Kitobni o'qish: «Этика: конспект лекций»

ЛЕКЦИЯ № 1.
Основные понятия этики

1. Понятие этики

Понятие «этика» происходит от древнегреческого ethos (этос). Сначала под этосом понималось место совместного проживания, дом, жилище, звериное логово, гнездо птицы. Затем им стали главным образом обозначать устойчивую при–роду какого-нибудь явления, нрав, обычай, характер. Напри–мер, Гераклит считал, что этос человека – это его божество. Такое изменение смысла понятия выражало связь между кру–гом общения человека и его характером.

Понимая слово «этос» как характер, Аристотель ввел в упо–требление прилагательное «этический» с той целью, чтобы обозначить особенный класс человеческих качеств, которые он назвал этическими добродетелями. Этические добродете–ли, таким образом, являются свойствами человеческого ха–рактера, его темперамента, душевными качествами.

Они имеют отличия, с одной стороны, от аффектов, свойств тела, а с другой стороны, от дианоэтических добродетелей, свойств ума. В частности, страх является природным аффек–том, а память – свойством ума. Свойствами характера можно при этом считать: умеренность, мужество, щедрость. Для обозначения системы этических добродетелей как особой сферы знания и для выделения этого знания как самостоя–тельной науки Аристотель и ввел термин «этика».

Для более точного перевода аристотелевского термина «этический» с греческого языка на латинский Цицерон ввел термин «moralis» (моральный). Он сформировал его из слова «mos» (mores – множественное число), которое, как и в грече–ском, использовалось для обозначения характера, темпера–мента, моды, покроя одежды, обычая.

Цицерон, например, рассуждал о моральной философии, имея ввиду ту же область знания, которую Аристотель назвал этикой. В IV веке н. э. в латинском языке появился и термин «moralitas» (мораль), который является непосредственным аналогом греческого понятия «этика».

Эти слова, одно греческого, другое латинского происхож–дения, вошли в новоевропейские языки. Вместе с ними в ряде языков появились свои собственные слова, которые обознача–ют то же самое, что понимается под терминами «этика» и «мо–раль». В русском языке таким словом стало, в частности, «нравственность», в немецком языке – «Sittlichkeit». Эти тер–мины повторяют историю появления понятий «этика» и «мо–раль» от слова «нрав».

Таким образом, в своем первоначальном значении «этика», «мораль», «нравственность» – три разных слова, хотя они и яв–лялись одним термином. Со временем ситуация изменилась, В процессе развития философии, по мере выявления своеоб–разия этики как области знания, за этими словами начинают закреплять разный смысл.

Так, под этикой прежде всего подразумевается соответ–ствующая область знания, наука, а под моралью (или нрав–ственностью) – изучаемый ею предмет. Хотя у исследовате–лей возникали различные попытки разведения терминов «мораль» и «нравственность». Например, Гегель под моралью понимал субъективный аспект поступков, а под нравственно–стью – сами поступки, их объективную сущность.

Моралью он называл, таким образом, то, какими видит по–ступки человек в его субъективных оценках, переживаниях вины, умыслах, а нравственностью – то, чем на самом деле являются поступки личности в жизни семьи, государства, на–рода. В соответствии с культурно-языковой традицией часто понимаются под нравственностью высокие основополагаю–щие позиции, а под моралью, наоборот, приземленные, исто–рически очень изменчивые нормы поведения. В частности, заповеди Бога можно назвать нравственными, а вот правила школьного учителя – моральными.

В целом в общекультурной лексике все три слова продол–жают до сих пор употреблять как взаимозаменяемые. Напри–мер, в разговорном русском языке то, что называют этически–ми нормами, с таким же правом может именоваться моральными или нравственными нормами. В языке, который претендует на научную строгость, важный смысл придается прежде всего разграничению понятий этики и морали (нрав–ственности), но и оно не полностью выдерживается. Так, по–рой этику как область знания называют моральной (нрав–ственной) философией, а для обозначения некоторых мораль–ных (нравственных) явлений используют термин «этика» (например, экологическая этика, этика бизнеса).

В лекциях мы будем придерживаться положения, что «эти–ка» – это наука, область знания, интеллектуальная традиция, а термины «мораль» или «нравственность» употреблять как си–нонимы и понимать под ними то, что изучается этикой, ее предмет.

2. Этика и мораль как предмет этики

Что такое мораль (нравственность)? Этот вопрос является ключевым, начальным в этике на протяжении всей истории данной области знания. Он охватывает примерно две с поло–виной тысячи лет.

