Kitobni o'qish: «Романтика космоимперии. Обыкновенные судьбы»

Mualliflar jamoasi

Shrift:

Карта Империи Объединённых территорий

Ярко освещённое пространство зала ожидания главного космопорта на орбите Ритали, практически пустое из-за отсутствия пассажиров, просматривается идеально. За прозрачными стенами, где швартуются корабли, круизный лайнер «Долити» медленно и важно отдаляется от гибкого рукава-шлюза, а я нервно и сердито кусаю губы. Не успела! Мне пары минут не хватило, чтобы с последней волной туристов попасть на корабль.

И теперь, забившись в тесное пространство между каркасом лестницы и стеной, я лихорадочно ищу новый путь спасения.

Купить билет и ждать следующего лайнера? Но согласно расписанию полётов он только через сутки здесь появится. Значит, не вариант. Времени катастрофически мало, меня вычислят намного раньше.

От оглушающего топота где-то наверху сильнее вжимаю голову в плечи, а заглянув в щель между ступенями, стараюсь максимально слиться со спасительной темнотой. Ведь рядом оказываются те, от кого я до недавних пор успешно скрывалась.

– Засекли? – раздаётся уверенный, привыкший отдавать приказы голос.

– Нет, но за пределы станции ей не выбраться: выходы заблокированы, посты расставлены. На лайнер она вряд ли проскочила, но мы на всякий случай предупредили их службу безопасности. Если её найдут там, то нам сообщат.

– Отлично. Контроля не ослаблять.

Голоса постепенно стихают, а я в отчаянии пару раз прикладываюсь головой об стену. Дихол! Вот и как выбираться?

Почти без надежды осматриваюсь, убеждаясь – притвориться беспечной опоздавшей пассажиркой не получится. Как слиться с толпой, которой нет? Сейчас в зале безопасников больше, чем посетителей. И все они знают меня в лицо… Изменить внешность не получится, переодеться не во что. Да и навыков спецагента у меня нет. Я ведь журналист, а не шпионка.

Делаю единственное, что могу в этой ситуации: сняв тонкую вязаную кофточку и туго скрутив волосы, прячу компрометирующие меня прядки под импровизированный головной убор. Мода разная бывает…

Но что дальше? Что делать дальше?!

Вновь осмотрев зал, цепляюсь взглядом за империанина, приближающегося к моему убежищу. Высокий тёмно-русый шатен, расовую принадлежность которого сразу и не определишь, одетый в коричневую кожаную униформу экипажа транспортного судна, идёт неторопливо, больше присматриваясь к тому, что держит в руках, нежели к окружающему миру. А несёт он приоткрытую канистру с чем-то резко пахнущим – вон как морщится и смотрит на содержимое с подозрением.

Что же у него там?! На мгновение вспыхнувшее профессиональное любопытство подавляет даже чувство опасности. Впрочем, подсознание куда быстрее находит решение, и я, не рассуждая, бросаюсь вперёд.

Секунда, удар, запоздалое негодующее восклицание мужчины, моё потрясённое «ай», руки, пытающиеся поймать выскальзывающую ёмкость…

– Вы… вы… – я, задыхаясь, смотрю на себя, перепачканную в какой-то гадости. – Вы что наделали?!

– Я? – теряется от моего напора неизвестный, но тут же замолкает, потому что спорить с рыдающей навзрыд женщиной, к тому же намертво вцепившейся в его руку, он явно не умеет. Лишь беспомощно бормочет что-то невразумительное. Видимо, в попытках успокоить меня или себя.

И всё же в итоге делает то, на что я надеялась, – сняв куртку, набрасывает мне на плечи и, приобняв, потому как от волнения меня ноги не держат, ведёт в неизвестном направлении.

Молодец, соображает, что афишировать происшествие – не вариант. Проще договориться с пострадавшей в частном порядке, чем впутывать местную службу обеспечения комфорта пассажиров. Наверняка жалоба плаксивой фиссы сказалась бы на его репутации и благосостоянии.

