Kitobni o'qish: «Украинские сказки»
© 2012 г. Издательство «Седьмая книга». Перевод, составление и редакция.
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Жил-был пес
Жил-был когда-то у крестьянина пес с именем Серко. Жил и однажды состарился. Увидал хозяин, что нечего от пса толку ждать, ну и погнал его однажды утром со двора.
Целый день скитался Серко в поисках пищи, да так и не отыскал ничего. Поздно вечером, устав окончательно, расположился в ближайшем лесочке на пеньке и загоревал – похоже, что ему осталось лишь волком завыть да помирать в одиночестве с голоду.
Внезапно из-за кустов появился волк и спрашивает Серко:
– Отчего это ты здесь по ночам бродишь, а не спишь у себя в будке?
Пёс и говорит:
– Прогнал меня хозяин, братец, вот и брожу.
– Прогнал, значит? Ну, не печалься, – отвечал волк. – Хочешь, помогу тебе обратно к хозяину вернуться?
Серко отвечает:
– Помоги, голубчик, а я уж отблагодарю как смогу.
Волк говорит:
– Ну, слушай: завтра утром, когда выйдут хозяин с хозяйкой жать, и оставит жена своего дитя под копной, ты в это время рядом похаживай, дабы знать мне, где оно; ухвачу я ребёнка, а ты отымать примешься, на что я «испугаюсь» и брошу его.
Вот назавтра вышли хозяин да жена его в поле. Хозяйка положила ребёночка под копной, и стала жать возле мужа. Смотрит – вдруг, откуда ни возьмись волк, бежит по житу, хватает дитя и уносит в поле. Закричала она, заголосила, а потом видит – Серко бежит.
Погнался пёс за волком, догнал его, кое-как, «отбил» дитя и доставил хозяину в целости и сохранности. Подобрел тогда хозяин к выгнанному им псу, вынул из торбы кусок хлеба да сала и промолвил:
– На, Серко, угощайся – за то, что не позволил волку ребёнком угоститься!
Вот вечером, уж ехали с поля, взяли и Серко с собой. Как домой вернулись, хозяин сказал:
– Навари-ка, хозяйка, галушек из гречки, салом приправленных, да побольше!
Как только они были сварены, усадил хозяин своего Серко за стол и сам рядом сел, приговаривая:
– Подавай, жинка, галушки, станем ужинать.
Хозяйка наложила. Накладывает он и Серку в тарелку, угодить старается, чтоб пёс ненароком не обжегся горячим!
А пёс думает: «Ловко все получилось! Нужно будет братца-волка отблагодарить за его услугу».
Зажил Серко по-старому на хозяйских харчях, а тут хозяин решил дочку замуж выдать. Пошёл Серко в лес, отыскал там волка и говорит ему:
– Заходи братец, в воскресенье на огород хозяйский, впущу я тебя в нашу хату: отблагодарить хочу за услугу.
Волк дождался дня назначенного, пришел на место, о котором Серко говорил. Тогда-то как раз хозяин и справлял дочкину свадьбу. Серко открыл волку, завел его в жилище незаметно, наказал ему тихо под столом сидеть. Схватил пёс со стола бутылку с горилкой, здоровый кусок мяса и кинул под стол; порывались гости за это собаку побить. Но хозяин заступился:
– Не трогайте пса моего: Серко мне так услужил, что я ему буду до конца жизни добром отплачивать.
Хватает Серко всё лучшее, что на столе подано, передает незаметно волку. Накормил да напоил волка так, что тот не сдержался и сказал:
– Сейчас спою!
А Серко переживает:
– Не надо братец: беда случится! Возьми лучше ещё бутылку горилки от меня, но только сиди молча.
Выпил волк бутылку горилки и говорит:
– Всё, теперь уж точно спою!
И как завыл под столом!
А как услышали люди волка в хате, сразу паника поднялась. Кто кинулся из хаты, кто – волка лупить. И Серко залаял да зарычал «страшно», да и на волка «навалился», как будто задушить задумал. Хозяин кричит:
– Не смейте волка бить, не то и Серко случайно убьете! Мой пёс и сам с ним справится!
Тут изобразили Серко и волк жестокую «схватку», в этой заварушке «выгнал» пёс друга своего из хаты, после чего и сам за ним «погнался».
