Kitobni o'qish: «Польша в ХХ веке. Очерки политической истории»

К читателям XXI века

Россия и Польша. Польша и Россия. Две славянских страны и два народа веками жили рядом. Мы были и остаемся соседними государствами на карте Европы, хотя сегодня общая граница между нами сократилась с многих тысяч до нескольких сотен километров. У нас богатая общая история. Были времена мирного сосуществования и жестоких междоусобных войн, времена соперничества национально-государственных и геополитических проектов, борьбы за влияние и переделов лежащих между нами территорий. История знала и польские походы на Москву, и участие царской России в разделе Польши в XVIII в., а в XX в. – признание польской государственности революционной Россией, соучастие двух стран в разделе Германии после Второй мировой войны. Мы создали близкие, но, по сути, разные культуры, у каждого народа – особый национальный менталитет. Мы во многом очень похожи друг на друга, что облегчает нашу дружбу на индивидуальном уровне, и в тоже время резко различаемся социальной психологией, видением места и роли своих стран в Европе и мире. Выявление этого сходства и одновременно глубинной непохожести друг на друга – одна из главных задач, которую пытались решить участники авторского коллектива.

Мы исходили из данности, что на любом хронологическом отрезке общественные настроения в России и Польше непрерывно испытывают воздействие менее или более важных событий в стране и мире. Представляя симбиоз рационального и иррационального, эти настроения динамичны, переменчивы, постепенно могут превращаться в осознанные и устойчивые позиции, порой же больше похожи на общественные вкусы или предпочтения. Но при любой историко-политической «погоде» неизменным оставался и остается взаимный интерес друг к другу, к образу жизни, культуре, истории, прошлому и будущему развитию. Этот интерес к Польше и полякам в России и, насколько мы чувствуем, к России и русским в Польше – факт нашей действительности. Он порождает в наших обществах многочисленные вопросы, дискуссии, претензии и споры, как о прошлом, так и о причинах столь непростых сегодня российско-польских отношений. Именно для того, чтобы дать отечественному читателю объективную и корректную информацию и тем удовлетворить существующий общественный запрос на знания о Польше, собрался наш авторский коллектив.

Не стремясь объять необъятное, мы сделали выбор в пользу политической истории польского народа и государства. Основные вопросы, споры и суждения, нередко острые, вызывает в первую очередь XX век. И это понятно: живы поколения бывших советских, ныне российских, граждан, прошедших этот век вместе со своей страной. На личностном и коллективном уровнях сформировались и продолжают уточняться образы событий, в особенности таких переломных, затронувших и судьбы поляков, как революции 1905 и 1917 гг., распад Российской империи и приход ей на смену Советского Союза, Великая Отечественная война, неоднозначно воспринимаемые итоги Второй мировой войны, послевоенные десятилетия в СССР и странах Восточной Европы, крах социалистической системы, мирный «развод» советских союзных республик, привыкание к жизни в иных социально-экономических условиях и новых государственных границах. В исторической памяти народов современной России, определяемой этой чередой событий, грандиознейших по своим масштабам и последствиям, есть сегмент, занимаемый польской историей, представления о которой далеко неоднозначны.

Казалось бы, «архивная революция» в России, расширив доступ к ранее совершенно секретным и тщательно оберегаемым от дотошных исследователей документальным материалам по истории советского общества и взаимоотношений СССР и Польши, должна была снять многие вопросы. Но оказалось, что многочисленные публикации документов «инстанций» и «служб», давая ответы на одни вопросы, одновременно порождают новые. Сегодня в российской историографии и в особенности в околонаучной и псевдонаучной публицистике не только муссируются старые, порой несколько отретушированные мифологемы, но и создаются новые. В историческом багаже общества бытуют различные, нередко прямо противоположные оценки важнейших событий польской истории и политики нашего государства в отношении Польши в разные периоды ушедшего века. Много сказано правды, но не меньше наговорено и написано неправды или полуправды. Чтобы дать материал к размышлению тем читателям, кому небезразлично прошлое, мы решили написать книгу, обращенную к широкой читательской аудитории, ко всем интересующимся не только польской, но и теснейшим образом связанной с ней отечественной историей.

