Kitobni o'qish: «Новые медиа. Социальная теория и методология исследований»

Mualliflar jamoasi

Shrift:

Предисловие

Заправлены в планшеты космические карты…
В. Войнович, слова песни «14 минут до старта», 1961 г.

Предваряя наш словарь лирическим эпиграфом, мы стремимся подчеркнуть масштаб изменений, которые произошли в нашей жизни с развитием цифровых технологий. Нас отделяет полвека от момента написания песни, и понимание строчки со словами «планшеты» и «космические карты» ассоциируется сегодня совсем не с экипировкой космонавта. Если в 1960-е планшет с картой был частью мужественного образа тех, кто свершал полеты за пределами земного неба, и означал специальную папку-сумку, где могли лежать карты «звездных дорог», напечатанные на бумаге (возможно, на какой-то суперпрочной, но все-таки бумаге), то в 2000-е планшет с космическими картами вошел в повседневность, и относятся эти слова к тонкому компьютеру, в память которого загружены карты Земли, сделанные со спутников. Этими картами наши современники постоянно пользуются в совсем ординарных случаях – будь то путешествие в незнакомом городе, поездка в магазин или осмотр окрестностей при поиске нового жилья. В этой повседневности, опосредованной цифровыми устройствами, где каждый человек становится навигатором медийной реальности, перед нами стоит важная задача – осмыслить новые медиа как область исследований и феномен социальной реальности.

Чтобы понять динамику научной области – например социальной теории новых медиа, – можно также обратиться к логике картирования, то есть разработать карту дискурсивной территории, идентифицировать «собеседников», которые участвуют в обсуждении, и реконструировать обмен идеями и понятиями (а возможно, и споры) между учеными. Хотя каждое возникающее исследовательское поле рождает семантический хаос как необходимый этап исследовательского процесса, со временем границы развивающегося научного направления определяются в своем парадигмальном статусе. Во многом это происходит благодаря систематизации авторских теорий и их понятийного аппарата в монографиях, словарях и учебниках. Именно эту цель и преследуют авторы данного словаря-справочника – дать обобщающую картину опыта социогумантарного знания о новых медиа.

Все средства коммуникации были когда-то «новыми медиа». В первой трети XX столетия развитие радио, в середине – телевидения, а в конце века – интернета инициировали обсуждение не только технологических особенностей этих средств коммуникации, но и социокультурных последствий их распространения. Однако, несмотря на почти столетнюю историю этих дискуссий, по-прежнему непросто говорить о развивающихся теперь уже в XXI веке формах общения. Сегодня все еще сохраняется практика, когда каждый исследователь может принять одну или несколько характеристик, чтобы описать новые медиа. Например, говорят о дигитализации, интерактивности, виртуальности, дисперсии, гипертекстуальности, транскодировании и др. Эта семантическая путаница должна быть прояснена. По нашему мнению, дигитализация, понимаемая как технологическая основа процесса, благодаря которой возможен перевод любого текста в компактную запись, легко передаваемую и связываемую с другими записями такого же формата, – это то, что позволяет создать сети, мультимедиа, коллаборацию и интерактивное общение. Именно такой подход может быть принят за основу для понимания отличий современных новых медиа в сравнении с технологиями коммуникации XX века.

Этот словарь подготовлен в ходе совместного проекта, объединившего интеллектуальные и организационные ресурсы белорусских и российских социологов, занимающихся проблемами социальных коммуникаций. При отборе материала авторы словаря ориентировались на то, чтобы представить общий обзор теорий, авторов и методов, актуальных для сферы новых медиа. Задача дать толкование отдельных понятий, циркулирующих сегодня в междисциплинарной области коммуникативистики, авторами словаря не ставилась. Такой ориентир обусловлен тем, что корпус теорий охватывает некоторое «осажденное» знание, знакомство с которым позволяет понять тенденции становления научного направления. Толкование же постоянно разрастающегося тезауруса в зависимости от технологических инноваций позволяет лишь получить краткую справку о каком-либо явлении. Тем не менее ряд важных понятий в словарь вошел. В результате словарь включает:

• статьи, дающие представления о социальных теориях и подходах, сложившихся с 1960-х гг. по настоящее время в изучении новых медиа;

• статьи-персоналии, посвященные отдельным ученым;

• статьи, рассматривающие методы анализа медиатекста;

• статьи о методах исследования интернета и виртуального пространства;

• статьи по ключевым терминам, относящимся к сфере новых медиа.