А когда они были уже далеко от хаты, Серко говорит волку:
– Ну, услужил ты мне, братец, ну и я тебе добром отблагодарил.
На том и распрощались.
Холод, голод и засуха
Жил-был однажды на свете царь, и была у него дочка, к которой никто не мог подступиться.
И тут объявился один принц с дальних земель. Пустился принц в дорогу, вышел, шёл-шёл, смотрит – а на пути человек лежит. Господи! При таком жарком солнце он укутался в тулуп и вопит о том, что замерз.
– Ты кто такой будешь, человече?
– Я – Холод.
– А не хотел бы ты, Холод, ко мне наняться?
– Чего ж нет, можно.
– Ну, пойдём.
– Ладно!
Вот и пошли вдвоём. Идут, они идут, смотрят – лежит на дороге ещё один, рядом хлебов множество, а он кричит, что с голоду умирает. Спрашивает принц его:
– Ты кто такой, добрый человек?
– Я Голод.
– А не хотел бы ты, Голод, ко мне наняться?
– Чего ж нет, наймусь.
Вот уже стало у принца двое. Продолжают они путь уже втроем. Тут человек у самой реки лежит и кричит:
– Не позвольте, люди добрые, помереть от жажды!
– А ты кем будешь, добрый человек?
– Я – Засуха.
– А что ж ты кричишь, когда у самой реки лежишь?
Засуха и отвечает:
– Эх-эх! Просто мне этого мало: могу всю реку враз выпить, и то бы мало было.
Отвечает принц:
– Нанимайся ко мне, вместе веселее будет!
– Наймусь.
Вот и стало у него трое. Пошли дальше, идут и идут; приходят, наконец, в далёкую землю, тот царь правит.
Доложили царю, что прибыли, мол, такие-то, такие-то, какой-то принц за принцессой. Отвечал царь:
– Ладно, позовите-ка его сюда.
Позвали принца туда; стал царь его угощать, Понял, что это принц и спрашивает:
– Ты зачем пожаловал?
– Я, кавалер, прибыл принцессу сватать.
Царь ему на это отвечал:
– Ну что ж, отдам я тебе принцессу, если выполнишь три задания, что дам тебе. Берешься за это?
– Берусь.
– Но если не выполнишь, то смертью наказан будешь.
– А ежели, – говорит, – выполню, чем тогда со мной расплатишься?
– Сможешь взять тогда мою принцессу в жены.
Погостил принц, как полагалось, после чего царь велел своим слугам, зарезать для принца к обеду сто быков. Слуги быстро выполнили всё, и обед сварили, триста здоровых хлебов напекли, сто кадушек воды принесли. Когда всё было готово, позвали принца:
– Ну, иди, коли все это в обед съешь, принцессу царскую получишь.
Принц и спрашивает царя:
– Все ли у них готово и все ли у них в порядке?
Отвечал царь, что готово. Принц пошел к столам накрытым, стоит, смотрит пригорюнившись, спрашивает у Голода:
– Как же нам быть, кто же съест всё это добро?
– Хе! хе! Да мне такого и на один обед мало, здесь и облизнуться-то нечем.
И как принялся Голод есть, как набросился на еду, все до крошки подобрал и кричит, чтоб еще подавали. Послали к царю.
– Пресветлейший монарх! Так уплелось, так поелось, что только косточки остались, и кричат, ещё требуют.
– Дайте ему кадушки с водой, коли выпьет все, пускай забирает принцессу мою.
Снова пригорюнился принц.
– Оставь, не тужи, – отвечал ему Засуха, – я как стану сушить, враз обручи поспадают, осушу всё и всё выпью!
Осушил, одну за одной, все кадушки, да еще и кричит слугам царским:
– Подавайте воды, от жажды пропадаю!
Послали к царю.
– Царь, принц все сто кадушек воды высушил, что прямо обручи поспадали: настолько высохли.
Молвит царь:
– Если эту воду выпил, значит и всю из моря выпьет! – И отвечает своим слугам: – Имеется у меня печь железная, так разожгите ее докрасна, чтобы повсюду искры сыпались, пусть там ночуют, вот и сгорят дотла.
