Kitobni o'qish: «Словенская литература. От истоков до рубежа XIX–XX веков»

Издание осуществлено при поддержке Общественного агентства книги Республики Словения (JAK)

Ответственный редактор:

доктор филологических наук H. Н. Старикова

Рецензенты:

д. ф.н., профессор Т. Я. Ильина

д. ф.н… профессор А. Г. Машкова

Slovenian literature (from the origins till boundary of the XIX^th and XX^th centuries). Ed. by Nadezhda N. Starikova. – Moscow: Indrik, 2010. – 248 p.

This scientific publication created by Slovene and Russian authors acquaints the reader with history of Slovenian literature from the appearance of a written language till the beginning of the XXth century. This is the first publication in domestic Slavic philology in which the literature of Slovenia is represented as a separate object of analysis. The book shows the way of Slovenian literature in view of its typological connections with Western European and Slavic literatures and cultures and specific key stages of literary evolution: Reformation, Baroque, Modern Times, are shown the features of romanticism, realism, modernism, naturalism manifested on Slovene soil and how Slovenian literature was synchronizing its development with European literary movement. The book is addressed to philologists and historians of culture, teachers and students, to all who are interested in literature of Slovenia.

Введение

Настоящая книга освещает историю словенской литературы от момента зарождения до рубежа XIX–XX вв. Впервые в российской славистике литература Словении, сыгравшая значительную роль в процессе формирования национального самосознания словенского народа и во многом способствовавшая обретению им в 1991 г. независимости, представлена как самостоятельный объект описания и анализа¹. В труде, подготовленном коллективом российских и словенских ученых, после разделов, освещающих словенскую историю и фольклор, представлены этапы литературного процесса с учетом его специфики, выделены наиболее значительные имена и произведения. Согласно смене исторических и социокультурных эпох и литературных направлений, материал композиционно распределен следующим образом: первая часть «От Средневековья к Новому времени. X в. – середина XVIII в.» включает главы, посвященные периоду древних письменных памятников, литературе Реформации и барокко. Вторая часть «Литература Нового времени. Вторая половина XVIII в. – 80-е гг. XIX в.» содержит главы о литературе эпохи Просвещения, Романтизма и становлении реализма, в третьей части «Литература на рубеже XIX–XX вв. (1890–1918)» прослеживается вступление литературы в двадцатое столетие.

Словенские земли, лежащие на границе четырех европейских природных регионов (Альпы, Паннонская низменность, Динарские горы и Средиземноморье), связывают Балканы с Центральной Европой; они были и остаются транспортным перекрестком северной Адриатики. Специфика географического положения, которое являлось предметом постоянного агрессивного внимания соседей, стала одной из причин длительного подчинения словенцев более сильным государствам.

Предки современных словенцев поселились в восточно-альпийских областях в середине VI в. н. э. К 620 году они объединились в древнее государство Карантания, просуществовавшее почти столетие. Опасаясь нападений аваров², карантанцы в середине VIII в. обратились за помощью к соседям-баварцам, которые превратили их в своих вассалов и обратили в христианство. С разделением церкви словенцы попадают в сферу римско-католического влияния, становятся частью Pax Slavia Latina, что в дальнейшем обусловило характер и особенности национального культурного развития.

