Kitobni o'qish: «Назначение наказания»

Mualliflar jamoasi

Shrift:

* * *

Рецензенты:

Лесников Г. Ю. – главный научный сотрудник НИЦ-3 ФКУ НИИ ФСИН России, главный научный сотрудник ЦИПБ РАН, доктор юридических наук, профессор;

Нудель С. Л. – заведующий центром уголовного и уголовно-процессуального законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, доктор юридических наук;

Тимошенко Ю. А. – заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Университета прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, доцент.

Авторский коллектив

Антонова Елена Юрьевна, декан юридического факультета Дальневосточного юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор – главы 5 и 6.

Благов Евгений Владимирович, профессор кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, доктор юридических наук, профессор – § 1.2–1.6.

Зателепин Олег Кимович, судья Верховного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор – § 2.1–2.3, 4.1, 4.2, приложение.

Карабанова Елена Николаевна, заведующая отделом научного обеспечения прокурорского надзора и укрепления законности в сфере уголовно-правового регулирования, исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера НИИ Университета прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук – введение (в соавторстве с А. В. Наумовым), глава 3, список литературы.

Мингалимова Марьям Фердинандовна, доцент кафедры прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве Казанского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации, кандидат юридических наук – § 4.3.

Наумов Анатолий Валентинович, главный научный сотрудник отдела научного обеспечения прокурорского надзора и укрепления законности в сфере уголовно-правового регулирования, исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера НИИ Университета прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации – введение (в соавт. с Е. Н. Карабановой), § 1.1.

Подройкина Инна Андреевна, заведующая кафедрой уголовно-правовых дисциплин Ростовского филиала Российской таможенной академии, доктор юридических наук, доцент – § 2.4

Введение

Настоящая монография является логическим продолжением прошлого издания¹ и удачно встраивается в архитектуру учения о наказании.

Напомним, что целью наказания выступает восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, общая и частная превенция. Будем исходить из того, что все эти понятия интуитивно ясны читателю, если же нет, то в помощь ему будет наша предыдущая книга.

В современном обществе цели наказания, а точнее, возможность их достижения, проходят настоящее испытание на прочность. Последние чудовищные по своей жестокости террористические акты в Москве, в «Крокус Сити Холл», в Севастополе, в Дагестане вновь возродили проблему отмены существующего в России моратория на смертную казнь. Утверждается, что без возвращения смертной казни невозможно восстановить социальную справедливость по отношению к потерпевшим от преступления и что ее устрашающий и останавливающий эффект, исходя из мировой практики, будто бы «не вызывает сомнений»².

Однако истина противоположна высказанному предположению. Возвращение смертной казни – это паллиатив, полумера, закрывающая, как «плащ» (лат. pallium) саму проблему увеличения числа особо тяжких преступлений против жизни. Несколько слов о предлагаемом в СМИ возрождении в России военно-полевых судов без адвокатов и каких-либо «атрибутов» цивилизованного судопроизводства. Все это в России уже было, и для сторонников такой идеи неплохо бы вспомнить и то, чем все это закончилось, каким обоюдоострым мечом оказалось такое политическое решение. Подобного рода суды, действительно, были учреждены во время первой русской революции, а именно законом от 19 августа 1906 г. В них не предполагалось наличие ни обвинителя, ни защитника. Разбирательство дела происходило при закрытых дверях и должно было закончится в течении двух суток, а смертный приговор не позже, чем через сутки приводился в исполнение. На практике это привело к кровавому беспределу и не только не предупредило новые террористические акты революционеров, а, наоборот, провоцировало последних на их совершение. Л. Н. Толстой обратил на это внимание и в своей статье «Не могу молчать»³, написанной в 1908 г. (рекордном по числу казней), доказывал бессмысленность и даже вредность смертных приговоров, выносимых военно-полевыми судами. Что же касается евангельской заповеди «Не убий!», то сторонники смертной казни понимают ее вовсе не по-христиански: раз преступник нарушил эту заповедь, то она к нему не применима. Напомним, что Ф. М. Достоевский в романе «Идиот»⁴ резко протестовал против такой трактовки проблемы: «Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление».

