Kitobni o'qish: «Современная этнопсихология. Хрестоматия»

Mualliflar jamoasi

Shrift:

Предисловие

Издревле хитроумные правители разделяли народы и культуры на «высшие» и «низшие», отдавая предпочтение первым за счет вторых на вполне «объективных» основаниях. Не следует думать, что расовое высокомерие осталось в далеком прошлом. Еще в 20-е годы XX века англосаксы официально объявляли целые народы «нецивилизованными», что якобы давало им моральное «право» на порабощение целых категорий населения колониальных стран. До сих пор существуют в разных странах (включая Россию) немало расистских и ультранационалистических сообществ, подобных союзам «истинных арийцев», «бритоголовых», «национал-патриотов» и прочим.

Тем не менее, мир постепенно превращается в единую семью. Разумеется, основными двигателями нарастающей глобализации являются экономические и коммуникационные стимулы. Но для того, чтобы оказаться успешными в грядущем, необходимо уже сегодня учиться жить в мире с представителями различных этнических сообществ. Для начала надо с ними хотя бы просто познакомиться.

Эра приоритета этноцентрических государств проходит, уступая место странам полицентрическим, не говоря уже о многочисленных международных альянсах (например, транснациональные корпорации) и повседневном перемешивании рас и наций (например, путем межнациональных и межрасовых браков). И если раньше изучать психологические особенности народов – по профессиональным соображениям – приходилось дипломатам, торговцам да путешественникам, то теперь чуть ли не любой взрослый гражданин обязан ориентироваться в особенностях национальной психологии тех, с кем ему приходится общаться и сотрудничать. Чем приходится расплачиваться за этнопсихологическое невежество, хорошо известно всем, кто сталкивался с обычаями, верованиями и поведенческими стереотипами традиционно ориентированных сообществ. Иногда такое невежество мешало устроить свои дела, а иногда стоило головы.

Особое место в кризисной проблематике современного мира занимают этнические конфликты. В их основе лежит неуничтожимое стремление всякого этноса (т. е. живой самоорганизующейся системы) к самосохранению. Мало кто догадывается, что большинство сегодняшних международных конфликтов подпитываются именно расовыми конфликтными настроениями.

Экономические интересы являются лишь побудительными причинами разгорания локальных противостояний, тогда как основная масса эмоциональной энергии, питающая пламя вооруженных столкновений, поступает из глубинных запасников психики – оттуда, где правит бал этническая составляющая социальных и индивидуальных характеров. Даже в пресловутых «религиозных противоречиях» при ближайшем рассмотрении удается выявить немалую толику этно-конфликтного напряжения, наряду с напряжениями противоборствующих идеологий и экономических интересов.

«Сильные мира сего» сплошь и рядом стремятся удовлетворять свои частные экономические интересы за счет возбуждения глубинной этнической самоотверженности народов и посредством управления своего рода этнической агрессией, которая в той или иной степени присуща всем недостаточно образованным и не вполне благополучным в экономическом и душевном смысле людям.

Для того, чтобы повести широкие массы в бой, возбуждается разлитое в народе и подогретое пропагандой недовольство соседними этносами – так появляются этнические лидеры, слова и жесты которых действуют на представителей данного этноса неотвратимо. Подобно тому, как сама планета инспирирует активность членов объединений «Green Peace», пытаясь спастись от уничтожения человечеством, так и утрачивающие свою монолитность и целостность этносы выдвигают вождей народного возрождения, ведущих по путям восстановления этнической идентичности тех, кому неуютно в сегодняшнем многозначном и полном неопределенностей мире.

Не следует думать, что этнопсихологические отличия определены лишь особенностями унаследованных в ходе обучения и воспитания социокультурных стереотипов. Специалисты настаивают на значительной силе биологической составляющей национального характера. Хотим мы того или нет, но дети разных народов отличаются друг от друга не только оттенком кожи и архитектоникой лица. Гораздо важнее врожденная функциональная специфика центральной нервной системы.

