Прокурорский надзор и особенности обеспечения законности в период кризисных явлений в экономике

Но если граждане не уверены в государственных гарантиях решения социальных проблем, когда общественное недовольство длится годами, а социальные проблемы не только не решаются, но продолжают накапливаться, обращения граждан игнорируются, конфликтные противоречия не разрешаются, а продолжают развиваться, то происходит рост уровня социальной напряженности, повышается уровень ее общественной опасности, что требует внимательного отслеживания, измерения и оценки, выявления причин роста, разработки мер профилактического характера^[59].

Между тем серьезной проблемой является отсутствие законодательного закрепления понятия «социальная напряженность» при том, что в современном законодательстве применение термина «социальная напряженность» является довольно распространенным. Эта правовая категория нашла свое отражение в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации^[60], федеральных законах^[61]; в иных нормативных правовых актах: указах Президента Российской Федерации^[62]; постановлениях Правительства Российской Федерации^[63]; приказе Генерального прокурора Российской Федерации от 15.03.2019 № 196 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением трудовых прав граждан», в ведомственных актах^[64].

Несмотря на столь частое применение данного термина в нормативных правовых актах, в настоящее время ни в одном из них не сформулирована его дефиниция, а он сам употребляется как общепризнанный и не требующий пояснения.

Сложившаяся ситуация породила ряд проблем, связанных с использованием в нормотворческой деятельности наряду с термином «социальная напряженность» таких лексических образований, как «социальное бедствие», «социальный конфликт», «чрезвычайное положение», которые также неоднозначно понимаются учеными и практиками, что требует точного законодательного закрепления этого понятия.

В ежегодном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Э. Памфиловой по итогам 2014 г. указывается, что социальная напряженность – это эмоциональное состояние общества или отдельных групп людей, характеризующееся недоверием, страхом, настороженностью, агрессивностью, которая возникает в результате разрыва между потребностями людей и их удовлетворенностью и может вести к возникновению конфликтов. Проявлениями социальной напряженности выступают рост неудовлетворенности условиями жизни, падение межличностного доверия в обществе, негативное отношение к мигрантам и т. д. Выявить и измерить уровень социальной напряженности помогут такие теоретические и эмпирические социологические методы – социологические опросы; наблюдение; анализ статистических данных; контент-анализ неофициальных и официальных документов, в которых могут получить выражение те или иные аспекты развивающейся социальной напряженности^[65].

В связи с изложенным полагаем необходимым законодательно урегулировать понятие «социальной напряженности», что потребует выработки критериев, индикаторов ее состояния, основываясь на которых можно составить общую картину этого явления в стране в целом и в отдельных ее регионах, разработать меры по снижению и преодолению негативных последствий кризисных явлений.

При этом совершенствование методологии анализа социальной напряженности, разработка методик определения ее уровня, тенденций развития и форм проявления выступает одним из важнейших условий осуществления контроля над ее состоянием, что особенно важно, поскольку в условиях неблагоприятных политических процессов любые действия, влекущие негативные последствия для социально-экономической обстановки, могут спровоцировать нарастание кризисных явлений, вызвать социальное напряжение в обществе и привести к социальному взрыву.

К негативным социально-опасным последствиям социальной напряженности следует отнести рост числа забастовок, рост преступности, убыль населения, уменьшение количества браков, увеличение разводов, увеличение численности населения с доходами ниже прожиточного минимума, увеличение количества самоубийств^[66].

Своевременное выявление факторов и очагов социальной напряженности с помощью мониторинговых эмпирических исследований позволяет предотвращать ее эскалацию и перерастание в социальные конфликты^[67].

Детальное изучение особенностей социальной напряженности, ее динамики, тенденций проявления социальной активности в регионах современной России позволяет прогнозировать протестную активность населения, выявлять актуальные для региона угрозы и риски, своевременно реагировать на нежелательные ситуации. Формирование необходимых управленческих воздействий для снижения социальной напряженности на основе повышения обоснованности и адекватности управленческих решений на региональном и государственном уровнях, способствует повышению стабильности общества, формированию справедливой социальной политики^[68].

Важнейшим инструментом преодоления последствий воздействия негативных факторов и порождаемой ими социальной напряженности является социальная политика, имеющая целью обеспечение необходимого и достаточного уровня социальной защищенности как населения в целом, так и каждой из его социальных групп, что приобретает особую актуальность в кризисные периоды.