Я же, уткнувшись носом в плечо спасителя, продолжаю самозабвенно рыдать, краем глаза наблюдая за дорогой. Мысленно хихикаю, когда мы проходим мимо охраняющих выход безопасников, которые точно не ожидают увидеть объект своих поисков в роли излишне эмоциональной любовницы, провожающей своего мужчину в путь. Но и в коридоре спектакль не прекращаю – здесь моих преследователей тоже хватает…

Кстати, а куда он меня ведёт?

Оказалось, в место, которое не устраивает меня категорически, и потому приходится истерику усилить. «Ужасно! Эту дрянь не оттереть! Вещи на выброс! Какой такой “туалет и стирка”? Я что, голая и мокрая оттуда выйду! Это неприлично!»

И в обморок. А что? Переволновалась, имею право. Да и терять мне особо нечего. Шанс-то, по сути, единственный. Ну а то, что не слишком удобно быть перекинутой через плечо, потому как другой рукой мужчина держит, вероятно, ценную канистру, – перетерплю. И на любопытно удивлённое восклицание «Хафит, ты кого подобрал?» не среагирую. И даже раздражённое «Да вот… свалилась на мою голову!» тоже проигнорирую. Лишь когда пойму, что осталась в одиночестве, не слишком аккуратно скинутая на кушетку, открою глаза.

Каюта. Простая, лаконичная по дизайну: стол, стул, несколько закрытых шкафов-ниш, приоткрытая дверь в комнату гигиены, иллюминатор… Я тут же к нему бросаюсь с надеждой, что корабль в космосе, но разочарованно выдыхаю. Мы на причале станции – я чётко вижу один из фиксирующих захватов. Ну хоть сама не под арестом – уже плюс.

Осмотрев окружающее пространство, решаю выглянуть в коридор, да только дверь заблокирована. Похоже, у моего спасителя есть более важные занятия, чем меня караулить. Или же он решил, что так будет безопаснее. Вот только для него или для меня? Неужели думает, что я могу доставить неприятности и что-то сломать или испортить? Ну уж нет! Усугублять ситуацию и вредить себе ещё больше я не намерена.

И ведь даже не сказал, как быстро вернётся! Ну и пусть. Я никуда не тороплюсь. И вообще, у меня целых две проблемы. Первая – испачканная одежда. Но я её решаю быстро, обнаружив в ванной халат. Сменив на него своё платье, а волосы спрятав под полотенцем, не менее активно берусь за вторую проблему.

Портативный вильюрер… Шедевр инженерной мысли размером с четверть ладони. Самое дорогое, что я обязана сберечь любой ценой, и одновременно причина всех моих злоключений. Надеюсь, он не пострадал от контакта с этой дрянью.

С беспокойством присматриваюсь к испачканной поверхности и тщательно стираю липкие грязные разводы. Включив воспроизведение, с облегчением выдыхаю, увидев, как в воздухе формируется голопроекция. Работает!

Ольга Копылова
Любовь как провокация

Фисса Лийли Яла Олиин, я благодарен судьбе за нашу встречу. Прошу принять этот скромный дар, который не идёт ни в какое сравнение с вашей красотой, и стать моей фавориткой.

Мужская рука, сжимающая оранжевый цветок, поднимается, протягивая его миловидной девушке – красноволосой, сиреневоглазой, улыбчивой. Определённо весёлый, живой у неё характер. Да и платье под стать владелице – такое же броское. Корсаж насыщенного алого цвета выглядит оригинально в сочетании с многослойной тёмно-фиолетовой юбкой, особенно если учитывать пристрастие фисс империи по большей части к однотонным нарядам. Наверное, поэтому империанка кажется яркой и вызывающей на матово-белом фоне бушующего позади неё океана.

– Ну как? Чушь, да? – оборачивается ко мне Гриус, одним движением выключая экран.

Портрет красавицы-лансианки исчезает, а я пытаюсь брата успокоить:

– Почему сразу «чушь»? Нормальные фразы, стандартные для церемонии.

– Я себя дорадой чувствую, – шипит он раздражённо и тем не менее аккуратно убирает цветок в контейнер из прозрачного стекла, стоящий на низком столике белого камня у его ног. – И ведь это при всех говорить придётся!

