Kitobni o'qish: «По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 1»
Проза
Сергей Антипов
г. Москва
Битва с колдуньей
Сидели мы однажды с моим добрым знакомым, Аристархом, на кухне и пили чай. Аристарх всегда мне казался немного странным. Поговаривали, что он состоит в каком-то древнем монашеском ордене. Но мне он очень нравился! Я всегда чувствовал себя в безопасности рядом с ним. Так вот, по телевизору во время нашего чаепития шла очередная «битва экстрасенсов». Явно побеждала какая-то чёрная ведьма, как она сама себя называла. Всё у неё получалось угадывать: кто живой, кто мёртвый на фотографии, кто кого и за что убил и т. п. Много было разговоров о «порче» и «сглазе», которые она умела и «наводить», и «снимать»! Тут я вспомнил, что мне не так давно одна недоброжелательница сказала, что нашлёт на меня «порчу» за то, что я отказался с ней встречаться как с женщиной. Я во все эти вещи не особенно верю, но когда смотрел «битву», вдруг вспомнил об этом её обещании. Решил поделиться опасениями с Аристархом. Рассказав ему свою историю, я увидел, как Аристарх пристально смотрит на меня, точнее, даже «сквозь» меня. Повисла пауза. Я чувствовал себя как во время флюорографии! Наконец, Аристарх заговорил.
– Она действительно попыталась навредить тебе, когда поняла, что захомутать не получится, – сказал он.
– Ничего себе! И что мне теперь делать? – спросил я.
– Можешь особо не беспокоиться, она сама уже всё сделала. Истыкала ножом твою фотографию. Так как твоя жизненная программа очень обширная и многозадачная, а защита на тонком уровне весьма приличная, ты мог чувствовать недомогания или даже приболеть, но ничего серьёзного не случилось, не беспокойся! Зато она сама сейчас лежит в больнице «по женским делам». Здорово себя наказала. Бумеранг раз в десять сильнее вернулся… Только вот, знаешь, похоже это её не остановило! Хорошо, что ты мне рассказал об этом. Я вижу, что она ходила к настоящей колдунье, вроде этой – Аристарх махнул рукой в сторону телевизора, – а тут уж и мне надо бы подключиться! А то проболеешь литературный фестиваль! Эх, женщины, женщины. Вашу бы энергию, да в мирных целях! – сказал он, подмигнув!
Тут я вспомнил, что в последнее время действительно порой неважно себя чувствовал. Даже айкидо пару раз пропустил. Слабость была какая-то, озноб… Я списывал это на простуду, но слова Аристарха заставили по-новому на это взглянуть.
– Подключайся, Аристарх, – сказал я, – я готов! Что нужно делать?
– Да, ничего особенного! Расслабься, как ты умеешь, чтоб мыслей в голове особо не было, и не мешай мне! Я маленько поработаю.
Я откинулся на стуле, закрыл глаза и начал медитацию в альфа-состоянии. Тем, кто не знает, что это за состояние такое, расскажу вкратце. Открыл это явление Хосе Сильва. Он доказал научными методами, что человек может научиться входить в особое состояние сознания, в котором частота электромагнитных колебаний его мозга будет соответствовать состоянию сна («альфа-ритм»), но при этом сам человек будет бодрствовать! Достигается оно с помощью обратного отсчёта во время медитации и «закрепляется» специальным телесным «якорем» (скрещенные пальцы, например). В таком состоянии потом можно медитировать, размышлять, творить. Оно очень полезно для здоровья и весьма креативно. Про него и говорил мне Аристарх, когда сказал расслабиться. В общем, так я и сделал! Сидел на стуле и отдыхал. Думал о красивых местах, где бывал когда-то, о своих любимых людях. Краем уха я слышал, как Аристарх несколько раз обошёл вокруг меня, что-то приговаривая. Затем у меня начало слегка покалывать в самой макушке. Как будто электрический заряд подносил кто-то. После раздался характерный шум, похожий на взмахи крыльев. Я такой слышу иногда, когда обращаюсь за помощью к своим ангелам-хранителям. «Хорошо, что ОНИ рядом», – пронеслось у меня в голове. Сколько времени работал Аристарх, сказать точно не могу, полчаса-то наверняка. Наконец, он сказал: «Ну всё! Можешь теперь жить спокойно!» Настроение у меня сразу улучшилось, и физически я встал со стула отдохнувшим, как будто проснулся хорошенько выспавшимся!
