Kitobni o'qish: «Смешарики. Событие века и другие истории»

© ООО «Смешарики»

© Оформление ООО «Издательство „Эксмо“», 2023

Событие века

Каждое утро Солнце включает свет, чтобы освещать нашу планету. А каждую ночь выключает, чтобы свет не мешал нам спать. Так повторяется из года в год.

Но раз в сто лет Солнце берёт коротенький отпуск. Оно прячется за Луну, и среди белого дня вдруг наступает ночь. Такое событие редко кому удаётся увидеть. Ведь сто лет – очень долгий срок, и многим просто надоедает ждать. Но иногда…

– Солнечное затмение! – Лосяш отпрянул от телескопа и дрожащими копытами схватился за звёздный справочник. – Мы чуть было не пропустили СОБЫТИЕ ВЕКА!

И, отпихнув телескоп, учёный галопом помчался оповещать остальных.

Крош с Ёжиком сидели на крылечке и изо всех сил скучали. Крош кидал в ручей камешки и считал «бульки», а Ёжик играл сам с собой в «крестики-нолики».

– Ёжик, а тебе не кажется, что наша жизнь стала какая-то… – Крош зевнул и бросил очередной камешек, – обыкновенная. Давно мы ничего великого не совершали.

Посмотрев на воду, Крош насупился – такой большой «бульк», и всего пять кружков. Тоска! У Ёжика тоже не ладилось: из шести партий пять он проиграл, а одну еле-еле свёл вничью. Без побед, как все знают, играть скучно. Ёжик расстроенно зачирикал игровое поле и нерешительно предложил:

– Может, в поход сходим?

Идея Крошу приглянулась. Она была большая и вкусная.

– На Северный полюс! На сломанных лыжах! – оживился он и представил, как бесстрашно карабкается на заледеневшую скалу. Справа обрыв, слева расщелина, а прямо – вулкан с кипящей лавой.

Мечтания его прервал ужасный лосиный вопль:

– Солнечное затмение! Раз в сто лет! Завтра на рассвете! Не пропустите!

Крош открыл глаза. Прямо на него, крича что есть мочи, скакал Лосяш. Резко затормозив перед крыльцом, Лосяш набрал воздуха в лёгкие, пошевелил рогами и с новым воплем бросился дальше.

– Ёлки-иголки! – от радости Крош даже подскочил. – Солнечное затмение! Это получше сломанных лыж! И идти никуда не надо!

– Нужно только лечь спать пораньше, – уточнил Ёжик. – А то проспишь затмение и тю-тю… Скучай потом целых сто лет!

– Ты прав! Ну-ка, живо в кровать! – скомандовал Крош, направляясь в сторону дома.

Солнце поспешило вслед за ними. Оно начало зевать и клониться к горизонту, потихоньку превращая день в вечер, а затем и в ночь.

Выпив тёплого молока с мёдом, чтобы сны стали сладкими и тягучими, Ёжик юркнул в постель. Для надёжности он принялся считать баранов, но на счёте «три» все бараны закончились, и считать стало некого. Поёрзав немного, Ёжик соорудил уютную ямку и, сунув лапу под подушку, затих. От мёда глаза его стали слипаться, и из разноцветной дали медленно выплыл большой и пушистый сон…

– Ёжик, смотри! – громкий вопль вырвал Ёжика из тёплого сновидения. Вскочив как ужаленный, он бросился к окну. Там стоял сияющий Крош в модных солнечных очках в роговой оправе.

– Буду наблюдать вооружённым глазом, – похвастался он своей выдумкой.

– Здорово! – облегчённо выдохнул Ёжик и побрёл на нетвёрдых лапах обратно в постель. – И тебе спокойной ночи!

Порывшись немного в пуховом одеяле, Ёжик нашёл, наконец, свой сон и с радостью провалился в него. И вот Ёжик уже не Ёжик, а большой зелёный кактус, который растёт в мягком, тёплом песке. Вокруг летают бабочки, прыгают кузнечики и ползают юркие козявки. «Дзы-ы-ынь!» – раздался вдруг пронзительный звон.

– Что случилось? – взвыл перепуганный Ёжик.

– Будильник проверил. Работает! – донёсся откуда-то радостный крик Кроша.

«Как же это я о будильнике-то не подумал?» – распереживался Ёжик. К счастью, будильников у него была целая гора. Он как раз начал собирать новую коллекцию. Нужно было проверить их в деле. Через несколько минут вокруг стоял такой перезвон, будто это и не дом вовсе, а большой колокол. Даже когда все будильники успокоились, звон этот ещё долго стоял в ушах у Ёжика.

