Kitobni o'qish: «Бетховен и Элиза. Нежное послание»

© ООО «Алгоритм-Книга», 2008

«Мой ангел, мое все, мое „я“!»

Перо скрипело по бумаге, чернила брызгали из-под него во все стороны, но Людвиг ничего этого не замечал. Он почти перестал слышать звуки и давно не обращал внимания на житейские мелочи. Важно было только одно: чувство, возникшее в его сердце и наполняющее душу любовью и страстью, – последней любовью в его жизни, он это знал точно.

«Мой ангел, мое все, мое «я»! Разве наша любовь может устоять только ценою жертв, путем отказа от полноты, разве ты не можешь переменить положение, при котором ты не всецело моя и я не всецело твой? – лихорадочно выводил он строку за строкой. – Ты страдаешь, мое самое дорогое существо… Ты страдаешь – ах, всюду, где я нахожусь, ты тоже всегда со мною, со мною. Я люблю тебя, – как и ты меня любишь, только гораздо сильнее.

О боже! Что это за жизнь! Без тебя! Так близко! Так далеко!..

Еще лежа в постели, я был полон мыслей о тебе, моя бессмертная возлюбленная, то радостных, то опять грустных. Я вопрошал судьбу, я спрашивал, услышит ли она наши мольбы. Я могу жить только целиком с тобой, иначе это для меня не жизнь.

Будь покойна – люби меня – сегодня – вчера. Какая тоска и слезы по тебе – тебе – тебе – моя жизнь – мое все! Прощай! О, продолжай любить меня – никогда не суди ложно о самом верном сердце твоего возлюбленного Л.

Навеки твой, навеки моя, навеки принадлежащие друг другу».

Он отбросил перо и зарыдал. Послание получилось сумбурное, отрывистое, непонятное, но, главное, – и на сотую долю не отразило это послание того, что хотел он сказать.

Вскочив из-за стола, Бетховен забегал по комнате. На глаза ему попался томик стихов Эйтелеса; наугад открыв страницу, Людвиг прочитал:

 
На холме стою, мечтая,
И гляжу на гребень скал,
В край далекий, где тебя я,
Друг любимый, повстречал.
Бесконечными рядами,
Словно каменной стеной,
Стали горы между нами,
Нашим счастьем и тоской.
 

«Стали горы между нами, нашим счастьем и тоской», – повторил вслух Людвиг, и эти незамысловатые стихи показались ему вершиной поэтического искусства. Они будто ложились на музыку, и когда-нибудь он ее напишет. Когда-нибудь… не сейчас.

Он опустился в кресло и задумался. Странная отрешенность овладела им: любовь, отчаяние, тоска как будто слились в одно мучительное чувство предвосхищения. И вдруг в его душе зазвучали аккорды; они складывались в целостную композицию, которая была прекрасна.

Бетховен бросился к столу и начал быстро записывать сочиненную… нет, выстраданную им мелодию! В ней было все то, что не смог он поведать словами.

…Вскоре фортепианная пьеса была готова. Оставалось придумать название, и можно было отдавать ее переписчику нот. Людвиг начертал на первой странице «Послание к…». Тут он остановился. Делать имя своей возлюбленной достоянием публики, давать повод для сплетен? Никогда!

«Послание к… Элизе», – дописал он и усмехнулся. Пусть будет так!

Людвиг, внук Людвига

Людвиг ван Бетховен (1770–1827) родился в Бонне в семье певца и музыканта Иоганна ван Бетховена. Точная дата рождения Людвига не установлена, известна только дата его крещения – 17 декабря 1770 года.

Мать мальчика, кухарка Мария Магдалена Кеверих, после смерти своего первого супруга, лакея, вышла замуж за музыканта Иоганна ван Бетховена. По сравнению с лакеем музыкант был более уважаемым человеком, но беда была в том, что Иоганн имел пагубное пристрастие к спиртному.

Фактическим главой семейства был старый Людвиг ван Бетховен – дед будущего великого композитора. Многие черты своего характера маленький Людвиг унаследовал от него. Гордость, независимый нрав, настойчивость и работоспособность – все эти качества были присущи как деду, так и его знаменитому внуку.

Старший Бетховен поселился в Бонне в 1732 году¹. Фамилия «Бетховен» вначале вызывала у бонцев смех: она означала «грядка с красной свеклой».

Дед великого композитора происходил родом из почтенной семьи фламандских бюргеров, – его отец торговал кружевами и картинами в городе Мехельне, а сына отдал в церковную певческую школу. У старшего Людвига был хороший бас, и он стал певчим в старинном центре фламандской музыкальной культуры – Льеже. Приехав в Бонн, Людвиг ван Бетховен получил должность придворного музыканта в капелле курфюрста, а проработав там 19 лет, сделался руководителем капеллы – капельмейстером.

Бонн в середине XVIII века насчитывал всего 8 тысяч жителей. Это был красивый и приветливый городок, расположенный на берегу широкого Северного Рейна, на живописных, плодородных холмах. Однако этот тихий городок играл роль столицы целого княжества, так как именно в Бонне находилась резиденция князя-епископа, курфюрста Кельнского. Карликовое государство было одним из 360, составлявших «Священную римскую империю германской нации».

Жизнь Бонна была подчинена потребностям княжеского двора. А курфюрсты любили роскошь, пышность, стремились подражать обычаям блестящего французского двора и хотели превратить свою столицу в маленький Версаль.