В книге освещены основные вехи истории Польши в XX в.: польские земли в начале столетия и период Первой мировой войны, восстановление Польского государства, межвоенное время, когда страна называлась II Республикой (II Речью Посполитой), годы Второй мировой войны и оккупации, освобождение и переход к мирной жизни, Польская Народная Республика, III Республика и начало XXI в. Авторы старались показать как позитивное содержание советско-польских и российско-польских отношений, так и раскрыть, объяснить многие сложности в межгосударственных контактах.

Сосредоточив основное внимание на изучении политической области, мы, по мере необходимости, касались сюжетов экономической истории и социальной жизни, культуры, особенностей массового сознания.

В состав авторского коллектива, решившегося на реализацию этого непростого замысла, вошли историки-полонисты из институтов Российской академии наук, МГУ имени М. В. Ломоносова и Пермского государственного университета. Мы вовсе не преследовали цель «закрыть» все лакуны и дать категоричные ответы на постоянно возникающие вопросы польской истории XX в. Отдав многие годы профессиональному изучению истории страны, ставшей нам близкой, мы стремились, приводя накопленный конкретно-исторический материал, прояснить смысл тех событий, которые вызывают сегодня порой острые дискуссии, влияющие на отношения наших стран. Выступая как коллектив научных единомышленников по принципиальным вопросам истории Польши, мы высказываем собственные суждения и оценки развития исторического процесса в текстах «своих» разделов и очерков.

Авторский коллектив счел возможным обойтись без анализа и представления историографической ситуации, как в Польше и за ее пределами, так и в России, полагая, что это не столь необходимо для широкой читательской аудитории, а для специалистов может быть предметом отдельного научного исследования. Еще одно важное замечание: отдавая отчет в той существенной роли, какую играла польская политическая эмиграция на отдельных этапах исторического процесса, в ее влиянии на настроения в Польше XX в., мы тем не менее раскрывали эту проблему лишь тогда, когда эмигрантские круги и политические структуры признавались на международной арене представителями польского народа или государства.

В монографии шесть разделов, охватывающих главные исторические этапы политического развития Польши. Они в свою очередь состоят из проблемно-хронологических очерков, которые имеют свою внутреннюю структуру. Авторами I раздела являются: к.и.н М. А. Крисань (очерк I), д.и.н. М. А. Булахтин (очерк II) и д.и.н. Г. Ф. Матвеев (очерки I, III). Раздел II полностью написан Г. Ф. Матвеевым. Раздел III подготовили д.и.н. B. C. Парсаданова (очерки I–III) и д.и.н. А. Ф. Носкова (очерк IV). Раздел IV написан А. Ф. Носковой (очерки I–III) и к.и.н. A. M. Ореховым (очерк IV). Автором раздела V является к.и.н. Н. И. Бухарин. Авторство раздела VI принадлежит д.и.н. Л. С. Лыкошиной. Указатель имен подготовили м.н.с. A. C. Гладышева и к.и.н. Е. Б. Лопатина. Научно-техническая работа выполнена н.с. М. И. Леньшиной.

Настоящая работа завершает серию книг по истории славянских стран в XX в., подготовленных при участии научных сотрудников Института славяноведения РАН. К настоящему времени вышли из печати «Болгария в XX веке. Очерки политической истории» (М., 2003), «История Чехии и Словакии» (М., 2005) и «Югославия в XX веке. Очерки политической истории» (М., 2011).

Раздел I
Последние годы неволи

Очерк I
Поиск новых путей к независимости ¹

I.1. Польские земли на рубеже веков

Политическая история польского народа в XX в. уходит корнями в период конца XIX столетия, когда на карте мира Польша отсутствовала как суверенное государство. И даже названия областей, среди жителей которых поляки составляли большинство, не указывали на их польский характер. От некогда существовавшего Польского королевства (Короны) остались лишь австрийская Галиция, прусская Познанщина и русский Привислинский край. На неофициальном уровне, чтобы облегчить государственную идентификацию, их называли польскими землями Австро-Венгрии, Германии и России соответственно. В России Привислинский край в конце XIX в. мог обозначаться в прессе и публицистике как Царство Польское, Царство, Королевство, Конгрессовка, Конгрессовая Польша, русская Польша, иногда и просто Польша.