Посмотрел принц, где ему ночевать придется, ещё больше опечалился.
– Ну что ж, – говорит он слугам своим, – теперь-то нам точно конец!
А слуги царские стоят, улыбаются принцу:
– Здесь вам постель застелена, ложитесь да засыпайте, господа хорошие.
Стоит принц, смотрит печально на печь, где ему, похоже сгореть придется, а Холод стоит, улыбается, говорит принцу:
– Не тужи, принц, не печалься, я так морозом по этой печурке ударю, что придется всем нам еще укрываться и укутываться, чтобы не замёрзнуть ночью.
Напустил Холод морозу в печь, да так, что всю ее инеем покрыло. Забрались все вчетвером в печь и давай орать:
– Спасите!! Не позвольте замерзнуть и погибнуть!
Тут уж царь по-настоящему испугался, понял он, что поделать ничего не сможет, ведь условлено было, что если принц выполнит три задания, то возьмёт принцессу в жены.
Говорит царь принцу:
– Принц! Победил ты, получай принцессу в жены, но если сделаешь мне ещё одну работу для меня, то получишь в придачу еще всё моё царство.
Принц спрашивает:
– А что же за работа?
Царь говорит:
– Имеется у меня замок, да такой, что никто не может переночевать в нём, – вот если сумеешь три ночи провести там, то я тебе все своё царство отпишу.
– Ну что ж, согласен, – отвечал принц.
Условились принц с царём насчет царства, и повёл его царь замок показать, в котором принцу три ночи предстоит ночевать. А в том замке – сто заклятых чертей обитало, и каждую полночь являются все они и начинают играть и плясать до рассвета. Отправился принц со своими слугами под вечер к замку с чертями, взял с собой четыре свечки и четыре колпачка. Заходят они в замок, зажигают свечи и сразу накрывают их колпачками, чтобы не погасли.
В полночь задрожала земля под замком от страшного грохота. Смотрят они в окна, а там такая компания чертей идет, что замок сам ходуном ходит, будто на воде, – и все черти еще играют и пляшут. Заходят черти в замок, а там принц со слугами своими сидит за столом, смотрит на них. Спрашивают его черти:
– Ты кто такой, и зачем в наш в замок пожаловал?
Отвечал им принц:
– Хочу из этого замка построить другой дворец, так что вам тут теперь нечего делать.
Тут Холод как ударил морозом, что все черти залязгали зубами. Начали приглашать черти принца на танцы и на ужин, только тот ничего не хочет: сидит только перед свечкой, а Холод ходит да морозом веет так, что и стоять невыносимо. Говорят тогда черти:
– Пресветлейший принц! Чего ты от нас ни потребовал бы, мы все выполним, только не нужно гнать нас из этого замка.
– Всё, теперь уж вам ничего не поможет. Всех вас чертей уничтожить намерен!
Тут как набросятся на него все сто чертей, а принц вместе с Засухой и Голодом стал рубить их и крушить – половина лишь осталась. А когда петухи первые пропели, тут они и исчезли.
На следующую ночь явилось чертей еще больше, чем раньше, все опять шумно играют, орут и поют страшно. А был среди тех чертей один хромой черт, и дал он принцу трость волшебную.
– Бери ее, принц, но меня не бей, они все надо мной издеваться любят, потому что в подчиненье я, но ты, только этой тростью ударишь, сразу каждый из них тебе покорится.
Взял принц трость и сидит на чертей смотрит.
А чертей все прибывает, налезло столько, что во всём замке не протолкнуться, – и все собрались принца убить.
Как схватил принц волшебную трость, да как стал бить чертей, как начал лупить их: уж так отделал их, что и вовсе никого бить не осталось, всем следовало ему покориться. Заорали черти:
– Пресветлейший принц! Чего ты от нас ни потребовал бы, мы всё для тебя выполним, только не отнимай у нас замок!
– Нет уж, вам теперь ничего не сможет помочь, мне следует его отобрать и другой дворец построить!
Погасла одна свечка, принц снял колпачок и с другой – только две свечи осталось; окружают принца черти, а хромой черт шепчет ему:
– Пресветлейший принц! Я смогу помочь тебе, ты только не бей меня; что хочешь, для тебя исполню, не бойся, ничего тебе не сделаю, зато ты всех чертей сможешь из замка прогнать.