Работая с теоретическим материалом, раскрывающим медийную тематику, мы не могли не включить в словарь несколько статей, посвященных теориям не новых, но массовых коммуникаций. Это обусловлено преемственностью в развитии медиаисследований и множеством референций в сегодняшних теориях на опыт «отцов-основателей» начала и середины XX века.

Порядок статей дается согласно русскому алфавиту, но включают эквиваленты на английском и белорусском языках. Английские эквиваленты отражают потребности современной социальной науки в глобальном масштабе и облегчают поиск дальнейшей информации. Белорусские – важны для профессиональной аудитории коллег, работающих на этом языке.

Словарь в первую очередь предназначен для ученых, преподавателей и студентов, занимающихся исследованием новых медиа с позиций социальных и гуманитарных наук, но может быть интересен и практикам, реализующим различные проекты в этой сфере. Авторы надеются, что книга станет востребованным путеводителем в области теоретического анализа цифровой культуры, компьютерно-опосредованной коммуникации и интернета.

В словаре приняты следующие условные сокращения: СМИ – средства массовой информации, СМК – средства массовой коммуникации, НМ – новые медиа, ИКТ – информационно-коммуникационные технологии, КОК – компьютерно-опосредованная коммуникация, КПК – карманные персональные компьютеры, МТ – медиатекст.

Аватар (avatar, аватар) – это графическое представление пользователя в онлайн-пространстве (компьютерной игре, социальной сети и т. п.). Термин происходит из индуистской мифологии, согласно которой он означает мирское воплощение бога. Первое использование термина произошло в онлайн-игре «Среда обитания» (Habitat), созданной в конце 1980-х гг. компанией Lucasfilm Games в сотрудничестве с Quantum Computer Services, Inc. В то время, когда почти во всех онлайновых играх оперировали только текстом, «Среда обитания» задавала тон в применении подвижной мультипликации, представлявшей играющих людей в их взаимодействиях друг с другом в виртуальном пространстве. Создатели «Среды обитания» назвали эти мультипликационные образы аватарами, и термин был с энтузиазмом подхвачен всеми последующими разработчиками графических систем.

Термин хорошо отражает преимущества и ограничения онлайнового взаимодействия. Подобно богам, спустившимся в маленький мир людей, пользовательские аватары могут управлять некоторыми явлениями в виртуальном пространстве способами, которые невозможны в реальных условиях (например сверхвысоко прыгать, сверхбыстро бегать, даже летать и т. п.). Но вместе с тем оболочка аватаров не способна представить нюансы телесного выражения, доступные человеческому телу в ситуации взаимодействия лицом к лицу. Таким образом, опыт действий в виртуальной среде посредством аватара можно рассматривать, согласно индуистской мифологии, как аналогичный действиям богов, подвергающихся ограничениям в их земных телах.

Распространению и легитимации термина помог роман американского писателя-фантаста Нила Стивенсона «Лавина» (1992 г.). Н. Стивенсон, имевший практику компьютерного программирования, изобразил в романе параллельное существование двух миров – реального и виртуального – и также использовал термин аватар, чтобы обозначить существование людей в смоделированном цифровом мире. Книга Н. Стивенсона стала культовым текстом для геймеров и участников чатов.

Со временем выбор аватара превратился в рутинную практику не только для игроков компьютерных игр, но и для пользователей социальных сетей, блогов и форумов. Когда новый пользователь регистрируется на каком-либо ресурсе, предполагающем коммуникацию в сообществе, чаще всего он должен представиться с помощью аватара. В некоторых системах пользователи выбирают аватар из набора уже имеющихся, предложенных разработчиками, образов, в других – могут импортировать свои собственные изображения. Аватары могут быть двумерными и трехмерными и ранжируются по сложности и гибкости жестикуляции, мимики, выполняемых движений, а также по авторскому дизайнерскому стилю и т. д.

Использование аватара как способа визуальной самопрезентации личности в онлайн-пространстве вызвало обсуждение норм опосредованного общения. С одной стороны были те, кто считал (и, вероятно, продолжает считать), что аватары – это только элемент игры, и к ним не применимы правила взаимодействия, существующие по отношению к социальным субъектам. С другой стороны были те, кто полагал, что аватары обладают тем же статусом и вступают в те же отношения, как и их человеческие операторы. Эти дебаты отражают мнение о «сомнительном» статусе онлайн-социальности, часто понимаемой как менее «реальная» по сравнению с отношениями лицом к лицу.