Назначая именем Российской Федерации наказание, суд должен ориентироваться на достижение целей наказания. Анализ приговоров показал, что суды, мотивируя выбор вида и размера (срока) наказания, часто ссылаются не только на традиционные для таких случаев положения ч. 2 ст. 43 и ч. 3 ст. 60 УК РФ, но и на ст. 6 и 7 УК РФ, закрепляющие соответственно принципы справедливости и гуманизма. При этом наиболее обстоятельно в приговорах описывается именно справедливость наказания (в основном через соразмерность содеянному), уделяется внимание также исправлению осужденного, частная превенция упоминается в основном лишь формально, ну а вопросы общей превенции в судебных решениях, как правило, не рассматриваются.

Важен принцип приоритета цели: во имя чего все это делается. Как показывает судебная практика, прежде всего во имя справедливости. Но что значит «справедливое» наказание? Оно немыслимо без сравнения. Это не эталон метра, хранящийся в палате мер и весов. Судья, назначая наказание, «отмеряет» его строгость не по абсолютной, а по относительной шкале. Справедливость наказания отчасти определяется его соразмерностью содеянного, отчасти – настроениями, преобладающим в обществе (разумеется, если мыслить категориями макросоциума). Влияние исторического контекста на назначение наказания – факт очень показательный. Кажется, назначение наказания – сугубо профессиональная тема. Но это не совсем так. Обертоном к любому, хоть немного резонансному судебному решению звучит общественное мнение. Так было всегда, но сегодня Интернет – весьма агрессивная по своему воздействию вещь – придает этому звучанию громкость и повсеместность. Справедливость – вот то, что прежде всего волнует людей, тема всегда важная и пиарно напряженная.

Вот почему настоящее исследование, изначально замысленное как прикладное, мы все-таки решили предварить общими началами назначения наказания в современных геополитических и экономических условиях, раскрывая теоретические, законодательные и правоприменительные основы назначения наказания, выходя за рамки ставшего в последнее время традиционным нормативистского подхода. За методологическую основу исследования общих начал назначения наказания мы взяли изучение их сквозь призму «человеческого измерения», целенаправленно придав этой части монографии социально-правовой характер. Уголовное право выступает «зеркалом» жизни общества, а исторические процессы во многом обусловлены личностью (в собирательном смысле слова), ее сознанием, культурой, мировоззрением и опытом. Они же формируют и подходы государства к уголовно-правовой охране социальных ценностей. Авторская интерпретация «человеческого измерения» такого конструкта, как назначение наказания, позволяет не только увидеть логику исторического развития пенологической концепции российского уголовного права, но и наметить перспективы ее развития с учетом знаний социальных наук.

Ученые-правоведы нередко отдают приоритет принципу законности. Однако несоблюдение принципа справедливости уголовного закона придает принципу законности и всем другим принципам отрицательную заряженность, превращая закон в страшное орудие, ведь «сила без справедливости деспотична» (Б. Паскаль) либо, напротив, сводя его охранительный потенциал к нулю. Для достижения той самой искомой справедливости законодатель и предусмотрел солидный инструментарий судейского усмотрения и индивидуализации наказания. Это и кумулятивные санкции, и большие «вилки» сроков (размеров) наказания, и возможность назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление. Однако мы категорически против того, чтобы рассматривать юридическую природу наказания как бесконечно пластичную. Диапазон принятия решения может быть широким, но все же с ограниченным набором вариативности. С этой точки зрения исключение нижней границы срока лишения свободы во многих санкциях за тяжкие и даже особо тяжкие преступления (Федеральный закон от 07.03.2011 № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации») является не самым лучшим примером.

Расширение рамок судейского усмотрения потребовало особого внимания к учету характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, в том числе обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание. И здесь мы не сможем задать желаемый для нас сценарий развития без ревизии текущего состояния и проблем. Выявление трендов и антитрендов судебной практики, знание их, размышление над правотворческими и правоприменительными просчетами помогают нам привести индивидуализацию наказания к единообразию, как бы парадоксально это ни звучало. Нельзя допустить, чтобы необоснованность судебного решения мимикрировала под индивидуализацию наказания.

Исправление вышестоящими судами ошибок, допущенных при назначении наказания, к сожалению, не является пока единичным случаем. Глава Х УК РФ предусматривает широкую палитру правил назначения наказания и призвана упорядочить процесс выбора судом меры наказания. Однако до принятия Пленумом Верховного Суда Российской Федерации постановления от 22.12.2015 № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (далее – Пленум, постановление Пленума № 58, постановление № 58) специальные правила назначения наказания представляли собой не столько совокупность, сколько оркестр, демонстрируя при этом оркестровую сложность, но отнюдь не оркестровую слаженность. Одобрение, с которым было принято это постановление, не нуждается в описании, высшей судебной инстанции удалось связать между собой все правила в единую систему, чтобы приблизить реализацию тех высоких целей, которые поставил перед наказанием уголовный закон.

