Kitobni o'qish: «Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение»

© Бескровный Л. Г., правообладатели, 2017

© ООО «ТД Алгоритм», 2017

Политическая подготовка войны

После Тильзита

Война 1812 года не была неожиданностью ни для Европы, ни для России. Она была результатом той политики, которую вели Франция и Россия задолго до того, как заговорили пушки на русских полях.

Первую попытку сокрушения России Наполеон совершил в 1806–1807 гг. Хотя эта попытка и не принесла ему решительных результатов, все же Наполеону удалось достичь многого. Главное состояло в том, что он расчистил себе путь к русским границам.

Заключив в 1807 г. Тильзитский мир, Наполеон мог сказать, что теперь он близок к мировому господству. На его пути стояли лишь Россия и Англия. Путь к победе над Англией лежал через Россию. Без ее ресурсов Наполеон не мог надеяться нанести окончательное поражение Англии. Наполеон понимал, что нападение на Россию можно совершить лишь при мобилизации сил и средств всех порабощенных им государств. Однако Наполеон был уверен в успехе своего предприятия. «Через пять лет, – говорил он, – я буду господином мира; остается одна Россия, но я раздавлю ее»¹.

В России хорошо понимали, какую угрозу несет наполеоновская агрессия, и тоже готовились к решительной схватке. На первом плане оказались вопросы внешней политики, которые приобрели решающее значение и для внутренней политики обеих сторон. В дипломатическую борьбу были втянуты почти все европейские страны; каждая сторона стремилась упрочить свои внешнеполитические позиции, заключить союзы с другими державами, ослабить позиции противника и создать наиболее благоприятные условия для решения стратегических задач.

Особенной активности эта дипломатическая борьба достигла в 1810–1812 гг. Наполеону удалось путем применения оружия, угроз и шантажа подчинить себе государства Центральной Европы, что дало ему возможность мобилизовать и направить против России огромные по тому времени силы и средства.

Заключая Тильзитский мир, Россия оказалась вынужденной присоединиться к континентальной блокаде, начать новую войну с Англией, признать все приобретения и изменения, сделанные Наполеоном в Европе, в частности появление Варшавского герцогства. Русской дипломатии удалось сохранить Пруссию (в составе собственно Пруссии, Силезии, Бранденбурга и Померании) и выиграть время для собирания сил к предстоящей борьбе.

Широкие общественные круги воспринимали Тильзитский мир как тяжкий удар по престижу России. С. Р. Воронцов писал из Лондона своему сыну: «Я сначала отказывался верить этому… Я чувствовал себя совершенно униженным… у меня нет сил переносить с твердостью несчастье, позор, порабощение и неизбежное падение моей злополучной родины…»². Один из молодых друзей Александра I – Адам Чарторыйский писал ему: «Я думаю, что Ваши теперешние отношения к французскому правительству кончатся для Вашего императорского величества самым гибельным образом»³. В знак протеста А. Чарторыйский и некоторые другие ближайшие лица из окружения Александра I ушли в отставку. Вместо А. Я. Будберга министром иностранных дел был назначен Н. П. Румянцев. Военным министром и наиболее близким к Александру I лицом стал А. А. Аракчеев. Дворяне повсеместно выражали недовольство Тильзитским миром, в столице стали «говорить открыто о перемене правления»⁴.

Но в целом Тильзитский мир был полезен для России тем, что давал ей передышку. Обе стороны хорошо понимали это обстоятельство. Россия вела себя отнюдь не как побежденная держава, а, скорее, как равный партнер. Это было закреплено на Эрфуртском совещании в сентябре 1808 г., созванном по Инициативе Наполеона, нуждавшегося в демонстрации дружбы с Россией в тот момент, когда Австрия была готова воспользоваться французскими затруднениями в Испании. В Эрфурте русская дипломатия добилась крупных успехов. Конвенция, заключенная 30.IX (12.Х), содержала признание Наполеоном прав России на Финляндию, Молдавию и Валахию. Кроме того, Наполеон отказался от активной помощи Турции в ее войне с Россией и даже обязался оказать поддержку последней в случае выступления Австрии на стороне Оттоманской Порты⁵. Но заключенный в Тильзите мир таил в себе противоречия, которые неизбежно должны были привести к новой войне с Францией. Самое главное заключалось в том, что участие в континентальной блокаде несло России разорение.

