Kitobni o'qish: «Сказки народов России. Том 1»
© Е. Пучкова, состав, пересказ, предисловие, 2025
© И. Иванов, иллюстрации, 2025
© ИД «Городец», 2025
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
«Сказка ложь, да в ней намёк!»
Кашу кушай, а сказку слушай: умом-разумом смекай да на ус мотай.
Русская пословица
Сказка – великая духовная культура народа, которую мы собираем по крохам, и через сказку раскрывается перед нами тысячелетняя история народа.
А. Н. Толстой
Россия – самая большая по территории страна в мире, занимающая Восточную Европу и Северную Азию. И в этой огромной стране испокон веков дружно живут представители более 200 национальностей, говорящие более чем на 100 языках и диалектах. У каждого народа России свои обычаи, свои особенности и своя самобытная культура, с которой дети, как правило, начинают знакомиться через сказки – волшебные, бытовые, юмористические, – некогда передававшиеся из уст в уста и прочно вошедшие в нашу жизнь. Созданные самим народом, они открывают для ребёнка целый мир, передают от поколения к поколению народную мудрость.
Многие сказки возникли сотни и даже тысячи лет назад, но мы до сих пор помним их и читаем своим детям.
В народных сказках вымысел никогда не бывает праздным, беспочвенным. «Сказка – ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок», – говорит пословица. В этих словах прямое указание на реалистичность сказочного вымысла.
«В мире нет ничего, что не может быть поучительным, – нет и сказок, которые не заключали бы в себе материала „дидактики“, поучения. В сказках прежде всего поучительна выдумка – изумительная способность нашей мысли заглядывать далеко вперёд факта», – писал М. Горький1.
В сказках также находят выражение социальные и национальные идеи.
Мы много говорим о коммуникабельности. От неё зависят и дружба, и любовь, и мир на Земле. Но её исток – детство, как, в общем, исток всего лучшего и всего худшего в мире. От того, какими будут наши детские ощущения, как эти ощущения будут расти и трансформироваться в нас, зависит будущее человечества.
Дети – удивительно чуткие существа, они не терпят фальши. Поэтому так важно начать познание нашей многонациональной страны с проверенного временем фольклорного наследия самобытных народов, населяющих Россию.
К. Чуковский во вступительной статье к сборнику своих стихов очень чётко определил смысловую направленность сказок: «По-моему, цель сказочников заключается в том, чтобы какою угодно ценой воспитать в ребёнке человечность – эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радостями другого, переживать чужую судьбу, как свою».
Сказки, включённые в эту книгу, широко представляют яркую палитру народного творчества, способствуя сближению разных наций, учат нас, и детей, и взрослых, культуре общения, высокой доброте мысли, любви, чуткости, сопереживанию, терпимости, уважению к предкам. Все это, переплавленное стуком сердца, рождает новый мир – мир человека, тысячи, миллионы, миллиарды миров.
Е. Пучкова
Кандидат филологических наук
Член СП России
Член Гильдии «Мастера литературного перевода»
Русские сказки
Садко
Жил в богатом Новгороде добрый молодец по имени Садко, или Садко-гусляр, как именовали его меж собой новгородцы. Жил он бобылём, с хлеба на квас перебивался, ни кола ни двора у него не было. Только гусли, звонкие, яровчатые, да талант гусляра-певца достались ему в наследство от родителей.
Между тем молва о нём рекой катилась по всему Великому Новгороду, славя мастерство его. Потому-то звали Садко и в боярские терема златоверхие, и в купеческие хоромы белокаменные на пирах играть, гостей развлекать.
Заиграет он на гуслях своих, заведёт напев – все бояре знатные, все купцы первостатейные слушают, не наслушаются. Тем молодец и жил, что по пирам ходил. Но вышло так, что день и два никто его на пир не зовёт, и на третий день не кличут. Горько и обидно ему стало.