В 788 г. баварское государство, в состав которого уже входила вассальная Карантания, подчиняют себе франки. Восточное государство франков, вошедшее в 953 г. в Священную Римскую империю, создает на своих юго-восточных границах систему пограничных областей, ставших в позднем Средневековье словенскими историческими областями. Более тысячи лет словенская этническая общность не только не имела собственной государственности, но даже не являлась единой административной единицей, относилась к разным воеводствам, маркам, графствам, входившим в состав мультинациональных империй (Священная Римская империя, Габсбургская империя) и государств (Австро-Венгрия, Королевство сербов, хорватов и словенцев, Социалистическая Федеративная Республика Югославия). В XIX в. словенские исторические области Каринтия, Штирия, Крайна, Гориция, Триестская область и Истрия были разделены между шестью провинциями монархии Габсбургов, и только в двух словенцы представляли большинство населения. Административная раздробленность явилась одной из главных причин формирования провинциального самосознания. Как отмечает И. В. Чуркина, «словенцы, жившие в провинциях Крайна, Штирия, Каринтия и т. д., чувствовали себя крайнцами, штирийцами, каринтийцами, но не единым народом»³. Другой причиной замедления в развитии культуры была политика германизации, когда «государственная власть… открыто использовалась для торможения и подавления прогрессивных национальных процессов» ⁴. Словенское национальное самосознание формировалось в условиях «гетерогенного двуязычия»⁵, в постоянной борьбе за словенский язык, школу, книгу, что не исключало, однако, и большого позитивного значения немецкоязычных культур для словенцев: вплоть до начала XX в. знакомство с достижениями мировой науки и культуры осуществлялось в Словении посредством немецкого языка, а Венский университет стал колыбелью для большинства выдающихся словенских деятелей XVIII–XIX вв.

Словенская литература в процессе эволюции от зарождения до формирования системы жанров к концу XIX в. прошла ряд этапов, связанных с ходом европейской истории и сопоставимых с судьбами других европейских, в том числе славянских, литератур. Как и для многих из них, важнейшим для словенской словесности на протяжении столетий оставался вопрос сохранности и целостности родного языка. Основой словенской национальной традиции стало, в первую очередь, сознание своей языковой самобытности. «В условиях относительно ограниченных внутриэтнических экономических связей… и этнического единообразия территории общность литературного языка приобретала исключительное значение»⁶. Главным следствием христианизации предков словенцев в VIII в. стало их приобщение к латинославянской культурной зоне. Словенский язык вынужден был пройти через серьезные испытания: его литературно-письменная традиция была в период c XI по XVI век прервана в своем развитии. Основы словенского литературно-письменного языка были заложены в XVI в. в период европейской Реформации. Благодаря деятельности протестантов словенцы получают полный перевод Библии и первую грамматику (1584). В период барокко духовная культура Словении тесно связана с западноевропейскими религиозными движениями и испытывает влияние контрреформации Литературно-письменная традиция развивается в религиозном русле, литературное творчество носит по преимуществу религиозно-этический и дидактический характер. В эпоху просвещенного абсолютизма с проникновением в словенскую культуру просветительских идей художественное слово на родном языке снова активизируется, появляются первое периодическое издание (1779) и первый сборник светской поэзии (1806). В последней трети XVIII в. одновременно со становлением движения национального возрождения ускоряется и интенсифицируется литературный процесс, развиваются газетное дело и журналистика, открываются библиотеки, театральные и культурные общества.

Борьба за национальное самоопределение, за равноправие словенцев среди других народов, за развитие национального языка и культуры ускорила переход от религиозного к светскому типу сознания. В годы существования Иллирийских провинций (1809–1813), когда «кодификация общенационального литературного языка и преподавание на нем в школах, выход в свет грамматик и словарей… знаменовали крупный шаг… в консолидации нации» ⁷, создаются предпосылки для формирования национальной модели романтизма.

Период романтизма в словенской литературе стал не только проверкой языковой и культурной жизнеспособности нации, но и эпохой секуляризации, временем освобождения личности от предрассудков, от целой системы ограничений, временем ниспровержения авторитетов. Ставшее более доступным образование начало формировать общественное сознание и массовую культуру, а литература к началу XIX в. получила новый, особый социально-языковой статус. Художественное слово постепенно выходило за рамки культурного опыта определенного социального слоя, отвоевывая место, прежде принадлежавшее религии. Словенская романтическая поэзия стремилась через слово привить читателям вкус к новой литературной эстетике, к ее особому миру жанров и стилей. Начиная с романтизма, литературный процесс активно дифференцируется, актуальным становится принцип свободы творчества, поиск новых эстетических ориентиров. Наряду с творчески созидательной расширяется и действие комплементарной функции, дополняющей национальный опыт опытом зарубежных литератур.

