердце колотится так, что отдается неприятными звуками отбойных молотков в висках. Перевожу взгляд на свои ладони, изучаю, чтобы не сойти с ума.

– Алиса! – вскрикиваю, завидев свою малышку, бодро шагающую в направлении дороги.

– Мамуля, дядя Глеб сказал, что всё будет хорошо. Разрешил кушать бургеры столько, сколько я хочу, – моя Мышка протягивает мне пакетик с едой. – Но я его не слушала, не ела. Ты не разрешила, – лопочет Алиса.

– Девочка моя, неделю можешь есть пиццу и бургеры, – всхлипываю, обнимая дочь.

– Клим! – обращаюсь к Красовскому, – отправьте эту тварь в ад!

– Так и поступим!! – обещает мужчина при исполнении.

– Отвезу тебя домой сама, – говорю притихшей Андреевой.

Едем молча. Полина сидит рядышком на пассажирском сидении, Лиса заняла почетное местечко в детском кресле на заднем сидении. В зеркало заднего вида смотрю с обожанием на Кудряшку, вожделенно поглощающей остывший бургер. Старательно вытирает пальчики об волосы и джинсы.

Алиса, так нельзя делать!

Улыбаюсь. Сегодня я не буду делать дочери замечаний.

– Я прощена? – осторожно спрашивает Андреева.

– Без вариантов. Мы же теперь родственницы.

– Завтра распущу агентство и центр, – шепчет едва слышно.

– Не надо. Даже не смей думать такое. Кто-то должен помогать бедным женщинам воевать с неадекватными мужьями!

– Спасибо. Но я сегодня не усну, пока не узнаю, что Нина в безопасности. Мое сердце разрывается от страха. Одна надежда – на людей Клима, – шепчет обеспокоено.

– Всё будет хорошо, – успокаиваю ее. Этот Клим – надежный как скала! Слышала о нем много баек от Михаила. А Стефания пусть погостит у нас, не забирай. Закажу им на завтра праздник. Детям нужно веселье, чтобы забыть сегодняшний кошмар.

Громкий звонок мобильного.

– Мама! – отвечаю поспешно. Тут же глохну от ее криков.

– Где моя Лиса? Мария Васильевна, что-то стряслось. У Майи глаз дергается и плачет без остановки!

– Лиса, ответь бабуле, – включаю на громкую связь.

– Бабусенька, я бургер лопаю, – пищит радостно малышка.

– Материнское сердце не обманешь! Мария! Я троих вырастила, разбираюсь…

– Ма-ма!

– Матвей бы не прилетел из командировки, бросив всё!