Различные философские школы и мыслители давали на него самые различные ответы. До сих пор нет бесспорного, единого определения морали, что имеет прямое отношение к особенностям данного феномена. Рассуждения о морали или нравственности оказываются разными образами самой морали совсем не случайно.

Мораль, нравственность – гораздо больше, чем сумма фактов, которая подлежит исследованию. Она выступает и как задача, требующая своего решения, а также и теоретического размышления. Мораль – это не просто то, что есть. Она, ско–рее всего, то, что должно быть.

Поэтому соотношение этики и морали нельзя ограничить ее отражением и объяснением. Этика, таким образом, должна предложить свою модель нравственности.

В результате некоторые исследователи сравнивают фило–софов-моралистов с архитекторами, профессиональное при–звание которых заключается в том, чтобы проектировать, соз–давать новые здания.

Существуют некоторые самые общие характеристики мо–рали, которые на сегодняшний день широко представлены в этике и очень прочно закрепились в культуре.

Эти определения в большей мере соответствуют общеприз–нанным взглядам на мораль.

Мораль же предстает в двух различных обликах:

1) как характеристика личности, сумма моральных качеств и добродетелей (правдивость, доброта);

2) как характеристика отношений в обществе между людь–ми, сумма моральных правил («не лги», «не кради», «не убий»).

Таким образом, обычно сводят общий анализ морали к двум категориям: моральное (нравственное) измерение лич–ности и моральное измерение общества.

Моральное (нравственное) измерение личности Нравственность уже с греческой античности понимали как меру возвышения человека над самим собой, показателем то–го, в какой степени человек отвечает за свои поступки, за то, что он делает. Этические размышления зачастую возникают в связи с потребностью человека разобраться в проблемах ви–новности и ответственности. В «Жизнеописаниях» Плутарха есть пример, который подтверждает это.

Однажды во время состязаний один пятиборец непредна–меренно убил дротиком человека. Перикл и Протагор, знаме–нитые правитель Афин и философ, целый день рассуждали о том, кто виноват в случившемся – или дротик, или тот, кто метнул его, или тот, кто организовал соревнования.

Таким образом, вопрос о господстве человека над самим собой является в большей степени вопросом о господстве ра–зума над страстями. Мораль, как показывает этимология сло–ва, связана с характером человека, его темпераментом. Она является качественной характеристикой его души. Если чело–века называют душевным, то имеют ввиду, что он отзывчивый к людям, добрый. Когда же, наоборот, о ком-то говорят, что он бездушный, то подразумевают, что он злой и жестокий Значение морали как качественной определенности человече–ской души обосновал Аристотель.

Разум дает возможность человеку верно, объективно, взве–шенно рассуждать о мире. Иррациональные процессы проте–кают иногда независимо от разума, а иногда зависят от него Они протекают на вегетативном уровне.

Они зависят от разума в своих аффективных, эмоциональ–ных проявлениях. В том, что связано с удовольствиями и стра–даниями. Аффекты (страсти, желания) могут возникать с уче–том приказов разума или вопреки им.

Таким образом, когда страсти в согласии с разумом, мы имеем добродетельный, совершенный строй души. В другом случае, когда страсти господствуют над человеком, мы имеем порочный строй души.

Мораль можно при этом рассматривать как способность человека ограничивать себя в желаниях. Она должна противо–стоять чувственной распущенности. У всех народов и во все времена мораль понимали как сдержанность, главным обра–зом, конечно, сдержанность в отношении аффектов, эгоисти–ческих страстей. В ряду моральных качеств одно из первых мест занимали умеренность и мужество, которые свидетель–ствовали о том, что человек умеет сопротивляться чревоугодию и страху, самым сильным инстинктивным желаниям, а также умеет управлять ими.

Но не следует думать, что аскетизм является главной мо–ральной добродетелью, а многообразие чувственной жизни – тяжелым моральным пороком. Царствовать над своими стра–стями и управлять ими – не значит подавлять. Так как сами страсти также могут являться «просветленными», быть свя–занными с верными суждениями разума. Таким образом, необходимо различать два положения, наилучшее соотноше–ние разума и чувств (страстей), и то, как достигается такое со–отношение.

3. Этические ценности

Рассмотрим некоторые основные этические ценности.