Пришёл принц со своими слугами третью ночь в замке коротать; в полночь опять явилась толпа чертей, да еще, пуще прежней, лишь только прибыли, уселись на крыше, галдят, никак не могут договориться. Снова заходит к принцу хромой черт, подает принцу грозный арапник: ежели кого им ударить, то рассечешь надвое.
Вслед за хромым чертом явились и остальные черти, молвят принцу:
– Принц, отдадим мы тебе что угодно – и серебро, и золото, и бриллианты, только покинь ты наш замок; поговаривают, за морем красным живет принцесса, да такая прекрасная, что весь мир обойдешь, а такой красавицы и не сыщешь нигде; если желаешь, тебе мы её принесем.
Принц дал согласие на это:
– Но вас оставлю в покое только в случае, если она полюбится мне: моя мне не по нраву.
Взяли черти принцессу и, как было обещано, доставили ее в замок. А у принцессы той златы волосы и златы ступни, а глаза жемчугом сияют, когда плакать хочет. Принц настолько утешился и обрадовался, что сказал чертям:
– Коли мне так угодили, то может, теперь, и уступаю замок вам.
И снова заговорил с ним хромой:
– Послушай, принц, имеется здесь еще такой палаш волшебный, что может столько войска порубить, сколько можешь глазом окинуть; ты не должен уходить из замка, пока они этот палаш тебе не отдадут.
И когда сошлись черти, принц говорит им:
– Уступлю вам этот замок, только отдайте мне спрятанный здесь палаш.
Черти отказались отдать принцу волшебный палаш; тогда стал он их всех арапником бить. И сказал опять хромой черт:
– Когда они слабеют, то идут получать силу у волшебной кадки с сильной водой, и тогда нет их в мире сильней: весь мир могут одолеть.
Показал хромой черт принцу, где в замке волшебная кадка с сильной водой хранится, попил принц из нее один раз – сделался сильнее, второй раз – еще сильней, а в третий раз – сильнее всех. Говорит ему хромой черт:
– Ещё такая вода здесь есть, что как захочешь себе солдата, то просто брызни позади, и он появится. Ну, принц, вот я и сделал всё против тех, кто надо мной издевался.
Начал принц возле кадки волшебной водой брызгать – столько себе солдат наделал, что и не было конца им видно. И всё оружие для боя нужное в замке имелось.
Окружил принц войском своим замок, и недолго думая, стал бить чертей – всех прогнал, только хромого оставил. И сказал ему хромой черт:
– Ну, а коли, вдруг однажды погибнешь ты, я приду на помощь тебе и оживлю тебя.
И стал писать принц царю, чтобы завтра в седьмом часу готовился к бою.
«Во дурак-то! – думает про себя царь. – Чего он мне сотворит? У меня целое войско, а он в замке с чертями, и никто знает, выйдет ли он живым вообще оттуда!» – И ответил царь, что может с ним сейчас же сражаться.
Выходит царь в назначенное время на поле, куда принц велел, со всем своим войском. Является и принц, а с ним кадочка воды волшебной, начал он брызгать водичкой из нее, и посыпалось на поле битвы войско, и не было ему ни конца, ни краю. Увидав такое войско, царь испугался, ведь каждый воин принца был в красном мундире, похожем, знаете, на кармазин. Стало наступать войско принца, а принц еще и сам палашом да арапником волшебными помахивает, войско царское крошит, и вскоре царь был окружен. Говорит ему принц: «Трижды, в трёх местах, пытался ты, царь, жизни меня лишить, когда я тебя – только раз». Не пожелал принц брать его принцессу, а забрал себе царство и остался в том заколдованном замке жить с принцессой своей златовлаской и царством править.
Парубок и сундук-самолёт
Жили-были два парубка: один ткач, другой столяр, посватались они к одной дивчине. Как-то раз говорит им дивчина:
– За обоих я пойти не могу, – и сказала столяру: – Ты сделаешь мне сундук, чтобы в воздухе летал, а ткач пусть выткет сорочку, да такую, чтобы цельной была вся (какими чулки вяжутся).
Промолвила это дивчина, парубки и ушли.