– Так не говори, раз тебе не хочется, – пожимаю плечами. Оттолкнувшись от подоконника, подхожу и опускаюсь на колени, чтобы посмотреть, как контейнер заполняется белёсым туманом, консервирующим и не позволяющим цветочку завянуть раньше времени. – Разве тебя могут заставить?

– Дихол! В том-то и дело, что не могут! – всё равно сердится Гриус, взъерошивая светлые волосы. – А сказать придётся, потому что я обязан действовать в интересах империи. Недопустимо разбрасываться союзниками в нынешней ситуации. Дружеские отношения Ланса с Томлином жизненно необходимы.

– Их нельзя наладить иначе? – скользнув пальцем по холодному стеклу, я поднимаюсь и присаживаюсь на диванчик, продолжая расспросы: – Разве это единственный способ – принять сестру короля Ланса в свою семью? И вообще, с чего такие крайности? Почему ты обязан соглашаться? Ланс же и так лоялен к империи.

Ответ получаю не сразу. Почти минуту брат молчит, стоя ко мне спиной и изучая пейзаж за окном – пустыню и темнеющее небо, окрашенное в оранжевые тона закатного Иона. Я же лениво скольжу взглядом по гостиной, где всё привычно и знакомо: песочного цвета стены, лёгкий золотистый тюль, развевающийся от залетающего в проём лёгкого тёплого ветра, уютные кресла и диванчики с коричневой обивкой, бежевый ковёр с разбросанными по нему разноцветными подушками. Не тороплю, понимаю, разговор наш больше нужен ему, чем мне. Это, разумеется, не исключает моего любопытства, но поддержать Гриуса важнее. Ведь я всего лишь принцесса, а он – будущий король.

– Лоялен до тех пор, пока лансианам это выгодно, – наконец слышу объяснение. – А выгода исчезнет, и от союзника останется пшик. Так что годятся любые способы, чтобы этого избежать.

– Изумительный способ – вручение церемониального цветка, – не удерживаюсь я от язвительного замечания.

– А куда деваться, если ош'Лак решил удачно пристроить свою родственницу? – брат оборачивается, и теперь его карие глаза смотрят на меня удивлённо. – Остаётся сказать спасибо, что не потребовал взять её в жёны.

Развожу руками, соглашаясь. Ушлым и предприимчивым оказался правитель лансиан. Точно всё рассчитал. Интересно, а о чувствах своей сестры он подумал?

– Мне Лийли жаль, – расправляю я складки на юбке, маскируя смущение. Разговор, начавшийся с простой просьбы помочь, то есть побыть в роли зрительницы, от которой брату нужна была всего лишь моральная поддержка, постепенно перешёл на личности, а это уже выходит за рамки ненавязчивого совета. Настолько личных вопросов мы старались не касаться: это же брат, а не моя подружка. – Её мнением, скорее всего, король даже не поинтересовался. Мало того, что она фавориткой станет, не имея к тебе влечения, так ещё и будет вынуждена жить на планете, где всё ей чуждо.

– Возможно, вы подружитесь? – с надеждой предполагает Гриус. – Ты поможешь ей освоиться на Томлине?

Уверенно киваю, радуясь, что слова про влечение он пропустил мимо ушей. Намеренно? Не знаю. Может, ему тоже неловко? Обычно фавориткой становится девушка, которая мужчине очень-очень сильно нравится, больше остальных, хотя он и не теряет голову от любви. А тут об этом и речи нет – они ведь раньше ни разу не встречались. Гриус о самом существовании Лийли узнал лишь вчера, когда с Ланса поступила депеша с предложением.

Быстро, однако же, брат решился его принять…

– Ой, – спохватываюсь, – а ты украшение с томлитонитом для неё подобрал? Цветок – это замечательно, но от радиации он не защитит.

– Нет, не успел ещё… А что? – мгновение растерянности быстро сменяется подозрением.

И правильно, потому что я едва ли не подпрыгиваю от нетерпения. Ведь… Украшения! Драгоценности! Я же их обожаю! Меня из родительской сокровищницы в детстве с трудом уводили, а если я терялась, то шли искать именно туда.

Оттого и предлагаю торопливо:

– Хочешь, я выберу? Самое-самое красивое! Клянусь! Что ты предпочтёшь на ней видеть? Ожерелье, кулон или браслет? Или заколку?