В самом деле, если в 1801–1806 гг. Россия ежегодно вывозила 2214 тыс. четвертей хлеба, то в период 1806–1810 гг. вывоз упал до 596 тыс. четвертей в год⁶. Сокращение вывоза почти в четыре раза имело следствием резкое снижение цен на хлеб: в 1804 г. пуд хлеба стоил 40 копеек серебром, а в 1810 г. – только 22 копейки. Снижение цен затрагивало интересы не только помещиков, но и крестьян. Резко снизились также цены на лен, пеньку, сало и на промышленные товары.

Причина заключалась в том, что Россия потеряла своего главного покупателя – Англию. Достаточно сказать, что в период с 1802 по 1806 г. Россия вывозила в Англию 91 % всего экспортируемого ею льна, 77 % сала, 73 % пеньки, 80 % щетины, 42 % полотна и даже большую часть (71 %) экспортируемого железа. Из 1000 кораблей, проходивших в эти годы через Петербургский порт, больше половины было английских⁷.

Установленная Наполеоном система экономического удушения Англии не приводила к желательным результатам, так как непосредственная торговля с Англией была заменена нейтральной торговлей, которая в руках Англии превратилась в средство обхода блокады. Изданный английским правительством закон о дозволении свободного плавания тем судам, грузы которых проверены англичанами, оплачены пошлиной и снабжены соответствующими свидетельствами, позволил Англии получать большие доходы и дал ей полное господство на морях. В ответ Наполеон установил Миланский, а затем Трианонский тарифы и захватил в свои руки почти все побережье Северного моря. Он предъявил всем подвластным странам, а затем и России требование захватывать и уничтожать товары, доставляемые не только на английских, но и на нейтральных судах⁸.

Это новое требование Наполеона не предусматривалось условиями Тильзитского трактата. Принятие его Россией означало бы признание как бы вассальной зависимости от Франции. Самое же главное – это привело бы к почти полному прекращению русской внешней торговли и вызвало бы серьезные экономические трудности.

В частности, Наполеон требовал от России прекратить морскую торговлю с Соединенными Штатами Америки, которую Россия вела не только независимо от Англии, но до некоторой степени вопреки ее интересам. О последнем говорит тот факт, что в инструкции, данной отправляющемуся в 1808 г. в Соединенные Штаты в качестве посланника графу Палену, говорилось о необходимости ограничить «пагубный деспотизм», проявляемый Великобританией на море. Международная обстановка, сложившаяся после Тильзитского мира, требовала усиления торговых связей с США, с которыми Россия имела хорошие отношения со времени признания независимости Америки. Следствием этого было довольно значительное увеличение числа американских кораблей в русских портах. В 1811 г. на американских кораблях в Архангельск, Петербург и Одессу было доставлено на 24 млн. руб. товаров, часть которых направлялась в Австрию и Пруссию⁹.

Это серьезно беспокоило Наполеона, который в развитии торговых связей России с Америкой видел обход условий континентальной блокады. В беседе с А. И. Чернышевым в 1811 г. он говорил: «Великобританское правительство, которое готово уже поссориться с Американскими Соединенными Штатами, конечно, не дозволило бы американским кораблям в таком огромном количестве отправиться в Россию, а эти корабли в продолжение последнего лета принесли бесконечную пользу Англии и почти совершенно уничтожили значение континентальной системы, наводнив всю Европу колониальными товарами»¹⁰.

Русское правительство отвергало доводы Наполеона. Канцлер Н. П. Румянцев писал в Париж, что все ввезенные к нам товары пришли на американских судах, под начальством американских капитанов, прямо из Соединенных Штатов, и их документы были строго проверены особою комиссией¹¹. Однако в Париже этому не верили и требовали прекращения связей с США. Но Россия не могла лишить себя внешней торговли. Морская торговля с нейтральными странами была для нее почти единственным легальным путем, позволявшим вести хотя бы минимальный внешний товарооборот. Александр I заявлял французскому послу А. Коленкуру, что готов «вредить англичанам, но не закроет портов для торговли нейтральной, не считая себя обязанным принимать такие меры, которые превышают условия трактата, заключенного с императором Наполеоном»¹².

