Kitobni o'qish: «Поэты XXI века. Выпуск 3»

Shrift:

Поэты Серебряного века

Николай Асеев

Николай Николаевич Асеев родился 28 июня (10 июля) 1889 года в Льгове Курской губернии. Окончил Курское реальное училище (1907), учился в Московском коммерческом институте (1908–1910), был вольнослушателем Московского университета (историко-филологический факультет).

Первый сборник стихов – «Ночная флейта» (1914). С 1914 года вместе с Б. Пастернаком и С. Бобровым являлся одним из ведущих представителей группы, которая исповедовала футуризм.

После большевистского переворота ненадолго попадает на Дальний Восток (культурно-политическая деятельность вместе с С. Третьяковым, Д. Бурлюком, Н. Чужаком). В 1922 году – возвращение в Москву, вступление в ЛЕФ, дружба и сотрудничество с В. Маяковским.

Николай Асеев написал много поэм. Например, «Будённый» (1923), «Лирическое отступление» (1924), «Поэма о двадцати шести бакинских комиссарах» (1925). За обширную поэму «Маяковский начинается» (1940) получил Сталинскую премию первой степени (1941).

В послесталинский период стихи затрагивают широкий круг тем, от злободневной публицистики («Безумие над Рейном», «За Кубу») до философской лирики общегуманистического содержания.

Умер от воспаления лёгких (осложнение застарелого туберкулёза) 16 июля 1963 года. Похоронен в Москве.

Глядя в небеса

Как лёд облака, как лёд облака,
как битый лёд облака,
и синь далека, и синь высока,
за ними – синь глубока;

Летят облака, как битый лёд,
весенний колотый лёд,
и синь сквозит, высока, далека,
сквозь медленный их полёт;

Летят облака, летят облака,
как в мелких осколках лёд,
и синь холодна, и синь далека,
сквозит и холодом льнёт;

И вот облака превращаются в лён,
и лёд истончается в лён,
и лёд и лён уже отдалён,
и снова синь небосклон!

Двое идут

Кружится, мчится Земшар —
в зоне огня.
Возле меня бег пар,
возле меня,
возле меня блеск глаз,
губ зов,
жизнь начинает свой сказ
с азов.

Двое идут – шаг в шаг,
дух в дух;
трепет в сердцах, лепет в ушах
их двух.
Этот мальчонка был год назад
безус;
нынче глаза его жаром горят
безумств.
Эта девчурка играла вчера
с мячом;
нынче плечо ей равнять пора
с плечом.

Первый снежок, первый дружок —
двойник.
Как он взглянул – будто ожог
проник!
Снег, а вокруг них – соловьи,
перепела;
пальцы его в пальцы свои
переплела.

Стелют не сумерки, а васильки
им путь,
и не снежинки, а мотыльки —
на грудь.
«Не зазнобила бы без привычки
ты рук!»
Их, согревая без рукавички,
сжал друг.
«Ну и тихоня, ну и чудила,
тем – люб!
Как бы с тобою не застудила
я губ!»

Кружится, вьётся Земшар,
всё изменя.
Возле меня щёк жар,
возле меня,
возле меня блеск глаз,
губ зов,
жизнь повторяет давний рассказ
с азов!

Заржавленная лира

1

Осень семенами мыла мили,
облако лукавое блукало,
рощи черноручье заломили,
вдалеке заслушавшись звукала.

Солнце шлялось целый день без дела.
Было ль солнца что светлей и краше?..
А теперь – скулой едва прордело,
и – закат покрылся в красный кашель.

Синий глаз бессонного залива
впился в небо полумёртвым взглядом.
Сивый берег, усмехнувшись криво,
с ним улёгся неподвижно рядом…

Исхудавший, тонкий облик мира!
Ты, как тень, безмочен и беззвучен,
ты, как та заржавленная лира,
что гремит в руках морских излучин.

И вот —
завод
стальных гибчайших песен,
и вот —
зевот
осенних мир так пресен,
и вот —
ревёт
ветров крепчайших рёв…
И вот —
гавот
на струнах всех дерёв!