– Самое-самое красивое будет у моей жены, – строго грозит мне пальцем Гриус. – А фаворитка, я надеюсь, только до свадьбы со мной пробудет. Так что найди что-нибудь попроще, но солидное, чтобы не было потом претензий от её лансианских родственников. М-м-м… Браслет, наверное.

– Браслет так браслет, – успокаиваюсь я и вспоминаю: – Тем более кулон у Лийли, как у любой империанки, наверняка личный есть.

Невольно приложив ладонь к груди, скольжу пальцами по цепочке и оглаживаю небольшой круглый кристалл, похожий на глаз крага. Это мой кулон. Я отдам его любимому мужчине, от которого захочу ребёнка. Наверняка лансианка поступит так же, и… И пусть мой брат окажется прав! Пусть эта девушка останется для него лишь временной спутницей, а настоящее счастье он найдёт здесь, на Томлине, и оно не будет омрачаться вынужденной необходимостью делить любовь между двумя женщинами.

Своё обещание брату я выполнила. Перерыла всю сокровищницу, отыскивая то, что смотрится внушительно, но высокой ценности не представляет. Семейные реликвии сразу в сторону отложила… Гм… Ладно, признаюсь! Я их сначала на себя примерила. А что такого? Это моё право, пока имею прямое отношение к династии цу'лЗаров. Окажись я замужем, другое дело. Тогда у меня будет личное хранилище, такое же, как сейчас у нашей с Гриусом старшей сестры.

В общем, раритетные вещицы дня за три были мной рассортированы. На остальное я потратила ещё два дня. Не потому, что таких украшений было меньше, просто не все мне нравились настолько, чтобы долго ими любоваться.

Кстати, браслет я обнаружила быстро, но для очистки совести перебрала и всё оставшееся. Ну а вдруг?!

«Вдруг» не случилось. Зато моя душа преисполнилась чувства выполненного долга. Можно смело идти к Гриусу и отдавать ценную находку вместе с милыми безделушками и нужными для молодой женщины мелочами, делающими жизнь комфортнее, а апартаменты уютнее. Я ведь и их успела подобрать.

Брат наверняка даже не задумался об удобном зеркале, оригинальных заколках, нарядных гребнях. Мужчина, что с него взять! А девушке будет приятно наводить красоту с помощью изящных вещиц.

Осмотревшись в последний раз, я не удерживаюсь и прихватываю пару статуэток, изображающих крагов, – просто так, для красоты. Ящеры горделиво раскинули крылья прямо как живые. Их можно будет поставить на прикроватную тумбочку или подоконник. На фоне пустыни смотреться они будут шикарно!

Поместив всё добытое в коробку, понимаю – сама я такую тяжесть не подниму. Оттого и отправляюсь сначала на поиски носильщика, а потом следом за ним спускаюсь на второй ярус дворца, где обустраиваются комнаты для лансианки.

Именно там и нахожу Гриуса, беседующего с помощником по ремонту. Брат придирчиво изучает очередную картинку-проект, а наш дворцовый дизайнер убедительно доказывает свою состоятельность как специалиста.

– Ферт Гриус, я ориентировался на традиции и новые веяния лансианской моды и стиля. Согласен, на взгляд томлинца,

многое очень непривычно. Но такой колорит типичен для жилищ Ланса. Вот посмотрите – образцы тканей и отделки.

Я тоже заглядываю в стоящий на полу контейнер, рядом с которым носильщик поставил мою коробку. Глазам непросто воспринять сочетания непривычных оттенков: сочных, насыщенных, контрастных. Ярко-красное, бордовое, пурпурное в сочетании с идеально белым, чёрным, светло-серым… Ух! На мой вкус точно перебор. Нет, сами по себе цвета приятные, и даже мы их в интерьере и одежде используем, но… в разумных пределах! Здесь же явный избыток красок.

– Дихол! Амиала, а тебе как? – не выдерживает брат. – Они такие броские…

– Зато хорошо подходят к облику будущей владелицы комнат, – дипломатично рассуждаю, понимая, что Гриусу просто нужно сбросить эмоции. Он и сам прекрасно всё осознаёт. – В любом случае это будут её апартаменты, ты здесь находиться будешь не часто, а ей обстановка должна напоминать о родной планете. Нам комната нравиться не обязана.