Пришел ткач домой и думает, как бы ему заказанную сорочку сделать. И припомнил он, как делаются евреями цельные чулки, выполнил такую фигуру себе из дерева и сплел сорочку.
А столяр выполнил сундук, кузнец ему его оковал; ежели влезть внутрь и покрутить специальные ручки, так он сам и полетит по воздуху. Парубки принесли свои дары, дивчине очень понравились. Поглядела она на сорочку, увидала, что она цельная, подумала, и согласилась за ткача замуж пойти.
Потом, посмотрела на сундук, не зная, полетит ли по воздуху.
Столяр твердит ткачу:
– Полезай ты!
А ткач столяру:
– Нет уж, ты полезай-ка!
Ни один, ни другой не хотят залезать в сундук. Ткач – глупый, взял да и влез, покрутил внутри ручку и поднялся над землёй на целую тысячу аршин. А назад к дивчине вовсе не вернулся. Когда улетел он, она и вышла за столяра.
А ткач летел всю неделю и приземлился, в конце концов, на скирду сена. Как вечер пришёл, увидал он свет, недалеко лежавшего города, покрутил еще ручку и полетел прямо на огни. Это оказался дворец, где жил король и его настолько прекрасная дочка, что король каждую ночь подальше от беды уводил принцессу на самый верхний этаж дворца.
Вот как подлетел ткач в сундуке к окну, стучится, а она спрашивает:
– Это кто такой?
– Святой Петр, прислан богом тебе для утех.
Поговорил ткач с девушкой и улетел. А на следующий вечер снова прилетел к окошку. Ещё на другой вечер принцесса всё как следует приготовила: напоила Петро и накормила. Напился он, наелся, и спросил, не позволит ли ему отец на девушке жениться, потом и улетел.
Когда подошло утро, король спросил дочь:
– Отчего ты так весела? Не посещал ли кто тебя ночью?
А она говорит:
– Приходил ко мне святой Петро, спрашивался, не дозволит ли отец замуж за него пойти.
Отец девушке отвечает:
– Как могу я выдать дочь за него, когда она с сыном соседнего короля уже обручена? Если разрешу ему жениться на тебе, соседний король сразу же станет со мной воевать. Спроси Петро на следующую ночь, в силах ли он оказать совет мне и подмогу, коли женится? Ведь я, послабее того короля.
Вот когда прилетел ткач ночью; принцесса рассказала ему о вопросе батьковом, а он говорит:
– Хорошо, я смогу и посоветовать и помощь оказать.
И выдаёт тогда король свою дочь замуж за Петро.
Когда узнал король соседнего королевства, что принцесса уже отдана замуж, сразу начал войну.
Собрались уже оба короля воевать, а тот другой посильней был, войска гораздо больше имел, чем этот; когда король и молвит зятю:
– Ну, зять, что же теперь делать?
– Не бояться, – говорит Петро, – тату, выходить воевать.
А сам Петро дома остался, подогрел большие котлы с горячей водой и маслом, после вылетел на противника. И когда начал Петро поливать сверху горячей водой с горячим маслом тогда король признал:
– Видать, правда, что это святой Петр: с неба нас карает.
Так был заключён мир и прекращена война.
Но через некоторое время король соседний говорит:
– Чего ж я должен такому дурню уступить?
И начал новую войну.
Король стал спрашивать зятя:
– Ну, зять, что теперь посоветуешь делать?
Петро и отвечает:
– Снова выходите на войну, я помогу.
Вышли короли воевать, когда Петро наполнил сундук горящими углями и вылетел на противника. И как стал с неба жаром посыпать, так поспешили соседи мир заключать. Сказали они:
– Видать, правда: это святой Петро!
Снова прекратили войну. Прошло около полугода, тут тот король, что посильней, снова говорит:
– Нет, все-таки эдакому дурню, уступать не буду.
И снова пишет, что придёт с войной. Петро ж, как узнал о письме, очень пригорюнился, потому как прилетев с войны домой, оставил он в сундуке здоровый кусок угля, и от него крылья, на которых Петро летал, сгорели. Когда вышли короли на войну, сказал Петро достать ему коня, но без седла и без уздечки. Сел на коня и наказал связать свои ноги снизу под животом коня, выехал в поле, готовясь, что конь там его убьет, – ведь нечем теперь в третьей войне защищаться. Гонялся конь с Петро по полю, и захотел Петро добраться до леса. Так думал: «Как только конь будет бежать мимо дерева, я схвачусь за него руками, а ноги мои привязаны к лошади будут, тогда она меня и разорвет».