В конце 1810 г. русское правительство издало «Положение о торговле на 1811 г. в портах Белого, Балтийского, Черного и Азовского морей и по всей западной сухопутной границе»¹³. Практически это было выражение отказа подчиниться требованиям Наполеона. Был принят новый тариф, имевший целью устранить «потерю равновесия торговли» и главное «поощрить сколь можно произведения внутреннего труда и промышленности». Этот тариф способствовал росту внешней торговли. Если через Кронштадтскую гавань прошло в 1810 г. 408 кораблей¹⁴, то в 1811 г. число их выросло до 800. Введение нового тарифа способствовало также развитию отдельных отраслей промышленности. Известный экономист того времени Мордвинов писал, что «не только многие богатые коммерсанты и дворяне, но и среднего состояния люди приступили к устройству фабрик и заводов разного рода, не щадя капиталов и даже входя в долги»¹⁵. Об этом же говорят записки русских предпринимателей, поданные в Министерство внутренних дел¹⁶. Узнав о новом русском тарифе, Наполеон был разъярен. Он не хотел считаться с тем, что Россия, не желая стать жертвой его экономической экспансии, вынуждена была искать пути оживления своей торговли. Он увидел в новом тарифе объявление экономической войны.

Весьма острые противоречия возникли в связи с образованием герцогства Варшавского. Создание Наполеоном герцогства Варшавского занимало центральное место в его планах использования Польши в борьбе против России. Образованное из отнятых у Пруссии земель, ранее отошедших к ней по третьему и частично по второму разделам Польши, и впоследствии расширенное за счет австрийской Галиции, герцогство Варшавское становилось в руках Наполеона средством постоянного давления на Австрию и Пруссию и плацдармом для нападения на Россию, расположенным на самой ее границе.

Серьезным пунктом разногласий между Россией и Францией стал также ольденбургский вопрос. Присоединив в 1810–1811 гг. к Франции Голландию, Ганновер, Валлис, Берг и вольные города – Гамбург, Бремен и Любек, Наполеон оккупировал также и герцогство Ольденбургское. Это было прямым нарушением Тильзитского договора, в котором независимость герцогства оговаривалась особым пунктом. Александр I был особенно заинтересован в этом, так как наследником герцогства был муж его сестры Екатерины Павловны; другими словами, оно должно было отойти к владениям России. Наполеон поспешил захватить герцогство, чтобы не допустить утверждения России в Центральной Европе. Русское правительство заявило формальный протест; были разные проекты компенсации герцога Ольденбургского, но дипломатического разрешения этот вопрос так и не получил.

Росли противоречия и на Юге. В планах Наполеона особое место занимал Иран, откуда он мог угрожать России и Англии. Французская дипломатия делала попытки утвердить французское влияние в Тегеране, но они окончились неудачно: французские эмиссары в конце концов были вытеснены английскими. Тем не менее Наполеон оказывал Ирану помощь в войне с Россией, которая в значительной степени была им инспирирована. Особенно активизировались в Тегеране французские эмиссары после начала похода Наполеона на Россию. Наполеон пытался договориться с шахом о совместной борьбе с Россией, обещая ему в награду все Закавказье¹⁷.

Более успешно действовала французская дипломатия в Турции, поддерживая ее притязания на Крым и Северное Причерноморье. В Париже внимательно следили за ходом русско-турецкой войны и оказывали помощь Турции. Это не мешало Наполеону делать предложения Александру I о ее разделе, за что Россия должна была принять участие в походе на Индию. Русское правительство отнеслось к этому предложению довольно сдержанно, и Наполеон больше не возвращался к вопросу о разделе Турции. Политический курс Франции на Ближнем Востоке вполне определился в 1808 г. Он выражался в стремлении наполеоновской Франции утвердиться на Балканском полуострове, что облегчалось переходом Иллирии в ее руки.

Во время войны России с Турцией Наполеон направил в Константинополь генерала Себастиани, который не ограничился переговорами с турецким правительством. Он посетил Браилов, Галац, Констанцу, затем установил связи с представителями Задунайской Сечи, снабдив их средствами для агентурной работы на Украине. Результатом поездки Себастиани был доклад, в котором предлагалось высадить в Одессе десант сосредоточенного в Далмации корпуса Мармона.