Одним из главных способов нивелирования кризисных явлений для социальных слоев общества является государственное регулирование. В целях снижения негативного влияния кризиса на соблюдение прав человека, минимизации последствий экономических потрясений для социально уязвимых категорий граждан применяются рычаги государственного регулирования, в том числе правовые, в помощью которых можно напрямую влиять на характер общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности, особенно в периоды кризисных явлений в экономике^[69]. Правовое государственное регулирование осуществляется посредством принятия законов социальной направленности, где изложены цели, задачи и пути реализации соответствующих социальных мероприятий; закрепления в законах, имеющих социальное значение, соответствующих разделов, где обозначены меры по защите населения от негативных явлений, в том числе осуществление государственного надзора и контроля, Примерами правового государственного регулирования могут служить федеральные и региональные законы, прямо направленные на социальную защиту граждан^[70], или законы, имеющие соответствующие разделы о государственном регулировании правоотношений в сфере социальной политики^[71].

Социальная защита в этих условиях выступает как необходимый и существенный элемент конституционно-правового статуса личности, определяющий принадлежность к этому статусу комплексного по своей природе права на социальную защиту, которое вместе с тем выступает в качестве обеспечительно-гарантирующего средства в отношении осуществления большинства других конституционных прав и свобод; социальная защита служит своего рода конституционной характеристикой степени социальной безопасности личности и отдельных социальных групп^[72].

По своему назначению главную роль для гармонизации и оптимального регулирования общественных процессов призваны играть органы государственной власти и органы местного самоуправления. Большинство социальных проблем, находящихся в сфере развития образования, здравоохранения, культуры, жилищного и коммунального хозяйства, социально-бытового обслуживания населения, может достаточно эффективно решаться на региональном и местном уровнях. В решении же крупномасштабных и острых социальных проблем, несомненно, требуется участие федеральных органов государственной власти, в том числе проведение активной государственной политики.

Недаром Федерация Независимых Профсоюзов России (ФНПР) отметила, что оперативное вмешательство органов государственной власти и надзорных органов в урегулирование социально-трудовых конфликтов (СТК) ведет к быстрому решению проблем и завершению СТК. Органы государственной власти всех уровней, в качестве стороны социального партнерства, играют весомую, а порой решающую роль в урегулировании СТК.

Более того, ФНПР подчеркивает, что наиболее результативно для работников разрешались СТК после обращений в суды и прокуратуру, сопровождавшиеся вниманием со стороны органов государственной власти различных уровней^[73].

В ходе реализации социальной политики и для целенаправленного разрешения социальных проблем в государстве создаются специальные организационные структуры государственного и негосударственного подчинения, деятельность которых нацелена на решение социальных проблем: Уполномоченный по правам человека, Уполномоченный по правам ребенка, службы социальной защиты, профсоюзы, комиссии по трудоустройству и т. д. – роль которых существенно возрастает в периоды кризисных явлений.

В обществе перманентно идут дискуссии о содержании социальной политики, отсутствии в ней четких, системных правил. Как отмечают исследователи, такие правила в социальной сфере давно сложились и, более того, они проверены временем. Это минимальные стандарты социального обеспечения, закрепленные в Конвенции № 102 МОТ, которую Россия частично ратифицировала в 2019 г.^[74]

Конвенция № 102 МОТ «справедливо считается своего рода цензом любого цивилизованного государства, тем более России, являющейся согласно своей Конституции правовым и социальным государством.

Конвенция справедливо указывает, что изыскание финансовых ресурсов на достижение минимальных стандартов социального обеспечения должно являться безусловным государственным приоритетом. Тем более что эти стандарты были приняты МОТ еще в 1952 г., поэтому говорить об их невыполнимости на втором десятке XXI в. по меньшей мере странно»^[75].

В связи с социальным назначением российского государства и участием в названной Конвенции, руководством страны принимаются законы, документы стратегического характера для обеспечения достойного уровня жизни граждан страны, в том числе, в целях преодоления негативных последствий кризисных явлений.

Так, в период кризиса 1998–1999 гг. был принят Федеральный закон «О государственной социальной помощи»^[76], который устанавливал порядок и виды оказания государственной социальной помощи в целях поддержания уровня жизни малоимущих граждан, среднедушевой доход которых ниже величины установленного прожиточного минимума, а также в целях адресного и рационального использования бюджетных средств. Этот закон стал одним из действенных звеньев механизма государственной социальной политики и поддержки социально-уязвимых категорий граждан в жестких социально-экономических условиях в период кризиса.