Понятие «польские земли» использовалось и самими поляками, но смысл в него они как правило вкладывали иной, нежели австрийцы, русские, немцы и др. иноземцы. Для неполяков ими были этнически польские области Речи Посполитой, оказавшиеся в составе Австрии, Пруссии и России, которые в последней трети XVIII в. разделили между собой это многонациональное государство. В польской же общественно-политической мысли XIX – начала XX в. и в обыденном сознании поляков польскими были вообще все земли, которыми владела I (шляхетская) Речь Посполитая Обоих Народов на момент ее первого раздела в 1772 г.¹

В состав I Речи Посполитой помимо Польского королевства (Короны) входило Великое княжество Литовское, включившее в XIII–XIV вв. в свои границы значительную часть территории Киевской Руси. Ссылаясь на это, Россия, считавшая себя единственной полноправной наследницей Древнерусского государства, в ходе трех разделов своей западной соседки (в 1772, 1793 и 1795 гг.) присоединила области с восточнославянским населением, среди которого проживали и поляки – правда, за исключением отдельных анклавов, в явном меньшинстве. Эти области были превращены в губернии Российской империи, называемые вначале «бывшими польскими землями» или «польскими губерниями», а впоследствии объединенными в Западный край. Он состоял из 9 губерний, 3 из которых относились к Юго-Западному краю, а 6 – к Северо-Западному. Эти земли носили также название «кресы», т. е. окраины. После разделов поляки стали называть их «забранными», т. е. отобранными Россией².

Согласно территориальным постановлениям Венского конгресса 1815 г., Россия, сохранив более ранние приобретения, получила на правах личной унии большую часть Короны, с Варшавой включительно. Так в ее составе появилось автономное Царство Польское, которому Александр I в 1816 г. даровал конституцию. Привилегированное положение Царства Польского сохранялось недолго. В 1830 г. там вспыхнуло восстание (Ноябрьское), в январе 1831 г. польский сейм низложил российского императора Николая I с польского престола, а польская армия вторглась в «забранные» земли с целью их возвращения и восстановления Польского государства. Начавшаяся польско-русская война за территории была Варшавой проиграна. Русское правительство, исходя из того, что теперь оно владеет Царством Польским не по международному договору, а по «праву меча», ускорило начавшийся еще до восстания процесс свертывания автономии. Окончательно он был завершен после польского восстания 1863–1864 гг. (Январского). И на этот раз повстанцы, не обращая внимания на этнический состав населения Западного и Юго-Западного краев Российской империи, попытались овладеть «забранными» территориями. После подавления этого восстания Царство Польское утратило последние польские автономные органы управления, хотя и не было еще окончательно уравнено в статусе с другими национальными районами европейской части России (кроме автономной Финляндии), его администрация подчинялась не министерству внутренних дел в Петербурге, а варшавскому генерал-губернатору. Вскоре в официальных документах русскую Польшу стали называть Привислинским краем. Но и после 1863 г. в сознании поляков Привислинского края сохранилось стойкое убеждение в их историческом праве на земли, на которые помимо России начинали претендовать зарождавшиеся литовское, белорусское и украинское национальные движения. Последовательно утверждалась идея об исторической связи Великого княжества Литовского и Короны в составе Речи Посполитой Обоих Народов. И даже сегодня пример той Речи Посполитой рассматривается некоторыми как некий прообраз Европейского союза³.