Литература

Damer B. Avatars! Exploring and Building Virtual Worlds on the Internet. Berkeley, Calif.: Peachpit Press, 1998.

Rheingold H. The Virtual Community: Homesteading on the Electronic Frontier. Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1993.

Taylor T. L. Living Digitally: Embodiment in Virtual Worlds // The Social Life of Avatars: Human Interaction in Virtual Worlds / R. Schroeder, ed. London: Springer-Verlag, 2001.

О. Сергеева

Акторно-сетевая теория (Actor-network theory, Актар-сеткавая тэорыя) – теория, известная также как социология перевода, первоначально формировалась в исследованиях науки и технологий усилиями таких ученых, как Мишель Каллон, Бруно Латур и Джон Ло. Их целью было объяснение характера научной работы, находящейся под влиянием множества факторов (как писали эти авторы, наука имеет «гибридный» характер). Не акцентируя внимания только на одной стороне научной деятельности – влиянии культуры и общества или, наоборот, природы и технологии, – родоначальники ANT развивали представления о перформативном производстве науки. Перформативноть в данном случае означает, что деятельными участниками научного открытия являются не только ученые, но также включенные в этот процесс нечеловеки – машины, приборы, тексты и объекты исследования. Логику научной работы, по мнению сторонников ANT, невозможно объяснить, если не принимать во внимание, какие различия вносит в исследовательскую практику использование одних, а не других приборов, лабораторных образцов, программ обработки данных. Кроме того, эта теория вскрывает связь науки с политической повесткой дня, со стратегическими союзами и международными альянсами. Социальные исследователи не должны выбирать между изучением природы или технологии, противопоставляя их культуре или обществу, напротив, задача состоит в том, чтобы поместить в центр изучения саму практическую деятельность, чтобы объяснить, как в этом процессе функционирует природное, технологическое, культурное и социальное.

ANT, появившись в 1980-х гг., не осталась в границах анализа только науки и техники, а в течение нескольких последующих десятилетий стала влиятельной методологией, воспринятой в антропологии, культурной географии и в коммуникативистике в том числе. В исследованиях коммуникации ANT более всего представлена разработками Монреальской школы организационной коммуникации (лидер – Джеймс Р. Тейлор). В перспективе ANT организация рассматривается не как уже сложившийся коллектив, но как постоянно воссоздаваемый продукт коммуникативной активности. Эта индуктивная логика аналитических процедур высвечивает организующие возможности коммуникации, при этом исследуются все формы общения и текстовой деятельности, которые в буквальном смысле составляют то, что мы называем организацией (делается ли это менеджерами, простыми работниками, механизмами, компьютерами или архитектурными элементами).

Чтобы объяснить состояние взаимосвязанности (гибридности) мира, в котором мы живем, в русле ANT были разработаны несколько важных понятий.

Во-первых, понятие «представитель» (spokesperson), которое показывает, каким образом тот, кто совершает некоторое действие, выступает в союзе с другими. Представитель, действуя или говоря от имени нескольких других, тем самым создает и поддерживает коллективы или сети. Как только актор признан в качестве представителя некоторого коллектива, мы можем идентифицировать не только говорящего, но и тех других, от имени которых совершается действие. Применительно к организационной коммуникации, можно сказать, что организации существуют посредством действий акторов-представителей. Поэтому непродуктивно с точки зрения ANT

концентрироваться на макро- или микросоциологическом анализе явлений, они явлены всегда связкой «актор – сеть».

Во-вторых, в ANT используется понятие «перевода», что подразумевает принципиальную возможность как для людей, так и для нечеловеков быть медиумами и постоянно получать и распространять идеи. Например, в организации административный запрет на опоздания может быть переведен с языка инструкций в механические (или электромеханические) действия специальных устройств, установленных на входе и фиксирующих время появления на работе всех сотрудников.

Что делает данную теорию особенно интересной для исследователей коммуникации, это то, что любой акт коммуникации может пониматься как деятельность перевода – процесса, когда идеи и утверждения не просто перетекают из точки «А» в точку «Б», но видоизменяются, блокируются, присваиваются или перенаправляются медиумами человеческой и нечеловеческой природы.