Тогда взял Садко гусли и направился к Ильмень-озеру. Сел на берегу на синь-горюч камень и ударил в струны звонкие, завёл напев переливчатый. Так и играл весь день – с утра до вечера. А как красно солнышко к закату устремилось, взволновалось Ильмень-озеро.
Выше древних гор поднялась волна, вода песком пропиталась, и вышел на берег сам Водяной – хозяин Ильмень-озера. Оторопь гусляра взяла. А Водяной ему говорит:
– Спасибо тебе, Садко-гусляр новгородский! Было у меня сегодня знатное застолье-гулянье, почтенный пир. Повеселил ты, потешил гостей моих. И хочу я тебя за это отблагодарить! Завтра будешь ты зван к первостатейному купцу – на гуслях играть, именитых новгородских купцов развлекать. Попьют, поедят купцы да похваляться станут, хвастать, кто чем горазд. Один похвалится несчётной золотой казной, другой – дорогими товарами заморскими, третий – добрым конём и шёлковым портом. Умный похвалится отцом с матерью, а глупец – молодой женой. Потом спросят тебя купцы именитые, чем ты, Садко, похвалиться можешь, чем похвастаться. А я тебя научу, как ответ держать да богатым стать.
И поведал Водяной – хозяин Ильмень-озера гусляру-сироте тайну дивную.
На другой день позвали Садко в белокаменные палаты именитого купца, дабы он на гуслях играл да гостей потешал.
Столы от напитков и кушаний ломятся. Знатный пир-застолье уже пик веселья перевалил, гости, купцы новгородские, захмелели и начали друг перед другом хвастать: кто золотой казной, богатством своим, кто дорогими товарами, кто добрым конём да шёлковым портом. Умный отцом и матушкой похваляется, глупец молодой женой бахвалится.
А потом купцы к Садко пристали, выпытывать у доброго молодца стали: мол, чем ты, молодой гусляр, похвалишься?
Выслушал их речи Садко и ответ держит.
– Эх, – говорит, – купцы-богатеи новгородские! Мне ли перед вами хвастаться-бахвалиться? Сами знаете: нет у меня ни злата, ни серебра, нет в гостином ряду лавок с дорогими товарами. Коли чем и могу похвалиться, так только одним: знаю я про чудо чудное, диво дивное, о котором никому боле не ведомо. Есть в нашем славном Ильмень-озере рыба – золотое перо. И никто той рыбы не видывал. Не видывал, не вылавливал. Но кому удастся ту рыбу – золотое перо выловить да ухи похлебать, тот, каким бы старым ни был, вмиг помолодеет. Ну, а кроме этого, мне больше похвалиться, похвастаться нечем!
Зашумели купцы именитые, заспорили:
– Пустым ты, Садко, похваляешься. Во веки веков никто не слыхивал про рыбу – золотое перо и про то, что, похлебавши ухи из неё, старый человек молодым да дюжим станет!
Шестеро самых богатых новгородских купцов пуще других спорили.
– Нет, – возражали, – в Ильмень-озере рыбы такой, о коей ты, Садко, сказываешь. Мы готовы биться об заклад, сколь угодно безмерный. Все наши лавки в гостином ряду, всё имущество и богатство наше в залог поставим! Только тебе против нашего заклада великого выставить нечего!
– Вот увидите, я сумею выловить рыбу – золотое перо! А против вашего заклада великого ставлю свою буйную голову, – отвечал Садко-гусляр.
На том, прекратив сей спор, и порешили.
Время, пока невод шёлковый вязали, пролетело быстро, а как закончили, отправились к Ильмень-озеру. Закинули тот невод в воду – и вытащили на берег рыбу – золотое перо. Закинули второй раз – ещё одну рыбу – золотое перо поймали. И в третий раз невод вернулся с тем же уловом.