Вектор развития романтической литературы в Словении определило творчество Ф.Прешерна, талант которого сопоставим с творчеством его великих предшественников и современников: «То, что для англичан Шекспир, для французов Расин, для итальянцев Данте, для немцев Гёте, для русских Пушкин, для поляков Мицкевич, – для словенцев Прешерн», – писал литератор Й. Стритар⁸. Благодаря глубине поставленных философских вопросов, лиризму мироощущения, выразительности и отточенности формы поэзия Прешерна имеет огромное значение для самого факта существования словенской литературы. Он оказался в прямом смысле слова первопроходцем, ибо осваивал мастерство художественного слова, не имея за плечами не только прочной литературной традиции, но даже общенационального литературного языка. Соединив высокий слог европейского романтизма и родной для него гореньский диалект, поэт создал лирику широчайшего диапазона – от веселого амфибрахия анакреонтических стихов до таких изысканных форм мировой поэзии, как сонет и газель, освоил жанр эпической поэмы. Он первым начал отстаивать право на свободу творчества и одним из первых не только заговорил о необходимости создания национальной литературы, соответствующей мировым образцам, но и воплотил эти идеи в жизнь. В дальнейшем спор о том, какой путь должна избрать литература: религиозно-дидактический или высокохудожественный, на кого ориентироваться: на читателя из народа или на образованную аудиторию, не утихал несколько десятилетий.

После революции 1848 г. в Словении происходят серьезные общественно-политические и экономические изменения. Под натиском наступавших буржуазных отношений село разорялось и сельское население мигрировало в города. Там, в свою очередь, шло политическое и социальное расслоение горожан, что вело к усилению роли различных движений в общественной жизни и ее политизации. В этой атмосфере оказались востребованными идеи русских революционных демократов. Теоретические и литературно-критические работы Добролюбова, Чернышевского, Писарева и сама русская литература использовались словенскими культурными деятелями в борьбе за утверждение реалистического художественного мышления, за превращение литературы в одно из активнейших средств общественного влияния. «Путешествие из Литии в Чатеж» Ф. Левстика (1858) и «Наш кругозор» Ф. Целестина (1883) стали своеобразными манифестами реализма. При этом литературная критика несколько опередила художественную практику: реалистические тенденции в 1850-80-е гг. сосуществовали в словенской литературе с элементами романтизма. Пробел между теорией и практикой некоторое время восполнялся переводами зарубежных, в том числе русских авторов. Во второй половине XIX в. были переведены многие произведения Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, Ф.М. Достоевского. Основы народной жизни, связанные у словенцев с аграрным укладом, выдвинули на первый план сельскую проблематику. В центре внимания большинства писателей-реалистов оказалось разрушение вековых патриархальных устоев и этических норм, обезземеливание крестьянства, эмиграция населения за пределы страны. Приверженность авторов к сельской жизни, чаще всего месту их рождения, обуславливает регионализм реалистической прозы с его повышенным вниманием к природе, быту и языку родного края. Однако включенность в общественную жизнь, приверженность общегуманистическим ценностям и понимание высокой национальной миссии художественной литературы помогали словенским писателям избежать замыкания на местных проблемах и увидеть в них проблемы общенациональные. Нелегким для них стало освобождение от идеализации патриархальной этики. Оно происходило через освещение актуальных проблем капитализации деревни и города, господства бюрократических порядков и институтов, что усиливало острокритическое начало и ускоряло шедшие в самом реализме процессы – его демократизацию, рост аналитического мышления, драматизацию общественных и личных конфликтов и духовных коллизий, расширение палитры изобразительных средств (например, использование сатиры как средства социального анализа).