Хотя был уже вечер. Аристарх вскоре засобирался домой. Сказал, что зайдёт завтра.
А ночью приснился мне странный сон.
Будто иду я по незнакомой местности. Справа лес, густой такой, что и соваться туда не хочется, слева болотистая местность, с небольшим кустарником, и лишь вперёд ведёт грунтовая дорога, слегка петляющая впереди. Иду я по этой дороге, а навстречу мне старуха вся в чёрном. На вид злая такая, с клюкой. Всё ближе подходит и начинает мне своим длинным и кривым пальцем грозить. Я спрашиваю, что, мол, тебе такого сделал, что грозишь? А она только и твердит: «Берегись, со света тебя сживу! Зачем внучку мою обидел?» Я начал уверять бабку, что никакую внучку её я не знаю и обижать не собирался и не собираюсь. А она опять за своё! Причём своей клюкой норовит меня ударить! Тут я, видя абсурдность ситуации, понимаю, что сплю, но не просыпаюсь! И, зная, что во сне я всемогущ, в очередной раз уворачиваясь от бабкиной палки, отскакиваю на несколько метров и говорю ей: «именем Господа нашего Иисуса Христа, изыди, ведьма!» В этот момент у меня самого в руках появляется нечто вроде посоха, который я направляю на бабку. Из моего посоха вырывается мощный луч, похожий на лазерный, только светло-голубого цвета. Яркая вспышка моего луча бьёт точно в старуху, которая начинает истошно кричать и трансформироваться сначала в кошку, потом в крысу, а потом вообще исчезает со страшными воплями… Я, воодушевлённый, говорю: «Слава Тебе, Господи!» и тут появляется Аристарх. Одетый весьма необычно. Вроде как священник, но в какой-то странной зелёной накидке, с большим посохом в руках. «Молодец», – говорит, – «справился с колдуньей! Возвращайся домой!» Я только и успеваю сказать: «Спасибо, дорогой Аристарх!» – и просыпаюсь.
Естественно, когда вечером пришёл Аристарх, я засыпал его вопросами про этот сон.
– Ну, ты молодец, что не струхнул перед колдуньей, – сразу начал Аристарх, – это ведь к ней твоя подруга обратилась, чтобы порчу навести! Я знаю эту даму. Свои счёты с ней. Давние. Ла Каталина эдакая выискалась на нашу голову! Больше она тебя не посмеет тронуть! Ей так досталось, что мама не горюй! Вся квартира её колдовская ночью сгорела. Когда она пыталась своё чёрное дело сделать. Я и ОНИ были с тобой. Мы не дали тебе проснуться, чтобы ты, осознавшись во сне, мог сделать то, что сделал! Хорошо, что не стал убегать. Ну да ладно, на тот случай у меня были другие варианты.
Я слушал Аристарха слегка ошарашенный. Надо же: как раз сегодня, будто «случайно» щёлкая по телеканалам, я увидел сюжет в новостях про ночной пожар в Москве. И кое-кто из погорельцев мне показался очень знакомым! В общем, понял я, что должен благодарить Бога, Ангелов своих хранителей и Аристарха за чудесное спасение. Разумеется, на другой день сходил в церковь, помолился за всех и свечки поставил. В храме же меня осенило ещё и за здравие своей бывшей знакомой свечку поставить! Ей ведь, наверное, тоже несладко после всех этих событий. Проделав всё это, я с чистым сердцем вернулся домой. Представляете, каково было моё удивление, когда в электронной почте я обнаружил такое послание от несостоявшейся колдуньи: «Прости, прости, прости… я очень наказана.» Я, конечно, её простил. Так как не умею долго зло на сердце держать. Счастья, здоровья и любви мысленно пожелал. Чего и всем читающим желаю! Такие вот дела.
Анна Атрощенко
г. Гомель, Беларусь
Розочка
Утро. Нежные солнечные лучи весело скользят по зелёной лужайке. Ласкают, целуют землю, травушку-муравушку, все деревья и цветочки. И моментально убегают в сад, на узкую тропинку. По пути заглядывают и в тот уголок, где благоухает Роза.
