Kitobni o'qish: «Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Я подарю тебе звезду»»

Предисловие

Любовь – поистине самое удивительное из всех человеческих чувств. О любви мечтают и ждут ее, любви страшатся и смеются над ней, и, конечно, она становится источником вдохновения, помогая родиться на свет самым прекрасным произведениям искусства и литературы.

«Я подарю тебе звезду» – так назван сборник стихов и прозы. И действительно, ради любви совершают поразительные подвиги – и злодейства. Человек, в чьей душе нашлось место этому удивительному чувству, готов отдать всего себя – или наоборот, стремится во что бы то ни стало завладеть тем, кого любит. Жертвует – или принимает жертву.

Говоря о любви, многие из нас в первую очередь вспоминают о чувстве, которое соединяет мужчину и женщину, влечет их друг к другу, помогая преодолеть любые преграды.

Но есть и иная любовь – например, к друзьям, близким, верным, которые приходят на помощь в беде и понимают как никто другой.

С другой стороны, совсем не случайно в русском языке «любовь» рифмуется с «кровь». Это семейное чувство к братьям и сестрам, детям и родителям, по своей природе именно что «кровное», создающее и укрепляющее узы родства.

А красота природы, величие Родины, сама жизнь – как об этом думать равнодушно? И потому люди жадно любуются окружающей красотой, наслаждаются мгновениями радости, а когда приходит беда, жизнь готовы отдать, защищая то, что им дорого.

Как много ликов и форм у любви – к собственному труду и творчеству, к привязчивому и отзывчивому живому существу, к Богу, Который, может быть, для того и сотворил мир, чтобы любить его…

Все обличья любви прекрасны – кроме тех, которые она обретает, когда перестает быть чем была. Когда добрый ласковый огонь разгорается в пожар разрушительной ненависти или, хуже того, гаснет, оставляя после себя стынущий пепел.

Но когда любовь истинная, сильная и непритворная, она горит по-особому, обретая чистый небесный свет. И тот, кто это испытал, клянется со всей искренностью: «Я подарю тебе звезду». И говорит правду, потому что звезда сияет в его сердце.

Стихи и рассказы, легенды и сказки – тоже звезды любви. Их мы дарим вам, уважаемые читатели.

Современная поэзия

Фаддей Альхов

Дружба автора с потрясающим явлением российской земли – с сосновыми борами Марийского края – началась в далёкие годы середины XX века. Удивительный зелёный шум величавых деревьев привораживал, привлекал внимание, манил величественной своей красотой, и с каждым днём всё больше и больше. Первая книга его стихов «От души и для души» увидела свет 22 марта 2002 г. в издательстве Марийского полиграфкомбината. А в мае 2006 г. произошла знаменательная встреча с видным учёным А.Т. Липатовым. Начался новый период в продвижении и становлении творчества Альфреда Хобера. Целых восемь лет (по июль 2014 г.) он ощущал постоянную и взыскательную поддержку Александра Тихоновича Липатова – мудрого учёного и знатока слова русского, РУССКОЙ РОДНИКОВОЙ РЕЧИ. Чувства и переживания, которые составляют и определяют суть поэзии, с годами только крепли и становились надёжным основанием для литературного творчества.

А звёзды падают – ввысь!

К поэме о пашей славной дочери, ставшей в ряды французского Сопротивления в годы Второй мировой войны, предпослана следующая эпиграфическая цитата: «4 августа 1944 года в Берлине в тюрьме Плетцензее на гильотине была казнена некая Катрин. В тюремной карточке зафиксировано: казнённой 33 года, палач получил 60 марок премиальных, его помощники – по восемь папирос. С момента, как Катрин легла на гильотину, и до того, как упало лезвие, прошло восемнадцать секунд. О чём она думала в эти секунды?»

Обратите внимание, сколь в этом тексте обнажённо-педантичен и точен до мелочей отчёт фашистских экзекуторов, казнивших «некую Катрин». «Некая Катрин» – это наша соотечественница Вера Макарова, чья «семейная лодка» в 1920 году «разбилась об изгнаннический быт» и для которой Франция стала второй родиной. Здесь-то в пору, когда фашистские войска вошли в Париж, Вера, в замужестве княгиня Оболенская, ступила на тропу войны с фашизмом. Имя Вики Оболенской можно по праву поставить рядом с другой славной дочерью России и тоже героиней поры Сопротивления фашизму во Франции – «монахиней в миру» матерью Марией.