– Ладно, – натужно выдыхает брат и кивает дизайнеру, – приступайте. У вас неделя на чистовую отделку. Постарайтесь всё закончить до моего отлёта. Я хочу заранее знать результат, а не увидеть его по возвращении.

Говорит Гриус строго, требовательно, совсем нерадостно, видимо, думает о предстоящей церемонии. Ведь как бы он себя ни настраивал, чем бы ни оправдывал вынужденность согласия, данного лансианской правящей династии, всё равно приятного в происходящем мало.

– О чём задумалась, сестричка? – неожиданно интересуется брат, и я, сообразив, что мы остались наедине, спохватываюсь:

– О том, какой же ты счастливчик, – намеренно весело отвечаю, чтобы изменить его настрой и приободрить. И, видя изумлённо расширяющиеся глаза, смеюсь: – Я о путешествии! Ты побываешь на другой планете. Встретишься с представителями других миров империи. Новые знакомства, новые впечатления… Вот бы мне туда! – мечтательно поднимаю глаза к розовому потолку, который скоро превратится в пурпурный.

– Не преувеличивай. Ты бывала на Вионе и всё видела, – отмахивается Гриус, раскрывая принесённую мной коробку и заглядывая внутрь.

– Пф! – возмущённо фыркаю в ответ. – Когда это было! В детстве. За два года до моего пятнадцатилетия! Тринадцать лет назад! И вообще, это было единственное путешествие на другую планету. Эх, мужчины, – укоризненно качаю головой, – у вас столько приключений в жизни в отличие от нас, женщин!

Если у брата и появляется намерение мне возразить, то сделать этого он не успевает. Неожиданно дверь распахивается, и в комнату буквально влетает раскрасневшаяся, запыхавшаяся Майра.

– Ами! – часто дыша, моя компаньонка хватается одной рукой за дверной косяк, другой за грудь. – Я тебя по всему дворцу ищу! Простите, ферт Гриус.

Взбудораженная, она не сразу вспоминает об этикете, так что короткий уважительный поклон делает с опозданием и виновато смотрит на моего брата, скользя пальцами по протянутой им руке. Мы же переглядываемся, не понимая причин.

– Что случилось? – на правах старшего интересуется Гриус.

– Фисса Дагрина и ферт Тогрис ждут Амиалу в королевском кабинете. Сказали, срочно.

Заинтригованная, я с той же поспешностью, что и Майра, поднимаюсь по лестницам, пересекаю парадный зал, ныряю в боковой коридор – там путь короче, чем через главный холл. Наконец попав в апартаменты родителей, глубоко вдыхаю, успокаивая лихорадочно стучащее сердце, толкаю дверь и щурюсь.

Днём в кабинете всегда светло. Здесь много окон и зеркал, отражающих заглядывающий в них розовый Ион, в каком бы положении на небе тот ни находился. Свой вклад вносят и золотистая драпировка на стенах, и белый сводчатый потолок, и мозаика из томлитонита на стене. Мама в этом царстве света, играющего бликами на воздушных, невесомых тканях её платья и наполняющего сиянием песчаного цвета волосы, смотрится изумительно – она ведь очень красивая и намного младше отца. Он женился совсем поздно, так сложились обстоятельства.

– Садись, дочка.

Помедлив, я всё же опускаюсь на диван рядом с родительницей. На стуле у стола, где разместился папа, мне точно будет неуютно, словно я в чём-то провинилась. А так кажется, что просто зашла проведать родителей.

– С Виона пришло ещё одно приглашение. На твоё имя, – уронив на столешницу плотный лист, который держал в руках, отец смотрит на меня задумчиво. Вернее, на нас обеих, потому что взгляд его постоянно задерживается то на моём лице, то на мамином, словно сравнивает.

– Э-м-м… Приглашение? – в растерянности я не сразу понимаю суть. И лишь когда вижу улыбку, скользнувшую по губам мамы, до меня доходит: – Я поеду вместе с вами? Неожиданно.

– Мы тоже удивлены, – продолжает папа. – Тем более состав делегации уже утверждён.