О какая она важная и гордая в этот момент! И только тем, что стройна, красива, как никто другой на свете. И нет ей равных среди цветущих цветов и растений! А какие ароматы витают около неё! Неповторимые, дурманящие. Именно эти ароматы притягивают, манят и волнуют всё живое на земле. Ведь недаром с самого утра здесь вьются хороводом пчёлки! И ласково поют песенки, словно убаюкивают в колыбели нежный цветок. Даже важный кучерявый шмель, и тот ежедневно бывает в гостях. Погудит рядом, прожужжит привычную мелодию, осторожно присядет рядом, на влажный от росы листок. Полюбуется и с восхищением обронит:
– Такой прекрасной, как Розочка, нет на земле!
Высоко подняв гордую головку, величаво посматривая вдаль, Розочка блаженствует. И радуется новому дню, солнцу. Застыв в ожидании очередных восхитительных слов и взглядов, с достоинством расправив лепестки, нежится в лучах утреннего солнца. И замечает, как многие прохожие, которые куда-то всегда спешат, любуются и светлеют ликом. Вот только неприметной всегда остаётся для неё скромная серебристая бусинка, застывшая на её лепестке.
А заметив, недовольно встряхнула стебельком. Вот так красавица пытается сбросить этот комочек, в котором неожиданно, как в зеркале, отразились лучи восходящего солнца. В ответ Росинка с восхищением только лепечет:
– Боже, мой! Какая же ты красивая, милая, неповторимая! И даже не знаешь и не догадываешься о том, как я постоянно оберегаю твой покой. Каждый день милую и освежаю влагой твои нежные лепестки в жаркий полдень! Ведь ты – Розочка! И создана природой для любви, для счастья. И должна только радовать людей, дарить хорошее всем настроение!
Но Роза почему-то не желала слышать ласковый голос Росинки. Недобрая гордыня овладела всем пространством… Поэтому и не смогла она уловить смысл этих добрых слов! В очередной раз, решительно встряхнув своей прекрасной головкой, скинула несчастную на землю. Довольная, отвернулась, забыв о Росинке…
И напрасно! Ведь потом Розочка сама погибла. Ровно в полдень. От невыносимой жары и солнца…
Кристиана Берестова
г. Озёрск, Челябинская область
Дом призраков
Всю неделю в школе только об этом и говорили. Еще бы, такой скандал – Шейла Макферсон убила своего новорожденного ребенка! Макферсоны, Шейла и ее мать, приехали в Техас пару лет назад и сразу были отторгнуты местными кумушками. Несмотря на веяние современности, в графстве Loving, что на границе со штатом Нью-Мексико, по-прежнему были живы предрассудки и традиции порядочной старины.
В школе Шейлу тоже не приняли, не то чтобы она стала объектом насмешек, ее просто не было. Поток студентов словно обтекал ее, не замечая и не приветствуя. Так продолжалось все два года, пока не произошла эта скандальная история.
Джеймс Саммерс, звезда школьной футбольной команды, имел несчастье столкнуться с мисс Макферсон-старшей в спортивном магазине, когда та покупала для Шейлы ортопедический корсет. Джеймс торопился на тренировку, и спокойная медлительность женщины, стоявшей в кассу перед ним, его очень злила. Младший брат стащил с утра наколенники Джеймса, а тренироваться без полного снаряжения он не привык, и надо же было мисс Макферсон прийти в магазин чуть раньше!
Оформляя товар, продавец обратился к ней по имени, так Джеймс узнал в женщине мать серой тени, что обычно тихо струилась в общей массе. Джеймс возмутился медлительностью продавца, и между ним и мисс Макферсон произошла небольшая словесная перепалка, в результате которой Джеймс оказался интеллектуально повержен. Юный Саммерс не прощал поражений. Потерпев фиаско в битве с матерью Шейлы, он решил отыграться на ее дочери.