Эту биологическую (психогенетическую) составляющую нельзя отрицать, несмотря на стремление узаконить равные права за представителями любых сообществ. Особенности и права – вещи различные, а потому равенство юридическое вовсе не означает равенства биологической и психологической природы представителей различных народов.

До сих пор идут споры между противниками и сторонниками идеи генетического наследования особенностей темперамента, характера, способностей, склонностей и ориентаций, присущих членам различных этнических групп. Впрочем, специалисты давно заметили, что больше всего сопротивляются идее этнобиологического своеобразия сторонники идеологи уравнивания всех и всего.

Конечно, существуют известные трудности, связанные с экспериментальной проверкой этнопсихологических гипотез, хотя и они постепенно преодолеваются за счет совершенствования проектирования, организации и проведения массовых психологических экспериментов.

Для каждого из читателей этого сборника будет интересно углубиться в понимание механизмов формирования этнических особенностей психической деятельности человека. Интересно отмечать различия в исторически обусловленных своеобразных менталитетах разных народов. Но еще важнее для каждого задуматься над своей собственной этнической особостью. Каждый культурный человек не просто должен разбираться в этнопсихологической проблематике – ему необходимо идентифицировать себя в многообразном этнокультурном пространстве, для чего требуется осознать, откуда он сам или, как прежде говорили, «из каких».

Уяснить и оценить собственную индивидуальность, в том числе ее этническую составляющую, необходимо не только из одного лишь праздного любопытства, но и для успешной интеграции в мозаично разнообразной реальности современного мира. Ценностные приоритеты, стиль социализации, способы самопознания, специфика методов самоуправления, даже предпочтения в выборе друзей и партнеров – все это в значительной степени относится к области этнической психологии. Поняв себя, проще и легче опираться на знание ценностей, приоритетов и стереотипов ближнего, обусловленных его собственной этнопсихологической идентичностью.

Этнопсихологическая тематика в наше время становится все более актуальной в связи с нарастающей тенденцией к полимиксингу – перемешиванию и взаимодействию различных этнических сообществ (как в культурном, так и в биогенетическом планах). По мере глобализации современный мир ведет этносы к утрате ими монолитной определенности. Разворачивается своего рода этнопсихологическая интерференция, от которой не могут спасти одни лишь фольклорные фестивали да потуги местных краеведов.

Подобно тому, как охраняются исчезающие виды животных и растений, упомянутые в «Красной Книге», подобно тому, как все цивилизованные страны, подписавшие Пакт Рериха, даже во время войн защищают культурные ценности, так и этнокультурные сообщества, особенные в своих языках, культурных традициях и специфике национальных характеров, должны оберегаться и охраняться. Как именно это обеспечить, еще предстоит решить в недалеком будущем. Но сделать это придется, иначе на нашей планете один за другим будут исчезать неповторимые культурные заповедники и антропологические конгломераты, представляющие своего рода неприкосновенный запас общечеловеческой культуры будущего. Рассмотрению этих, а также некоторых смежных проблем посвящен предлагаемый сборник научных и публицистических материалов.

* * *

Во избежание необоснованных претензий редакция предупреждает, что все публикуемые в хрестоматии материалы извлечены из глобальной информационной сети. В отношении их не действуют нормы законов Российской Федерации и Республики Беларусь «Об авторских и смежных правах». Кроме того, упомянутое законодательство РБ допускает перепечатку (она называется «прямым непрерывным цитированием») в изданиях составного характера (например, в сборниках и хрестоматиях) любых произведений без согласия их авторов, издателей и правопреемников, Гонорары при этом не выплачиваются.

Этническая прогностика: возможно ли ее создание?

Олег БОНДАРЕНКО

Мир вступает в новое тысячелетие. К сожалению, вступает со стыдом. Так хотелось в конце XX века похвастаться (самим себе), что человечество уже не такое, как прежде, и научилось цивилизованно разрешать любые этнические конфликты, не прибегая к грубой силе и бомбежкам. И вот – конфликт в Югославии, «смазавший всю картину».

Почему он произошел?..