Можно с определенностью утверждать, что кризисные явления 2008–2009 гг., во многом способствовали ускорению разработки и принятию таких Федеральных законов, как: от 12.04.2010 № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств», от 29.11.2010 № 326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», имеющих важное значение для совершенствования порядка организации здравоохранения, создания действенных механизмов обеспечения прав граждан на бесплатное оказание медицинской помощи, лекарственное обеспечение, преодоления в социальной сфере негативных явлений, порождаемых хаотичными рыночными процессами.

Эффективное решение системных проблем в области государственного, экономического, экологического, социального и культурного развития Российской Федерации призваны обеспечить такие формы государственного регулирования социально-экономических процессов в обществе как государственные программы, которые разрабатываются и применяются во всех социальных сферах общества^[77]. Роль таких стратегических документов возрастает в период кризисных явлений поскольку одной из главных задач этих программ является обеспечение социальной устойчивости и социальной безопасности общества, в связи с чем они играют ключевую роль в решении проблем, порожденных кризисом.

В настоящее время лидирующее значение среди них занимает национальные проекты (программы), сформулированные Президентом России В. В. Путиным в Указе от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». В этих программных документах, направленных на осуществление прорывного социально-экономического развития Российской Федерации, увеличения численности населения страны, повышения уровня жизни граждан, создания комфортных условий для их проживания, а также условий и возможностей для самореализации и раскрытия таланта каждого человека в качестве приоритетных направлений в социальной сфере глава государства выделил: демографию; здравоохранение; образование; жилье и городскую среду; экологию; безопасные и качественные автомобильные дороги; производительность труда и поддержку занятости; науку; культуру.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, к факторам, детерминирующим социальную напряженность, мы относим принятие жестких управленческих мер, приводящих к свертыванию социальных программ, увеличению налогового бремени на средний и мелкий бизнес, росту цен, инфляции и безработице; необоснованную «оптимизацию» социальной сферы в виде сокращения медицинских и образовательных учреждений, повышение пенсионного возраста, невыплата и падение реального уровня заработных плат и других социальных выплат, и ряд др.

С учетом изложенного полагаем, что среди действенных мер, способных снизить негативное воздействие указанных факторов, остроту социальной напряженности в обществе в период кризисных явлений, можно назвать следующие: противодействие демографическому кризису в стране посредством нейтрализации проявлений депопуляции населения; предотвращение обнищания населения и минимизация отрицательных последствий безработицы, особенно в слаборазвитых регионах Российской Федерации; сдерживание процесса имущественного расслоения наиболее «бедных» и наиболее «богатых» регионов.

Важными элементами социальной политики для снижения социальной напряженности в период кризисов является проведение пропагандистской, разъяснительной, просветительной работы, раскрывающей суть имеющихся в обществе проблем, пути, средства и сроки их решения; проведение мероприятий по снижению уровня противостояния основных субъектов социально напряженных ситуаций, включая организацию переговорного процесса, поиск компромиссов для достижения консенсуса и др.^[78]

Необходимо объединение усилий органов власти в социальном секторе, перестройка деятельности государственных органов для обеспечения управления на основе учета общественного мнения, поддержка и стимулирование регионов – основных исполнителей социальных обязательств государства, адресной действенной помощи особо нуждающимся, оперативная защита конституционных прав социально уязвимых категорий граждан правозащитными и правоохранительными органами.

Несомненно, огромная роль в предотвращении возникновения и снижении социальной напряженности в кризисные периоды принадлежит прокуратуре, играющей особую правозащитную роль. Прокуроры обладают широким кругом полномочий для защиты нарушенных прав граждан. В своей работе прокуратура обязательно акцентирует внимание на защите социально-уязвимых групп населения: пенсионеров, ветеранов, инвалидов, несовершеннолетних.

Более подробно роль прокуратуры в сфере преодоления негативных последствий кризисов будет рассмотрена в нижеследующих разделах настоящего издания.