Да, о чём же думала легендарная Катрин в те последние восемнадцать роковых секунд своей жизни? Именно с этой трагической ноты начинается поэма «Звёзды падают – ввысь!» А заголовок-оксюморон саккумулировал саму суть апофеоза. И не случайно поэму открывают две щемящие душу главы – «Последние секунды тают» и «На Плетцензее месяц ранний», пронизанные трагизмом всевозвышающего катарсиса.

 
«Сверкало лезвие, как жало, перед паденьем притаилось…»
 

Но:

 
Как море в шторм, взлетали мысли
И, словно молнии, вскипали,<…>
У горизонта где-то висли.
Мгновения короткой жизни
Катрин в бессмертье отпускали…
 

«Сквозь потолок – на небо мысли – о чём просила у небес?» Вся череда радостей и бед, удач и несчастий – вихрем пронеслась перед нею, – но не как на экране. А словно всплески молний – ярко, бередя душу. Но «стучалась жизнь в окно – как ветер бьет крылом», и читатель окунулся в роковую жизнь молодой россиянки с её трагической судьбой… Поначалу это была идиллия – «три года счастья» совместной жизни двух ярких сердец – Николая и Веры Оболенских:

 
Княгиня в счастие одета!
Под нею – вертится планета…
 

И как грозное предупреждение: впереди «где-то там – кошмар тюрьмы…»

В Париже «благоухали щедро липы в тот год сороковой», но

 
Тем летом в город вплыли скрипы
Сапог той армии чужой<…>
Когтистой лапою вцепился
Тот с чёрной свастикой орёл.
 

Для Веры решалась судьба не только Франции, но и всего мира, судьба её родной России:

 
Пришла беда – и те, кто смелы,
Объединились пред бедой.
И захотели, и посмели —
На беспощадный встали бой…
 

И Вера Оболенская вступила в строй героев французского Сопротивления; так и сталось, что «поступки – словно гор вершины – Вики в бессмертие ведут…», но «нелепость случая слепого» привела «надёжную подполья берегиню» на гильотину… Так и ушла она «в бессмертие на звёздной высоте», а «времена сквозь годы – журавлями вести к нам приносят, имена»:

 
Угасают, гаснут звёзды,
Падая, взлетают ввысь!..
И шумят благоговейно сосны,
Как и люди, обретая жизнь!
 

Одной из таких негасимых звёзд и была Вики Оболенская, нетленную память о которой доносит нам время… Поэзия не знает творческих остановок, а мысль всегда стремит поэта в созидательный полёт. И поэма Альфреда Хобера – с искренним и исповедально-светлым повествованием о Вики Оболенской – убедительный тому пример.

Александр ЛИПАТОВ,

профессор, доктор филологических наук

Звёзды падают – ввысь!
Поэтический сказ о княгине Вере Оболенской к 100-летию со дня рождения

4 августа 1944 года в Берлине в тюрьме Плетцензее на гильотине была казнена некая Катрин. В тюремной карточке зафиксировано: казнённой 33 года, палач получил 60 марок премиальных, его помощники – по восемь папирос. С момента, как Катрин легла на гильотину, и до того как упало лезвие, прошло восемнадцать секунд. О чём она думала в эти секунды?

I. Последние секунды тают…

 
Сверкало лезвие, как жало,
Перед паденьем – притаилось,
Да палачи вкруг суетились.
Катрин недвижима лежала —
Железо накрепко держало,
Да мысли множились, роились.
Текут секунды, отлетают —
От мук несут освобожденье.
Слепа Фемида в заточенье,
В одном лишь польза – не пытают.
Противно время подступает,
И продолжается глумленье…
Как море в шторм, взлетали мысли
И, словно молнии, вскипали,
В небесной шири пропадали,
У горизонта где-то висли…
Мгновения короткой жизни
Катрин в бессмертье отпускали.
 