Прежде всего, нужно найти в себе силы и, абстрагируясь от эмоций, признать: у мирового сообщества в лице НАТО были вполне обоснованные причины для начала боевых действий против режима Милошевича. Милошевич, известный как «балканский мясник», относится к типу беспринципных политиков, пренебрегающих правами этнических меньшинств; как в свое время и Саддам Хуссейн, Милошевич испытал на себе адекватные действия Запада.

Не следует забывать и то, что в первые недели авиационных налетов необъявленная война на Балканах велась со стороны НАТО относительно корректно, если вообще допустимо употреблять слово «корректность» применительно к войне. Гражданским объектам по существу ущерб почти не причинялся (большинство российских средств массовой информации давало, на мой взгляд, несколько искаженную, тенденциозную информацию, обусловленную политикой Москвы). Лишь на третьей неделе бомбежек, когда стало очевидно, что «блиц-криг» не удался и у Запада начали сдавать нервы, прицельность обстрелов резко снизилась. Среди мирного населения появились серьезные жертвы.

Парадокс в том, что, несмотря на обоснованность и первоначальную «корректность» ведения войны, вся она явилась следствием грубых дипломатических ошибок и политических просчетов. Ничто оправдать эту войну не может, тем более ссылки на западную демократию. Прибегнув к военной силе, НАТО поставило себя в крайне щекотливую ситуацию: 1) кампания оказалась затяжной и создала Милошевичу ореол чуть ли не «мученика идеи»; 2) выигравших в этой войне не будет, ибо в случае формальной победы НАТО пощечину получат ООН, пацифисты, а заодно и все славяне, а в случае формального поражения НАТО – разнообразные этнические меньшинства; 3) европейское сообщество рано или поздно расколется, затормозив процесс общеевропейской интеграции и соответственно введение в оборот евро. Добавьте к этому огромные финансовые потери, структурное переустройство мира (мир будущего без ООН?) и ряд чисто специфических проблем в отдельных государствах, например в Германии, где ныне проживает 1,3 млн. сербов, т. е., по сути дела, 1,3 млн. потенциальных врагов или, во всяком случае, эмоциональных противников германского правительства на ближайшую перспективу.

Практика показала чрезвычайно плохую информированность военных Европы о положении на Балканах и национальном менталитете сербов – естественно, не в количественном аспекте, а, так сказать, в качественном, когда уверенность в собственных силах и собственном превосходстве не позволила разумно проанализировать факты элементарной военной истории. Когда-то Бисмарк предупреждал о нежелательности любых военных кампаний против России. Увы, в случае с Югославией для нее не нашлось своего Бисмарка.

В психологии и психиатрии известно такое явление как «компульсия» (разновидность невроза) – непреодолимое стремление совершать нерациональные поступки. Выражаясь языком Козьмы Пруткова, «если нельзя, но очень хочется, то можно». Наивно думать, что руководство стран Западной Европы и США не предвидело последствий такого своего шага. Оно не могло их не предвидеть. Другое дело, что справиться со своим желанием не удалось. Подобно тому, как боевой конь бьет копытом, горя желанием броситься под пулемет, так и в данном случае: руководители развитого мира совершенно сознательно (а может, и не совсем сознательно) решились затянуть на своей шее удавку.

Не так давно Джордж Сорос предсказал возможность глобального кризиса в самих Соединенных Штатах, по сравнению с которым все недавние кризисы покажутся просто цветочками. Если события в Югославии (включая и их прямые последствия) наложатся на обещанный кризис, то, как говорят физики, произойдет резонанс. Конечно, мир не провалится в тартарары. Но, вполне возможно, будет расчищено место для совершенно новых лидеров Земли XXI века – стран Азии, в т. ч. мусульманских, а также Латинской Америки и, не исключено, России.

Впрочем, возможно, война на Балканах к этому не приведет. Но она показала, что следующая подобная война будет иметь примерно такие последствия. Лиха беда начала.