Крош подготовился ко сну серьёзнее: выбрал усыпляющее оранжевое одеяло и засыпательную подушку в горошек. Он лёг на привычное место с краешка кровати, но вовремя вспомнил песню про серенького волчка и отодвинулся как можно дальше от края. У стенки в глаз ему стал светить ночник. Пришлось натянуть одеяло до самых ушей и изо всех сил зажмуриться.

Через пять минут Крошу стало душно, и он сбросил одеяло. С потолка тут же спикировал маленький комарик и принялся наматывать над кроликом круги. Писк его походил на звон десяти будильников.

Разве тут уснёшь! Крепкий сон Кроша не выдержал и сбежал. А без сна-то как спать? Может, он у Ёжика? Крош слез с кровати и направился к другу.

Но и у Ёжика сна не было. Ни в одном глазу! Вроде бы и постель удобная, и ямка для сна сделана мастерски. Но в голову лезли разные глупые вопросы: есть ли будильник у Солнца и какого он размера… Чтобы немного проветриться, Ёжик вышел на крыльцо.

Там ему встретился Крош, с ног до головы замотанный в оранжевое одеяло. Ёжик обрадовался и рассказал другу про солнечный будильник. А Крош рассказал Ёжику про пискучих комаров и кусачих волчков. Друзья дружно вздохнули.

– Повезло-то нам как с этим затмением! – попытался улучшить настроение Крош.

– Как уснуть-то?! – сказал Ёжик и ещё больше погрустнел.

– Надо хорошенько устать! – предложил кролик и сам удивился такому простому решению.

Сначала друзья с воплями и визгом поиграли в футбол.

От этого у них устали лапы и сел голос. Потом Крош заставил Ёжика поднимать штангу, а сам развлекал его игрой на трубе. Громкие колыбельные мелодии пошли Ёжику на пользу – он полностью выдохся. Голова закружилась, лапы подогнулись, Ёжик упал на землю и уткнулся колючками в траву.

– Я так устал, что теперь точно не усну, – просипел он.

– Давай, Ёжик, давай! Ты ещё мало устал! – подталкивая поникшего друга, командовал Крош.

– Ещё кругов тридцать, и мы уснём как младенцы! – заманчиво уговаривал он.

Но ёж совсем раскис. Он закрыл глаза и сопел, причмокивая. Крош ужасно испугался за друга. А вдруг Ёжик заболел бессонницей и больше никогда не сможет заснуть?

Не медля ни секунды, Крош подхватил Ёжика под лапы и потащил к домику Кар-Карыча. У мудрого ворона всегда был наготове совет. Дорога выдалась трудная – ёж что-то бормотал про кактусы и цеплялся колючками за траву.

– Ёжик, ну давай же, не ленись! Утром СОБЫТИЕ ВЕКА! Нужно выспаться! – подбадривал Крош товарища, дёргая его за иголки.

Наконец, Ёжик очнулся. Он поднялся на задние лапы и, шатаясь, побрёл куда-то. На радостях Крош вскочил на скамейку и загорланил ободряющий марш:

– Спи, моя радость, усни. Левой! В доме погасли огни! Правой!

– Ну-ка, т-и-и-ихо! – гаркнул кто-то из-за кустов.

Тьму прорезал луч фонарика, и друзья увидели заспанного Кар-Карыча в ночном колпаке и командирских часах.

– Ну вы чего, в самом деле? Времени-то сколько? – Карыч укоризненно постучал по циферблату.

Выслушав историю про потерянный сон, ворон улыбнулся и пригласил полуночников выпить успокаивающего чаю. После чаепития он усадил их на постель и ударился в воспоминания.

– Я всегда хорошо спал в поездах, – разглагольствовал Карыч, покачивая кровать. – Потому что там сильно укачивает! Чу-чух… чу-чух…

У Кроша появилась слабая надежда: обычно рассказы Кар-Карыча усыпляли его в пять секунд. Он привалил Ёжика к подушке и начал раскачиваться из стороны в сторону. Вскоре Ёжик с Карычем сладко зачучухали вместе. А вот Крошу со сном не везло. Он, видимо, сел не на тот поезд.

– Карыч! – потряс Крош ворона за крыло. – Я прочучухал уже пять станций и не заснул ни на секундочку.

– Знаю, знаю, – сквозь сон пробормотал Карыч. – Скоро остановка будет. Можешь сходить в буфет. – И, перевернувшись на другой бок, захрапел.

Первые лучи восходящего солнца позолотили ночные облака. Крош растолкал Ёжика, и они отправились смотреть Солнечное затмение. Еле-еле передвигая лапы, спотыкаясь обо все кочки и падая во все ямки, друзья добрались до опушки и уселись под большим раскидистым деревом. Ёжик тут же свернулся калачиком и задремал.