Сдержал своё слово Водяной – хозяин Ильмень-озера, отблагодарил Садко, уважил. Выиграл сирота-гусляр пари, получил великий заклад, богатство несметное, и стал зажиточным новгородским купцом. Начал торговлю большую в Новгороде вести, завёл приказчиков, чтобы в иных городах ближних и дальних весях товарами его торговали. Множится состояние Садко не по дням, а по часам. И вскоре превзошёл он богатством всех купцов в славном Великом Новгороде. Выстроил палаты белокаменные. Горницы в тех палатах несказанной роскошью поражают: дорогим заморским деревом, златом-серебром да хрусталём украшены. Таких горниц отродясь никто не видывал, о столь дивных покоях никто никогда не слыхивал.
А потом женился Садко, привёл молодую хозяйку в дом и устроил в новых палатах почтенный пир-застолье. Собрал на пир бояр родовитых, купцов именитых, позвал и мужиков новгородских. Всем нашлось место в хоромах хлебосольного хозяина. Напились гости, наелись и, захмелев, спорить начали. Кто о чём беседы громко ведут да похваляются. А Садко по палатам прошёлся и говорит:
– Гости мои любезные: вы, бояре родовитые, вы, купцы богатые, именитые, и вы, мужики новгородские! Все вы у меня на пиру напились, наелись, и теперь шумно спорите, похваляетесь. Иной правду говорит, а иной пустым бахвалится. Видно, надо и мне своё слово сказать. Чем же похвалиться? Богатство моё бессчётно. Золотой казны у меня столько, что могу все товары новгородские скупить – и худые, и хорошие. И не останется никаких товаров в славном Великом Новгороде.
Речь Садко, заносчивая, хвастливая, обидной показалась всем – и боярам, и купцам, и мужикам новгородским. Зашумели гости, заспорили:
– Век того не бывало и не будет, чтоб один человек мог скупить все товары новгородские, купить и продать наш Великий, наш славный Новгород. И мы бьёмся с тобой об заклад великий, сорок тысяч готовы поставить: не осилить тебе, Садко, господина Великого Новгорода. Сколь бы ни был богат и всесилен один человек, а против города, против народа он – пересохшая соломинка!
Садко же на своём стоит, не унимается и бьётся об заклад великий, выставляет сорок тысяч… На том и закончили пир-застолье. Разошлись гости, разъехались.
На другой день встал Садко рано-ранёшенько, умылся белёшенько, разбудил свою дружину, верных помощников, насыпал им золотой казны полным-полно и отправил по улицам торговым, а сам пошёл в гостиный ряд, где торгуют лавки дорогими товарами. Так целый день с утра до вечера Садко, богатый купец, и верные помощники его скупали все товары во всех лавках славного Великого Новгорода и к закату солнышка скупили всё, как метлой смели. Не осталось товаров в Новгороде ни на медный грош. А на другой день – глядь-поглядь – опять от товаров новгородские лавки ломятся, навезли за ночь товаров больше прежнего.
Снова с дружиной своей, с помощниками, принялся Садко товары скупать по всем улицам торговым и в гостином ряду. И к вечеру, к закату солнышка, как и накануне, не осталось в Новгороде товаров ни на единый грош. Всё скупили и свезли в амбары Садко-богача. На третий день послал с золотой казной Садко помощников, а сам пошёл в гостиный ряд и видит: товаров во всех лавках опять больше прежнего. Ночью подвезли товары московские. Слышит Садко молву, что обозы с товарами из Москвы идут, и из Твери идут, и из многих других городов, а по морю корабли бегут с товарами заморскими.
Тут призадумался Садко, пригорюнился:
– Не совладать мне с господином Великим Новгородом, не скупить товаров всех русских городов и со всего свету белого. Похоже, сколь ни богат я, а славный Великий Новгород богаче меня. Лучше уж заклад потерять, сорок тысяч, ибо всё равно не осилить мне город да народ новгородский. Вижу теперь, что нет такой силы-могущества, чтоб один человек мог народу противостоять.
Отдал Садко свой великий заклад – сорок тысяч. Построил сорок кораблей. Погрузил на корабли скупленные в Новгороде товары и поплыл на кораблях торговать в страны заморские, где продал всё с большим барышом.