– Тогда почему меня ждут? Зачем? – я начинаю беспокоиться, ведь причины могут оказаться не самыми приятными. Вдруг ко мне есть какие-то претензии. Или же в отношении меня какие-то планы.

– В приглашении не указывают повод, дочка, – мягко поясняет мама, успокаивающе поглаживая мою руку. – Но я думаю… – она смотрит на папу и, когда тот разрешающе кивает, снова обращается ко мне: – Ты ведь уже знаешь, что Лийли станет фавориткой Гриуса. Уверена, императорской семье Виона об этом намерении тоже сообщили. В конце концов, это же в их дворце планируется провести церемонию.

– И?.. – нетерпеливо ёрзаю я, торопя признание.

– В нашей семье ты, моя дорогая, единственная, кто идеально подходит на роль компаньонки для лансианки. И по возрасту, и по происхождению.

Фух… Камень с души. Стать наперсницей? Да запросто!

– С удовольствием буду помогать и сопровождать Лийли. Надеюсь, её характер не окажется вздорным и мы по-настоящему подружимся.

– Рад, что ты оптимистично настроена. – Отец одобрительно хлопает ладонью по столу и встаёт. – Ответственная у нас выросла дочь, Дагрина.

– Есть в кого. И Гриус нисколько не уступает сестре. Готов на многое для благополучия империи и процветания Томлина, – улыбается мама, поднимаясь ему навстречу и протягивая руки.

Их ладони встречаются, соприкасаются тела, и губы отца дотрагиваются до маминого лба, даря краткую ласку. Даже морщинки под его глазами становятся менее явными, хотя во

взгляде всё равно остаётся печаль. Ему сложно забыть девушку, в которую был влюблён задолго до свадьбы с моей мамой. Я же мечтательно на них смотрю, веря, что и мой избранник будет столь же внимателен и заботлив.

– Церемония выбора фаворитки назначена в завершение встречи, после заседания очередного имперского совета. И пройдёт перед самым отлётом, – не выпуская маму из объятий, говорит мне папа. – На Вионе мы пробудем три недели. За это время Гриус и Лийли успеют лучше узнать друг друга, а ты им в этом поможешь, потому что будешь лансианку сопровождать.

– А как же Майра? – спохватываюсь я. – Она поедет со мной? Мне ведь тоже нужно сопровождение. Или нет? – теряюсь, не понимая, как же теперь воспринимать мой статус и с какого именно момента он меняется.

– Нет, милая. Как только ты станешь наперсницей, тебе спутница будет уже не нужна, – качает головой мама. – Компаньонка у компаньонки – это перебор. Так что у Майры во дворце появится новый круг обязанностей, она получит другую должность.

– Во время перелёта, пока ты ещё в прежнем статусе, – объясняет папа, – рядом с тобой будет Гриус, а на Вионе ты станешь спутницей для Лийли.

– Ясно, – вздыхаю я и вспоминаю о ещё одной животрепещущей проблеме: – Платья! Сколько нарядов нужно взять с собой? Какие?

– Вот и работа для Майры, пока ещё она в своей должности, – советует мама. – Не волнуйся, Ами, у тебя хороший вкус. И целая неделя, чтобы всё продумать и успеть собрать багаж.

– Ох, женщины! Никогда не понимал вашего неуёмного желания украшать себя, – качает совсем седой головой папа. А в ответ на него обрушивается наигранно-возмущённое:

– Разве тебе не нравится результат?

– Нравится, но иногда ждать его выше моих сил.

Он с заметной хрипотцой смеётся, а я украдкой смотрю в зеркало, где мы отражаемся действительно прекрасной картиной. Плавные изгибы тел, подчёркнутые изысканными нарядами. Идеально прямые волосы цвета светлого песка, которые спускаются ниже плеч. Не слишком смуглая кожа. Большие

глаза, обрамлённые длинными ресницами, одинаково карие и у меня, и у мамы. Чётко очерченные полные губы, высокие скулы и ямочки на щеках.

– Мои красавицы…

Слышу ласковый шёпот, чуть более грустный, чем можно было бы ожидать. Но я не обижаюсь. У отца есть на то причины, достойные уважения.