– Бесполезно, – пробормотал Крош, позёвывая. – Нужно дождаться Солнца, потом его затмения и со спокойной совестью уснуть. Нет, ты только подумай… СОБЫТИЕ ВЕКА! Кому расскажешь – не поверят!

Крош старался говорить как можно громче, чтобы отпугнуть нечто тёплое и мягкое, облепляющее его со всех сторон. Но глаза его всё равно начали слипаться, мысли вдруг стали совсем маленькими и прозрачными, а потом и вовсе исчезли.

В положенное время Солнце взошло над горизонтом и осветило Страну Смешариков: лес, речку, большую сосну и двух маленьких спящих друзей.

Озорной Лучик хотел было разбудить их, как делал это каждое утро. Он добежал до Кроша и стал щекотать его за нос. Кролик звонко чихнул, но не проснулся… Тогда Лучик взялся за Ёжика: погладил его по колючкам и слегка ухватил за пятку. Ёжик задёргал ногой и застенчиво улыбнулся во сне. Ни звон колокольчиков, ни брызги утренней росы не могли потревожить крепкий утренний сон.

Устав от игр, Солнце сладко зевнуло и медленно потянуло на себя Луну. Лес окутала тьма, птицы и букашки притихли, даже ветер затаил дыхание. Только счастливое «чу-чух, чу-чух» слышалось над опушкой. Это Крошу снился сон о том, как они все вместе едут на Северный полюс навстречу великому событию. СОБЫТИЮ ВЕКА!

Горы и конфеты

У каждого из нас есть любимое занятие. У одних оно тихо шуршит страницами книги, у других – стучит коньками об лёд, у третьих – грохочет барабанной дробью. У Бараша занятие было созерцательным. Он любил смотреть на горы.

Оно и понятно. Настоящему поэту, чтобы сочинять великие стихи, обязательно нужно иметь перед глазами что-нибудь великое. Горы подходили идеально. Они не бегали, не шумели, не мешали думать и к тому же были очень красивые. От одного взгляда на них жизнь Бараша обретала смысл.

Так бы всё и продолжалось, если бы некоторое время тому назад в мире не появилось кое-что получше гор. Это кое-что оказалось Нюшей. И в горах что-то сломалось. Без Нюши они не работали. Теперь Бараш был вынужден всегда брать её с собой.

Сначала Нюше это льстило. Она сидела рядом с Барашем и разглядывала окрестности. Но потом ей стало скучно. Целый день одно и то же: горы – Бараш. Бараш – горы. На второй день её терпение лопнуло. Причём очень громко.

– Бараш! Ты меня в пятый раз притаскиваешь на эти качели, а потом два часа молчишь, как будто меня здесь нет!

– Если честно, я сам не могу понять. – Бараш боязливо покосился на расхрюкавшуюся Нюшу. – Когда я смотрю на горы один, то горы как горы, ничего особенного. Но если рядом посадить… кого-то вроде тебя, то горы вдруг превращаются в ГОРЫ!

Нюша остолбенела. Оказывается, всё это время она работала на износ! И делала это за так, ничего не получая взамен! Чуть весь талант не растратила по неопытности…

– В следующий раз захочешь поглядеть на ГОРЫ – приноси конфеты. Тебе – ГОРЫ, мне – конфеты. Чао, бамбино! – хрюкнула она и убежала.

Конфеты Бараш и сам любил. Особенно сливочные тянучки. Но горы он всё-таки любил больше. Поэтому Бараш нехотя слезе качелей и поплелся к дому.

У каждого уважающего себя Смешарика дома хранится десяток-другой конфет. Бараш не был исключением. Первыми в ведро отправились три ириски из вазочки на столе. За ними последовали пять сосулек из комода и два леденца из-под подушки. Прикинув на глаз, Бараш понял, что для ГОР этого будет маловато, и, тяжело вздохнув, пододвинул стульчик к буфету.

Там, под самым потолком, в пыли и паутине лежал НКЗ – Неприкосновенный Конфетный Запас. На чёрный день. День мог стать чёрным с минуты на минуту, и НКЗ полетел в ведро.

И вот перед Барашем стояло полное ведро конфет! Даже с горкой! И никто не заметит, если одна конфета случайно «потеряется»… Бараш взял малюсенькую конфетку, понюхал её и… положил обратно.

Нюша встретила Бараша на пороге своего дома, придирчиво осмотрела ведро и дала добро на ГОРЫ. И вот они уже на качелях – сидят и смотрят на заснеженные вершины. Точнее, смотрит Бараш, а Нюша шуршит фантиками и урчит начинками. Барашу мир кажется волшебно красивым, Нюше – восхитительно вкусным.

Но… всё когда-нибудь кончается. И конфеты тоже.