А на обратном пути приключилось в синем море лихо огромное, нежданное. Все сорок кораблей будто к месту приросли, встали как вкопанные. Ветер мачты гнёт и снасти рвёт, бьёт морская волна, но все сорок кораблей точно на якорях стоят, двинуться не могут. Сказал тогда Садко кормчим и команде судовой:
– Видно, требует Царь Морской с нас дань-выкуп. Берите, ребятушки, бочку золота да мечите деньги в сине море.
Выметали в море бочку золота, а корабли по-прежнему с места не стронулись. Их волною бьёт, ветер снасти рвёт.
– Не принимает Царь Морской нашего золота, – рассудил Садко. – Не иначе как требует в качестве выкупа душу живую.
И приказал жребий бросить. Всем достался жребий липовый, а Садко взял себе жребий дубовый. И на каждом жребии именная помета. Кинули жребий в сине море – чей утонет, тому и к Морскому Царю идти. Липовые – будто утки поплыли. На волне качаются. А дубовый жребий Садко ключом на дно пошёл.
– Тут промашка вышла, – заметил на это Садко. – Дубовый жребий тяжелее липовых, потому и утонул. Кинем-ка ещё разок.
Сделал Садко себе жребий липовый – и всё повторилось. Словно утки-гоголи, жребии других плывут, а жребий Садко, как ключ, на дно нырнул. Сказал тогда Садко, купец богатый, новгородский:
– Делать нечего, ребятушки; видно, Царь Морской ничью иную голову не хочет принять, требует лишь мою буйную головушку.
Взял он бумагу да перо гусиное и принялся писать, как и кому его богатство-состояние достанется. Отписал, отказал деньги монастырям на помин души. Наградил свою дружину, всех помощников и приказчиков. Много казны отписал на нищую братию, на вдов, на сирот, немало оставил и своей молодой жене. А потом попросил:
– Спустите, любезные дружинники мои, за борт доску дубовую. Страшно мне сразу в сине море погружаться.
Спустили на воду широкую надёжную доску. С верными дружинниками Садко простился, прихватил свои гусли звонкие, яровчатые.
– Сыграю на доске последний разок, перед тем как смерть принять!
С теми словами перебрался Садко на дубовый плот, и тотчас паруса шёлковые ветром наполнились, все корабли с места тронулись и поплыли своим путём-дорогою, будто остановки никакой и не было.
Дубовую доску подхватили волны и понесли по морю-океану, а Садко лежит, на гуслях тренькает-бренькает, тужит о своей судьбе-долюшке, прежнюю жизнь вспоминает. Доску-плот морская волна покачивает, гусляра убаюкивая, и не заметил он, как впал в дрёму, а потом и уснул глубоким сном.
Долго ли, коротко тот сон длился – неведомо. Проснулся-пробудился Садко на дне моря-океана, возле палат белокаменных. Из палат слуга выбежал и повёл его в хоромы. Проводил в большую горницу, а там сам Царь Морской сидит. На голове у Царя золотая корона. Заговорил Морской Царь:
– Здравствуй, гость дорогой, долгожданный! Много я слышал от моего племянника Водяного – хозяина славного Ильмень-озера – про твою игру на гуслях яровчатых. И захотелось мне самому тебя послушать. Для того и корабли твои остановил, и твой жребий именной два раза утопил.
После того позвал челядинца:
– Топи жарко баню! Пусть наш гость с дороги попарится, помоется да отдохнёт чуток. Потом пир заведём. Скоро званые гости съезжаться начнут.
Вечером устроил Царь Морской пир на весь мир. Собрались цари да царевичи из разных морей, водяные из разных озёр и рек. Прибыл и Водяной – хозяин Ильмень-озера. Напитков да кушаний у Царя Морского вдоволь: пей, ешь, душа-мера! Наугощались гости, захмелели. Говорит хозяин, Царь Морской:
– Ну, Садко, потешь, позабавь нас! Да играй веселей, чтобы ноги ходуном ходили.