К концу XIX в. в словенской литературе окончательно складывается система жанров и инфраструктура литературной жизни, словесность упрочивает свое место в общеевропейском культурном контексте. Она не только успешно усваивает опыт «больших» литератур, но и делится с ними своими достижениями. Словенское население активно вовлекается в вихрь капиталистических отношений: развивается буржуазия, растет численность рабочих, происходит массовое разорение мелких собственников. Как отмечает Л. Н. Будагова, «видоизменение структуры патриархальных этносов сказывается на переориентации старых и появлении новых партий и движений»⁹, при этом диапазон общественно-политических концепций и взглядов существенно расширяется. Реакцией на новые противоречия эпохи становятся, с одной стороны, критический взгляд на окружающую действительность, с другой – стремление уйти от нее в мир чистого искусства. В первом случае это дает толчок обновлению реализма и развитию натуралистических тенденций, во втором – словенского модерна, несущего в себе элементы декаданса, символизма, импрессионизма. Реалистическая литература, частично освобождаясь от национально охранительного пафоса, наряду с углублением социального анализа, с расширением спектра общественных тем, вплоть до проникновения социалистических идей и зарождения классовой борьбы, все более явно взаимодействует с модернистскими тенденциями, некоторые из которых начинают формироваться в течения. В обновленной реалистической прозе теснейшим образом переплетаются объективно-критическое и субъективно-лирическое начала, натуралистическая жесткость и лиризация.

К началу века относится расцвет творчества выдающегося прозаика и драматурга И.Цанкара, соединившего реалистические традиции с новаторским их обновлением. С деятельностью этого писателя – демократа, которому были близки социалистические идеи, связано существенное обновление словенской литературы на тематическом, жанровом и стилевом уровнях. Многие его реалистические произведения имеют глубокий, отчетливо выраженный социально-критический смысл, а порой превращаются в открытое обличение существующего общественного строя, в обобщенно-символической форме утверждают идею освободительной борьбы пролетариата, революционного переустройства общества. Упрочивая критико-реалистическое начало, Цанкар смело создает свою художественную систему символов, импрессионистических и сатирических элементов, подчиненную глубокому объемному и многоликому изображению жизни своей родины. Его произведения стали определяющими для литературы рубежа XIX–XX вв. – важнейшего этапа в развитии национальной словесности. Этот период характеризуется не только ускорением и усложнением литературного процесса, формированием новых течений и тенденций, но и появлением новых качеств и возможностей. В это время словенская литература вышла на уровень ведущих европейских литератур, именно эти годы во многом определили будущее ее «лицо» в XX в.

Историческая судьба словенского народа стала первопричиной особой миссии, которую осуществляла национальная литература, – осознание единства словенской нации через художественное слово. На протяжении нескольких веков ведущей функцией словенской литературы была национально-охранительная, т. е. вся мощь национальной жизни была сосредоточена в литературе.

Находясь на страже национальных интересов, защищая и культивируя национальные ценности, литература на разных этапах словенской истории, и особенно в ее переломные моменты, с одной стороны, внедряла в общественное сознание различные программы национального возрождения, с другой – стремилась интегрироваться в общеевропейский литературный процесс. В немалой степени благодаря особому положению литературы амортизировался культурный и идеологический прессинг со стороны властей всех государств, в состав которых на протяжении своей истории входила Словения. Прогрессивные идеи литературы и искусства европейского запада и востока, севера и юга, попадая на словенскую почву, проходили проверку национальной доминантой, рассматривающей их, в первую очередь, с точки зрения практических потребностей национальной словесности. Это в частности привело к нарушению классической парадигмы литературного процесса: одновременному проявлению разностадиальных признаков, более позднему овладению некоторыми жанровыми формами, слабой выраженности отдельных художественных направлений.

Однако, несмотря на все объективные и субъективные причины, исторические катаклизмы, неравномерность культурного развития, словенцам удалось сохранить родной язык и национальные традиции и создать литературные произведения, занимающие достойное место в ряду европейских художественных достижений.

От имени авторского коллектива выражаю глубокую благодарность рецензентам книги профессорам Г. Я. Ильиной и А. Г. Машковой, а также сотрудникам Института словенской литературы и литературоведческих наук Научно-исследовательского центра САНИ господам Д. Долинару, М. Ювану, Е. Хабьяну за ценные замечания и советы.