Итак, события 1999 года ярко высветили неспособность западной системы к глобальному контролю за событиями. Добавьте к этому то, что сегодня называется кризисом гносеологии и методологии и вообще существующих философских учений, бессилие современных гуманитарных наук (социологии, психологии и этнопсихологии, конфликтологии, политологии и др.), которые принципиально не могут устранить из нашей жизни насилие и войны, экономическое несовершенство стран Запада с их незащищенностью перед стихийностью рынка, наконец, надвигающийся кризис Интернета и всей виртуальной системы связи и информации – и вы получите полное представление о мире, в котором мы живем.

Не следует думать, что автор данной статьи – пессимист. Напротив. Просто хочется воспринимать XXI век не сквозь розовые очки. «Титаник» погиб потому, что счел себя непотопляемым. А синдром «Титаника» – уверенность в собственной непотопляемости – есть чрезвычайно опасная болезнь. Для нее не хватает только одного-единственного айсберга.

Идея, из которой исходил автор, сводилась к тому, что любое этническое развитие, вопреки общераспространенному мнению, можно спрогнозировать с достаточно высокой степенью точности и даже построить соответствующую компьютерную модель. Это позволило бы видеть, в каких случаях этнические компульсии (непреодолимые побуждения совершать нерациональные действия) и этнические репрессии (психологические запреты на совершение каких-либо действий) берут верх над здравым умом тех или иных наций.

Этническое развитие, точнее, этнические процессы, на мой взгляд, до сих пор недооценивались. Причина – их долговременность, растянутость на века. Так, часто мы не придаем особого значения геологическим процессам (на бытовом уровне), ибо не замечаем их непосредственного воздействия. Но маленький овраг в результате эрозии может рано или поздно погубить все поле.

Так и в этнологии. Мы стараемся объяснить происходящие вокруг нас вещи с сиюминутных позиций, привлекаем для объяснений политику, экономику, географию, даже культуру и искусство, но не видим, что дело обстоит гораздо серьезней, и порой те же самые политика, экономика, искусство являются внешним выражением скрытых до поры до времени этнических процессов.

Что есть этнический процесс? Это развитие чего-то, на первый взгляд, неуловимого, которое заставляет людей коллективно любить или ненавидеть, зарабатывать деньги или пассивно покоряться своей невезучей судьбе, строить или разрушать. Это неуловимое нечто вполне реально. Назовем его коллективным бессознательным.

Учение о коллективном бессознательном появилось в начале столетия и было разработано Карлом Густавом Юнгом. Однако, как говорит Библия, «всякой вещи время под небом». Тот вариант коллективного бессознательного, который создал Юнг, годился для своего времени. Он прямо исходил из существующих материалистических идей, т. е. имел отношение к тем самым гносеологическим методам познания, которые широко практиковались до недавнего времени и о кризисе которых мы с вами говорили на несколько абзацев выше.

В данном случае понятие коллективного бессознательного нужно немного модернизировать. Грубо говоря, это – совокупность всех условных рефлексов, всех неосознанных раздражителей боли, неприятных воспоминаний и ощущений, внутренний автоматизм, ответно-раздражительный механизм, заставляющий психику подчиняться определенной программе и нивелирующий отдельные личностные характеристики. Скажем, во время паники все люди (или большинство их) ведут себя достаточно однообразно, невзирая на свои индивидуальные особенности, темпераменты, характеры и т. п. Это и есть пример коллективного бессознательного.

Этническое коллективное бессознательное может быть примерно определено с помощью соответствующих социологических обследований. Оно выражается индексом. Индекс дает нам представление о предпочтительных формах поведения той или иной этнической группы. Кроме того, важен не сам индекс, а его изменение в течение некоего периода времени, т. е. динамика коллективного бессознательного, то, как изменяются формы этнического поведения в течение, допустим, десятилетий, каких реакций можно ожидать от данного этноса в отдаленном будущем, каковы в перспективе мотивации его поступков.

Чем выше индекс, тем более реактивен этнос. Это значит, что он большей частью подчиняется требованиям внутренней автоматики, не рассуждая, оправдывая это традициями, обычаями, заветами отцов или чувством мести, обиды, страха, наконец. При относительно малом коллективном бессознательном этнос действует большей частью осознанно, на основе рефлексии, с раскрытием всего своего творческого потенциала.