§ 1.3. Особенности обеспечения законности в сфере экономики в период кризисных явлений

В период кризисных явлений прежде всего следует отметить обострение воздействия всех факторов, влияющих на состояние законности, наполнение экономической модели новым содержанием, проявление «провальных» участков, на которые надо обращать внимание и реагировать в первую очередь. На передний план выходит задача обеспечения экономической безопасности, напрямую связанная с обеспечением законности. Это обусловлено весомой ролью экономической безопасности в устойчивом развитии государства и экономики, в том числе, в успешном противодействии неблагоприятным факторам, внешним и внутренним угрозам.

Не случайно экономическая безопасность характеризуется как состояние защищенности национальной экономики от внешних и внутренних угроз, при котором обеспечиваются экономический суверенитет страны, единство ее экономического пространства, условия для реализации стратегических национальных приоритетов Российской Федерации^[79].

С учетом того, что в период кризисных явлений еще больше усиливается актуальная для России проблема синхронизации проводимых экономических реформ и реформирования законодательства, возрастет необходимость анализа состояния законности в экономической сфере с применением комплексного подхода, основанного на важной для теории права аксиоме – законность – мера действия закона^[80]. Ее необходимо исследовать не только в процессе применения законов, регулирующих экономические отношения, но и в процессе их подготовки и принятия. При этом соблюдение закона (а следовательно, и уровень нарушаемости закона) зачастую ассоциируемое с законностью, нужно оценивать лишь как одну из составляющих действия закона. Следует учитывать, что высокая распространенность однотипных правонарушений, «устойчивая повторяемость их основных признаков далеко не всегда свидетельствует о преднамеренности, «злой воле» правонарушителей. В не меньшей степени это говорит о дефектности правового регулирования, несовершенстве законов, регламентирующих соответствующие виды общественных отношений»^[81].

Таким образом, в период кризисных явлений главная задача государства заключается в формировании экономического законодательства, отвечающего реальным потребностям, уровню сложности и характеру рыночной экономики, стимулирующего развитие частной инициативы и способствующего устойчивому улучшению делового и инвестиционного климата в России. Принятие соответствующих нормативных правовых актов создаст условия, способствующие преодолению негативных последствий кризиса, в том числе, посредством обеспечения максимального баланса публичных и частных интересов (в особенности, более слабых и уязвимых участников экономических правоотношений) без необоснованных ограничений экономической свободы, подразумевающей при этом полную экономическую, правовую и иную ответственность за результаты такой деятельности.

Кроме того, принимаемые нормативные правовые акты в любой из областей экономики, должны учитывать объективные законы экономического развития, отражающие специфику сферы регулируемых общественных отношений (например, особенности социального статуса лиц, подпадающих под действие принимаемого закона), имеющиеся объективные условия применения норм, а также возможные последствия (как негативные, так и позитивные) применения нормативного правового акта. С этого начинается обеспечение законности в период кризисных явлений и без этого невозможно достигнуть в ней позитивной динамики. Как уже отмечалось в § 1.1, цикличность кризисов также является необходимой составляющей объективных законов экономического развития.

Без учета указанных особенностей, «непродуманные и малообоснованные правовые решения порождают ошибки и лавину поправок в действующие законы…»^[82], а законодательство чаще запаздывает по отношению к социально-экономической обстановке и не синхронизировано с ней, что несомненно усугубляет негативные последствия кризисных явлений. Традиционной стала реакция органов государственной власти на события тяжелые и порой даже катастрофические (но при этом «повседневные» с точки зрения своей правовой природы) в форме принятия федерального закона или иного регуляторного акта. Разработка концепции таких актов, как правило, завершается еще до получения итогов официального расследования случившегося, а отведенное на разработку законопроекта время обратно пропорционально общественному резонансу события^[83]. «Реактивный» характер законотворчества несет в себе существенные институциональные риски. Такое положение вещей не позволяет обеспечить должное планирование экономических реформ, приводит к загромождению законодательства слабо проработанными, взаимно противоречащими и несбалансированными нормами^[84].

Принципиально важно зафиксировать, что подобный подход к организации нормотворческой работы характерен не только для проектов регулирующих решений, подготовка которых продиктована экстренными, в том числе политизированными обстоятельствами, но и в целом превалирует над «планомерной» работой. Даже по оценкам Минэкономразвития России^[85], значительная доля регуляторных инициатив Правительства Российской Федерации является не следствием последовательной реализации государственной экономической политики или отраслевых стратегий и разработанных в соответствии с этими стратегиями планов нормотворческой деятельности, не представляет из себя детально проработанных концепций реформирования общественных отношений в целом, но обусловлена наличием соответствующих поручений Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, протоколов заседаний различного рода совещательных органов.