Главным украшением Бонна был нарядный и изящный дворец курфюрста, построенный по приказу Клеменса-Августа, льстиво именуемого Клеменсом Великолепным. Он славился своей расточительностью и любовью к искусству. На беспрерывно сменявшихся празднествах и роскошных пирах звучала музыка. То исполнялась итальянская оратория, то ставилась французская опера, то на карнавале придворные дамы, переодетые крестьянками, танцевали старинные народные танцы. Из всех стран стекались в Бонн певцы и актеры, музыканты и шарлатаны.

Придворная капелла боннского курфюрста считалась одной из лучших в Германии. Музыканты участвовали в церковной службе, выступали в театре, где ставились оперы, балеты, драмы и комедии, на балах и пирах во дворце. Поэтому каждый певец должен был уметь петь по-латыни (в церкви), на немецком, итальянском и французском языках (в театре и при дворе). Людвиг ван Бетховен, например, нередко выступал в популярных комических операх французских композиторов Гретри и Монсиньи.

Однако оплачивалась должность придворного музыканта плохо. И предприимчивый, энергичный Бетховен, обзаведясь семьей, решил, по примеру своих предков, заняться торговлей. Он открыл в Бонне два винных погребка, где жена его торговала рейнскими винами.

Старший в семье Бетховенов пользовался уважением своих сограждан как человек честный, добропорядочный, с глубоко развитым чувством долга. На портрете, под которым в дни семейных праздников вешали лавровый венок, изображен типичный фламандский бюргер – серьезный, полный достоинства, в зеленой шубе, отороченной мехом, и в берете, с решительным и твердым взглядом.

Именно таким был характер деда Бетховена: когда выяснилось, что лучшей потребительницей винного погребка является его жена, он, чтобы покончить с семейными неурядицами, бросавшими тень на его доброе имя, поместил жену в монастырь, откуда она не вышла до самой смерти.

Не был счастлив старший Людвиг ван Бетховен и в своих сыновьях. Пагубная страсть матери особенно сказалась на втором сыне, Иоганне. Отец возлагал на него большие надежды, так как уже в детстве обнаружилась музыкальная одаренность Иоганна: в 10 лет он выступил в роли ангела в итальянской оратории, а в 12 был принят в число придворных музыкантов. У него был прекрасный тенор, он не только играл на клавесине и скрипке, но и преподавал пение, игру на клавесине и теорию музыки.

Это был красивый, жизнерадостный и обаятельный юноша, пользовавшийся любовью друзей и женщин. Однако он не унаследовал от отца душевного здоровья и твердости характера. Нрав у Иоганна был легкомысленный, непостоянный, он быстро увлекался и так же быстро остывал. Опьяненный легкими успехами, он забыл о том, что музыканту необходимо постоянно трудиться. Его самомнение возрастало по мере того, как обнаруживалось его невежество, а ветреность и безволие мешали вернуться на правильный путь.

Иоганн постоянно пропадал в кабаках, был непременным участником буйных попоек и скандалов, которые принесли ему печальную известность в городе. В капеллу он являлся пьяным или не являлся вовсе, характер его становился истеричным и неуживчивым, он терял голос и все больше погружался в трясину, не сознавая глубины своего падения.

Казалось, женитьба изменила Иоганна. В 28 лет он взял в жены 19-летнюю вдову придворного лакея Марию Магдалину Кеверих. Старый Людвиг ван Бетховен был против этого брака; он даже пригрозил, что уйдет из дома, но его резкие возражения не сломили упрямства сына. Тогда Людвиг действительно поселился отдельно от молодой четы.

Мария Магдалина вскоре сумела расположить к себе старика. Тихая, кроткая, обходительная, она обладала чудесным даром привлекать сердца. Не отличаясь крепким здоровьем, Мария Магдалина трудилась, не покладая рук, стремясь держать хозяйство в образцовом порядке, несмотря на растущую семью и шумные компании, которые постоянно приводил в дом муж. Старый Людвиг всячески поддерживал ее, и в семье Иоганна на несколько лет воцарились мир и благополучие.

Но вот Мария Магдалина заболевает туберкулезом. Четверо детей умирают в младенчестве. Иоганн вновь целыми днями пропадает в кабаках, не принося в семью ни одного гульдена, а возвращаясь домой, издевается над больной, измученной женой.

В это время умирает старый Людвиг. Иоганн быстро спускает наследство отца, распродает его вещи, и в семье воцаряется нужда. Дом, в котором живут Бетховены – настоящее жилище нищеты. Расположенный недалеко от рыночной площади, в районе, где ни одна постройка не напоминает о роскошном дворце курфюрста, он кажется самым бедным и жалким среди окружающих зданий. Три комнаты на чердаке выходят во двор, в них темно и сыро, как в хлеву; узкое слуховое окно почти не пропускает солнца и воздуха; низко нависают балки потолка, поддерживаемые косой наружной стеной. Не удивительно, что дети тут не живут долго…

Однако не на всех детях сказалась зловещая наследственность. Как уже было сказано, 17 декабря 1770 года был крещен младенец, родившийся у Иоганна и Марии Магдалины Бетховен. Мальчика назвали Людвигом, и вместе с именем он унаследовал от деда несокрушимое здоровье и душевную крепость. Ему суждено было прославить имя Бетховена в веках.

Музыкальные способности проявились у маленького Людвига рано, и отец мечтал при помощи таланта сына поправить свои материальные дела. По всей Европе гремело тогда имя Моцарта: каждый мог порассказать немало историй о гениальном ребенке, поражавшем своей игрой и композициями королей и музыкантов.