Показатель, обратный индексу коллективного бессознательного, мы можем считать мерой сознательного, характеризующей уровень рефлексии, селф-де-терминизма (по-англ. – самостоятельное принятие решений). На схеме изменение данного, последнего показателя всегда будет выглядеть как волна: от точки этнического зарождения (момент появления этнической группы) через фазу этнического подъема и гребень волны до фазы этнического спуска с последующей деградацией. Причем период подъема будет в общих чертах характеризоваться стремлением людей к консолидации, а спуска – наоборот, стремлением к разобщению, распаду.

Уровень контроля за ситуацией всегда соответствует фазе этнической волны.

Внимательный читатель, знакомый с работами известного советского историка-диссидента Л.Н. Гумилева, поймет, что выше в общих чертах обрисована его знаменитая теория пассионарности. Пассионарии – в свете данного взгляда на вещи – это социальная прослойка, чей уровень сознательного несколько превышает аналогичный уровень прочих людей, т. е. те, кто чуть-чуть в меньшей степени подчиняется коллективному бессознательному. Они-то и навязывают свой стереотип поведения остальным, воздействуя на общество в течение поколений (постепенно, из века в век). Пассионарность, по Гумилеву, имеет волнообразную динамику.

Здесь надо заметить, что подобная система прямо противоречит многим существующим гуманитарным дисциплинам, в частности классической психологии и психоанализу. Причина понятна: у Юнга ничего не говорится о волнообразиости и уровнях коллективного бессознательного. Напротив, по Юнгу коллективное бессознательное не динамично, а статично, оно не меняется по «объему», содержанию (лишь по структуре).

Естественно, что многие психологи, социологи, а через них – и историки не воспринимали и до сих пор не воспринимают всерьез работы Л.Н. Гумилева. Существует весьма критическое отношение и к той области, которой занимается автор данной статьи.

Между тем причина расхождений кроется в общем методологическом подходе. Традиционные науки, как правило, идут по пути группировки и систематизации исследуемых явлений, превращения их в объекты изучения узких специалистов (т. н. вертикальный подход, основанный на дифференциации). Нестандартный взгляд на пассионарность и коллективное бессознательное абстрагируется от форм, или групп, и предпочитает работать непосредственно с содержанием, существом изучаемого явления (т. н. горизонтальный подход, основанный на интеграции). Он не требует существования института узких специалистов, почему встречает порой ожесточенное сопротивление.

Горизонтальный, или объединяющий, подход характерен для ряда наук нового, послевоенного поколения: кибернетики, теории информации, волновой генетики, дианетики Л. Рона Хаббарда и некоторых других. Вместе с тем он пока не получил всеобщего распространения.

Согласно горизонтальному подходу, допускается существование уровней исследуемых явлений или процессов (в квантовой физике, например, существуют энергетические уровни квантовых систем). Нижайший уровень характеризуется пассивным взаимодействием составляющих системы, средний – противоречивым активно-пассивным или пассивно-активным (имеется в виду по форме и по содержанию), высший уровень – активным взаимодействием. Сравните сами: при низком уровне сознательного, или при переполненности коллективным бессознательным, люди пассивны, инертны по отношению друг к другу, затем, по мере повышения уровня, начинают друг друга опасаться, ненавидеть, воевать друг с другом, наконец, учатся относиться терпимо и после всего активно и по-товарищески взаимодействуют. Уровень (фаза) волны влияет и на форму этнической организации, на структуру этноса.

В результате любое явление может быть представлено как волна. Но классический вертикальный подход волнообразности не знает, т. к. не рассматривает такое понятие, как качество, качественный уровень явления или процесса (содержание), ограничиваясь все больше количественными показателями (формами). Это видно, например, в теории Маркса (поступательная смена экономических формаций), Дарвина (постепенная смена форм), того же Юнга (коллективное бессознательное не меняется по внутреннему содержанию, но может модифицироваться, изменяясь по структуре, составляющим его формам). Образно говоря, «вертикальщики» оперируют с прямолинейным движением, а «горизонтальщики» – с волнообразным.