Как обоснованно отмечалось, «наше законотворчество давно движется по весьма своеобразному пути. Сначала о проблеме рассказывают в СМИ, начинается ее общественное обсуждение с традиционным «Доколе?!», затем следует предложение принять специальный закон. Довольно быстро идея находит поддержку у законодателя, который без сколько-нибудь серьезной подготовки принимает новый правовой акт. В последующем результаты применения его законодателем, как правило, не мониторятся, а проблема, послужившая поводом для законотворчества, забывается»^[86], как например, это было с Федеральным законом от 03.07.2016 № 230-ФЗ «О защите прав и законных интересов физических лиц при осуществлении деятельности по возврату просроченной задолженности и о внесении изменений в Федеральный закон “О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях”», более известному как «антиколлекторский закон»^[87], в центре внимания которого оказались легальные коллекторские агентства, к беспределу в рассматриваемой сфере, как правило, не имеющие отношения, а не криминальные структуры; с Федеральным законом от 23.07.2010 № 171-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон “О промышленной безопасности опасных производственных объектов”», принятый в связи со взрывом на шахте Распадская в мае 2010 г., в результате которого погиб 91 человек, и установивший право надзорного органа в области промышленной безопасности самостоятельно во внесудебном порядке назначать административное наказание в виде приостановления деятельности промышленного предприятия на срок до 90 суток. Это дало возможность органам надзора использовать данные дискреционные полномочия без каких-либо институциональных сдержек, направленных на гармонизацию и взаимную увязку вопросов безопасности, экономической эффективности и социальной защищенности сотрудников предприятий, а также открыло им новые возможности для неконтролируемого произвола.

Указанные выше тенденции характерны для всего постсоветского периода и усугубляются в кризисные периоды. В подтверждение приведенных выше выводов необходимо обратиться к истории, начиная с кризисного периода 1990-х гг., связанного с крахом СССР и развалом административно-командной системы. «Законодательство экономической направленности в России начала 1990-х гг. несло на себе печать незавершенности, противоречивости, подвергалось существенным коррективам. В числе значимых признаков несовершенства правовой основы экономической деятельности начального периода российской рыночной экономики (экономики переходного периода) следует выделить: отсутствие целостности; сосуществование новой и старой систем одновременно; изменение структуры нормативного массива, в котором отмечается преобладание подзаконных нормативных правовых актов; более значительная, чем в стабильные периоды, пробельность, противоречивость»^[88]. Вполне закономерным в связи с этим, например, явилось то, что «беспрецедентное разграбление государства и налогоплательщиков в ходе приватизации государственного имущества во многом было обусловлено несовершенством правовой базы…»^[89].

«Экономическая разруха отразилась пагубным образом на состоянии законности и правовой защищенности граждан. Только в 1991 г. на территории России было зарегистрировано более 2 млн преступлений, из них каждое седьмое – тяжкое. С этого времени отмечается опережающий рост корыстной мотивации при совершении противоправных деяний в сфере экономики, а также групповой преступности, а в последующем организованной преступности»^[90].

В конце 1991 г. в России начались радикальные экономические реформы, к работе приступило новое правительство, которое видело основную задачу в макроэкономической и финансовой стабилизации российской экономики при одновременной приватизации значительных объемов государственного имущества. «Реформу предполагалось осуществить в несколько этапов. Первый завершить к 1991 г., активизировав в ходе его реализации процессы перехода предприятий на аренду, преобразования их в кооперативы, акционерные и иные хозяйственные общества. На втором этапе (1991–1992 гг.) предполагалось запустить хозяйственный механизм переходного периода. И только на третьем этапе (1993–1995 гг.) имелось в виду претворить в жизнь программу развития реформ. Именно в этот период планировалось завершить финансовое оздоровление экономики, реализовать антимонопольную политику, достичь сбалансированности потребительского рынка, развить внешнеэкономические связи, резко улучшить инвестиционный климат для иностранных партнеров, создать условия для честной конкуренции. Предполагалось, что весь третий период будет стабилизационным и создаст условия для роста. Позже также безо всякого обоснования был отвергнут разработанный Российской академией наук в 1999 г. развернутый сценарий перемен в рамках теории социальных альтернатив. Отсутствие последовательности, поступательности, научной обоснованности реформационных процессов предопределило для России самый трудный, “шоковый” вариант реформ»^[91].