У Пруссии после Венского конгресса оказались западные (Познанское княжество) и северные (Восточное Поморье, Вармия, Мазуры) районы Короны. Если Петербург проводил в Царстве Польском политику государственной интеграции и не пытался менять этнический характер населения с помощью русской колонизации, то Берлин на рубеже XIX и XX вв. последовательно проводил курс на увеличение в своих польских провинциях немецкого элемента. И не только в городах, но и в сельской местности, планируя со временем придать восточным областям рейха преимущественно немецкий характер. Правда, в годы канцлерства Л. Каприви в начале 90-х годов XIX в. наблюдалось некоторое смягчение жесткого курса на германизацию, но оно было продиктовано не какими-то принципиальными соображениями, а отсутствием у правительства устойчивого большинства в рейхстаге, вследствие чего существенно возросла роль 16 польских депутатов. Взамен за поддержку правительства польской фракцией (коло) полякам были сделаны некоторые второстепенные уступки в церковной и образовательной сферах⁴.

В 1894 г. правительство Каприви пало, новый кабинет чувствовал себя уверенно и без поддержки польской фракции. На это же время приходится заметная активизация немецкого националистического движения, духовным лидером которого был Бисмарк. В 1894 г. был создан шовинистический Общегерманский союз, с достаточно сильной антипольской направленностью. В Познани возникло «Общество для поддержки немцев в восточных провинциях», более известное как Гаката (по заглавным буквам фамилий его основателей – Ганземана, Кенемана и Тидемана). Полякам не разрешали проводить манифестации по случаю памятных дат их истории, конфисковывали произведения польских писателей и художников, организовывали бойкот польских товаров и магазинов. Одновременно всячески поддерживалось и поощрялось переселение на восточные земли немцев. В результате уже в 1900 г. в Познани, самом крупном городе Великой Польши, поляки составляли только 55 % населения⁵.

Австрии достались польская историческая провинция Малая Польша и Восточная Галиция со смешанным украинско-польско-еврейским населением. В экономическом отношении это были наиболее отсталые области Короны, но зато здесь работали два старинных университета: в Кракове (Ягеллонский) и Львове (Яна Казимира). В эпоху трансформации империи Габсбургов в дуалистическую монархию в 1860-е годы Галиция (так называли земли бывшего Польского королевства в Австрии) вошла в состав Цислейтании на правах автономии. Во Львове заседал краевой сейм и находилась резиденция наместников, которых вплоть до 1915 г. назначали только из поляков. В Галиции поляки доминировали в экономическом, политическом и культурном отношениях. Здесь раньше, чем в других частях разделенной Польши начали возникать политические партии и появились польские коло в краевом сейме и венском рейхсрате. Представители польской аристократии беспрепятственно делали карьеру в армии, при дворе и в государственном аппарате двуединой монархии. Положение поляков в Австрии было предметом зависти их соплеменников в Германии и России, но «польским Пьемонтом» Галиция не стала, подлинным центром польской национальной жизни являлось Царство Польское.

Польские земли вступили в эпоху промышленной революции одновременно с владевшими ими империями, Царство Польское – даже несколько раньше. В 40-60-е годы XIX в. в них были проведены аграрные реформы, открывшие путь рыночным отношениям в сельском хозяйстве и созданию массового потребителя индустриальной продукции⁶. Бурно шел процесс урбанизации, оставивший свой след в облике польских городов: целые кварталы в них застроены зданиями в модном в те годы стиле Сецессион. В прусских землях заметно менялся также облик сел: в них все больше жилых и хозяйственных построек возводилось из характерного красного кирпича и крылось красной черепицей. К началу XX в. успешнее в экономическом отношении развивались польские земли в составе Германии и России.