II. Над Плетцензее месяц ранний…

 
Над Плетцензее месяц ранний,
Роняя звёзды, ночь плывёт.
Катрин исполнилось желанье —
Взглянуть на звёздный хоровод,
Окинуть взором свод небесный.
В тиши молитву совершить.
Лишь после – казнь, миг неизбежный —
 
 
Катрин его не отвратить,
Не
от —
вра —
тить…
В тюремном дворике прогулка —
Она недолгою была.
Стучат сабо подошвы гулко,
Команда: «В камеру – пошла!»
 

III. Подслеповатой лампы свет…

 
Подслеповатой лампы свет,
Зловещий потолок.
И гильотинный жмёт корсет,
Жжёт – левый-правый – бок.
Представить разве что могу
Катрин в предсмертный час:
Не покорённая врагу,
Не отводила глаз
От трёх фигур, немых по сути,
От в чёрных масках палачей.
Их полушёпот, осы будто,
Едва касается ушей.
Сквозь потолок – на небо мысли —
О чём просила у небес?..
 

IV. Страницы проносились жизни…

 
Страницы проносились жизни:
Вот подмосковный в детстве лес…
Катрин москвичка по рожденью,
В честь мамы Верой названа.
Росла – в любви…
Вдруг – потрясенье,
Пришла Гражданская война:
Разлом-раскол на красных-белых,
Молох войны нещаден был;
Страна над бездною висела:
Народ друг друга бил-крушил.
Семья бежала за границу,
Девчушке Вере – девять лет…
 
 
И в сердце грусть птенцом гнездится,
На годы поселилась тлеть.
 

V. Пристанищем Париж стал новым…

 
Пристанищем Париж стал новым:
Приют дала мадам Дарзан.
Там – под французской сенью крова —
Страдал изгнанник-эмигрант…
 
 
Вики училась, познавала
Земель заморских языки
И две культуры постигала —
К вершинам верные шаги.
О, эти годы золотые,
О, эти школьные года:
Соблазны, игры озорные
И танцы в клубах – до утра!
Вики – чарльстонная фигура.
И стрижка стильная – каре,
В Париже – модная натура:
Пусть ресторан иль кабаре.
Вики в семнадцать зажигала,
Легко порхала мотыльком
И беззаботно распевала
Романс любимейший о том:
«Не всё ли мне равно,
Что сбудется потом…»
 
 
Стучалась жизнь в окно —
Как ветер бьёт крылом.
 

VI. Единственный – мой!

 
Природный ум, стать светской львицы —
В Дом моды путь, путь в дом престижный.
Контора Жака Артюиса —
Трамплин Вики для новой жизни:
Балы, визиты и концерты —
 Вики живёт и ими дышит,
И верит, верит – в час заветный
Завоевания Парижа…
 
 
О ком Вики мечтала,
Никто не знал ответа.
Но, веря, ожидала,
Всё всматривалась – где ты?..
И вдруг – взрывной и импозантный
Ника!
Ника – князь Оболенский!
Порыв Вики, порыв внезапный —
Ошеломляющий и дерзкий!
 

VII. Венчание!.

 
…Неодобрение гудело —
Молва и сплетни окружали,
Все языки как лён чесали —
Вики их слушать не хотела.
Тусовка – им какое дело?
В любви – они что понимали?..
И в упоенье ликовала,
И чувство заполняло грудь,
Самозабвенно напевала —
Неважно что, не в этом суть:
«Твои глаза зелёные,
Твои слова обманные,
И эти песни звонкие
Свели меня с ума…»
Одно здесь было достоверно,
Одно – что он сводил с ума,
Очарованье – так безмерно.
Что в омут – бросилась сама…
Приветно облака качались,
Когда они шли к алтарю:
В святом соборе обвенчались,
Что был на улице Дарю.
На память – снимок чёрно-белый
Остановил счастливый миг —
И ангелы с небес слетели,
И на плече – один притих.
 