2

Не верю ни тленью, ни старости,
ни воплю, ни стону, ни плену:
вон – ветер запутался в парусе,
вон – волны закутались в пену.

Пусть валится чаек отчаянье,
пусть хлюпает хлябями холод —
в седое пучины качанье
бросаю тяжёлый стихов лот.

А мы на волне покачаемся,
посмотрим, что будет, что станет.
Ведь мы никогда не кончаемся,
мы – воль напряжённых блистанья!

А если минутною робостью
скуют нас сердца с берегами —
вскипим! И над синею пропастью
запляшем сухими ногами.

3

И, в жизнь окунувшийся разом,
во тьму жемчуговых глубин,
под шлемом стальным водолаза
дыши, и ищи, и люби.

Оксана! Жемчужина мира!
Я, воздух на волны дробя,
на дне Малороссии вырыл
и в песню оправил тебя.

Пусть по дну походка с развальцем,
пусть сумрак подводный так сыр,
но солнце опалом на пальце
сияет на синий мир.

А если не солнцем – медузой
ты станешь во тьме голубой, —
я все корабли поведу
за бледным сияньем – тобой.

4

Тысячи вёрст и тысячи дней
становятся всё видней…
Тысячи душ и тысячи тел…
Рой за роем героев взлетел.

В голубенький небесный чепчик
с прошивкой облачного кружевца
одевшись,
малый мир
всё крепче
зажать в ручонки землю тужится.

А —
старый мир
сквозь мёртвый жемчуг
угасших звёзд, что страшно кружатся,
на малыша глядит и шепчет
слова проклятия и ужаса.

Александр Блок

Александр Александрович Блок родился 16 ноября 1880 года. Отец преподавал в университете, был профессором, а мать писала рассказы, стихи и прочее. В подростковом возрасте будущий поэт выпустил собственный литературный журнал под названием «Вестник». Свою лепту в этот проект вносили и Бекетовы – бабушка с дедушкой. Дед рисовал иллюстрации к журналу, а бабушка сочиняла рассказы.

С 9-летнего возраста обучался во Введенской гимназии. После её окончания поступил в университет, выбрав для себя профессию юриста. В возрасте около 30 лет добился больших успехов и даже был назначен секретарём Чрезвычайной следственной комиссии.

Февральская революция 1917 года разочаровала Александра Блока. Он ждал Октябрьский переворот и всем сердцем верил в его успех. Свои надежды, а также большие опасения перенёс в стихотворение «Двенадцать» (1918). Поэма была написана всего за пару дней.

Великий поэт Серебряного века умер в 1921 году. Ему был всего 41 год.

«Будет день, словно миг веселья…»

Будет день, словно миг веселья.
Мы забудем все имена.
Ты сама придёшь в мою келью
И разбудишь меня от сна.

По лицу, объятому дрожью,
Угадаешь думы мои.
Но всё прежнее станет ложью,
Чуть займутся Лучи Твои.

Как тогда, с безгласной улыбкой
Ты прочтёшь на моём челе
О любви неверной и зыбкой,
О любви, что цвела на земле.

Но тогда – величавей и краше,
Без сомнений и дум приму
И до дна исче́рпаю чашу,
Сопричастный Дню Твоему.

«Боги гасят небосвод…»

Боги гасят небосвод.
Жадно молится народ.
Мы же, близки смутной тени,
Призываем юных жриц
На тенистые ступени
Остывающих теплиц.

Вот они – идут рядами
Благовонными садами…

Боец

Я облачился перед битвой
В доспехи чёрного слуги.
Вам не спасти себя молитвой,
Остервенелые враги!

Клинок мой дьяволом отточен,
Вам на погибель, вам на зло!
Залог побед за мной упрочен
Неотвратимо и светло.

Ты не спасёшь себя молитвой —
Дрожи, скрывайся и беги!
Я облачился перед битвой
В доспехи чёрного слуги.

«Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте…»

Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте.
Прильнуло к дрожащему сердцу.
Красный с ко́зел спрыгну́л – и на светлой черте
Распахнул каретную дверцу.

Нищий поднял дрожащий фонарь:
Афиша на мокром столбе…
Ступила на светлый троттуар,
Исчезла в толпе.

Луч дождливую мглу пронизал —
Богиня вступила в склеп…
Гори, маскарадный зал!
Здесь нищий во мгле ослеп.

«Белый конь чуть ступает усталой ногой…»

Белый конь чуть ступает усталой ногой,
Где бескрайная зыбь залегла.
Мне болотная схима – желанный покой,
Будь ночлегом, зелёная мгла!

Алой ленты Твоей надо мной полоса,
Бьётся в ноги коня змеевик,
На горе безмятежно поют голоса,
Всё о том, как закат Твой велик.

Закатилась Ты с мёртвым Твоим женихом,
С палачом раскалённой земли.
Но сквозь ели прощальный Твой луч мне знаком,
Тишина Твоя дремлет вдали.

Я с Тобой – навсегда, не уйду никогда,
И осеннюю волю отдам.
В этих впадинах тихая дремлет вода,
Запирая ворота безумным ключам.

О, Владычица дней! алой лентой Твоей
Окружила Ты бледно-лазоревый свод!
Знаю, ведаю ласку Подруги моей —
Старину озарённых болот.

Николай Гумилёв

Николай Степанович Гумилёв, значимая фигура Серебряного века, русский поэт-акмеист, родился 15 апреля 1886 года в Кронштадте. Рос в Царском селе, затем его отец, военный флотский доктор, перевёз семью в Тифлис, где в 1902 году было опубликовано первое стихотворение молодого поэта. В 1903 году Гумилёвы вернулись в Царское село. Здесь Николай учился в гимназии, а в 1906 году после выпуска из учебного заведения уехал в Париж. К этому времени уже успел издать свой дебютный сборник стихов «Путь конкистадоров» (1905).

Из Парижа дважды путешествовал в Африку, что нашло отражение в его новых сборниках «Романтические цветы» и «Жемчуга», изданных в 1908 и 1910 годах.

В 1910 году женился на поэтессе Анне Ахматовой. Их брак был трудным, и, несмотря на рождение сына Льва в 1912 году, пара скоро рассталась, оформив в 1918 году развод.

В Первую мировую войну получает Георгиевские кресты 4-й и 3-й степени. За военное время вышли два сборника его стихов – «Колчан» (1916) и «К синей звезде» (1917).

После возвращения с фронта поэт трудится в издательстве «Всемирная литература», занимается переводами, издаётся и преподаёт.

В августе 1921 года Гумилёва арестовали по обвинению в заговоре против правительства. Через три недели его приговорили к расстрелу. По данным архивных документов, в ночь на 26 августа приговор был приведён в исполнение. Точное место расстрела и захоронения до сих пор не известны.

«Был праздник весёлый и шумный…»

Был праздник весёлый и шумный,
Они повстречалися раз…
Она была в неге безумной
С манящим мерцанием глаз.

А он был безмолвный и бледный,
Усталый от призрачных снов.
И он не услышал победный
Могучий и радостный зов.

Друг друга они не узнали
И мимо спокойно прошли,
Но звёзды в лазури рыдали,
И где-то напевы звучали
О бледном обмане земли.

«В мой мозг, в мой гордый мозг собрались думы…»

В мой мозг, в мой гордый мозг собрались думы,
Как воры ночью в тихий мрак предместий.
Как коршуны, зловещи и угрюмы,
Они, столпившись, требовали мести.

Я был один. Мечты мои бежали,
Мои глаза раскрылись от волненья,
И я читал на призрачной скрижали
Мои слова, дела и преступленья.

За то, что я спокойными очами
Смотрел на игры смелых и победных,
За то, что я кровавыми устами
Касался уст трепещущих и бледных,

За то, что эти руки, эти пальцы
Не знали плуга, были слишком стройны,
За то, что песни, вечные скитальцы,
Обманывали, были беспокойны, —

За всё теперь настало время мести,
Мой лживый, нежный храм слепцы разрушат,
И думы, воры в тишине предместий,
Как нищего, во мгле меня задушат.