Удовольствие. Среди положительных ценностей удоволь–ствие и пользу считают наиболее очевидными. Эти ценности непосредственно отвечают интересам и потребностям челове–ка в его жизни. Человек, который по природе стремится к удо–вольствию или пользе, кажется, проявляет себя совершенно по-земному.

Удовольствие (или наслаждение) – это чувство и пережива–ние, которое сопровождает удовлетворение потребностей или интереса человека.

Роль удовольствий и страданий определяют с биологиче–ской точки зрения, тем, что они выполняют функцию адапта–ции: от удовольствия зависит активность человека, которая отвечает потребностям организма; отсутствие удовольствия, страдания тормозят действия человека, опасны для него.

В этом смысле удовольствие, конечно, играет положитель–ную роль, оно очень ценно. Состояние удовлетворенности же является идеальным для организма, и человеку необходимо делать все для достижения такого состояния.

В этике такая концепция получила название гедонизма (от греч. hedone – «наслаждение»). В основе этого учения лежи! представление о том, что устремление к удовольствию и отри–цание страдания является главным смыслом человеческих по–ступков, основой для человеческого счастья.

На языке нормативной этики главную идею этого умона–строения выражают так: «Наслаждение является целью чело–веческой жизни, добром является все, что доставляет наслаж–дение и ведет к нему». Большой вклад в исследование роли удовольствия в человеческой жизни внес Фрейд. Ученый сде–лал вывод о том, что «принцип удовольствия» является основ–ным естественным регулятором психических процессов, душев–ной деятельности. Психика, согласно Фрейду, такова, что независимо от установок человека чувства удовольствия и неу–довольствия являются определяющими. Наиболее яркими, а также и относительно доступными можно считать телесные удовольствия, сексуальные, и удовольствия, связанные с удо–влетворением потребности в тепле, пище, отдыхе. Принцип удовольствия находится в противостоянии с общественными нормами приличия и выступает как основа личной независи–мости.

Именно в удовольствии человек способен почувствовать себя самим собой, освободиться от внешних обстоятельств, обязательств, привычных привязанностей. Таким образом, наслаждения являются для человека проявлением индивиду–альной воли. За наслаждением всегда находится желание, ко–торое должно быть подавлено общественными установления–ми. Стремление к удовольствиям оказывается реализуемым в отходе от ответственных отношений с другими людьми.

Конечно, для каждого отдельного человека удовольствие приятно и оттого желанно. В результате оно может представ–лять для индивида ценность саму по себе и определять, влиять на мотивы его поступков.

Обыденное поведение, основанное на благоразумии и стя–жании пользы, противоположно ориентации на удовольствие. Гедонисты различали психологический и нравственный аспек–ты, психологическую основу и этическое содержание. С мо–рально-философской точки зрения, гедонизм является эти–кой наслаждения.

Наслаждение как позиция и ценность в ней и признается, и принимается. Стремление человека к наслаждению опреде–ляет мотивы гедоника и иерархию его ценностей, образ жиз–ни. Назвав добро наслаждением, гедоник осознанно строит свои цели, сообразуясь не с добром, а с наслаждением.

Может ли наслаждение быть фундаментальным мораль–ным принципом? В истории философии можно найти три подхода. Первый – положительный, принадлежит предста–вителям этического гедонизма. Другой – отрицательный, принадлежит религиозным мыслителям, а также филосо–фам-универсалистам (B. C. Соловьев и др.). Они критиковали гедонизм, считали, что разнообразие пристрастий, вкусов, привязанностей не позволяет признать за удовольствием ста–тус морального принципа. Третий подход развивался эвдемо-нистами (Эпикур и классические утилитаристы). Эвдемонисты отрицали безусловность чувственных наслаждений. Но они принимали возвышенные наслаждения, считая их подлинны–ми, и рассматривали их как универсальное моральное основа–ние поступков.

Польза. Это положительная ценность, в основе которой находятся интересы, отношение человека к различным объек–там, постижение которых дает возможность сохранять и повы–шать ему свой социальный, политический, экономический, профессиональный, культурный статус. Принцип полезности можно, таким образом, выразить в правиле: «Исходя из своего интереса, извлекай из всего пользу».

Так как интересы выражаются в целях, преследуемых чело–веком в своей деятельности, то полезным можно считать то, что способствует достижению целей, и также то, благодаря че–му цели достигаются.

