Kitobni o'qish: «Как Елена орлицей стала», sahifa 2
– Не ответишь, стало быть?
– Будешь много спрашивать, в лесу оставлю. Добирайся как хочешь.
Вздохнула Елена, закручинилась, ни слова не молвит. Идут так вброд по реке, Ярило на дудочке играет, будто и хорошо всё, будто и не виноват он в долгом пути Еленином. Шли они долго ли, коротко ли, да вышли к избушке, как у Ярилы, да только на земле стоящей. С курьими ножками, с зубами на дверях, с руками на замках. По спине холод пробежал, Елена назад отпрянула, а Ярило её вперёд толкает, в избушку самую.
– Не пойду туда! – зашептала Елена и стала упираться. – Там съедят нас!
– Чего ж ты! Молчи и не смейся, – ответил ей спутник, избушку повернул словами волшебными и Елену внутрь втолкнул.
Глядит она, а не видит ничего: темно, хоть глаз выколи. Почудилось Елене, что заскрипели, закряхтели старые кости, что скорченные пальцы к лицу её потянулись, и от них холодом и смрадом повеяло. Елена отшатнулась – дверь заперта.
– Кого привёл ты, Ярило? Человеком пахнет, – забормотала старуха скрипучим голосом. В шаге от Елены. Закрыла она нос рукой, а второй в Ярилу вцепилась. – Что же это ты привёл его? На обед мне? – засмеялась она, и на Елену повеяло не холодом, а ледяным ветром, смешанным с запахом падали. – Что же молчит? Немой, что ли?
Хочет Елена ответить, что умеет говорить, а со страху и слова молвить не может.
– Ты меня зовёшь так, старая? – сказал Ярило со злобой.
– Что ты! Ошиблась я, видно, Ярилушка. Садись, покушай, с дороги-то устал, – заверещала она и отошла.
Потянул Елену к столу, а та едва дышит и ступает мелкими шажками, боясь оступиться. Задела миску. Та опрокинулась, загромыхала.
– Да есть человек! Чую дух его! – закричала старуха и стала принюхиваться, сопеть. Ещё холоднее стало Елене, вся кровь в жилах застыла.
Дал Ярило слизня какого-то, через силу проглотила Елена, и Яга затихла на минуту.
– Что за дела! – пробормотала она и застучала то ли ногой костяной, то ли ещё чем. – Ну, рассказывай, чего пожаловал?
– Хочу попасть к Горе, что в центре мира стоит. Подскажи, Яга, дорогу, а я тебе гостинец принесу.
– К Горе? Эт ты зря, Ярилушка, там тебе несдобровать. Там Змей сидит огненный, дворец стережёт.
– Знаю, Яга! Знаю. Ты мне дорогу подскажи. Давно я там не был, уж все тропы покрылись муравой, все реки в океаны разлились, все леса разрослись.
– Клубочек мой возьми, он тебе путь покажет, дорогу расчистит.
Повздыхали, да стал Ярило наружу собираться, а Яга ему всё зубы заговаривает, всё посидеть просит, да стучит беспрестанно, будто кругами ходит на ноге костяной. Смекнула тут Елена, что дело нечисто, Яриле о том шепнула, а старуха услыхала!
– Ах ты! Полубог несчастный! Девку приволок! Клубок выпросил! – заверещала старуха, засуетилась, заскрипела, забормотала, запричитала. – Кощея бы, Кощея бы! Он бы вас, негодяев, перебил бы! Вмиг бы! Где ты, поганка? Где?! – задребезжала Яга у лица Елены, толкнула она старуху, дверь наощупь пнула и прыгнула.
– Сто-ой! – кричала Яга, а Елена уж птицей летела, и Ярило с ней рядом, и клубочек перед ними дорогу указывал. Оглянулась Елена, увидала ногу костяную, руку нечеловеческую, нос длиннющий, будто клюв.
Летят они, и Елена никак не нарадуется: Ягу обманули, клубок достали, глядишь, и до Горы скоро доберутся.
– Ярило, отчего я Ягу не видела, а она – меня? Ты ведь видел?
– Сама слышала, как она меня назвала. Вот и думай.
Помрачнел он и вниз опустился, за клубком следуя.
Распростёрлись холмы под ними громадные, стала на один Елена и глядит. Впереди – бесконечная река, слева, у сердца – холмы с ветвистыми тропами, сбегающими вниз, к воде, позади – лес тёмный да роща берёзовая, по правую руку – опять холмы в травах и цветах пахучих. Под ногами – гора, подобная той, что в центре мира, а над головою – небеса. Могучая сила вливается вместе с ветром, вливается глубинная сила рода, ушедшего жить на самое солнце, в тридевятое царство, и вся мощь рода стоит за плечами, плясками стоит да обрядами древними. Да боги, что древнейшие предки, даруют свои блага, и вот уж Елена к небесам поднимается, но не птицею, а человеком.