В пустыне

Давно вода в мехах иссякла,
Но, как собака, не умру:
Я в память дивного Геракла
Сперва отдам себя костру.

И пусть, пылая, жалят сучья,
Грозит чернеющий Эреб,
Какое странное созвучье
У двух враждующих судеб!

Он был героем, я – бродягой,
Он – полубог, я – полузверь,
Но с одинаковой отвагой
Стучим мы в замкнутую дверь.

Пред смертью все, Терсит и Гектор,
Равно ничтожны и славны,
Я также выпью сладкий нектар
В полях лазоревой страны…

Война

М. М. Чичагову

Как собака на цепи тяжёлой,
Тявкает за лесом пулемёт,
И жужжат шрапнели, словно пчёлы,
Собирая ярко-красный мёд.

А «ура» вдали – как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это – мирное селенье
В самый благостный из вечеров.

И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.

Тружеников, медленно идущих
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.

Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,
Их сердца горят перед Тобою,
Восковыми свечками горят.

Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»

Дождь

Сквозь дождём забрызганные стёкла
      Мир мне кажется рябым;
Я гляжу: ничто в нём не поблёкло
      И не сделалось чужим.

Только зелень стала чуть зловещей,
      Словно пролит купорос,
Но зато рисуется в ней резче
      Круглый куст кровавых роз.

Капли в лужах плещутся размерней
      И бормочут свой псалом,
Как монашенки в часы вечерни
      Торопливым голоском.

Слава, слава небу в тучах чёрных!
      То – река весною, где
Вместо рыб стволы деревьев горных
      В мутной мечутся воде.

В гиблых омутах волшебных мельниц
      Ржанье бешеных коней,
И душе, несчастнейшей из пленниц,
      Так и легче и вольней.

Сергей Есенин

Сергей Александрович Есенин родился 21 сентября 1895 года в Рязанской губернии (село Константиново). Мать была крестьянкой, отец уезжал на заработки в столицу, работал в типографии. Начало учёбы русского поэта прошло в земском училище. Окончив его, поступает в церковно-приходскую школу, а в 1913 году покидает родную губернию и уезжает в Москву с целью поступить в университет Шанявского. В 1916 году издаётся первый сборник стихов «Радуница», который приносит известность. Позже, в двадцатых годах, Есенин увлекается ещё одним поэтическим направлением – имажинизмом. Поэт занимается и изданием своих произведений, и их продажей, сам арендует лавку на Большой Никитской.

Личная жизнь была не менее увлекательной, чем творчество. С первой гражданской женой прожил мало. Вскоре женится на Зинаиде Райх, подарившей ему двоих детей. Последний брак – с внучкой Льва Толстого Софьей Толстой – был несчастливым. Когда у поэта начались проблемы с властями, обеспокоенная супруга определяет его в клинику для психических больных. 21 декабря 1925 года Есенин покидает больницу, выезжает в Ленинград, где через неделю его находят мёртвым в гостинице «Англетер». По одной из версий, он повесился.

Зима

Вот уж осень улетела
И примчалася зима.
Как на крыльях, прилетела
Невидимо вдруг она.

Вот морозы затрещали
И сковали все пруды.
И мальчишки закричали
Ей «спасибо» за труды.

Вот появилися узоры
На стёклах дивной красоты.
Все устремили свои взоры,
Глядя на это. С высоты

Снег падает, мелькает, вьётся,
Ложится белой пеленой.
Вот солнце в облаках мигает,
И иней на снегу сверкает.

Далёкая весёлая песня

Далеко-далеко от меня
Кто-то весело песню поёт.
И хотел бы провто́рить ей я,
Да разбитая грудь не даёт.

Тщетно рвётся душа до нея,
Ищет звуков подобных в груди,
Потому что вся сила моя
Истощилась ещё впереди.

Слишком рано я начал летать
За мечтой идеала земли,
Рано начал на счастье роптать,
Разбираясь в прожитой дали.