VIII. Месяц был – медовый…

 
А после – месяц был медовый.
Флоренция – в подарок! – им,
Повенчанным и молодым,
Сияла счастия подкова.
Они по городу гуляли,
Самой Флоренцией! – брели
И изумлённо познавали
Той – украшения – земли:
Средневековые соборы
И ренессансные дворцы,
И купола – церквей уборы,
Скульптуры, фрески и ларцы;
И баптистерий, и капеллы —
Вершины творческих высот.
Ошеломлённые, немели
Молодожёны от красот!..
Любил свой город Брунеллески,
Здесь Микеланджело творил,
Их уникальнейшие всплески,
То – Божий дар!
То – редкий пыл!..
Незабываемые встречи —
Флоренция слепит глаза,
И в нескончаемую вечность
Её вплетается краса…
Река Арно волной ласкала,
Тосканский ветер обнимал.
Любовь дорогу осеняла —
Медовый месяц был им мал.
 

IX. Три года счастья…

 
В отдельной, собственной квартире —
О, эта роскошь не для всех! —
Текла их мирная идиллия,
Три года – жаловаться грех.
Три года – как медовый месяц.
Три года – полные – неслись,
Как романтическая песня!
Вики любила эту жизнь.
Три года: три весны, три лета,
Три осени и три зимы —
Полны супружеского света.
Княгиня в счастие одета!
Под нею – вертится планета,
А где-то там – кошмар тюрьмы…
 

X. Пришла беда…

 
Благоухали щедро липы
В Париже в год сороковой.
Тем летом в город вплыли скрипы
Сапог – той армии чужой.
Порядок новый утвердился —
Как оккупант в Париж вошёл,
Когтистой лапою вцепился
Тот с чёрной свастикой орёл.
Чужая речь, чужие флаги,
Суровый комендантский час —
Париж постигла участь Праги,
Что раньше фюреру сдалась.
И город древний, город гордый
Петеновский¹ удар сразил.
Но для борьбы для благородной —
Париж особой жизнью жил.
Пришла беда – и те, кто смелы,
Объединились пред бедой,
И захотели, и посмели —
На беспощадный встали бой…
 

XI. Преданные, но – непокорённые…

 
Подполье групп Сопротивленья
Как на дрожжах росло кругом.
Вело борьбу сердец веленье —
Родной сберечь французский дом.
Пароли, явки, донесенья —
Секреты воинские шли
Через Катрин без промедленья,
И ОСМ² ряды росли.
Работы много было тайной
У Артюиса, у Катрин³,
Как по канату шла на грани —
Среди сверкающих витрин
На тихих улочках Парижа:
Гюго, Лангуа и Кассет.
Конспиративные есть «крыши» —
Немногим ведомый секрет…
 

XII. Нелепость случая слепого…

 
С Вики дружна Носович Софья,
Помощница, дел тайных – рок,
Наперсница души духовной.
Предугадать их путь – кто б мог?..
Софи квартира к небу ближе,
В мансарде горней жизнь течёт,
Подруги чувствуют и слышат,
Подпольный чем Париж живёт…
Стыл зимний день. Текла беседа.
Горячий кофе согревал.
А в это время – враг по следу —
П р е с л е д о в а л…
Случайною была зацепка —
Те строчки в книжке записной!
Гестапо педантично, крепко
Их проверяло по одной.
Проверить адрес тот – в мансарду,
Дюваля след врагов привел.
День стал злосчастною преградой,
Злосчастный день – будь ты неладен!
Злосчастный день не предугадан!
Провал Софии – в бок укол,
Вики случайно уколол.
Нелепость случая слепая —
Семнадцатым декабрьским днём —
Вики в тенёта попадает,
Врагов величьем поражая, —
Звезда срывается в надлом.
Досадно-мелкая причина,
Из них же соткан жизни путь.
Поступки – словно гор вершины —
Вики в бессмертие ведут…
 

XIII. И вот в мансарду постучали…

 
В тот день в мансарду постучали —
Раздался властный резкий стук.
Софи спокойно открывала
Движением умелых рук:
«Вы – кто такие? Кто вам нужен?
Носович Софья – это я».
Рука с чернеющим оружьем
В упор торчит, зло затая.
 
 
Подспудный страх согнал румянец…
Миг бледности заметил враг —
Бесцеремонно ухмыляясь,
Он пистолетом машет в такт:
«Мы польщены, мадам нас знает.
А ОСМ – известна вам?»
Молчит Софи, не отвечает,
Лишь тень скользнула по устам,
Да мысль – встревоженная птица:
«Ну чем? Ну как помочь Вики?..»
Несчастье грозное стучится,
Всем ожиданьям вопреки.
 