А конь стал скакать прямиком на войну, а в лес не побежал. Мчался конь мимо поля, а на дороге стояло старое распятие; когда конь скакал мимо него, Петро ухватился за распятие руками, надеясь, что уж теперь смерть ему точно будет. А распятие внизу подгнило и отломилось, и ринулся Петро с ним. И стал крушить противника распятием – крестом в один бок, основанием – в другой. Так пролетел несколько раз он по рядам противника да и перебил большую часть войска. Увидал неприятель, что дело нешуточное, и поспешил мир заключать, так как закончились солдаты, кем теперь воевать-то. И сказал соседний король:
– Это мне дурню, знак: зять у соседа на самом деле святой Петр; три раза с ним начинал я воевать в надежде победить, но не смог, ведь меня он с самого неба карал.
После всего этого остался бедняк принцем у короля жить.
Вот и всё…
Мужик болтанский, богатырь басурманский
Жил мужичок один убогий, и снял он четверть под озимые. Когда подошло время рожь сеять, батраки заговорили: один – пять рублей подавай, а другой – четверть горилки покупай. Мужик подумал, подумал, да и раздумал.
– Что ж, – сказал, – пять рублей я отдам либо четвертину куплю… Нет уж, дорого будет. – Отправился он на ярмарку, да и сторговал себе кобылу, отдав три золотых за нее и ещё десять грошей.
Когда купил он эту кобылку, то смастерил соху и отправился пахать. А четверть его у самого леса была. Только стал он пахать, начали на кобылу комары с оводами наседать: за бока кусать, пахать не давать; тут мужик лошадь накрыл рядном, но поднялся ветер и рядно скинул. Ухватил мужичок его, ударил по коню и прибил тридцать оводов и не счесть сколько комаров. Остановился он, глядит и думает: «Что ж мне теперь печалиться, я и сам стал такой богатырь, что с одного лишь маху тридцать богатырей прихлопнул, а мелкой силе вообще счету нет». Вот и решил он в себе: «Отправлюсь-ка я странствовать по миру, сидеть на печи дома и сверчков слушать наскучило». Заложив топор за пояс, накинул он рядно на свою кобылку, сел и уехал. Вот мужичок и едет себе, подъехал к распутью, а там столб стоит. Подумал он, подумал, слез с лошади, к столбу подошел и написал табличку (мужичок грамотным был). А написал, значит, вот такое: «Проезжал мимо мужик болтанский, богатырь басурманский – с одного маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет», – и дальше себе отправился.
Тут бежит Бова Королевич, наехал на столб тот, глядит на табличку и думает: «Что ж это такое? Проезжал мимо мужик болтанский, богатырь басурманский – с одного маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет. Нет сильнее никого на свете против нас троих богатырей, меня, Яруслана Лазаревича да Ильи Муромца, а тут вот видишь, и посильней нашелся». Вот и стал он по той дороге гнать. Гнался, гнался он, смотрит – скачет какой-то мужичок, да на такой кобылке, что одна лишь шкура болтается, и косточки гнутся. Говорит тогда Бова Королевич:
– Здорово, мужичок!
Тот и отвечал:
– Здорово!
– А это не ты ли, – говорит, – мужик болтанский, богатырь басурманский, что с одного маху сразу тридцать богатырей положил, а мелкой силе вовсе счету нет?
Мужичок отвечал:
– Я.
– Тогда не гневайся на меня, что мужичком кликал.
– А ты кто таков? – спросил мужичок.
– Бова Королевич.
– Тогда становись рядом, вместе поедем.
Теперь бежал Яруслан Лазаревич, глядь на тот столб и молвит:
– Что ж оно такое? Не сыщешь сильнее против нас двоих, а получается, этот посильнее будет, одного маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет.
Как прочитал он надпись и давай гнать лошадь, потом догнал.
– Здорово, – сказал, – Бова Королевич! Что это ты с мужичком рядом едешь?