Рано пылкой душою своей
Я искал себе мрачного дня
И теперь не могу вторить ей,
Потому что нет сил у меня.

«Я зажёг свой костёр…»

Я зажёг свой костёр,
Пламя вспыхнуло вдруг
И широкой волной
Разлилося вокруг.

И рассыпалась мгла
В беспредельную даль,
С отягчённой груди
Отгоняя печаль.

Безнадёжная грусть
В тихом треске углей
У костра моего
Стала песней моей.

И я весело так
На костёр свой смотрел,
Вспоминаючи грусть,
Тихо песню запел.

Я опять подо мглой.
Мой костёр догорел,
В нём лишь пепел с золой
От углей уцелел.

Снова грусть и тоска
Мою грудь облегли,
И печалью слегка
Веет вновь издали.

Чую – будет гроза,
Грудь заныла сильней,
И скатилась слеза
На остаток углей.

Капли

Капли жемчужные, капли прекрасные,
Как хороши вы в лучах золотых,
И как печальны вы, капли ненастные,
Осенью чёрной на окнах сырых.

Люди, весёлые в жизни забвения,
Как велики вы в глазах у других,
И как вы жалки во мраке падения,
Нет утешенья вам в мире живых.

Капли осенние, сколько наводите
На душу грусти вы чувства тяжёлого.
Тихо скользите по стёклам и бродите,
Точно как ищете что-то весёлого.

Люди несчастные, жизнью убитые,
С болью в душе вы свой век доживаете.
Милое прошлое, вам не забытое,
Часто назад вы его призываете.

На память об усопшем у могилы

В этой могиле под скромными ивами
Спит он, зарытый землёй,
С чистой душой, со святыми порывами,
С верой зари огневой.

Тихо погасли огни благодатные
В сердце страдальца земли,
И на чело, никому не понятные,
Мрачные тени легли.

Спит он, а ивы над ним наклонилися,
Свесили ветви кругом,
Точно в раздумье они погрузилися,
Думают думы о нём.

Тихо от ветра, тоски напустившего,
Плачет, нахмурившись, даль.
Точно им всем безо времени сгибшего
Бедного юношу жаль.

Королева

Пряный вечер. Гаснут зори.
По траве ползёт туман.
У плетня на косогоре
Забелел твой сарафан.

В чарах звёздного напева
Обомлели тополя.
Знаю, ждёшь ты, королева,
Молодого короля.

Коромыслом серп двурогий
Плавно по небу скользит.
Там, за рощей, по дороге
Раздаётся звон копыт.

Скачет всадник загорелый,
Крепко держит повода.
Увезёт тебя он смело
В чужедальни города.

Пряный вечер. Гаснут зори.
Слышен чёткий храп коня.
Ах, постой на косогоре
Королевой у плетня.

В эту ночь

В эту ночь тревожно-голубую,
Распустились ольхи и берёзы,
И прозрачный воздух на поляны
Уронил серебряные слёзы.
На рассвете зорька золотая
Загорелась ярким перламутром
И шепнула сонной деревушке:
«С добрым утром!»

Дмитрий Мережковский

Выдающийся русский прозаик и поэт Дмитрий Сергеевич Мережковский родился 2 августа 1865 года в дворцовом здании на Елагином острове. Литератор – коренной петербуржец.

В 1876 году юный Дмитрий стал учеником Третьей классической гимназии Петербурга. В 1880 году на страницах журнала «Живописное обозрение» появляется дебютная публикация – стихотворения «Тучка» и «Осенняя мелодия».

После окончания историко-философского факультета Петербургского университета Мережковский увлечённо переводил творения Еврипида, Софокла, Эсхила. Эти его труды были опубликованы в ежемесячном издании «Вестник Европы».

В 1892 году выходит второй сборник стихов Мережковского – «Символы». Это наименование стало программным для формировавшегося в то время модернизма.