Существенные изменения произошли в социальной структуре польского общества: между 1870 и 1890 гг. появился пролетариат, пополнявшийся главным образом выходцами из деревни. Основная масса крестьян влилась в ряды промышленного пролетариата около 1890 г., что явилось следствием стремительной индустриализации и урбанизации. Лишь в нескольких старых промышленных центрах, например в Варшаве, сложились настоящие рабочие династии, история которых прослеживалась до третьего поколения⁷. По словам А. Жарновской, миграция сельского населения в промышленные центры стала «одним из основных явлений, сопутствующих индустриализации, определяющих современную урбанизацию и создание рынка труда в Царстве Польском»⁸. Крестьяне шли на заработки в близлежащие промышленные центры. Так, рабочие Домбровского бассейна были в основном из крестьян Келецкой губернии, лодзинская промышленность притягивала жителей Калишской и Петроковской губерний, а в Варшаву стремились на заработки крестьяне восточных районов и западной части Мазовии⁹. Сельское население, направлявшееся в старые города со сложившейся городской культурой (Варшава, Калиш), быстрее адаптировалось и растворялось в местных сообществах. В недавно возникших городах, чье развитие шло вместе с расширением производства (Лодзь, Заверце), или промышленных поселках (Жирардов, Сосновец) мигранты сохраняли тесные связи с деревней и в любой момент могли туда вернуться¹⁰. Согласно данным за 1904 г., мелкие предприятия (до 50 работников), которых в Царстве Польском насчитывалось около 3 тыс., обеспечивали занятость 15 % всех рабочих, а 115 крупных фабрик (с числом работающих более 500 человек) – 55 % всего промышленного пролетариата. Его основная часть – более 70 % – была трудоустроена в Лодзинском (30,5 %), Домбровско-Ченстоховском (21,5 %) и Варшавском (18,5 %) промышленных округах¹¹. Из этого следует, что более 50 % рабочих крупных предприятий сохраняли тесные связи с деревней.

Сходные процессы оттока рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность наблюдались также в польских землях Германии, прежде всего в Верхней Силезии. Часть избыточного населения, особенно в Галиции, Великой Польше и Поморье находила для себя занятие в крупных поместьях в качестве наемных сельскохозяйственных рабочих. Повсеместным явлением были миграция в другие области империй или эмиграция в Западную Европу и за океан – в США, Канаду, Латинскую Америку, Австралию. В России трудно было найти губернский город без прочно обосновавшейся польской колонии.

Успехи в области индустриального развития потребовали увеличения числа лиц интеллигентских профессий для работы на предприятиях, в государственном аппарате, учебных заведениях и т. д. Ряды образованного сословия пополняли не только представители шляхты, но и разночинцы, а также евреи, порывавшие с традиционными замкнутыми общинами (кагалами), в которых жила эта этническая группа. По численности евреи были второй на польских землях национальной группой после поляков, а среди жителей ряда местечек Царства Польского и Галиции составляли абсолютное большинство.

I.2. Формирование новой политической сцены

Новые веяния наметились в общественно-политической жизни. Шляхетский революционаризм, ставивший целью возрождение Речи Посполитой главным образом путем вооруженного восстания, после поражения 1864 г. постепенно терял свою прежнюю привлекательность. Пришедший ему на смену позитивизм, предлагавший программу органического труда, накопления богатства, лояльности иноземной государственной власти, быстро исчерпал свой изначально небольшой мобилизационный потенциал. В середине 1880-х годов вопросом о дальнейших путях развития польского народа задалось новое поколение интеллигенции, не отягощенное памятью поражения Январского восстания и разочаровавшееся в позитивизме¹².

Именно это поколение, главным образом студенческая молодежь и молодые интеллигенты, обратило внимание на выходившие на политическую сцену новые общественные силы – пролетариат, буржуазию и пореформенное крестьянство. К этому времени польское рабочее движение прошло определенную школу борьбы за свои экономические права. Первая крупная стачка под экономическими лозунгами прошла в Варшаве весной 1871 г. В том же году бастовали еще несколько заводов Варшавы и других городов Царства Польского, а также силезского Хожува. С этого времени стачки стали привычным оружием в борьбе рабочих с работодателями за улучшение условий труда и повышение его оплаты.

К началу XX в. на польских землях произошло оформление политических партий нового типа. История их создания в Царстве Польском укладывается в схему, предложенную Т. Шаниным для России¹³. Движения начинались с небольших групп, организовывавших кружки для обсуждения политических вопросов и пытавшихся распространять разделявшиеся ими идеи. В случае, если членам этих кружков удавалось на ранней стадии их существования избежать ареста и ссылки, они устанавливали контакты с единомышленниками, расширяя тем самым сферу своей деятельности. Следующим этапом становилось создание партии. Главным при этом было учреждение собственного печатного органа, представлявшего альтернативную официальной картину действительности, выдвижение лидеров, интеграция разрозненных групп. Завершался процесс созывом съезда, на котором определялись состав руководящего центра, нормы внутрипартийных отношений и идеологическая платформа.