Лишь на Эрфуртском совещании Наполеон дал согласие не мешать переходу Дунайских княжеств – Молдавии и Валахин – к России. Одновременно он продолжал поддерживать Турцию, надеясь иметь в ее лице важного союзника.

Все эти противоречия свидетельствовали, что Тильзитский мир был непрочен и новая война являлась лишь делом времени. Уже в марте 1810 г. французское министерство иностранных дел представило Наполеону секретный доклад, в котором внешнеполитические отношения с Россией определялись как враждебные¹⁸. Но в 1810 г. Наполеон не был еще готов к войне. Опыт борьбы с Россией в 1805, 1806–1807 гг. подсказывал ему, что для большой войны необходимо собрать более значительные силы и средства, чем прежде. Для этого нужно было, во-первых, заставить государства Центральной Европы снабдить его войсками и денежными средствами и, во-вторых, закончить изнурительную войну в Испании. На разрешение этих вопросов нужно было время, и Наполеон повел тонкую дипломатическую игру, задача которой была усыпить внимание России и не допустить преждевременного начала войны. Он ухаживает за русскими представителями в Париже, пишет дружественные письма Александру I и ведет энергичную и всестороннюю подготовку к войне.

Польша в планах Наполеона

Как уже говорилось, Наполеон создавал герцогство Варшавское как плацдарм, владея которым он мог угрожать России, Австрии и Пруссии. Во главе этого нового польского государства Наполеон поставил своего союзника, саксонского короля Фридриха-Августа, которого польская аристократия хотела видеть на польском престоле еще в 1791 г. Герцогство получило новую конституцию и кодекс Наполеона. Крепостная зависимость крестьян в нем была ликвидирована, но крестьяне получили только личную свободу, а земля оставалась во владении помещиков. В 1808 г. Наполеон заключил с Варшавским герцогством договор, по которому оно обязалось содержать 30-тысячную армию, из состава которой выставить восемь тысяч войска для действий в Испании и, кроме того, уплатить 20 млн. франков в течение трех лет. В результате франко-австрийской войны 1809 г. к герцогству была присоединена часть польских земель, входивших в состав Австрии¹⁹.

Готовясь к войне с Россией, Наполеон обещал польской шляхте восстановить «Великую Польшу» в границах 1772 г. Подкупленная этим польская знать стала энергично помогать Наполеону готовиться к походу на Россию. На польские деньги строились укрепления, создавались продовольственные магазины. Армия герцогства была доведена до 60 тыс., а затем до 85 тыс. человек. Польская аристократия старалась придать участию польских войск в действиях «большой армии» черты национально-освободительной борьбы.

Создав Варшавское герцогство, Наполеон, однако, избегал называть его польским государством, чтобы не возбуждать недовольства Австрии и России. Русское правительство решительно возражало против восстановления Польши в границах 1772 г., так как это означало бы отторжение от России части белорусских и украинских земель. Поэтому Наполеон уверял русское правительство, что не собирается восстанавливать Польшу. В беседе с А. И. Чернышевым он говорил: «Я не могу понять, как можно до сих пор упорствовать в той мысли, будто я хочу восстановить Польшу; стоит немного подумать об этом, чтобы заметить, что из этого восстановления я не мог бы извлечь для себя никаких существенных выгод»²⁰. В то же время, очевидно, по заданию французского правительства военный министр герцогства Варшавского князь Понятовский распускал в Париже слухи о том, что Россия намеревается занять герцогство своими войсками, для чего сосредоточила на западной границе огромные силы. Это давало Наполеону повод для конфликта. Он сказал А. Б. Куракину: «Будем говорить прямо: вы хотите завладеть герцогством Варшавским, хотите в него вторгнуться»²¹.