* * *

– Дорожный костюм один подготовить? Второй упаковывать?

Стоящая у распахнутых створок гардеробной, Майра деловито перебирает наряды, снимая их с вешалок и придирчиво осматривая. Я же сижу за столом, отыскивая в ящиках мелочи, которые могут понадобиться в путешествии: стилусы, блокноты, накопители. Всё это и для записей, и для рисования пригодится. Последнее я особенно люблю, наброски делаю постоянно, для меня это лучшая возможность запомнить и прочувствовать происходящее.

Именно в этот момент я увлечённо перелистываю наброски, которые так и не успела отрисовать окончательно, и потому, возмущённая моим долгим молчанием, подруга восклицает, напоминая о себе:

– Ами!

– Один. – Бросив на неё извиняющийся взгляд, поясняю: – Перелёт не будет долгим. До Виона мы доберёмся меньше чем за сутки. Система Адапи рядом с нашей.

Отыскав глазами на карте над столом белую звезду, рядом с которой завис крошечный синий шарик, не удерживаюсь от мечтательного вздоха. Ох, с каким же нетерпением я жду момента, когда окажусь на крейсере. Настоящая удача вновь полюбоваться на эту планету из космоса. Ведь она совершенно не такая, как моя родина.

– Ладно… – бормочет Майра, вытаскивая очередной наряд. – Платья из плотных тканей не нужны, верно? Там же тепло?

– Да. Сложи только лёгкие, мои любимые, – прошу и признаюсь: – Я буду скучать…

– Я, конечно, польщена, – преувеличенно восхищается компаньонка. Распрямляется, откидывая за спину светлую

косу, прикладывает руку к груди и отвешивает мне глубокий поклон. – Вы так цените наше общение…

– Я по Томлину буду скучать! – смеюсь, понимая, что она просто дурачится.

– Само собой. На Вионе ни пустыни, ни крагов нет! – откликается Майра, возвращаясь к нарядам. Но лишь для того, чтобы через минуту спохватиться и снова меня отвлечь: – Я вспомнила! Там ядовитые растения! И животные. Может, вам всё же плотные платья тоже взять? На всякий случай, чтобы не прокусили, не оцарапали?

Спрашивает она совершенно серьёзно, и беспокойство её не без оснований. Это вионцам повезло, у них расовая устойчивость к ядам, а мне на самом деле защита не помешает.

Впрочем, посмотрев на и без того заполненный доверху контейнер с вещами, я отрицательно качаю головой.

– Нет. Мне не придётся бегать по диким местам, мы поселимся во дворце. Вряд ли там будет что-то опасное.

– А прогулки в парке? Экскурсии? – не сдаётся подруга, которая в упор не видит проблемы лишнего багажа. Мало того, вытащила плащ с капюшоном и сапожки и теперь прикидывает, как бы их в контейнер запихнуть.

– Парк там точно безопасен, – успокаиваю её. – А на любых ралях можно сидеть в обычной одежде. Нам наверняка предложат прокатиться на этих птицах.

– Разумеется, развлечения гостей всегда соответствуют местным традициям. Без взаимного уважения миров наших планет просто никуда не деться, а отказывать хозяевам и выражать своё недовольство просто неприлично, – сетует Майра, с сожалением возвращая добытое в гардероб. – Сочувствую.

– Чему? – удивляюсь я, отодвигая в сторону отобранные вещицы и сгребая в опустевший ящик ненужные. – Я разве на краге мало летаю? Подумаешь, жирали! Ну и пусть они уступают нашим ящерам в размерах и удобстве передвижения, суть-то всё равно одна.

– Но ведь и на агралях плавать придётся, – не сдаётся компаньонка. – А вдруг она вас сбросит в воду? Б-р-р! Это же можно платье промочить до нитки и причёску испортить! Давайте я всё же плащ положу…

Нет, она неисправима!

Разговоры разговорами, а мне теперь не даёт покоя мысль – мой любимый краг останется на Томлине. И будет скучать по своей наезднице! Без меня он летать не станет и чужих не подпустит. Так долго не сможет размять крылья, сидя в загоне… А потому я просто обязана устроить ему длительную прогулку перед отъездом.