Идея движения вообще – динамичного, направленного вперед – по сути дела была разработана материализмом. Идея иерархичности содержания, так сказать, уровней процесса – идеализмом, который гораздо меньше внимания уделял динамичному движению. Идея волнообразного движения, которое бы учитывало одновременно и иерархию по уровням, разрабатывается вновь возникающим направлением философии – философией единого поля (синтез материализма и идеализма, венчающий собой всю триаду познания: тезис-антитезис-синтез). Именно данное направление, на взгляд автора, приходит на смену прежним в условиях развивающегося кризиса гносеологии и методологии. Но оно же, при известных условиях, может стать могильщиком традиционных гуманитарных дисциплин, вроде академической психологии или конфликтологии, социологии в их сложившихся формах. Но ничего страшного в этом видеть не нужно. Именно эти-то дисциплины и оказались бессильными предотвратить кровь и насилие на Балканах – как, впрочем, и в других горячих точках планеты.

Если с исторической арены в XXI веке уйдут, согласно пророчеству Шпенглера, наиболее развитые западные страны мира, то вместе с собой они унесут и изжившие себя гуманитарные дисциплины, являющиеся порождением Запада. Новая волна принесет с собой и новую «горизонтальную» методологию с совершенно новыми дисциплинами очередного поколения.

Этническая прогностика (или этнопрогностика) – одна из них. Она полностью основана на признании волнообразности этнических процессов. Вместе с тем она не «уживается»» с привычными науками, которые изучаются в большинстве университетов мира.

Этнопрогностика исходит из общей теории систем, разработанной в рамках философии единого поля. Она использует т. н. межсистемный анализ (модификация системного анализа, где внимание обращается не только на взаимоотношения особей в популяции, но и на качественный уровень этих взаимоотношений, так сказать, на уровень взаимодействий между составляющими системы). В соответствии с принципами этнопрогностики и теории систем мир управляется по единым (общим) законам, но в зависимости от уровня рассмотрения эти законы могут отнюдь и не представляться едиными, как, например, не представляются едиными, на первый взгляд, законы квантовых систем и систем этнических. Между тем законы в действительности общие, если мы будем обращать внимание не на форму, а на содержание.

Поэтому общая теория систем, а следовательно, и этнопрогностика, могут быть выражены с помощью языка физики и математики. Хотя этнические процессы и не являются предметом рассмотрения физики. Просто они не могут выйти за рамки законов, рассматриваемых физикой. Здесь мы видим зарождающиеся основы будущей метанауки – глобальной науки XXI века, интегрирующей в себе гуманитарные и естественнонаучные дисциплины.

Вот пример. Этническая волна – явление достаточно сложное и на практике не столь «твердое», «несгибаемое», устойчивое, каким оно представляется из работ Л.Н. Гумилева. Эта волна ведет себя порой капризно. Она может менять свою длину и амплитуду, что зависит от ее составляющих – субэтносов более низкого порядка. Может также при определенных условиях, которые здесь мы сейчас рассматривать не будем, наклоняться по отношению к оси ОХ (время) – гребнем в сторону, противоположную направлению движения. Вообще эта волна есть скорее не механическая, а вероятностная – физики знают, что такое «волны вероятности». Соответственно этнопрогностика активно использует вероятностный подход, т. е. рассчитывает, какова вероятность ожидаемого события, например смены этнических фаз.

Допустим, что волна находится в развитии, или движении (из века в век или из десятилетия в десятилетие). По ходу своей истории этническая группа переходит из одной точки волны в другую – из этого-то и составляется вся волнообразная динамика, отражающая развитие коллективного сознательного и бессознательного членов этой группы. Чем выше группа – относительно оси OY, – тем больше консолидация людей и выше энергетический уровень, т. е., иными словами, больше этническая масса (условный термин, характеризующий способность людей к совместной деятельности, сплоченности, общему решению проблем, а также характеризующий степень слияния субэтносов в один общий этнос; так, скажем, масса этноса космополитичных американцев больше, чем масса этноса индейцев из какого-либо разобщенного и изолированного племени, причем количественный аспект здесь не имеет особого значения). Но с ростом по оси OY растет и расстояние от гребня волны до начального, нулевого уровня, т. н. этнический радиус – он примерно соответствует амплитуде.