Но, как говорится, «дьявол в деталях», и несмотря на наличие подробных разъяснений по вопросам назначения наказания правоприменительные ошибки в этой части не канули в Лету, а раздел «Назначение наказания» в ежеквартальных обзорах судебной практики, утверждаемых Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, по-прежнему пополняется отрицательными примерами. Уникальность данной монографии в том, что в ней не только рассмотрены правила назначения наказания, проиллюстрированные судебной практикой по конкретным уголовным делам, но и приложены собранные в таблицы сроки наказаний, получаемые при применении льготных, усиливающих и смешанных правил назначения наказания, что позволит читателю – особенно это важно для практикующего юриста – не запутаться в сложной системе расчетов и не ошибиться при назначении наказания в неординарной ситуации.

Обращаем внимание, что в монографии самостоятельно не рассматриваются вопросы условного осуждения. К чему относится этот субинститут? Казалось бы, ответ на этот вопрос прост (ст. 73, 74 структурно расположены в гл. Х УК РФ «Назначение наказания»), в действительности же здесь много дискуссионности. В современной доктрине условное осуждение прочно и по праву занимает свое место за рамками института наказания, будучи отнесенным к иным мерам уголовно-правового характера, включающим в себя различные формы реализации уголовной ответственности: освобождение от уголовной ответственности, условное осуждение, освобождение от наказания и освобождение от отбывания наказания и др⁵.

Мы придерживаемся этого концептуального подхода и выражаем надежду на то, что не ограничимся наказанием и в будущем продолжим научные изыскания на монографическом уровне других форм реализации уголовной ответственности.

Глава 1. Общие начала назначения наказания

1.1. Современные проблемы института назначения наказания

Сущность содержания изменившихся геополитических условий

Учет и отражение новых геополитических условий, в которых оказалась Российская Федерация, потребовало коренного изменения методологических подходов к рассмотрению относительно частного (отраслевого) содержания проблемы назначения наказания на фоне возникших для государства самых общих задач реализации не только его уголовной политики, но и определения своего места и своей роли в мировой политике и правопорядке.

Изменения геополитических условий были вызваны резким преобразованием взаимоотношений России и Запада (в лице руководства НАТО, Евросоюза, США и крупнейших стран Европы). В феврале 2022 г. Российская Федерация вынужденно начала специальную военную операцию (сначала на территории Украины – по защите и освобождению Донбасса, а после присоединения к Российской Федерации ДНР, ЛНР и других территорий в результате проведенных среди населения референдумов – уже и на территории России). В своих обращениях Президент Российской Федерации В. В. Путин неоднократно объяснял вынужденность принятия указанных мер и их цели – защита не только русскоязычного населения Донбасса, но и безопасность самой Российской Федерации, демилитаризация и денацификация правительственного режима на Украине⁶.

Случившееся по своему историческому значению вполне сопоставимо с такими для России событиями, как Февральская и Октябрьская революции 1917 г., Великая Отечественная война 1941–1945 гг., прекращение существования Советского Союза (декабрь 1991 г.)⁷.

Новые геополитические условия – противостояние Запада и России уже не только путем постоянного санкционного воздействия с целью разрушения экономики последней, но и военное, – потребовали пересмотра существовавших ранее привычных представлений в сфере политики, экономики и культуры. Разумеется, что это относится и к уголовному праву (в его законодательном, правоприменительном и доктринальном аспектах), в том числе при толковании соответствующих норм при назначении наказания, поскольку возникает определенная конкуренция известных общих начал назначения наказания (ст. 60 УК РФ) и их конкретизации, вызванной новыми политическими (в том числе уголовно-политическими) реалиями.

Экономические аспекты проблемы

Произошедшие эпохальные события существенно затронули экономику России. Одним из ключевых экономических аспектов современной действительности является отказ от привычного ранее представления об «абсолютном» приоритете рыночных методов развития экономики и устранении из нее плановых начал. Главное – это соблюдение пределов такого регулирования. Очевидно, что какого-либо возвращения к советскому аналогу «Госплана» быть не должно. Однако оборона от продолжающихся уже несколько лет военных действий Вооруженных сил Украины, щедро подпитываемых помощью западных стран, потребовала введения определенных плановых начал, хотя бы для сосредоточения необходимых в этих целях финансовых средств и обеспечения обороноспособности страны.