 
Одною парою острожных
Наручников – подруг скрепили,
Красивых женщин осторожно
Из дома вместе выводили.
 
 
И у подъезда звонкие
Слова сглотнёт толпа:
«Сегодня нитью тонкою
Связала нас судьба…»
С грустинкою надрывною
Пропела две строки —
Так весточкой призывною
Ушёл сигнал Вики.
Сигнал был принят бледной дамой,
Знакомой давнею Вики.
С печальной весточкою самой
Тревожные ушли шаги…
 

XIV. Её пытали ироды…

 
Выпало самое худшее —
Страшный, крутой поворот:
В особняке их мучили,
Где лютовал фон Мерод⁴,
Софью пытали ироды —
Всё на глазах у Вики,
Чтобы подполье выдала —
Били жестоко враги.
Софью пытали изверги,
Били садисты так —
Слуха лишили, выбили
Зубы и вся в синяках.
Но никого не выдала —
Тяжек Софии крест.
Сил придавали, двигали —
ВЕРА! РОДИНА! ЧЕСТЬ!
 

XV. Вики – Princess «Ich Weiss Nicht»⁵

 
Допросы —
Без конца и края:
Вопросы – есть,
Ответов – нет.
Вики – врагам:
«Я ничего не знаю.
На чашку кофе
Забрела я.
К Софи зашла я
В тот момент…»
Мерод – и так
И этак стелет,
Ловушки ставит лиходей.
Но от княгини —
Нет ответов,
И царственен разлёт бровей.
Мерод – пасует,
Титул – давит:
Princess «Ich Weiss Nicht» —
Так прозвал…
Княгини путь —
К посмертной славе —
Чрез Плетцензее пролегал.
 

XVI. Княгиня гордая почила

 
Лезвие бесстрастной гильотины
Молнией упало с высоты.
Жизни бег прервался свет княгини —
Затерялся в бездне суеты.
Мыслей, что витали, нет в помине —
Растворились в белых облаках.
Жизнь перечеркнула гильотина,
Превратила в неизвестный мрак.
Сильная, красивая, младая —
Думала в последний час о чём?..
Небо знает, но… не разглашает,
В безымянный спрятано всё холм.
Так княгиня гордая почила.
Карточка тюремная о том
Запись достоверно сохранила,
Злодеянье этим подтвердила,
Не прибавив ясности притом…
 

XVII. Князь Оболенский

 
А что же князь?..
Ника жил скромно,
Любил Вики и тосковал…
 
 
Песчинка – в сонме лиц огромном —
Он в сокрушенье пребывал:
Худой, смиренный, в чёрной рясе,
Трагичен, странно одинок,
И в каждом жесте,
В каждом пассе —
Покорность,
Чтобы видел Бог.
Стал настоятелем собора —
Того, на улице Дарю,
С Вики венчался он в котором,
Судьбу доверив алтарю.
А что же князь?
Ника жил долго,
Всей правды о Вики не знал
И всё искал – в стогу иголку —
Последний след Вики искал…
Он сохранил одно желанье:
Чтоб рядом с ним была она,
Сияла б светлым начертаньем —
Вики, любимая жена…
И дни летят, лета вселенские,
Прохожий – имена читай:
«Княгиня Вера Оболенская,
Князь Оболенский Николай…»
 

XVIII. И горит, горит её звезда…

Французское правительство посмертно наградило княгиню Оболенскую Военным крестом с пальмовой ветвью, медалью Сопротивления и рыцарским орденом Почётного легиона. На памятнике жертвам войны в Нормандии установлена мемориальная доска с её именем. В 1965 году указом Президиума Верховного Совета СССР княгиня Оболенская награждена орденом Отечественной войны I степени.