Полезность в результате характеризует средства, необходи–мые для достижения какой-то цели. Наряду с пользой утили–тарное мышление включает и другие ценностные понятия, на–пример, «успех», «эффективность». Таким образом, нечто признается полезным, если:

1) отвечает чьим-то интересам;

2) обеспечивает достижение поставленных целей;

3) способствует успешности действий;

4) способствует эффективности действий. Как и другие практические ценности (успех, целесообраз–ность, эффективность, преимущество и т. п.), польза является относительной ценностью в отличие от абсолютных ценно–стей (добро, истина, прекрасное, совершенство).

Принцип пользы критиковали и с разных социально-нрав–ственных позиций – патриархальной и аристократической, религиозной, революционной и анархической. Но с каких бы позиций ни проводилась критика, в ней так или иначе стави–лась социально-этическая проблема: стремление к пользе яв–ляется своекорыстным, безмерная забота об успехе приводит к игнорированию обязательств, последовательно проводи–мый принцип полезности не оставляет места для человечно–сти, а с точки зрения жизни общества, он в значительной ме–ре подпитывает центробежные силы.

Как ценность, полезность отвечает интересам людей. Од–нако принятие полезности в качестве единственного критерия поступков приводит к конфликту интересов. Наиболее харак–терным выражением пользо-ориентированной деятельности человека считают предпринимательство как деятельность, ко–торая направлена на достижение прибыли через производство товаров и предоставление различных услуг.

Они, во-первых, необходимы обществу частных потреби–телей и, во-вторых, способны конкурировать с подобными то–варами и услугами, которые предлагают другие производители Патриархальная, традиционалистская концепции принципу полезности противопоставляют общественный интерес А ориентация на полезность в этом случае толкуется как свое–корыстие, сама полезность признается и высоко оценивается лишь как общеполезность, как общее благо.

Справедливость. Этимологически русское слово «справед–ливость» происходит от слов «правда», «праведность». В евро–пейских языках соответствующие слова происходят от латин–ского слова «justitia» – «юстиция», свидетельствующего о его связи с юридическим законом.

Справедливость – это один из принципов, который регули–рует взаимоотношения между людьми по поводу распределе–ния или перераспределения, также взаимного (в обмене, даре–нии), социальных ценностей.

Социальные ценности при этом понимают в самом широ–ком смысле. Это, например, свобода, возможности, доходы, знаки уважения или престижа. Справедливыми называют тех людей, которые исполняют законы и отвечают добром на до–бро, а несправедливыми тех, кто творит произвол, нарушает права людей, не помнит сделанного им добра. Справедливым признается воздание каждому по его заслугам, а несправедли–вым – незаслуженные наказания и почести.

К Аристотелю восходит традиция деления справедливости на два вида: распределительную (или воздающую) и уравниваю–щую (или направительную). Первая связана с распределением имущества, почестей и других благ между членами общества. В этом случае справедливость в том, чтобы определенное ко–личество благ было распределено пропорционально заслугам. Вторую связывают с обменом, и справедливость призвана урав–нять стороны. Справедливость полагает определенный уро–вень согласия между членами общества относительно прин–ципов, по которым они живут. Эти принципы могут меняться, но понимание справедливости будет зависеть от того, какие правила установились в данном обществе.

Милосердие. В истории этики милосердная любовь как нравственный принцип в той или иной форме признавалась многими мыслителями. Хотя высказывались и достаточно серьезные сомнения: во-первых, можно ли считать милосер–дие этическим принципом и, во-вторых, можно ли заповедь любви считать императивом, тем более фундаментальным. Проблему видели в том, что любовь, даже в самом широком понимании, является чувством, субъективным, не поддаю–щимся сознательной регуляции явлением. Чувство нельзя вменить («сердцу не прикажешь»). Таким образом, чувство нельзя считать универсальным основанием нравственного выбора.

Заповедь любви была выдвинута христианством в качестве универсального требования, которое содержит в себе и все требования Декалога. Но вместе с тем и в проповедях Иисуса, и в посланиях апостола Павла намечается различие между законом Моисея и заповедью любви, которое помимо теоло–гического значения имело и существенное этическое содержа–ние. Этический аспект различения Декалога и заповеди люб–ви был воспринят в новоевропейской мысли.

По мнению Гоббса, нормы Декалога запрещают вторгаться в жизнь других людей и значительно ограничивают притяза–ния каждого на обладание всем. Милосердие же раскрепоща–ет, а не ограничивает.

Оно требует от одного человека позволять другому все то, что он сам хочет, чтобы было позволено ему. Указывая на ра–венство и эквивалентность золотой заповеди, Гоббс истолко–вывал ее как стандарт общественных отношений.