В начальный период формирования социалистического, национально-демократического (эндецкого) и крестьянского (людовского) движений между ними существовала достаточно зыбкая граница, не мешавшая перетеканию идей, некоторой кооперации усилий, переходу их участников из одного лагеря в другой. Основным вопросом для всех движений было определение, во-первых, своей позиции по вопросу о путях, средствах и методах обретения Польшей независимости, во-вторых, отношения к другим политическим лагерям и национальным движениям.

Первые польские революционные кружки появились в 1870-е годы, первоначально в Петербурге и Киеве. Входившие в них студенты испытали сильное влияние радикальных народнических организаций России. Со второй половины декады начался длившийся около 20 лет этап поиска польским социалистическим движением идейной идентичности и создания устойчивых организационных форм. Решать эти задачи в Царстве Польском пришлось в нелегальных условиях, в атмосфере правительственного террора, непрерывных арестов, вынужденной эмиграции. На этом пути важными вехами стало основание в 1882 г. Людвиком Варыньским первой на польских землях рабочей партии, получившей название Всемирной революционной партии «Пролетариат» (известна в литературе как I (Великий) «Пролетариат»). В ее программе подчеркивался антагонистический и международный характер классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией, наметился отход от анархистских идей, характерных для народовольческого движения, в качестве конечной цели называлось создание социалистического государства. В программе-минимум говорилось о борьбе за демократические свободы, равноправие женщин, обязательное всеобщее школьное образование, отделение церкви от государства. Осуждался национальный гнет, однако о создании польского независимого государства напрямую не говорилось. Партии удалось организовать собственную тайную типографию и наладить издание газеты «Пролетариат», листовок и воззваний. В сентябре 1883 г. Варыньский был арестован. Сменивший его С. Куницкий, связанный с «Народной Волей», пропагандировал тактику индивидуального террора. Летом 1884 г. аресту подверглось порядка 200 человек, 29 из них ждал военный трибунал. В 1885 г. на «процессе 29» Варыньского приговорили к 16 годам каторги, он умер в 1889 г. в Шлиссельбургской крепости, Куницкого расстреляли в январе 1886 г. В том же году арестовали последних членов партии, возглавлявшейся М. Бохушевич.

Несмотря на репрессии, разрозненные социалистические кружки продолжали действовать, главным образом в Варшаве и Вильно, а также среди польских студентов высших учебных заведений империи. Необходимой литературой их обеспечивали эмигранты, группировавшиеся вокруг журналов «Пшедсвит» и «Валька кляс», издаваемых С. Мендельсоном.

В 1888 г. Л. Кульчицким и М. Каспшаком была создана Польская социалистическая рабочая партия (II «Пролетариат»), придерживавшаяся тактики индивидуального террора. После ее раскола в 1891 г. возник Рабочий союз под руководством Э. Абрамовского. Эти организации декларировали приверженность традициям I «Пролетариата», в качестве основной цели выдвигали достижение независимости Польши и осуществление социалистической революции.

Летом 1889 г. в Варшаве Юлиан Мархлевский и Людвик Кшивицкий учредили Союз польских рабочих. Эта организация во главу угла ставила экономические требования, решение же политических проблем предлагала отложить на будущее, полагая, что таким образом удастся избежать преследований и получить возможность беспрепятственно работать в пролетарской среде.

В Галиции условия для деятельности социалистических групп были более благоприятными, но и здесь власти чинили всевозможные препятствия движению, ставившему конечной целью построение общества социальной справедливости. В Германии становление польского социалистического движения сдерживалось законами против социалистов, действовавшими с 1878 по 1890 г.