В крагиум я отправляюсь после ужина. Днём ящеры только бегают, а летать лучше ночью, потому мне приходится прихватить с собой накидку. Она и одежду от песка защитит, и согреет на высоте.

У входа в подземный комплекс для содержания крагов привычно оживлённо. Суетятся смотрители, готовя животных к полёту или, наоборот, уводя в загоны. Громко беседуют наездники, обсуждая своих питомцев. Уборщики спешат выровнять песчаную площадку, взрытую мощными лапами…

Мой ящер не самый крупный, едва выше меня, потому как двадцать лет от роду для крага – совсем детский возраст. Зато идти к загону близко – малышей всегда устраивают ближе к выходу. И не поодиночке, чтобы могли играть.

Моё появление вызывает бурный отклик: краги фыркают, царапают когтями пол, приподнимаются, выглядывая поверх загородки. А я смотрю лишь на одного, протягивая руку, чтобы погладить тёплые чешуйки, отливающие жёлто-зелёным в не ярком свете фонарей.

Из загона мы спешим выбраться на свободу. На площадке перед входом малыш радостно осматривается и в ожидании смотрителя с седлом с удовольствием принюхивается к посвежевшему ночному воздуху.

Закрепив сбрую, я устраиваюсь на его спине.

– Мой хороший, ты готов к полёту? – спрашиваю больше по привычке.

Любимец фыркает в ответ, переваливается с бока на бок и вальяжно шагает за ворота, чтобы оказаться на открытом пространстве. Разбег и…

Хлопок распахнувшихся крыльев за спиной… Планерный полёт… Сильные взмахи, чтобы набрать высоту…

Дворец далеко внизу стремительно уменьшается в размерах, а тёмное небо и звёзды становятся ближе.

В нашем скоплении много ярких светил, и около каждого есть планета. Иногда даже не одна. Разглядеть их сейчас,

разумеется, невозможно, но от этого они ведь не исчезнут. Никуда не денутся. Космос – это не политика, в которой всё меняется неотвратимо и быстро. Ещё вчера, то есть сто лет назад, в составе Объединённых территорий было больше семидесяти планет. А сейчас? Всего восемь. От былой мощи империи осталось так мало! Но даже это лучше, чем ничего.

Крагу до судьбы империи нет никакого дела, он просто наслаждается долгожданной прогулкой. Рассекает мощным телом потоки воздуха и не спешит приземляться. И всё же отдых ему потребуется, мы забрались далеко в пустыню.

С недовольным урчанием ящер опускается на поверхность и складывает крылья. Роет лапами песок, оставляя внушительные ямы.

Возмущение его показное. Он не любит признавать свои потребности, чаще делает вид, что вынужден исполнять прихоти хозяйки. А ведь наверняка успел проголодаться и потому специально подлетел поближе к оазису, хотя я его не направляла, дала свободу выбора. Теперь же дождался, когда я спрыгну на песок, и шустро юркнул в скопление изогнутых побегов с шаровидными выростами. Они – любимая пища ящеров.

– Ты кого пытаешься обмануть? – кричу ему вслед. – Думаешь, я не услышу, как ты с завидным аппетитом хрустишь плодами?

Если малыш и различает мой голос в том шуме, который сам же создаёт, то откликаться не собирается. Придётся мне посидеть на песке и немного подождать, пока любимец закончит ужин.

Ничего страшного, такое и раньше случалось. Вообще краги очень умные и преданные, наездника никогда по своей воле не оставят. Скоро сам вернётся. Да и я, в общем-то, никуда не тороплюсь. Вещи собраны, отлёт лишь завтра вечером…

В задумчивости набираю горсть приятно нагретого песка. Не успел остыть. Разжав кулак, смотрю, как высыпаются песчинки, подхватываются ветром и улетают. Ускользают из рук, дразнят… Их не вернуть, можно лишь набрать новых.

Вот и планеты империи рассеиваются, рассыпаются… Как бусины из порванного ожерелья. Ни одна из них не спешит вернуться на место. Но, возможно, что-то изменится после очередного заседания имперского совета на Вионе?

Не успеваю об этом подумать, как из зарослей уже обкусанных побегов появляется сначала довольная морда, потом и весь краг целиком.