Литература

Вахштайн В.С. Возвращение материального. «Пространства», «сети», «потоки» в акторно-сетевой теории // Социологическое обозрение. 2005. Т. 4. № 1. С. 94–115.

Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.

Cooren F. The organizational world as a plenum of agencies // Communication as organizing: Empirical and theoretical explorations in the dynamic of text and conversation / Ed. by F. Cooren, J. R. Taylor, E. J. Van Every. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum, 2006. – Р. 81–100.

Taylor J. R., Van Every E. J. The emergent organization: Communication as site and surface. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum, 2000.

О. Сергеева

Анализ различий (analysis of differences, аналiз адрозненняў) – исследовательская стратегия, ориентированная на выявление, фиксацию и изучение смысловых различий в текстах НМ, позволяющая определить их взаимосвязь с различиями психологическими и социальными. Данный подход представлен в работах С. Тичера (S. Titscher) и М. Мейера (M. Meyer), основанных на теории социальных и коммуникативных систем Н. Лумана (N. Luhman) и концепции исчисления социокультурных различий Дж. Спенсер-Брауна (G.Spenser-Brown). Концепт различий или дифференциальной организации знаков активно разрабатывался в семиотике и структурализме, а важнейшее для АР понятие маркированности, развивая идеи Н. Трубецкого и Р. Якобсона, ввела в социолингвистику Л. Во (L.Waugh). Согласно теории различий, любой вид социальной коммуникации основан на значимых различиях, прежде всего в социальном статусе партнеров, а затем и в производимых ими сообщениях. Внимание исследователя должно быть направлено на реконструкцию различий в высказываниях и нахождение «подразумеваемого контраста» (Дж. Келли) (G. Kelly), который зачастую не может быть объективирован участниками коммуникации. АР стремится выявить следующие аспекты в производстве и трансляции сообщений: какую информацию можно получить из них, какая структура восприятия для этого необходима и каковы «слепые пятна» участников общения в их текущих наблюдениях. Первоначально проводится отбор и идентификация текстов, а затем осуществляются следующие процедуры: 1) определяются явные различия, когда в тексте отмечают отчетливо вербализованные номинации, категории, концепты и формулируют их оппозиции; 2) выявляются скрытые различия, когда стараются найти невербализованные оппозиции; 3) сравниваются явные и скрытые различия; 4) проводится дальнейший опциональный анализ, возникающий из предыдущих стадий и 5) делаются общие выводы. Базовыми единицами анализа в теории различий считаются функциональные синтаксические единицы, в связи с чем упоминают «грамматику непосредственных составляющих» (С. Тичер). Исходным пунктом АР выступает исследование текстовых предложений, в которых выделяют не отдельные слова, а непосредственные грамматические составляющие, чтобы охарактеризовать используемые концепты-оппозиции. Грамматика позволяет разделить предложение на фразы и классифицировать их по синтаксической функции на глагол, существительное и предложные фразы. Все они состоят из тесно взаимосвязанных слов и содержат в себе значения концептов, из которых выстраиваются фразы-оппозиции. Другой ключевой момент для выявления различий обнаруживается в структуре непосредственных составляющих или синтаксической конструкции предложений. В большинстве языков существует «типичная» структура предложения, в которой подлежащее (имя существительное) стоит на первом месте, а затем следует сказуемое (глагольная фраза) и второстепенные члены. Каждый из возможных вариантов изменения структуры предложения рассматривается как возможность специфического сужения информационного содержания. Именно здесь оказывается востребован АР, с позиций которого считается, что отклонения от нормальной структуры в предложении выполняют функцию интонации либо других паралингвистических средств образования смысла. Они выделяют и маркируют особо значимую информацию в предложении или тексте в целом. Как правило, теорию различий можно применять для анализа любого текста (желательно не очень большого объема), если выполняется условие прояснения концептов, используемых в тексте, и значений, которые им придаются в контексте – самой ситуации взаимодействия. Исследователи подчеркивают, что АР в этом смысле не обеспечивает исчерпывающей контекстной информации, но учитывает соответствующие фоновые знания как участников, так и аналитика, что позволяет считать данный метод достаточно продуктивным и при анализе сообщений НМ.

Литература

Тичер С., Мейер М., Водак Р., Ветер Е. Методы анализа текста и дискурса. Харьков: Изд-во «Гуманитарный Центр», 2009.