Особая признательность – директору Общественного агентства книги Республики Словения господину С. Преглу за поддержку при осуществлении издания, а также профессору Люблянского университета А.Розману за активное участие в судьбе проекта.

Краткий очерк истории словенцев

Словенцы, географически проживающие западнее других славянских народов, заселили окраины бывшей Римской империи на рубеже VI–VII вв. н. э., что в дальнейшем оказало сильное влияние на их экономическое и культурное развитие. На юго-западе границей расселения предков словенцев стало Адриатическое море. На его берегах располагались небольшие городские поселения, в которых проживало романское население. Наиболее важными из них были Копер и Триест. Путь для проникновения на равнины сегодняшней Италии славянам преградили лангобарды, а их расселению по другую сторону дуги Альпийских гор до Дуная воспрепятствовали германские племена, прежде всего баварцы. В период великого переселения народов земли, на которых расселялись предки словенцев, вследствие длительного периода миграций различных народов пребывали в экономическом и культурном упадке. Об этом со всей очевидностью свидетельствует судьба древних античных городов, которые в момент своего расцвета в период античности насчитывали по несколько десятков тысяч жителей (например, Птуй), а в эпоху переселения народов пребывали в запустении, хотя и не совсем обезлюдели. В особенности это справедливо для некоторых территорий, находившихся в стороне от основных миграционных путей (Козьянско, Горьянцы, включая север Белой Крайны, между населенными пунктами Требне, Мокроног и г. Ново-Место). Наличие автохтонного романизованного населения, вероятно, еще кельтского происхождения (т. е. проживавшее здесь до 35 г. до н. э., когда эти места были присоединены к Риму), было весьма важным фактором не только в процессе этногенеза словенцев, но и при передаче им разнообразных знаний и навыков: способов ведения хозяйства, некоторых топонимов, в особенности названий крупных рек (Соча, Драва, Сава, Крка, Колпа и т. д.), музыкальных и фольклорных традиций, а также, конечно, христианства. Относительно непрерывности христианской традиции со времен античности нет единого мнения, однако число аргументов в поддержку этого тезиса растет.

Пространство, заселенное словенцами, точнее – их предками-славянами, в широком смысле слова находится на перекрестке стратегических военных и хозяйственных путей, ведущих из Западной Европы на Балканы и из Паннонской низменности в современную Италию. Заселенное предками словенцев пространство было первоначально существенно больше словенской этнической территории в наши дни, особенно в современной Австрии. Сегодня Словения, если добавить к ней области, населенные представителями словенского национального меньшинства в пограничных районах Италии, Австрии и Венгрии, представляет собой примерно треть первоначально заселенных словенцами земель. За исключением горных областей и местности с ярко выраженной карстовой структурой почв, эта территория пригодна для ведения сельского хозяйства, развития животноводства и виноградарства. Относительно богата она была и некоторыми природными ископаемыми. До середины XIX в. здесь добывали достаточно много железной руды, свинца и сопутствующих ему цветных металлов. В конце XV в. важной отраслью становится добыча ртути (Идрия), а с середины XIX в. – угля. Добыча ртути, угля и свинца теперь в значительной мере ушла в прошлое. Важным промыслом было также производство стекла из кремниевого песка.

В прошлом люди, чтобы выжить, должны были комбинировать различные аграрные и неаграрные виды хозяйственной деятельности, связанные с транспортными путями между Адриатическим морем и прилегающими к нему континентальными областями, между постоянно нуждавшейся в продовольствии Италией и стремившимися получить доступ к производимым на Апеннинском полуострове предметам роскоши придунайскими землями.

Уже в первой половине VII в. большинство словенцев вошли в племенной союз Само – старейшее славянское государственное образование между Эльбой и хребтом Караванки. Принято считать, что Само был франкским торговцем. Географическое расположение его королевства, имевшего свой центр на территории современной Словакии к северу от Дуная, позволяет думать о том, что его населял тогда еще единый славянский этнос. Позднее история разделила этот этнос, и о прошлых связях населяющих эти земли народов напоминают лишь похожие названия: Словакия, Славония и Словения.