В 1880-е годы на польской политической сцене появился будущий главный антагонист социалистического движения – националистическое течение. Оно ориентировалось на работу не с одним каким-то классом, а со всем польским обществом. В октябре 1886 г. варшавский еженедельник «Глос», на страницах которого публиковались такие известные польские литераторы, как Я. Каспрович, М. Конопницкая, Б. Лесьмян, Э. Ожешко, С. Пшибышевский, Л. Стафф, с тревогой констатировал: «Наше общество после стольких тяжких испытаний переживает период ослабления и апатии, в этой ситуации крайне необходимо пробуждение новых духовных сил».

Своеобразным ответом на призыв стало создание в следующем году 3. Балицким в Привислинском крае молодежной организации – Союза польской молодежи (Зет), а в Швейцарии группой эмигрантов во главе с популярным в то время писателем 3. Милковским (псевдоним Томаш Еж) – Польской лиги. Огромное влияние на патриотическую польскую молодежь оказала брошюра-манифест Милковского «Об активной обороне и национальной казне» (1887), ставшая своего рода «призывом к возрождению польского патриотизма».

В 1888 г. Зет подчинился Польской лиге. Тогда же в варшавской организации Зет появился студент Варшавского университета Роман Дмовский, обративший на себя внимание «экспансивностью натуры, живостью ума, чувством юмора, а также определенной решительностью, смелыми взглядами и умением решать споры»¹⁴. Спустя год Дмовский был уже членом Польской лиги. Лига, планировавшая действовать как на польских землях, так и заграницей, в качестве своей основной цели выдвигала «воссоздание Польши в границах, существовавших до разделов, на федеративной основе с учетом национальных отличий»¹⁵. Через год формулировка была изменена – Лига заявляла уже об оказании поддержки самостоятельному развитию народов, проживавших в границах I Речи Посполитой. Зету, в свою очередь, надлежало стать «школой организационной и политической подготовки и одновременно первым этапом в непрерывном служении обществу в тайных организациях»¹⁶. Основу Польской лиги составляли редакторы и читатели ставшего ее печатным органом уже упомянутого журнала «Глос», а также львовского ежемесячника «Пшеглёнд сполэчны», который одновременно уделял внимание развитию и крестьянского (людовского) движения в Галиции. Свидетельством незавершенности процесса польской политической дифференциации можно считать то, что наряду с будущими национальными демократами, откровенно правой партией, с «Глосом» сотрудничали и сторонники социалистических идей, такие как Л. Кшивицкий или В. Налковский.

Прорывным периодом в развитии польской политической сцены стали 1890-е годы Стихийно вспыхнувшая весной 1892 г. забастовка в Лодзи («Лодзинский бунт») носила преимущественно экономический характер, ее участники требовали увеличения заработной платы, сокращения рабочего дня, улучшения условий жизни и т. д. Кроме того «Лодзинский бунт» сопровождался еврейским погромом. События в Лодзи получили широкую огласку¹⁷. Под их влиянием усилилась тенденция к созданию единой массовой социалистической партии для организации борьбы за смену политического строя и создание независимого польского государства. В ноябре 1892 г. съезд представителей польских социалистических организаций в Париже решил создать Зарубежный союз польских социалистов (ЗСПС) и подготовить проект программы Польской социалистической партии (ППС).

В проекте программы вина за упадок Польши и проигранные национальные восстания возлагалась на аристократию и шляхту, а будущее страны связывалось с «рабочей Польшей», с деятельностью нелегальной массовой партии, способной решать общенациональные задачи, т. е. ППС. В качестве цели партии определялось завоевание пролетариатом власти в независимой демократической Польше, граждане которой будут равны между собой независимо от пола, национальной и религиозной принадлежности. Польская социалистическая партия должна была бороться за завоевание широких демократических свобод, приведение социального законодательства в соответствие с нормами передовых стран Запада. Добиться этих целей планировалось с помощью забастовок и манифестаций. Террор рассматривался в качестве крайней меры. Допускалась возможность сотрудничества только с социалистическими партиями. Поскольку своей деятельностью ППС намеревалась охватить все земли бывшей Речи Посполитой, то первыми ее партнерами должны были стать литовские и украинские социалисты. Важным для партии авторы проекта программы ППС считали ее признание международным социалистическим движением и особенно – выдвижение в качестве первоочередной задачи борьбу за национальную независимость.