«Полное отсутствие четкой экономической политики, адекватной хозяйственному климату России, способствовало все большей криминализации экономики, достигшей апогея в конце 1990-х гг.»^[92].

Этим в определяющей мере можно объяснить глубокие социальные и экономические потрясения. Их последствия до сих пор оказывают влияние на российскую экономику и состояние законности в данной сфере, анализируя которое нельзя не учитывать такие специфические черты российского законотворчества, пагубное воздействие которые усиливается в кризисные периоды, как непродуманное заимствование правовых моделей экономически развитых стран, интуитивность и спонтанность^[93].

При отсутствии в начальный период формирования российской рыночной экономики, совпавший с экономическим кризисом 1990–1991 гг., спровоцированным развалом СССР, адекватных законов, регулирующих экономические отношения, и необходимости быстрого насыщения правового поля стали превалировать подзаконные нормативные правовые акты, что во многом снизило авторитет закона как такового. Показательно, что подобная тенденция и в настоящее время характерна для законотворческого процесса^[94]. Творимые в спешке нормативные правовые акты подорвали и продолжают подрывать стабильность и законность законотворчества. Так и не была сформирована адекватная экономической ситуации исполнительная власть – лишь в 2004 г. начата административная реформа, контуры которой до сих пор не стабилизированы, что особенно явно проявляется в условиях кризисных явлений, когда от эффективности деятельности органов контроля во многом зависит оперативное устранение негативных последствий кризисов.

В связи с тем, что состояние законности во многом обеспечивается деятельностью институтов власти, обладающими функциями контроля, несовершенство системы контроля вплоть до настоящего времени обусловливает высокую латентность правонарушений в сфере экономики. Как правило, функции контроля начинают резко усиливаться в условиях кризисных явлений, когда возникают тяжкие последствия, провоцирующие вал изменений в действующее законодательство и существенное усиление роли государственного регулирования в экономике, что можно проиллюстрировать на примере кредитно-финансовой сферы. Так, в качестве ее основных тенденций развития в период кризиса 2014–2015 гг. специалисты называли^[95]:

• «огосударствление» финансового рынка;

• рост уровня централизации банковских активов и капитала;

• сокращение числа банков;

• всестороннее ужесточение банковского регулирования и надзора.

При этом если тенденция «огосударствления» финансового рынка в зарубежных странах проявляется, в частности, в стремительном росте сегмента государственных ценных бумаг, то в России она проявляется в установлении завышенных требований к капиталу банков, в которых могут быть размещены государственные средства. Тенденция «огосударствления», естественно, влечет за собой ужесточение государственного контроля в кредитно-финансовой сфере, что неоднозначно отражается на состоянии законности. Например, начиная с 2014 г. ежегодно Банком России отзывалось порядка 90 лицензий у банков: в 2016 г. – у 93 банков^[96], в 2015 г. – более чем у 90^[97], в 2014 г. – у 86.

Актуализация вопросов государственного регулирования в периоды кризисных явлений естественным образом влечет усиление функций контроля и рост выявляемых прокурорами нарушений законов, допускаемых как кредитными, так и некредитными финансовыми организациями. Только в 2015 кризисном году рост таких нарушений составил 268,1 %^[98] по сравнению с 2014 г. Произошло также резкое увеличение (на 21,8 % по сравнению с 2014 г.) зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 172 УК РФ «Незаконная банковская деятельность»^[99], что также во многом объясняется жесткой политикой Банка России и стремлением субъектов банковского сектора экономики максимально выгодно для себя использовать «особенности» нестабильного экономического периода. Например, почти три года группа так называемых «черных банкиров» занималась подпольной финансовой деятельностью, в результате которой объем незаконных операций составил свыше 10 млрд руб., а чистая прибыль превысила 400 млн руб.^[100] В основном это было обналичивание, транзит и незаконный вывод денег за рубеж. Рост количества зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 172 УК РФ продолжился также и в 2016 г. (на 18,1 % по сравнению с 2015 г.)^[101] в условиях продолжающихся международных экономических санкций, усиливающих негативное влияние экономического кризиса.