Юная неопытная девочка легко стала жертвой чар школьного кумира, и после короткой любовной интрижки, в которую Джеймс посвящал всю школу, он с триумфом и глумлением бросил девушку. Это казалось странным, но про бахвальство и глумление над Шейлой за ее спиной знали все, кроме нее самой. Она была влюблена, слепа и одинока. Когда школьная звезда разбил ей сердце, вторым шоком стала беременность.
Эта новость ее подкосила, она не хотела повторять жизненный путь своей матери, тем более, что родить ребенка вне брака в Ловине приравнивалось бы к похоронам своей репутации. Отношение же к абортам в Техасе было еще хуже, чем к матерям-одиночкам. Но Шейла была влюблена, несмотря на вероломство Джеймса и школьный позор, которому он предал ее, и через 8 месяцев у нее родился сын.
Предательство любимого человека, слезы, разбитое сердце матери – все это не способствовало крепкому здоровью ни самой Шейлы, ни ее малыша. Неудивительно, что вскоре малыш умер, когда она всего на полчаса забылась тревожным сном…
Никто точно не знает, откуда взялись эти сплетни, думаю их распространял сам Джеймс, чтобы добить и без того затравленных женщин семьи Макферсон, но слух возник и разнесся как лесной пожар в засуху: ШЕЙЛА МАКФЕРСОН УБИЛА СВОЕГО РЕБЕНКА.
Я танцевала в группе поддержки той самой команды, в которой играл Джеймс, и случайно стала свидетелем того, как мальчишки говорили после тренировки о том, что таких людей, как Шейла Макферсон, нужно изолировать от общества.
– А знаете дом на окраине? – Я узнала по голосу Майкла Вудса. – Давайте загоним ее туда и замуруем там как в тюрьме. У меня есть остатки кирпича и сухой раствор, завтра с Сидом перетащим все туда, а потом вы пригоните ее к дому, и мы ее казним!
Я представляла, как сейчас вытягивается лицо Джеймса.
– Это жестоко, приятель, – донесся до меня его голос. – Гадина она, конечно, знатная, но замуровывать ее, по-моему, слишком бесчеловечно.
– Да брось, Джей, она же убила твоего бэби! Неужели ты не зол?
– Зол, конечно! Она мне даже ничего не сказала, вот стерва!
Я знала, он врал. Как-то вот так же, после тренировки, я видела, как Шейла ждала Джеймса у ворот стадиона, и когда я проходила мимо, я услышала обрывки их разговора. Шейла сказала Джею про малыша сразу, уж что-что, а считать я умею.
В общем, они договорились, что завтра Майки и Сид притащат к заброшенному дому на окраине кирпичи и смесь цемента, а также все, что им может понадобиться для раствора, а Джеймс заманит Шейлу туда, и они все вместе накажут ее за убийство.
Ну почему я всегда оказываюсь свидетелем таких ситуаций? Если я просто иду по улице, я умудряюсь повернуть голову и увидеть что-то такое, что моим подругам, увлеченным разговором, посчастливилось не увидеть: целующуюся парочку, писающую собачку, пьянчужку, бьющего свою жену, ну и все в таком духе. Иногда я куда-то прихожу, и буквально из-за угла, сбавляя шаг, слышу, как люди говорят что-то такое… в общем, что лучше не слышать посторонним.
Сейчас, например, я шла к раздевалке мальчиков, чтобы отдать Джеймсу ключ от спортивного крыла, меня попросил об этом тренер, ведь я капитан их группы поддержки. «Ее надо наказать, эту Шейлу Макаферсон, и сделать это должен ты, Джей!», – вот эти слова и заставили меня остановиться и не входить.
Многолетний опыт научил меня тому, что если ты оказываешься свидетелем подобных разговоров, лучше в течение получаса после их окончания не оказываться поблизости, и не попадаться на глаза людям, участвовавшим в них. Поэтому я сняла кроссовки и тихонько пошла вдоль стеночки к выходу из крыла.
Я ждала их у выхода – так им не пришло бы в голову подозревать, что я могла слышать, о чем они говорили в раздевалке. Джеймс выглядел задумчивым и смущенным. Именно этот смущенный вид убедил меня – слух, будто бы Шейла виновата в смерти их малыша, распустил именно он. Теперь же он не знает, как быть, когда общественность в виде горстки самых отмороженных мальчиков школы, составлявших компанию Джеймса, жаждут крови, оклеветанной им жертвы.