Тот и отвечал:
– Молчи!
Тут Яруслан догадался и спросил мужичка:
– А не ты ли, – спрашивает, – будешь мужик болтанский, богатырь басурманский, что с одного маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет?
Тот и отвечал:
– Я буду.
– Тогда не злитесь, что мужичком называл.
– А ты кто таков? – спросил мужичок.
– Яруслан Лазаревич я.
– Тогда вставай в ряд, у правой руки, поедешь!
И поехали они.
Бежал и Илья Муромец, и прочитал на столбе.
– Господи, – молвил, – нет ведь сильнее никого против меня, а этот вот посильней будет – с одного-то маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет.
И как стал коня гнать, догнал богатырей.
– Чего это вы, – спросил, – с мужичком идёте? А те отвечали:
– Тихо, Илья, лучше помалкивай!
Тогда и он догадался, спросил мужичка:
– А это не ты ли мужик болтанский, богатырь басурманский, что с одного маху сразу тридцать богатырей положил, и мелкой силе вовсе счету нет?
И тот отвечал:
– Я.
– Тогда прощения просим, что мужичком называл.
– А ты кто? – спросил мужичок.
– Илья Муромец, сильнее всех богатырей в мире.
– Тогда становись в середину!
Вот поехали. И решили теперь три богатыря отправиться в Дикие степи, где живёт такая царевна, что кто доедет до неё, тот и замуж возьмет. Ехали они, ехали, приехали в Дикое поле, поставили три куреня с тремя флагами. Мужичок снял с лошади рядно, пустил пастись коня, сам рядном накрылся и спать прилёг.
Поглядела царевна в трубу подзорную, говорит князьям своим:
– В степи мои едут три богатыря, подняли три флага. Отправьте, – говорит своим князьям, – шесть богатырей, шестерых зверей, и мелкой силе чтоб и вовсе счету не было, и пусть они тех богатырей разобьют, ну а мне головы привезут напоказ.
Князья мгновенно войско нарядили и в степь отрядили.
Бова Королевич глянул в трубу и сказал товарищам:
– Что ж делать? Выступило против нас шесть богатырей, шестеро зверей, а мелкую силу и вовсе не счесть!
Товарищи отвечали:
– Спросим-ка у мужика.
Пришёл Бова Королевич к нашему мужичку и просит:
– Мужик болтанский, богатырь басурманский, дайте совет нам: едут против нас шесть богатырей, шестеро зверей, а мелкую силу и вовсе не счесть, что ж нам теперь делать?
– Ты, – отвечал мужичок, – богатырь славный, Бова Королевич, садись-ка на свою лошадь и отправляйся им навстречу. Шестерых богатырей, как шесть оводов, разобьешь, а всю мелкую силу твоя лошадь потопчет.
Вот сел на коня своего Бова Королевич, поскакал и стал биться: шестерых богатырей и шестерых зверей побил, и всю мелкую силу конём потоптал, лишь одного оставил, чтоб записку написать и царевне весточку подать. Тогда выпустила царевна на них девять богатырей, девятерых зверей, а мелкую силу и вовсе не счесть.
Яруслан Лазаревич посмотрел в подзорную трубу и сказал:
– А что ж будем делать: девять богатырей выступили против нас да девять зверей, и мелкой силе вовсе счету нет?
Товарищи и говорили:
– Иди да у мужичка спрашивай!
Прибыл Яруслан Лазаревич к мужичку спрашивать:
– Мужик болтанский, богатырь басурманский, дайте совет нам: против нас девять богатырей выступили да девять зверей, а мелкой силе и счету нет, что ж нам делать?
– Ты, Яруслан Лазаревич, – отвечал мужичок, – богатырь славный, усаживайся на коня своего и отправляйся им навстречу. Прибьёшь ты девять богатырей, будто девять оводов, а лошадь твоя мелкую силу потопчет.
Садился на свою лошадь Яруслан Лазаревич, поскакал и стал биться: девять богатырей да девять зверей разбил, и мелкую силу конь растоптал, лишь одного только оставил, чтоб с вестями к царевне послать. Вот тогда царевна на них двенадцать богатырей выпустила да двенадцать зверей, и мелкой силе счету не было.