– Странные пошли конфеты, очень быстро съедаются, – недовольно хрюкнула Нюша и, отшвырнув пустое ведро в сторону, упорхнула в полном расстройстве чувств. Даже попрощаться забыла.

Пришлось Барашу снова бежать домой. Глотая слюнки, он скрёб по сусекам, мёл по углам, шарил по полкам, собирая повсюду конфеты… Так прошло три дня: Бараш приносил конфеты – Нюша их ела… А за это время Бараш успевал немножко посмотреть на ГОРЫ.

На пятый день конфеты перестали казаться Нюше вкусными.

В животе от их сладости всё слиплось, а глаза превратились в узкие щёлочки.

Изо дня вдень Нюша всё больше рисковала собой и своим уникальным даром. Работа по превращению гор в ГОРЫ становилась опаснее и опаснее. На шестой день силы иссякли. Нюша сползла с качелей и бледными дрожащими губами прошептала:

– С белой начинкой больше не приноси! У меня от твоих гор скоро кирдык будет!

И, тяжело вздохнув, повелительница гор, пошатываясь, побрела в сторону дома. Бараш виновато икнул, провожая её глазами, полными слёз. Перед самым крыльцом копытца Нюши заплелись, и она рухнула в куст чёрной смородины.

– Ой, мамочки! Не жизнь, а мучение! – донеслось до Бараша.

Очнулась Нюша к вечеру. С трудом доползла она до дома и с пятой попытки взобралась на кровать. С каждой секундой ей становилось всё хуже и хуже. Мир казался отвратительно сладким, везде мерещились конфеты с белой начинкой. В такой ситуации мог помочь только квалифицированный доктор. И больная отправилась к Совунье.

– У него, видите ли, ГОРЫ! А страдать должна я! – сообщила Нюша с порога.

Внимательно выслушав жалобу, Совунья взяла стетоскоп. Она пристально осмотрела распухший пятачок страдалицы и прослушала розовый живот. Громкое урчание, доносившееся изнутри, прояснило ситуацию.

– Милочка! Да у тебя весь организм проконфетился! Две недели никаких конфет! – строго сказала Совунья и начала заполнять рецепт большими страшными буквами.

В животе у Нюши всё сжалось и похолодело от страха.

Сказано – сделано! На большом листе картона Нюша аккуратно вывела: «Любителям гор – не беспокоить!» – и приклеила объявление на дверь. Пусть хоть целый год стучится, она ни за что дверь не откроет! Своих дел навалом!

По правде говоря, никаких дел у Нюши не было. Поэтому через десять минут она заскучала. Три часа дня! А Бараша всё нет и нет… Для кого она объявление повесила?

«А вдруг… он решил пригласить вместо меня кого-нибудь другого? Совунью, например! Она тоже конфеты любит», – мелькнула в голове страшная догадка. С таким коварством Нюша смириться не могла. И со всех ног помчалась к качелям. Но ни Бараша, ни Совуньи там не было. Облегчённо вздохнув. Нюша тут же разволновалась снова: не заболел ли Бараш, случаем?

«Надо сходить к нему – проведать», – решила Нюша и направилась к домику поэта.

Бараш оказался живым и здоровым, что Нюшу немного расстроило. Она так спешила, так торопилась, насквозь больная, вся проконфеченная… А он сидит как ни в чём не бывало! Лодырничает! Нюша подошла к нерадивому поэту, грозно посмотрела на него и сказала:

– Я пришла сказать, что на горы ты теперь будешь смотреть без меня!

– Я знаю, – вздохнул Бараш, постукивая по пустому ведру.

– Откуда?!! – изумилась Нюша.

– А у меня конфеты закончились. Смотреть на горы без конфет, увы, интересно не всем.

Увидев, что Бараш по-настоящему расстроен. Нюша разом успокоилась. Наконец-то он понял, как много значит её талант! Не будь Нюши, кем бы он был? Обычным поэтом! С маленькими неказистыми горками…

И, презрительно хмыкнув, Нюша удалилась.

Дорога домой оказалась очень длинной. Такой длинной, что Нюша растеряла всё своё спокойствие. К чему весь этот талант, если его некому оценить? Даже на качелях не покачаешься. Слишком свежи воспоминания.

– Дело даже не в конфетах! – бормотала Нюша. – Тем более, мне их почти нельзя! Если у меня такой талант – превращать горы в ГОРЫ, нельзя же его растрачивать попусту! Окружающие должны это понимать!

Что и говорить, ужасно обидно, когда тебя не ценят. Нюша горестно вздохнула и принялась рассеянно раскладывать конфеты, которые накопились у неё с тех пор, как врач запретил ей есть сладкое. Через полчаса на столе выросли конфетные горы. «Опять горы», – подумала Нюша и закрыла глаза. В полной темноте возник печальный образ поэта, завёрнутого в фантик…