– Джей! – окликнула я Саммерса. – Макс просил передать тебе ключ, чтобы ты запер крыло. Вы молодцы, классно сегодня потренировались, так держать! – Это в моем духе, я всегда говорю им что-то подобное, ведь я капитан группы поддержки. Смайл.
Джеймс скользнул по мне глазами, слабо улыбнулся и кивнул.
– Да, Кейси, мы закроем, спасибо.
М-да, похоже, их разговор его действительно обеспокоил, и сейчас в нем шла борьба остатков совести и тщеславия. Я точно знала, какое из качеств в нем сильнее, и на мгновение мне стало страшно за Шейлу.
– Во сколько завтра тренировка? – я поправила сумку на плече и повернулась к выходу.
– Завтра нет, Макс уезжает на семинар, сегодня позвонили. Так что…
– Ясно, ладно, пока. – Я махнула рукой и пошла к выходу.
* * *
Вечером ко мне зашли подруги. Все их разговоры традиционно были о школе и популярных школьных красавчиках. Они наперебой нахваливали игроков школьной футбольной команды, а я изо всех сил пыталась выглядеть беспечной и веселой. Мне постоянно вспоминался случайно услышанный мною сегодня разговор, и я с трудом держалась, чтобы не поделиться этим.
Я хорошо понимала – никому нельзя об этом говорить, иначе уже завтра в школе все это станет общим достоянием, и Джеймс со своей компанией без труда поймут, кто мог подслушать разговор, тогда начнется травля, и я без труда окажусь на месте несчастной Шейлы Макферсон.
Когда подруги разошлись, я легла спать. Мне приснился дом на окраине, тот самый.
* * *
Это был ужасный дом, о нем ходили разные страшные слухи. Вроде бы там жила состоятельная семья, сделавшая огромный вклад в развитие города. У них была превосходная репутация и крепкая семья, а потом в один год их всех не стало. Они умерли один за другим, сгорели как спички, и дом опустел.
Первое время этот богатейший особняк выставлялся на торги, но что-то с ним было не так, в нем никто не мог прижиться. Проходила пара месяцев и очередной владелец дома, спешил избавиться от него. Не имея постоянного любящего хозяина, один из самых красивых и пышных домов Ловина, со временем приходил в упадок. Риэлтерская компания, к которой перешли права на продажу дома, не могла найти работников для поддержания в нем порядка, жители Ловина боялись этого дома. С тех пор как совсем иссяк поток желающих приобрести особняк в собственность, он так и стоял, опустевший и покинутый.
Раньше дом располагался примерно в центре города, но после смерти хозяев, его будто накрыла черная пелена проклятия, и жители продолжили строить новые дома чуть в стороне от этого мрачного места. Спустя пять лет центр города переместился южнее, и старый дом, ставший теперь черным монументом трущоб, оказался на окраине, там, где был тупик и даже транспорт почти не ездил.
Мне снилось, как я хожу по этому дому. Вокруг было странное, кривое зазеркалье, словно передо мной оживал гротескный мир Тима Бёртона: черно-серые старинные детали интерьера, портреты членов семьи в толстых рамках, тяжелые складки портьер, за которыми будто бы слышалось чье-то дыхание…
Мною овладело физическое ощущение страха и горя. Наверное, проклятых людей накрывает такая же черная пелена ужаса и отчаяния. Все мое тело охватил ледяной ужас, и я начала бегать по дому в поисках парадной двери. Но все двери дома оказались заперты, мне нужно было найти ключи. Обезумев от страха, я бегала по дому, пытаясь найти хоть одну лазейку, но окна не открывались, и я не могла их разбить. Люди, проходившие вдалеке, не слышали моих криков, как будто дом поглощал все звуки, как будто он поглотил и меня, и физически я больше не существовала…
А потом мое тело облепила тьма влажной, липкой пеленой, как паутина, и я закричала от ужаса и омерзения.
– Кейси, проснись! Детка! – Я открыла глаза и увидела маму, которая трясла меня за плечо, у нее были влажные руки от того, что она готовила завтрак и вытерла руки не досуха. – Боже мой, ты вся дрожишь! Просыпайся скорее, это был кошмар. Сейчас ты дома, я с тобой, все хорошо.