Русское правительство предложило французскому заключить конвенцию по польскому вопросу. 23 декабря 1809 г. (4 января 1810 г.) такая конвенция была уже подписана с французской стороны А. Коленкуром, однако Наполеон не утвердил ее, так как один из ее пунктов гласил, что «Польское королевство никогда не будет восстановлено»²². В беседе с А. Б. Куракиным Наполеон говорил: «Я согласен заключить с вами конвенцию, только бы граф Румянцев не настаивал на выражении, что «Польша никогда не будет восстановлена»… «Я не намереваюсь восстановить Польшу. Я заявил об этом в речи законодательной палате, я это сказал князю Понятовскому, поляки это знают. Но когда я буду вынужден начать войну, то, конечно, могу потерпеть поражение; если не потерплю, то восстановление Польши будет первым ее последствием»²³.

Такие заявления Наполеона достигали цели. Они внушали полякам надежду на восстановление «Великой Польши», и польская шляхта усиленно готовилась к войне против России. Когда же в Польше вновь возникла идея создания Польского королевства во главе с Александром I, выдвинутая князем Адамом Чарторыйским еще до создания герцогства, то польская знать высказалась против нее²⁴, хотя этим проектом предусматривались восстановление всей Польши (за исключением русских земель), полная ее автономия, собственные правительство и армия. Эта неудача плана А. Чарторыйского в значительной мере объясняется тем, что среди познанской и великопольской знати не было людей, экономически заинтересованных в связях с Россией, а прорусски настроенные круги имели свои земли, уже вошедшие в состав России. Впрочем, и среди этих кругов бродила идея укрепления своего господства над украинскими, белорусскими и литовскими крестьянами.

Наполеону было выгодно подогревать националистические чувства поляков, и он, продолжая заверять русских представителей в том, что в его политические виды не входит восстановление Великой Польши, одновременно давал понять полякам, что эти заверения делаются им с целью усыпить внимание русского правительства. Своему новому послу в Петербурге Лористону Наполеон указывал на необходимость, во-первых, выиграть время и, во-вторых, убедить общественное мнение России в том, что к войне его вынуждает сама Россия. «Старайтесь при каждом случае заявлять, что если последует война, то в этом будет виновата одна Россия, и что восстановление Польши вовсе не входит в виды императора»²⁵.

Но все это было лишь маскировкой. В действительности Наполеон вынашивал план отторжения от России украинских, белорусских и литовских земель. В беседах с польскими деятелями он прямо указывал, что ожидает от польской шляхты, имеющей земли на Украине, в Белоруссии и в Литве, организации антирусских выступлений²⁶. Сама польская шляхта не возражала против этого. Она утверждала, что все помещики Волыни и вообще Правобережной Украины готовы к выступлению и уже имеют свою тайную организацию («Патриотическое общество»), что в панских фольварках создаются крупные запасы хлеба, скупаются лошади и крупный рогатый скот, который пойдет на обеспечение французских войск в случае появления их на Украине²⁷.

Когда собранный перед вторжением «большой армии» польский сейм получил сведения о ее переходе через Неман, он провозгласил восстановление Великой Польши²⁸. К Наполеону была послана депутация, которая сообщила ему об образовании Генеральной конфедерации и выразила надежду на полное восстановление Великой Польши. Наполеон охладил депутатов отказом восстановить Польшу в границах 1772 г., пообещав лишь отдать полякам русские земли. «Пусть Литва, Самогития, Витебск, Полоцк, Могилев, Волынь, Украина и Подолия одушевляются тем же духом, который встретил я в Великой Польше, и провидение увенчает успехом святое ваше дело»²⁹. Относительно австрийской Польши он умолчал. Конфедерация обратилась с воззванием ко всем полякам, живущим в России, а также к литовцам. Временное литовское правительство, образовавшееся в Вильне после вступления в нее французов, присоединилось к Польше. Присоединились к конфедерации поляки и литовцы, живущие в Гродно, Брест-Литовске и некоторых других городах Северо-Западного края³⁰. Но вскоре помещики Литвы и западных губерний охладели к идее всеобщей борьбы с Россией. Кроме права управлять своим краем, хотя и через особую комиссию и под руководством французской администрации, на литовское и польское дворянство были возложены обязанности доставлять французской армии продовольствие, фураж и охранять ее тыл. Литва должна была образовать девять полков на свои средства. Это отрезвляющим образом подействовало на литовское дворянство, весьма уменьшив его энтузиазм.