Частью племенного союза Само было также первое средневековое племенное образование на территории Восточных Альп – Карантания, где правил князь Валук (626–650). На возникновение этого княжества помимо наличия у него естественных границ, несомненно, оказало влияние и историческое наследие – ранее существовавшие здесь крупные экономические и политико-религиозные центры. В период раннего и частично высокого средневековья это было самое значительное политическое образование, в котором проживало словенское население. Княжество объединяло альпийских и паннонских словенцев. Его центром был Крнский замок. Там вплоть до 1414 года проходил проводившийся на словенском языке знаменитый обряд возведения на престол сначала карантанских князей, а затем каринтийских герцогов. У расположенной неподалеку церкви, называемой «Святая Госпожа» (Gospa Sveta), на Госпосветском поле находился также религиозный центр.

После смерти Само в 658 г. Карантания, окруженная со всех сторон хребтами Восточных Альп, стала самостоятельным удельным княжеством, которому требовалась помощь и защита со стороны баварцев или франков в связи с наступлением на ее восточные границы аваров, с которыми франки окончательно расправились в конце VIII в. Восстание Людевита Посавского в 819–823 гг. показало непрочность восточной границы франкского государства. После подавления восстания были упразднены княжества с их внутренней автономией и введено деление на края, или марки, власть над которыми феодалы получали из рук короля – императора Священной Римской империи германской нации.

Хотя христианство уже было распространено среди автохтонного населения и, скорее всего, от него пришло к недавно поселившимся здесь славянам, возникла необходимость создания новой церковной организации. Почву для этого в первой половине VII в. отчасти подготовили ирландские миссионеры. Исключительно важную роль при этом сыграл Зальцбург, откуда епископом Виргилием к карантанским славянам был послан епископ Модест, похороненный затем в старом церковном центре у «Святой Госпожи». С ним пришло и несколько монахов. Важное значение имели миссионерские монастыри, расположенные от Штивана близ Триеста до Иннихена и других городов на западной границе словенской этнической территории. В 807 г. Зальцбург получил статус архиепископства. С историей Зальцбургской митрополии связано образование исключительно важных для словенцев епископств Пассау, Фрейзинг, позднее Гурк (словен. Крка), ныне Клагенфурт (словен. Целовец), Зеккау (ныне Грац) и Лавант (ныне Марибор).

В этот наиболее ранний период христианизации и создания церковной организации в конце VIII–IX вв. возникли тексты, ставшие основой «Фрейзингенских отрывков».

К югу от Альп важным церковным центром был древний античный город Аквилея (словен. Оглей). Здесь возник Аквилейский патриархат, просуществовавший до 1750 г. Чтобы между этими двумя мощными центрами не возникало территориальных споров, еще Карл Великий в 811 г. определил, что граница между ними будет проходить по реке Драве.

Епископства Пассау и Зальцбург после 862 г. вступили в конфликт с моравскими славянами и их князем Ростиславом, который решил организовать собственный церковный центр, опираясь на поддержку византийского императора Михаила III. Из Константинополя к нему направили братьев Константина (Кирилла) и Мефодия – высокообразованных теологов и знатоков славянского языка. В Моравию они привезли с собой систему письма – глаголицу и евангелистар¹⁰, которые должны были помочь организовать богослужение на славянском языке. Там ими были переведены также другие богослужебные книги. Отправившись затем в Рим для получения согласия папы на ведение богослужения на славянском языке, братья по пути остановились у князя, одновременно франкского графа, Коцеля (Коцела) в Нижней Паннонии, который стал одним из горячих приверженцев славянского богослужения. В 868 г. Константин и Мефодий были приняты папой Адрианом II и получили его поддержку. Константин в Риме принял монашество под именем Кирилл. В год его смерти – 869 г. – Нижняя Паннония после восстания стала независимой, и князь Коцель (Коцел) хотел также добиться церковной независимости, поэтому он попросил папу рукоположить вернувшегося Мефодия в архиепископы. Возведение Мефодия в сан архиепископа усугубило политический конфликт с германскими епископами, которые в 870–873 гг. сумели обманом даже заключить Мефодия под стражу. После вмешательства папы он был отпущен, трудился далее и в 885 г. скончался в Моравии. В последующие годы германские епископы и отстаиваемое ими богослужение на латинском языке победили, и ученики Мефодия вынуждены были бежать. Часть их удалилась в Далмацию, где так называемые глаголяши с тех пор использовали при богослужении староцерковнославянский язык. Славянское богослужение позднее распространилось также на некоторые пограничные области Словении, в том числе за пределами полуострова Истрия.