Заиграл Садко задорно, весело. Гости за столом усидеть не могли, в пляс пустились и так расплясались, что на море-океане великая буря началась. И много в ту ночь кораблей сгинуло. Страсть сколько людей потонуло!
Играет гусляр, а морские цари с царевичами да водяные пляшут, покрикивают:
– Ой, жги, пой, играй!
Тут возле Садко оказался Водяной – хозяин Ильмень-озера и зашептал гусляру на ухо:
– Нехорошие дела творятся здесь, у моего дядюшки. На море-океане от этой пляски такая буря свирепствует! Кораблей, людей и товаров погибло – тьма-тьмущая. Перестань играть, и пляске конец.
– Как же я перестану играть? На дне моря-океана у меня нет своей воли. Покуда дядя твой, сам Царь Морской, не прикажет, я остановиться не могу.
– Так ты струны оборви да шпенёчки повыломай и скажи Царю Морскому: запасных-де нет у тебя, а здесь запасных струн и шпенёчков негде взять. Когда же играть прекратишь, то и пир-застолье на нет сойдет, разъедутся гости по домам. Царь Морской, чтоб ты остался в подводном царстве, станет понуждать тебя выбрать невесту и жениться. Соглашайся на это. Проведут перед тобой триста девиц-красавиц, потом ещё триста девиц – да таких, что ни вздумать, ни сказать, ни пером описать – пройдут перед тобой, а ты стой да молчи. Тогда ещё триста девиц краше прежнего предложит тебе Царь Морской. Ты всех пропусти, укажи на последнюю и молви: «Вот на этой девушке, на Чернавушке, я жениться хочу». То – моя родная сестра, она тебя из неволи, из плена выручит.
Прошептал это Водяной – хозяин Ильмень-озера – и смешался с гостями.
А Садко струны оборвал, шпенёчки повыломал и сказал Морскому Царю, как Водяной учил:
– Надо струны заменить да шпенёчки новые приладить, а запасных у меня нет.
– Ну, где я тебе теперь струны найду да шпенёчки. Завтра гонцов пошлю, сегодня пир-застолье всё равно уж кончается.
На другой день говорит Царь Морской:
– Быть тебе, Садко, моим верным гусляром. Всем твоя игра по душе пришлась. Женись на любой морской девице-красавице, и тебе в моём морском царстве-государстве жить будет лучше, чем в Великом Новгороде. Выбирай себе невесту!
Хлопнул Царь Морской в ладоши – и перед Садко потянулась вереница девушек-красавиц, невесть откуда взявшихся. Так прошло триста девиц, одна другой краше. Вслед за ними – ещё триста, да таких пригожих, что пером не описать, только в сказке рассказать, но Садко стоит, молчит. И ещё триста девиц перед ним идут, много краше прежних. Глядит Садко, не налюбуется, а как последнюю в ряду девицу-красавицу заприметил, молвил гусляр Морскому Царю:
– Выбрал я себе невесту. Вот на этой девице-красавице жениться хочу, – показал он на Чернавушку.
– Ай да молодец ты, Садко-гусляр! Выбрал себе невесту хорошую, ведь она моя племянница, Чернава-река. Будем мы теперь с тобой в родстве.
Принялись весёлым пирком да за свадебку. А как отпировали, отвели молодых в особые покои. И лишь только двери затворились, сказала Чернава Садко-гусляру:
– Ложись, спи-почивай, да ни о чём не переживай. Как мне брат, Водяной – хозяин Ильмень-озера, приказал, так всё и сбудется.
Накатился, навалился на доброго молодца сон глубокий. Поутру пробудился Садко – и глазам своим не верит: сидит он на крутом берегу реки Чернавы, там, где в Волхов-реку Чернава впадает. А по Волхов-реке бегут-поспешают его сорок кораблей с верной дружиною.
С кораблей увидели Садко-купца, поразились:
– Оставили мы его в синем море-океане, а он нас встречает близ Новгорода. То ли, братцы, не чудо, то ли не диво!