Таким образом, милосердие является высшим моральным принципом. Но нет оснований всегда ожидать его от других Милосердие необходимо считать долгом, а не обязанностью человека. В отношениях между людьми милосердие является только рекомендуемым требованием. Милосердие можно вменять человеку как моральный долг, но он сам вправе по–требовать от других только справедливости и не более.

ЛЕКЦИЯ № 2.
Античная этика

1. Этика софистов и ее критика Сократом

Этика античности была обращена к человеку. «Человек есть мера всех вещей» – эти слова Протагора исследователи по праву считают девизом для всех этических произведений данного периода. Для этических произведений античных ав–торов характерно преобладание натуралистической ориента–ции. Кроме того, основной особенностью этической позиции являлось понимание нравственности, добродетельности пове–дения человека как разумности. Именно разум управляет жизнью человека и общества в понимании античной этики, он играет главную роль в выборе правильного жизненного пути. Кроме разумности человеческого поведения, одной из основ–ных характеристик античного мировоззрения являлось стремле–ние к гармонии человека с его внутренним и с внешним миром. Этические воззрения софистов, Сократа, Платона, Аристотеля связаны в античной философии с переходом от идеи доминиро–вания власти всеобщего над человеком к идее единства отдель–ного человека и государства, которая предполагала обоснова–ние самоценности человека. В более поздний период этика эпикуреизма, стоицизма была связана с идеями противопо–ставления человека миру социального бытия, ухода человека в свой собственный, внутренний мир.

Первый этап в развитии зрелого этического сознания Древней Греции представлен учением софистов (V в. до н. э.), своеобразным периодом сомнения в предмете этики, т. е. отрицания морали как чего-то безусловного и общезначимого.

Просветительская деятельность софистов имела ярко вы–раженный гуманистический характер. В центре их этических размышлений всегда находился человек, который являлся са–модостаточной ценностью. Именно человек и имел право тво–рить, формулировать моральные законы, по которым живет общество. Верно подчеркивая неустойчивость моральных взглядов в обществе, их относительность, софисты разрабо–тали позицию нравственного релятивизма, доказывая, что у любого человека существует свое представление о счастье, смысле жизни и добродетели.

Скептическое отношение к жизни софистов позволяло им сомневаться, в частности, в том, что считалось, казалось бы, несомненным, – в общезначимости нравственности, морали Эта причина, а возможно, и то обстоятельство, что софисты слишком преувеличивали роль индивидуального творчества, моральных ценностей и не выдвинули, таким образом, прие–млемой позитивной этической программы, сориентировали развитие философской мысли в Древней Греции по направле–нию к усилению интереса к нравственным проблемам.

Сократ (469—399 гг. до н. э.), которого по праву считают отцом античной этики, отводил морали первостепенную роль в обществе, считая ее фундаментом достойной жизни каждого человека. Трудности в воссоздании этической позиции Со–крата связаны с отсутствием письменного наследия его фило–софских размышлений, хотя и сохранились записи высказы–ваний мыслителя, которые сделали его ученики (Ксенофонт и Платон), а также свидетельства современников об особен–ностях его жизни и смерти. Все это позволяет судить об основ–ных положениях его этического учения.

В частности, сами факты биографии Сократа являются примером нравственных поступков. Судьба философа стала настоящим воплощением такого человеческого идеала, кото–рый он обосновал в своем этическом учении. Согласно поло–жениям Сократа, смысл может иметь только такая жизнь, ко–торая не противоречит убеждениям.

Проявлением сущности человека является поступок, а са–мым лучшим способом самореализации личности становится ее нравственная деятельность. Такие истины Сократ не толь–ко провозглашал, но и доказал их ценой своей собственной жизни.

Сократ не принимал учение софистов из-за отсутствия у них позитивной программы. В отличие от них философ стремился сформулировать систему устойчивых и общих по–нятий. Такая первоначальная идея Сократа не случайна (в нравственной деятельности следует руководствоваться зна–нием о морали) и функциональна (нельзя создать этическую программу без формирования системы взаимосвязанных по–нятий).

Для решения этой проблемы Сократ использовал специаль–ный метод, который получил название индуктивного и кото–рый исследователи условно разделили на пять частей:

1) сомнение (или «я знаю, что я ничего не знаю»);

2) ирония (или выявление противоречий);

3) майевтика (или преодоление противоречия);

4) индукция (или обращение к фактам);

5) дефиниция (или окончательное установление искомого понятия).