В 1896 году сведения о Мережковском были включены в знаменитый «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», где он характеризовался как «известный поэт». С 1907 года по 1918-й Мережковский работал над трилогией «Царство Зверя», в которой исследовал природу и суть отечественной монархии на обширном историческом фоне.

В 1919 году Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус тайно покинули Россию, став одним из столпов русского эмигрантского движения.

Умер 9 декабря 1941 года в Париже.

Ослепительная снежность…

Ослепительная снежность,
Усыпительная нежность,
Безнадёжность, безмятежность —
И бело, бело, бело.
Сердце бедное забыло
Всё, что будет, всё, что было,
Чем страдало, что любило —
Всё прошло, прошло, прошло.

Всё уснуло, замолчало,
Где конец и где начало,
Я не знаю, – укачало,
Сани лёгкие скользят,
И лечу, лечу без цели,
Как в гробу иль в колыбели,
Сплю, и ласковые ели
Сон мой чуткий сторожат.

Я молюсь или играю,
Я живу иль умираю,
Я не знаю, я не знаю,
Только тихо стынет кровь.
И бело, бело безбрежно,
Усыпительно и нежно,
Безмятежно, безнадежно,
Как последняя любовь!

И снилось мне: заря туманная…

И снилось мне: заря туманная,
В полях густеющая мгла,
И сосен кровь благоуханная —
Светлотекущая смола.

И кто-то мне родимым голосом
Всё то же на ухо твердит, —
Так в сентябре несжатым колосом
Пустая нива шелестит.

Но тайна слов тех не разгадана…
Гори, последний свет, гори,
И смолью сосен, дымом ладана
Курись, кадильница зари!

Мать

С ещё бессильными крылами
Я видел птенчика во ржи,
Меж голубыми васильками,
У непротоптанной межи.

Над ним и надо мной витала,
Боялась мать – не за себя,
И от него не улетала,
Тоскуя, плача и любя.

Пред этим маленьким твореньем
Я понял благость Вышних Сил,
И в сердце, с тихим умиленьем,
Тебя, Любовь, благословил.

Кораллы

Широко раскинулся ветвями,
Чуждый неба, звуков и лучей,
Целый лес кораллов под волнами,
В глубине тропических морей.
Миллионам тружеников вечных —
Колыбель, могила и приют,
Дивный плод усилий бесконечных,
Этот мир полипы создают.
Каждый род – ступень для жизни новой —
Будет смертью в камень превращён,
Чтобы лечь незыблемой основой
Поколеньям будущих времён;
И встаёт из бездны океана,
И растёт коралловый узор;
Презирая натиск урагана,
Он стремится к небу на простор,
Он вознёсся кружевом пурпурным,
Исполинской чащею ветвей
В полусвете мягком и лазурном
Преломлённых, трепетных лучей.
Час придёт – и гордо над волнами,
Раздробив их влажный изумруд,
Новый остров, созданный веками,
С торжеством кораллы вознесут…
О, пускай в глухой и тёмной доле,
Как полип, ничтожен я и слаб, —
Я могуч святою жаждой воли,
Утомлённый труженик и раб!
Там, за далью, вижу я: над нами
Новый рай, лучами весь облит,
Новый остров, созданный веками,
Высоко над бездною царит.

Голубка моя…

Из Бодлэра

Голубка моя,
Умчимся в края,
Где всё, как и ты, совершенство,
И будем мы там
Делить пополам
И жизнь, и любовь, и блаженство.
Из влажных завес
Туманных небес
Там солнце задумчиво блещет,
Как эти глаза,
Где жемчуг-слеза,
Слеза упоенья трепещет.

Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.

Вся мебель кругом
В покое твоём
От времени ярко лоснится.
Дыханье цветов
Заморских садов
И веянье амбры струится.
Богат и высок
Лепной потолок,
И там зеркала так глубоки;
И сказочный вид
Душе говорит
О дальнем, о чудном Востоке.

Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.

Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залётная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая.
Дома и залив
Вечерний отлив
Одел гиацинтами пышно,
И тёплой волной,
Как дождь золотой,
Лучи он роняет неслышно.

Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.