 
Не о наградах, не о славе —
Вики всегда мечтала об ином:
Любила галльскую державу,
Московский дворик —
Помнила свой дом.
И – в детстве – противостоянье:
На красных и на белых – разделись!
Как многие, она жила в скитаньях,
В конце исканий – приютил Париж…
К чему стремилась, в том и преуспела,
И небосклона грань покорена:
Любовь вела – вершиной овладела,
Княгиня Оболенская – она!..
Жила в Париже русская княгиня,
Свет Вера Оболенская, Вики! —
Надёжная подполья берегиня,
Противны, ненавистны ей враги…
Её дела: бесстрашие, отвага
И мужество в тюремной темноте —
Жизнь, отданная Франции во благо,
Бессмертие на звёздной высоте.
Приходит всё: и ордена, и слава,
Но, к сожалению, приходит всё —
Потом…
 
 
Княгиню помнит Франция по праву,
И узнаёт Россия – о своём…
 

* * *

 
Времена – сквозь годы – журавлями
Вести к нам приносят, имена:
Вера Оболенская сегодня с нами,
И горит, горит её звезда!..
 
 
Потухают, гаснут звёзды,
Падая, взлетают ввысь!..
И шумят благоговейно сосны,
Как и люди, обретая жизнь!..
 

Игорь Борисов

Борисов Игорь Иванович родился в 1953 году. Творческий псевдоним – Дед Пахом. Пишет с подросткового возраста. Имеет несколько своих творческих сайтов, самый любимый из них – «Костёр на снегу», а также печатает произведения на сайтах: «Стихи и Проза России», «Стихи, ру», «Парнас». В произведениях отразилась вся его богатая биография, любовь к Родине, Северу и, конечно, любимой и единственной женщине – супруге. Она для него так и осталась любовницей, невестой, женой и главной Музой жизни.

Женщине

Не знаю, с чего так бывает.

Я женщин по жизни люблю,

Но пошлость о вас обрываю

И гадостей не говорю.

Жалею, что трудно живётся,

А спутники рядом – ушли,

Ведь жизнь не всегда удаётся

Для Соли у нашей земли.

Другая живёт КАК ИКОНА,

Согреть бы любовью в строке,

Глядишь – загорелась корона

И свет заблестел на лице.

Бывает, поделятся многим,

Я знаю, о чём говорю,

Но это не ваша дорога,

А значит, что зная – молчу.

Иная – не дай Бог! – болеет,

Согрею всем сердцем – смогу,

Я этого вам не жалею,

Душой в неоплатном долгу.

Ведь вы для меня подарили

Дорогу по этой судьбе,

Хочу, чтоб вас тоже любили

За то, что вы есть на земле…

В каждом романсе рождается чудо

 
В каждом романсе рождается чудо,
Летом ли это, зимой иль весной,
Встречи чудесные я не забуду,
Где нас венчала гитара с тобой.
Между аккордами, полными страсти,
Между чайком, что усталыми пьём,
Ты мне явилась богиней, что властна
Песню любви нам озвучить вдвоём.
Пей же до дна эту нежную муку,
Завтра опять уходить мне в рассвет,
Сонной тебе поцелую я руку
И в изголовье поставлю букет.
Буду потом вспоминать по дороге
Каждый твой вздох и с любовью глаза,
Ты не суди меня, милая, строго,
Что отказали души тормоза…
 

Я стихи посвящаю

 
Я стихи посвящаю
Той, что вечно со мной,
Но давно ожидает
За конечной чертой.
 
 
Как войти к ней, не знаю,
Весь уже в седине,
Там ведь юность встречает,
Ну а я – в серебре.
 
 
Разгорятся ли очи,
Чуть узнает меня?
Я себя всё курочу:
– Что отдать для тебя?
 
 
Размочалился в доску
Пережженный мотор,
Лишь рассвета полоску
Я ловлю между гор.
 
 
Скажет вечная прима,
Вдруг прижавшись к груди:
– Ты услышал, любимый?
Больше не уходи…
 

Ты помнишь завтрак на костре

 
Ты помнишь завтрак на костре
И капли жира из сардельки,
Бурундука, что был в норе
И щурил на тебя гляделки,
 
 
Как нас венчал кедровый бор
И сохранил все наши тайны,
Гитары тихий перебор
И поцелуй… такой случайный?..
 
 
Как обняла нас тихо ночь,
Укрыв от глаз мохнатым платом,
И улетели мысли прочь,
Создав двух душ единый атом?