Необходимо отметить, что метод, который применил Со–крат, и сегодня не утратил своего значения и используется, на–пример, как один из способов ведения научных дискуссий. А также философ положил начало эвдемонистической тради–ции в этике, считая, что смысл жизни каждого человека, вы–сшее благо – это достижение счастья.

Этика призвана способствовать постижению и осущест–влению данной установки. Счастье означает благоразумное, добродетельное бытие. Таким образом, только нравственный человек может быть счастливым (а также разумным, что прак–тически то же самое).

Эвдемонистическая позиция Сократа дополняется также его точкой зрения о самоценности морали: не сама мораль подчинена естественному стремлению человека к счастью, а, наоборот, счастье напрямую зависит от нравственного облика (добродетельности) человека. В связи с этим уточняет–ся задача самой этики: помогать каждому человеку стать мо–ральным, а вместе с тем счастливым.

Сократ при этом различал понятия «счастье» и «наслажде–ние». Он выдвигал проблему свободы воли. Главными добро–детелями человека он считал: мудрость, умеренность, муже–ство, справедливость, подчеркивая значимость нравственного самосовершенствования человека.

В поиске путей решения всех этических проблем он зани–мал всегда рационалистическую позицию. Именно разум, зна–ние являются основой добродетельности (по-другому, каждая добродетель – определенный вид знания).

Неведение, незнание являются источниками безнрав–ственности. Таким образом, по Сократу, понятия истины и доб–ра совпадают. Возможно, за утверждением Сократа о том, что ученый, мудрец не способен на зло, находится глубокая мысль: моральные ценности лишь тогда имеют важное функ–циональное значение, когда признаны человеком как истин–ные.

Учение знаменитого древнегреческого мыслителя явилось основанием для появления устойчивых традиций более поз–дних этических идей. Вместе с тем большое разнообразие его идей и отсутствие какого-то строгого, однозначного оформле–ния давали возможность развития их в разных направлениях Это и проявилось уже в установках ближайших учеников Со–крата, а также в этических учениях сократических школ – ки-ренской и кинической. С одной стороны, в своих поисках ис–тины как киники, так и киренаики отталкиваются от учения Сократа о счастье. Общими с мыслителем для них являются также исходные индивидуалистические установки, но вот уже выводы, к которым они приходят, различны.

В частности, Аристипп из Кирены, который стал основопо–ложником киренской школы, считал высшим благом стремле–ние человека к удовольствиям, наслаждениям. В результате мораль у него оказывается вторичной (как и разум, который помогает человеку избегать всех страданий, связанных с из–лишком наслаждений).

В соответствии с такой позицией человеку предлагался не длительный путь умственного и нравственного совершенство–вания, чему учил Сократ, а наслаждение каждым мигом свое–го бытия. Но уже ученики Аристиппа, которые осознали, по всей видимости, то обстоятельство, что принцип гедонизма, принятый мыслителем, разрушает нравственность и тем са–мым не дает возможности сформулировать этическую теорию, стремились ограничить его «всевластие» (утверждали роль умеренности, разума, приоритет духовных удовольствий).

Некоторым итогом первого опыта этического размышле–ния на гедонистической основе можно считать учение Геге-сия, который призывал к самоубийству при том, если сумма жизненных страданий будет больше суммы удовольствий. Ки–ники Диоген Синопский, Антисфен считали высшим благом внутреннюю свободу человека, его самообладание, а также пренебрежение ко всему внешнему, аскетизм.

Мыслителями этой школы очень отчетливо была обозначе–на ригористическая линия понимания самой морали: добро–детель сама по себе ценна, таким образом, мудрец, распола–гающий ею, ни в чем больше не нуждается.

Таким образом, крайне важными для понимания смысла морали стали идеи внутренней свободы человека и приорите–та духовных ценностей. Они были в этой школе практически абсолютизированы, т. е. доведены до крайности, что приве–ло к их существенной деформации.

Конечно же, отрицание удовольствия как основы морали вполне правомерно. Но вот полное исключение удовольствий из жизни добродетельного человека, к чему стремились кини–ки, – это уже крайность.

В дальнейшем развитии античной философии размышле–ния киников отразились в стоицизме, а продолжателями уче–ния киренаиков стали эпикурейцы. Таким образом, софисты, Сократ и его ученики развивали свои идеи в рамках индивиду–алистически ориентированной этики.