Спустили и послали за ним карбасок, лодку малую. Перебрался Садко на свой корабль, и в скором времени подошли корабли к новгородской пристани. Выгрузили товары заморские да бочки с золотом в амбары Садко-купца. Позвал Садко своих верных помощников, дружину свою к себе, в свои палаты белокаменные.
На крыльцо молодая жена-красавица выбежала. Кинулась Садко на грудь, обнимала его, целовала:
– А ведь было мне видение, муж мой дорогой, что прибудешь ты сегодня из заморских стран!
Попировали они, попраздновали, и стал Садко жить-поживать в Новгороде со своей молодой женой. На этом мой сказ о Садко-гусляре и кончается.
Глупый змей и умный солдат
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был солдат. Отвоевал он на войне и домой восвояси направился. Идёт, трубочку покуривает да песни распевает. Шёл он, шёл и пришёл под вечер в какую-то деревушку. Постучался в окно ближайшей избёнки:
– Эй, хозяева, пустите солдата переночевать!
Никто не отзывается.
Солдат в другую избу постучал. Опять безуспешно. Пошёл солдат к третьей. Поднялся на крылечко, давай стучать в дверь. И здесь – ни ответа, ни привета. Открыл солдат дверь, вошёл в избу. Смотрит – никого нет, всё кругом пылью да паутиной покрыто.
«Что за диво? – думает солдат. – Куда все люди из этой деревни подевались?»
Стал ходить по избам. Куда ни заглянет – везде пусто…
Вошёл наконец в последнюю избушку. Сидит там на печке старик, вздыхает да плачет.
– Здравствуй, добрый человек! – говорит солдат.
– Здравствуй, служивый. Как ты сюда попал? Видно, жизнь тебе надоела. На войне уцелел, а здесь ни за что пропадёшь.
– Это почему же?
– А потому, что повадился к нам змей летать, людей пожирать. Всех проглотил, только меня одного до утра оставил, но завтра прилетит и съест. Да и тебе несдобровать. Разом двоих проглотит!
– А может, и подавится? – заметил солдат. – Дай-ка я с тобой переночую да посмотрю завтра, что за змей такой к вам летает.
Легли, переночевали.
Утром поднялась вдруг сильная буря, затряслась изба – прилетел змей. Сунул голову в дверь, увидел старика и солдата.
– Ага, – говорит, – прибыток есть! Оставил одного, а нашёл двух – как раз мне на завтрак!
– Будто и правда съешь? – спрашивает солдат.
– Съем да облизнусь!
– Врёшь, подавишься!
– Да ты разве сильнее меня?
– Ещё бы! Небось сам знаешь, что солдатская сила куда больше твоей.
– А ну, давай посмотрим, кто кого сильнее!
– Давай!
Поднял змей громадный камень и говорит:
– Гляди, солдат: я этот камень одной лапой раздавлю – только песок посыплется!
– Дави, погляжу!
Змей взял камень в горсть и стиснул, да так крепко, что тот в мелкий песок рассыпался, искры во все стороны полетели.
– Эко диво! – говорит солдат. – А ты попробуй так сожми камень, чтобы из него вода потекла.
– Этого я не могу, – отвечает змей.
– А я могу! Сейчас покажу.
Вошёл солдат в избу – он ещё с вечера приметил на столе узелок с творогом, – вынес его и ну давить! Сыворотка так и потекла наземь.
– Что, видал? У кого силы больше?
– Признаю, солдат, рука у тебя сильнее моей… А вот попробуем, кто из нас громче свистнет!
– Ну, свистни!
Змей как свистнул – деревья закачались, все листья с них осыпались.
– Хорошо ты свистишь, да только не лучше моего, – говорит солдат. – Завяжи-ка наперед свои глазищи, а то, как я свистну, они у тебя из глазниц выскочат!
Змей послушался и завязал глаза рогожей.
– Теперь давай, свисти!
Солдат взял дубину да как огреет змея по голове! Змей зашатался, во всё горло закричал:
– Полно, полно, солдат, не свисти больше! И с одного раза глаза чуть на лоб не вылезли, а в ушах и сейчас звенит.