Физика знает закон сохранения импульса и его разновидность – закон сохранения вращательного момента (N=mvr). В соответствии с последним, при увеличении массы и радиуса падает скорость – причем строго пропорционально увеличению массы и радиуса. Следовательно, если этническая масса американцев выросла, вырос и их этнический радиус, то скорость этнических процессов в США с какого-то момента должна замедляться? Безусловно. Ученые сказали бы, что кинетическая энергия американского суперэтноса переходит в потенциальную, т. е. американцы с каждым годом становятся все сильнее и мощнее, но ври этом… утрачивается динамичность развиразвития, а прежний стремительный подъем к гребню этнической волны теперь прекращается и переходит в плавную, пологую линию, параллельную оси ОХ! За все в этом мире нужно платить.

Знаменитый футуролог Фрэнсис Фукуяма назвал такую тенденцию «теорией устойчивого развития», т. е. развития без дальнейшего роста.

Что плохо в этой ситуации? Во-первых, другие этнические группы с меньшей массой, в отличие от американцев, пока идут стремительно вверх – китайцы, например. Сейчас уровень китайского этноса ниже. Но скорость роста у него выше. И именно поэтому он когда-нибудь опередит американцев (и, в свою очередь, замедлит этническую скорость, уступая место следующим за ним). Во-вторых, сами американцы ничего этого не видят. Срабатывает синдром «Титаника». Когда они увидят – будет поздно.

Почему же они этого не видят? Ответ прост. Горизонтальный методологический подход, позволяющий моделировать этнические процессы, только рождается на свет. Существующий ныне вертикальный подход, основанный не на интегрировании, а на дифференциации («Разделяй и властвуй!»), не работает с подобными графиками и не сопоставляет разные этнические группы по показателю качества движения. Страны сопоставляются скорее по отдельным формам: развитие демократии, гражданских прав и свобод, экономики и финансов и т. д. и т. п. – короче, в пределах стандартной «вертикальной» структуры, на основе сложившейся, привычной, удобной дифференциации. Так создаются иллюзорные картины, скрывающие подлинные этнические процессы и… подводную часть «того самого» айсберга. Институт узких специалистов, выращенный специально для реализации вертикального методологического подхода, будет активно настаивать на том, что существующие методики близки к идеалу. Даже тогда, когда корабль даст течь.

Не зря сами же американцы придумали шутливое т. н. «определение Вейнберга» в рамках общеизвестных законов Мэрфи: «Квалифицированный специалист – это человек, который удачно избегает маленьких ошибок, неуклонно двигаясь к какому-нибудь глобальному заблуждению».

Именно эти-то специалисты, видимо, и отвечают за разработку операции на Балканах.

Явление, при котором динамика развития современных этнических (и суперэтнических) групп, достигнув порога, начинает замедляться, превращаясь в «развитие без дальнейшего роста», в этнопрогностике называется невидимым этническим спуском.

Отличие последнего от прямого этнического спуска заключается в том, что этническая волна начинает вести себя несколько своеобразно, наклоняясь гребнем в сторону, противоположную движению:

В первом случае, который был более характерен для ранних и средних веков, постепенная этническая деградация с последующим распадом просматривалась очень отчетливо – вспомним хотя бы судьбу древних римлян, византийцев.

Но во втором случае, который характерен для более высоких этажей (уровней) общей, глобальной волны, отрицательные этнические процессы уже не так хорошо просматриваются. Создается иллюзия процветания западных обществ, которые в действительности утрачивают мобильность, «маневренность» (понять это также помогает термодинамика: при увеличении массы – в данном случае этнической – требуется гораздо большее количество энергии для «разогрева»).

Строго говоря, данная ситуация вовсе не отменяет развитие общества вообще и принципиально не сдерживает рост. Она просто требует переосмысления ситуации и резкого изменения тех социальных институтов, которые явились порождением предыдущих этнических фаз.