Посмотрел в трубу Илья Муромец и спрашивает:
– Что ж будем делать: против нас двенадцать богатырей выступили да двенадцать зверей, и мелкую силу не сосчитать?
Товарищи и отвечали:
– Иди-ка ты у мужичка спроси.
Приходит Илья Муромец и вопрос задаёт мужичку:
– Мужик болтанский, богатырь басурманский, дайте нам совет: против нас двенадцать богатырей выступили да двенадцать зверей, и мелкую силу не сосчитать, что ж нам делать?
– Ты, Илья Муромец, богатырь славный, – говорит мужичок, – садись-ка на коня и поезжай навстречу им: двенадцать богатырей прибьёшь да и двенадцать зверей побьёшь, словно двенадцать оводов, когда мелкую силу твоя лошадка растопчет.
Сел Илья Муромец на коня, поскакал. Вот стал он со всеми богатырями биться: двенадцать богатырей разбил да двенадцать зверей, а мелкую силу конём потоптал, одного только оставил, чтобы можно было записку написать да царевне весточку послать.
Увидала царевна, что дело не пустяшное, позвала к себе своих милых князей и говорила:
– Что же нам делать: трое богатырей разбили всех наших богатырей да всех зверей, и побитой мелкой силе счёту нет?
А князья и отвечали:
– Давайте выпустим на богатырей двенадцатиглавого змея, который сидит прикованный на двенадцати цепях; если и он их не одолеет, станем мы их, словно гостей, принимать.
Порешили и расковали двенадцатиглавого змея. Летел змей, так земля и дрожала, звери в лес прятались, а мелкие птицы вообще за море улетали.
А Илья Муромец поднялся рано, посмотрел в подзорную трубу и молвил товарищам:
– Плохо дело, товарищи, на нас летит двенадцатиглавый змей, вся земля под ним дрожит, звери в лес прячутся, а мелкие птицы за море улетают.
– Ну что, – говорят, – пойдемте, богатыри, к мужичку.
Вот прибыли к мужичку такое сказать:
– Мужик болтанский, богатырь басурманский, мы уж отбыли своё, сейчас твой черед пришел: теперь на нас летит двенадцатиглавый змей, иди справляйся теперь и ты с ним.
Мужик поднимается и думает: «Ну вот, пришёл конец моему лыцарству! Постранствовал я маленько по миру, людей повстречал, а теперь придётся живьем змею отдаться, тут вот, пожалуй, не выкрутиться». Тогда он стал, ряднышком своего коня прикрыл, заткнул топор за пояс, оседлал и поехал. Богатыри и кричат ему:
– Взяли бы вы коня у кого-то из нас, ведь ваш еле дышит, наверно, и до змея не доскачет.
– Не стоит, – говорил, – вашим коням меня не выдержать.
Дернул после за недоуздок и поковылял. Вот подъехал он к змею.
А змей на него летит, аж земля дрожит, звери в лес прячутся, мелкие птицы за море летят… А мужичок-то внимания не обращает, дёргает за недоуздок лошадь, она помаленьку и ковыляет. Посмотрел змей на такого лыцаря, останавливается и стоит.
– Это что ж это такое, никак насмешка надо мной?
– Точно! – мужичок отвечал.
Спрыгивает с коня, топор вытаскивает из-за пояса и ударяет зверя по его голове, да так, что катится голова эта, следом по второй – и та падает.
Увидали тогда три богатыря, как мужик болтанский, богатырь басурманский, змея-то разбивает, да и славу отнимает, оседлали коней и пустились на змея с обеих сторон, а третий за хвост ухватился – разбили его, порубили его, на огне сожгли, а пепел по воздуху пустили.
– Вот теперь, – сказал мужичок, – можем мы и к царевне ехать свататься; нехорошо только, что богатыри вы завистливые: я намеревался змея топором своим порубить, что ж вы не дали; зачем же вы в чужой черед в Дикую степь выступили?
Тут крикнул на них старший, Илья Муромец, говорил:
– Ну что ж, прощенья надо просить, славный мужичок болтанский, богатырь басурманский, старшиной будете теперь над нами: можете идти с царевной повенчаться и себе царство забирать, а коли нет, то поедем по свету силушку свою людям показывать.