Луман Н. Общество общества. Часть I. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004.

Луман Н. Общество общества. Часть II. Медиа коммуникации. М.: Логос, 2005.

Spencer-Brown G. Laws of Form. N.-Y.: Dutton, 1979.

Waugh L. Marked and unmarked: a Choice Beetwen Unequals in Semiotic Structure // Semiotica. 1982. 3 (38). P. 299–318.

А. Сарна

Анализ фреймов (frame analysis, фрэймавы аналiз) – направление исследований сообщений СМИ и НМ, позволяющее выявить, описать и изучить устойчивые смысловые структуры (фрэймы). Понятие «фрейм» используют такие авторы, как Г. Бейтсон (G. Bateson), М. Мински (M. Minsky), Дж. Брунер (J. Bruner), И. Гофман (E. Goffman) и др., но именно в работах И. Гофмана осуществляется попытка создать системно проработанную теорию социальных интеракций на основе данного понятия, а также предлагается набор исследовательских процедур для описания и сравнительного анализа фреймов, в том числе в текстах сообщений межличностных и массовых коммуникаций. У Гофмана фрейм предстает как процедурное знание по формальному определению ситуаций взаимодействия между социальными акторами, способствующее выработке определенного отношения к происходящему и возможности оказывать влияние на него. Гофман выделяет «первичные», или исходные, системы фреймов, позволяющие разграничить сферы природы, культуры и социума, а также дополнительные, организующие взаимодействия непосредственно между акторами в пространстве их повседневной жизни. Важно, что системы фреймов не заданы в качестве жестких алгоритмов восприятия и действия, но всегда находятся в процессе формирования, когда и происходит «фреймирование» реальности. При этом фреймы используются как «ключи», способные «переключать» наше восприятие с одного уровня на другой (перцептуальный, ментальный, когнитивный), «настраивать» распознавание ситуации и соотносить воспринимаемое событие с его идеальным смысловым образцом или шаблоном. Гофман выделяет пять основных «ключей», применяемых ко всему многообразию жизненных ситуаций: 1) «выдумка», посредством которой акторы осуществляют драматургическое представление ситуации и отличают постановку от реальности, что постоянно практикуется в театре, кинематографе и СМИ;

2) «состязание» – переключение фрейма схватки в безопасную сферу игры, которая поддерживает ощущение риска и неопределенности складывающихся обстоятельств, например в спорте или игре в рулетку; 3) «церемониал» как ритуальные действия, запускающие механизм приписывания акторам социальных ролей и распределения соответствующих полномочий; 4) «техническая переделка» или «перенастройка», с помощью которой реальная ситуация репрезентируется ее образами в сопровождении четких фоновых указаний на их восприятие как самой реальности (презентации, инсценировки, демонстрации); 5) «переосмысление» как своеобразный ключ к пониманию мотивов действия игроков в ситуациях, когда образ не соответствует реальности (махинации и подтасовки фактов). Системы фреймов могут быть «переключены» и «перенастроены» на восприятие определенных смысловых пластов реальности, что существенно меняет как сами фреймы, так и предыдущие настройки. Поэтому цель АФ как исследовательской процедуры заключается в последовательном обнаружении различных возможностей использования фрейма в конкретных ситуациях и выявлении смысловых уровней его понимания в качестве того или иного «ключа» (кода расшифровки), каждый из которых воспринимается актором как подлинный (соответствующий реальности). Исследователь должен определить отношение участников взаимодействия к фрейму, используемому в зависимости от статуса акторов и их возможности обращения к тем или иным языковым средствам при соотнесении со своей ролью в процессе коммуникации. При этом нужно учитывать, что различные переключения и фабрикации могут разрушать фреймы, что приводит к возрастанию риска и неопределенности как в самих взаимодействиях акторов, так и в интерпретации их сообщений (что особенно характерно для НМ). Преодоление неопределенности связывается с рутинизацией повседневного опыта (например общения в электронных социальных сетях) за счет применения таких процедур «крепления» или «связывания» фреймов, как «заключение в скобки», «установление ролей», «передача ресурса», «рассогласование» и «всеобщее уподобление». При обращении к данному материалу АФ позволяет выработать типологию общепринятых речевых практик и выявить основы регулятивных (представляющих реакцию на контекст общения) и конститутивных (создающих сам контекст) правил коммуникации в НМ.