Я села на постели, продолжая всей кожей ощущать липкую пелену тьмы, окутавшей мои плечи.
– Мне приснился дом на окраине, тот, что заброшен.
– Дом Мэдисонов?
– Да, точно. Он был таким злым, этот дом! Я не знаю, как оказалась там, но он меня не выпускал. Я пыталась выйти оттуда, звала на помощь, но никак не могла докричаться до людей, а в этом доме, там все было так страшно!
– Это плохой дом. Там умерла целая семья, один за другим. После смерти Мэдисонов никто не хотел покупать его. Какая-то странная у него энергетика, там невозможно находиться.
– Ты там была? – Я стянула со стула кофту и закуталась в нее, чтобы заменить ощущение пелены тьмы на плюшевые прикосновения любимой кофты.
– Была, когда была такая, как ты сейчас. В вашем возрасте все интересно, многие лезут, куда не надо, вот и мы с друзьями полезли.
– И что? Что там было?
– Заброшенный пустой дом. В нем все, как было при владельцах, он даже не разграблен. И если честно, ничего не хочется оттуда брать, ни к чему прикасаться. Кажется, протянешь руку, прикоснешься, и он всосет тебя в свои стены. Даже вспоминать жутко. – Мама взмахнула рукой, словно отмахиваясь от неприятных воспоминаний. – Забудь, это всего лишь сон, идем, я приготовила гречишные блинчики, как ты любишь.
* * *
Днем в школе Джеймс Саммерс и его «свита» выглядели загадочно-мрачными. Они избегали общения с поклонниками, тихо переговариваясь и косясь на Шейлу. Я понимала значение их взглядов, но старалась ни в коем случае не выдать им это понимание.
После уроков они быстро разошлись по домам. Кажется, Майкл Вудс с Сидом собирались перетаскивать кирпичи и цемент к тому дому, где они собрались что-то сделать с Шейлой. Как они выманят ее из дома? Я не могла не думать об этом, и я никому не могла об этом рассказать.
Мне вспомнилось лицо Шейлы Макферсон – бледное личико сердечком, с коричневыми веснушками на носу и огромными ярко-синими глазами. Хорошенькая ирландская девочка. Если распустить волосы, сделать макияж, и переодеть, ее смело можно было бы назвать красавицей.
И как ее угораздило связаться с кретином Джеймсом, может быть она надеялась таким образом покинуть ряды отверженных и хотя бы немного завоевать расположение сверстников? Не могла же она на самом деле влюбиться в это двуличное, самонадеянное чудовище!
За окном медленно начинался вечер, еще немного, и начнет темнеть, а я не могла не думать о Джеймсе и его сумасшедших отмороженных дружках. Так уж сложилось, что я в курсе готовящегося нападения, и если с Шейлой что-то случится, я не смогу всю жизнь жить с мыслью, что я знала и ничего не сделала, чтобы предотвратить или как-то помочь маленькой напуганной ирландской девочке.
Как мне поступить, чтобы самой не попасть в переделку? Вызвать полицию? Но это лучше сделать, когда будет факт преступления, иначе надо мной только посмеются. Я подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение. Ну вот, чего я паникую? Они же не убить ее хотят, в конце концов, а только замуровать в этом доме. На улице тепло, кислород там есть, а когда они уйдут, я попытаюсь ей помочь. Если не справлюсь сама, тогда позову на помощь полицию и взрослых.
А сейчас я должна туда пойти, я просто не могу туда не пойти! Она одна, потерявшая своего малыша юная девочка, а их трое – злобных, отмороженных подростков. Пусть на расстоянии, пусть не ввязываясь за нее в драку, но я буду рядом, поблизости, и попробую ей помочь, как смогу. Я же капитан команды! Я же лучшая, я самая смелая и сильная, и я должна, должна туда пойти!
Одеваясь, я выбирала самую удобную одежду для лазанья по заброшенным домам. Также я взяла с собой рюкзак с маленькой бутылкой воды, фонариком, веревкой, эластичным бинтом, спичками и ножом. А еще мне понадобится молоток для того, чтобы выбивать кирпичи из проема окна.