Кирилл и Мефодий являются для словенцев важными историческими фигурами не только благодаря своей религиозной и культурной деятельности. Многие столетия спустя их миссия стала рассматриваться как стимул для развития словенского национального самосознания. Отношение германских епископов к Мефодию стало символом германского вероломства. Культ славянских просветителей был популярен в конце периода средневековья: во времена сторонника Контрреформации епископа Т.Хрена Кириллу и Мефодию был посвящен словенский алтарь в Кельне.

Процесс поступательного культурного развития, становления политической и религиозной организации словенцев был прерван в конце IX – начале X в. вторжениями венгров, которые не только уничтожили труды славянских братьев на территории Паннонии, но также вызвали тяжелые непоправимые последствия для всех словенцев. После прекращения венгерских набегов и создания венгерского государства были окончательно прерваны непосредственные территориальные контакты с родственными племенами на территории современных Чехии и Словакии, граница отделила словенцев также от Славонии. Культура, политическая система и этногенез родственных племен стали развиваться самостоятельными путями.

После поражения венгров от Оттона I в Аугсбургской битве в 955 г. необходимо было вновь восстановить церковную и политическую систему. Германское государство на востоке ввело новую организацию – деление на земли, или марки. Было воссоздано и церковное управление, что еще более усилило значение подчиненных Зальцбургу епископств. Они как феодальные княжества получили значительные территории, в том числе к югу от Дравы. Около города Шкофья-Лока возникло самое крупное единое феодальное владение в Словении, подчиненное епископству Фрейзинг в Баварии. При нем для словенских верующих (а их у этого епископства было немало в различных областях словенской этнической территории, прежде всего в Каринтии) были созданы «Фрейзингенские отрывки».

Главами новых административных единиц, ставших после 962 г. частью Германской империи, правители назначали представителей семейств верного им дворянства, прежде всего из Баварии. Члены этих графских семейств давали на правах феодальной собственности небольшие земельные владения феодалам более низкого ранга. После 1000 г. символом феодала стал замок.

У словенцев вплоть до недавнего времени исключительной популярностью пользовалась предположительно первая словенская святая – Гемма Гуркская (Hema Krška). Она происходила из влиятельной знатной семьи, имевшей ряд земельных владений от Фриули до Дуная, в том числе в землях, населенных словенцами. Центральная часть этих владений располагалась в Каринтии и Штирии. Ее муж Вильем стоял во главе Савиньской марки, которая охватывала бассейн р. Савиньи и значительную часть современной Нижней Крайны. Гемма состояла в родстве с Прибиной и его сыном Коцелем из Нижней Паннонии. Поскольку ее муж и сыновья пали в династических битвах с другими крупными феодалами, она, хотя и была одной из богатейших женщин своего времени, решила уйти в монастырь, основанный ею в 1043 г. в Гурке (словен. Крке) в Каринтии. Постройки этого позднее закрытого монастыря стали основой создания там епископства. Из круга родственников Геммы – рода Асквинских – произошли многие аристократические фамилии (Вишньегорские, Свибеньские, Цельские и др.), оставившие яркий след в средневековой истории Словении.