– Ну, как знаешь… я-то, пожалуй, готов ещё разок-другой свистнуть.
– Нет, не надо! Не хочу больше спорить да силой меряться. Лучше давай мы с тобой побратаемся: ты будешь старшим братом, а я – меньшим.
– Не к лицу мне с тобой брататься, ну да, ладно уж, уважу тебя!
– Что ж, брат, – говорит змей, – а ну его, этого старика-задохлика, таким даже червячка не заморишь, своим хозяйством теперь заживём. Ступай в степь, там стадо волов пасётся. Выбери самого жирного и тащи сюда!
Нечего делать, пошёл солдат в степь.
Видит: пасётся большое стадо волов. Солдат давай их ловить да за хвосты связывать.
Змей ждал, ждал – не выдержал и сам прибежал.
– Что так долго? – спрашивает.
– Да вот, – отвечает солдат, – свяжу штук пятьдесят и за один раз приволоку всех домой, чтоб на целый месяц хватило.
– Экий ты! Разве нам здесь век вековать? Хватит и одного.
Ухватил змей самого жирного вола за хвост, взвалил на плечи и потащил в деревню.
– Как же так, – говорит солдат, – я столько волов связал – неужели их бросить?
– Брось, – отвечает змей. – На что они нам!
Пришли в избу, наполнили мясом два котла, а воды нет.
– Нá тебе воловью шкуру, – говорит змей солдату. – Ступай набери полную воды и неси сюда – будем обед варить.
Солдат взял шкуру, потащил к колодцу. Еле-еле порожнюю тащит. Пришёл к колодцу и давай окапывать его кругом.
Змей ждал, ждал – не выдержал, прибежал.
– Что это ты, брат, делаешь? – вопрошает.
– Хочу колодец кругом окопать да в избу перенести, чтоб не нужно было каждый день по воду ходить.
– Экий ты! Что затеваешь! Но на это много времени уйдёт, а нам обед варить!
Опустил змей в колодец воловью шкуру, набрал полную воды, вытащил и понёс домой.
– А ты, брат, – говорит он солдату, – ступай в лес, выбери сухой дуб и волоки в избу: пора огонь разводить.
Пошёл солдат в лес, начал лыко драть да верёвку вить. Свил длинную-предлинную верёвку и принялся дубы опутывать.
Змей ждал, ждал – не выдержал, побежал в лес:
– Что так мешкаешь?
– Да вот хочу зараз дубов двадцать зацепить верёвкою да и тащить, чтоб надолго дров хватило.
– Экий ты, всё по-своему делаешь! – говорит змей.
Вырвал с корнем толстый дуб и сам поволок к избе.
Солдат сделал вид, что крепко сердит: курит свою трубочку, ни словечка не говорит. Наварил змей говядины, зовёт солдата обедать.
А солдат сердито отвечает:
– Не хочу!
Змей один целого вола съел, выпил воловью шкуру воды и стал солдата выспрашивать:
– Скажи, брат, за что сердишься?
– А как не сердиться? – отвечает солдат. – Что я ни сделаю, всё не так, всё не по-твоему, за то и сержусь.
– Ну, не сердись, давай мириться!
– Если хочешь со мной помириться, вези меня в мою деревню.
– Изволь, брат, отвезу.
Сел солдат змею на спину и взмыл на нём в небеса.
Подлетел змей к деревне, спустился на землю. Увидели его детишки. Бегут, во всё горло кричат:
– Солдат приехал! Змея привёз!
Змей испугался и спрашивает:
– Что, что они кричат? Никак не разберу.
– А то и кричат, что сейчас за тебя примутся!
«Ну, – думает змей, – коли в этих местах малые ребята таковы, то взрослые и подавно спуску не дадут!»
Сбросил солдата – да бежать.
Убежал и пропал, как в воду канул. Перестал по деревням летать да людей пожирать – так напугался!