Я не Сара Коннор, не спаситель мира, и не какой-нибудь там супергерой, я нормальная девушка 16 лет, а нормальный человек не останется в стороне, когда другому нормальному человеку грозит смертельная опасность – вот и все мои мотивации. И еще: может быть, я сделала глупость, но я никому не проболталась. Мой лучший друг, опыт, подсказал мне: там, где создается глупый ажиотаж, все обычно плохо кончается, а моя задача, как капитана группы поддержки, сделать из плохих обстоятельств хорошие условия.
* * *
И я увидела все… Как они гнали ее по холмам окраины города, как догнали, схватили и поволокли под руки, как они глумились над ней, а она плакала и пыталась вырваться. Они что-то гневно выговаривали ей, поучительно размахивая указательными пальцами, наверное, что-нибудь вроде того, что такая, как она, не имеет право жить в их прекрасном, ханжеском городке.
А потом они затолкали ее в наполовину засыпанное песком окно, и она упала внутрь дома. Из-за того, что фундамент дома провалился, стены осели, и ветра надули песка, первый этаж дома снаружи был засыпан, и окна были доступны только наполовину. Если попытаться влезть в дом, то на первый этаж пришлось бы спрыгивать вниз, как будто в подвал.
На всех окнах стояли решетки, кроме одного, выломанного, наверное, охотниками за чужим богатством. Это окно, как и все прочие окна первого этажа, виднелось из-под песочной насыпи только наполовину. Именно в это окно Джей и его дружки затолкали девушку и принялись радостно закладывать цементом.
А дальше мне нужно было только ждать, ждать пока они закончат и уйдут. Даже туда, где я пряталась, а это было довольно далеко, (хоть и в пределах видимости, если бы я не пряталась за песчаной насыпью) до меня долетали крики хорошенькой рыжеволосой девочки Шейлы.
Под эти крики я представляла, что бы чувствовала я на ее месте, если бы оказалась в такой ситуации. Ее мучил и преследовал парень, которого она любила, от которого она выносила под сердцем малыша. Она потеряла этого малыша и потеряла парня, а вот сейчас ее обвинили в убийстве, и любимый ею человек заживо замуровывает ее в страшном заброшенном доме-призраке на окраине города.
Она кричала, а мне казалось, что это кричу я. У меня разрывалось сердце, и в одно из мгновений мне показалось, что еще немного – и я брошусь туда и буду драться за нее с Джеймсом и его дружками. И они, скорей всего, окажутся сильнее и убьют меня, но пусть лучше так, чем оставаться в стороне безмолвным свидетелем.
Но крики стихли. Майкл доложил последний ряд кирпичей и, сплюнув, махнул рукой. Наверно им самим было не очень хорошо от того что они сделали. Очевидно, всему виной было ханжеское воспитание и вбитые им в головы ложные понятия о приличиях. В любом случае, кто они такие, чтобы судить?
Когда они ушли, на улицу уже опустились густые сумерки. Не включая фонарик, я подкралась к дому и прислушалась. Ни звука. Не было слышно даже шелеста песка, перекатываемого ветром. Я не стала пока зажигать фонарик, вдруг кто-нибудь из сумасшедших футболистов решит вернуться и увидит меня, а в темноте я смогу раствориться и спрятаться за одним из углов.
– Шейла! – громко позвала я. – Шейла Макферсон, это Кейси Фабер! Я тебя оттуда вытащу, ничего не бойся! Теперь все кончилось, все будет хорошо. Я помогу, я друг!
Я сняла рюкзак и вытащила из него молоток.
– Девочка моя, отойди, пожалуйста, от окна! Я сейчас буду выбивать кирпичи, так что будь осторожна, встань в сторону! Ты слышишь меня? Все будет хорошо!
Обернувшись и убедившись, что никто не идет назад, я размахнулась и ударила по кирпичу, кладка дрогнула. Да, отличный цемент, очень быстро схватился, но ведь он все-таки дрогнул, значит, я смогу его разбить!
И я начала с ожесточением бить по кладке. Наверно, я сама от себя не ожидала такой силы и выносливости, но меня подогревала ярость. И если первое время я еще оборачивалась назад, то разбив половину кладки, перестала. Появись сейчас передо мной хоть вся футбольная команда, я бы уже не отступила. Просто начала бы дубасить по их глупым головам.
Я расчистила половину окна, отгребла песок, расширяя проход, поискала глазами, куда привязать веревку, чтобы спуститься вниз, и только потом посмотрела в проем окна.
Шейла стояла под окном и спокойно смотрела на меня. Замечательно, не придется приводить ее в чувства.
– Привет, – я помахала ей рукой. – Я пришла за тобой. Я друг, я тебе помогу. Не бойся, эти уроды уже ушли. Сейчас я привяжу веревку и кину тебе, ты выберешься оттуда, и мы пойдем в полицию или домой, в общем, я провожу тебя, куда ты захочешь.
Она продолжала смотреть на меня своими огромными синими глазами, мне стало не по себе, я включила фонарик и посветила вниз.
– Спасибо, Кейси. Ты так добра. Никто из местных девочек никогда не проявлял ко мне столько участия. Я благодарна. Ты уже здесь бывала? – Шейла указала руками на дом.
– Нет, только во сне. В кошмарном сне.
Шейла улыбнулась.
– Этот дом не плохой, он мне все рассказал, просто надо понять, почему так.
Теперь я ясно увидела – она не в себе. Похоже, придется спускаться туда и вытаскивать ее самой. Шейла была со мной согласна.
– Спускайся ко мне, Кейси. Я покажу тебе этот дом и расскажу о том, что он мне поведал.
О'кей, я спущусь. Действительно, будет лучше, если мы будем возвращаться домой по темноте, тогда если шайка Джея бродит поблизости, будет шанс проскочить незаметно.
Привязав веревку за решетку соседнего окна, я спустилась вниз. Я была очень рада видеть эту странную девочку с синими глазами живой и невредимой, мне хотелось обнять ее, рассмеяться, что все обошлось, но я постеснялась кидаться ей на шею.
– Давай выбираться отсюда, детка. Подойди ко мне, я помогу тебе подняться.
– Пожалуйста, Кейси, послушай меня! Это не займет много времени. Ты видела этот дом во сне, а я расскажу тебе о его хозяевах.
Ее голос звучал умоляюще, я не смогла ей отказать. Может ей пойдет на пользу эта прогулка по руинам, хотя бы сможет отвлечься от мыслей о Джеймсе и том, как он с ней поступил.
– Хорошо, идем, покажешь. Только у меня фонарик разрядится через час, так что надо поспешить.
– Замечательно! – Шейла радостно захлопала в ладошки и, словно опытный экскурсовод, уверенно пошла по дому, раскрывая передо мной двери.
– Когда-то много лет назад этот дом построили по заказу семьи Мэдисон. Это была богатая и знатная семья. Всё, чего они хотели – это жить своей собственной жизнью, быть самими собой. Но общество навязывало им роли.
Ричард и Маргарет Мэдисон приехали в Ловин из Нью-Йорка, они искали тихое место для счастливой семейной жизни. У них было двое детей: 36-летняя дочь Клара, которая приехала вместе с мужем и 13-летней дочерью Кариной, и 23-летний сын Дуглас, который учился в университете.
Знатные семьи, правившие городом в то время, очень радушно приняли новоселов, и в то же время, на Ричарда Мэдисона началось давление: каким молодцом он бы был, если бы оказал посильную финансовую помощь школе, больнице, театру. Желая обеспечить своей семье безоблачную жизнь в Ловине, Ричард вносил на городские счета нужные суммы. В благодарность за меценатство его приняли в состав городского совета, но все, чего хотел Ричард, – спокойная жизнь в маленьком городке в кругу семьи.
Пока Ричарда Мэдисона таскали на бесконечные открытия, выставки, собрания городского совета, он бесконечно страдал. Его жене тоже пришлось несладко, теперь Маргарет приходилось постоянно устраивать приемы, чаепития и принимать гостей из городского правления. Ричард назначил мужа Клары – умного, но ничем не примечательного человека, на должность своего заместителя, и теперь они вместе пропадали на открытиях, выставках и собраниях городского совета.