При этом ни в коем случае нельзя допускать снижения роли бизнеса. Президенту РФ приходилось не раз возвращаться к этой проблеме, в том числе уже и в контексте осуществления СВО на Украине⁸. В очередной раз необходимость «защиты» бизнеса (и необходимость сохранения рыночных подходов, наряду с возрождением плановых начал экономики) от чрезмерного давления правоохранительных органов была озвучена В. В. Путиным в его Послании Федеральному Собранию РФ от 21 февраля 2023 г.⁹ При этом глава государства высказался о возможности пересмотра ряда норм уголовного законодательства, в части так называемых экономических составов¹⁰.

Каким образом уточненные автором идеологические основы экономики должны учитываться при назначении наказания? Правоприменительный «простор» в этом случае достаточно широк (как и возможные варианты их решения) для всех участников уголовного судопроизводства (суд, органы следствия и дознания, прокурор, защитник). В первую очередь при решении вопроса о понятии справедливого наказания, предполагающего обязательный учет тяжести совершенного преступления, а также характер и степень фактического участия лица в совершении преступления (ст. 6, 60, 67 УК РФ). Все эти вопросы придется решать и в случае игнорирования законодателем идеи декриминализации некоторых экономических преступлений.

Можно рассуждать и так: да, состав преступления имеется. Но привлечение внимания к значению социального осуществления функций предпринимательской деятельности позволяет существенно индивидуализировать применение указанных в уголовном законе санкций. Первый вариант – избрание их по минимуму, обозначенному в санкции. Второй – учесть это при выборе меры пресечения с учетом последних новелл, внесенных в УПК РФ (в ст. 99, 108, 109, 223 в ред. ФЗ № 217-ФЗ). Третий – решение вопроса об условном осуждении (ст. 73 и 74 УК РФ) и отсрочке отбывания наказания (ст. 82 УК РФ). Наконец, четвертый – необходимость соблюдения при этом принципов и норм международного права.

Роль принципов и норм международного права в современном уголовном судопроизводстве

В сложившейся ситуации принципиальным является вопрос о значении сохранения действия общепризнанных норм и принципов международного права.

Известно, что 16 марта 2022 г. Россия вышла из Совета Европы и это означало выведение ее из-под юрисдикции ЕСПЧ, а также денонсацию многих Конвенций, заключенных в рамках нашего членства в Совете Европы, в том числе и Европейской конвенции о правах человека. Сразу же возник вопрос о международных договорах о неприменении смертной казни, выполнении международных стандартов исполнения наказания и других вопросах, имеющих принципиальное значение для уголовной политики России в пенитенциарной сфере.

Как видно из СМИ, многие посчитали, что отныне все эти ограничения можно не соблюдать. Думается, что слишком поторопились. И министр иностранных дел С. Лавров определенно высказался по этому поводу. «Россия остается участницей многих международных договоров и конвенций, не имеющих отношение к Совету Европы. Это и Международный пакт о политических и гражданских правах, Международный пакт о социально-экономических правах, Международная конвенций о правах ребенка…» и многие другие¹¹. Более того, Россия имеет уже свой отечественный (хотя и приобретенный нами на основе указанных и других международных конвенций) опыт по толкованию прав человека в области назначения и исполнения наказания, его не следует предавать забвению.

Изменились ли в свете сложившихся международных отношений наши привычные представления об общепризнанных принципах уголовного права и уголовного процесса (законности, вины, справедливости, гуманизма, осуществления правосудия только судом)? Разумеется, нет. Мы продемонстрировали коллективному Западу свою твердую позицию, что Россия всегда будет придерживаться по-настоящему демократических принципов уголовного судопроизводства. Перечисленные принципы лишь исторически являются «европейскими», так как на Западе их, напротив, забыли (в том числе и в США). И именно «наше» правосудие должно возродить их к жизни и стать в этом смысле хорошим примером.

Кстати говоря, современная судебная практика, в том числе при осуждении и назначении наказания за совершенные украинскими военнослужащими преступления, связанные с жестоким обращением с гражданским населением на оккупированной территории, складывается с сохранением всех общепризнанных принципов и норм международного права (с учетом ч. 2 ст. 1 УК РФ). Именно такой подход позволяет суду принимать беспристрастное и справедливое решение¹².

Российская Федерация прекратила свое членство в Совете Европы, в связи с чем был принят Федеральный закон от 28.02.2023 № 43-ФЗ «О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы». В нем перечислены международные договоры, признанные недействующими в отношении Российской Федерации.

При обсуждении этой проблемы глава комитета Государственной Думы по международным делам Л. Слуцкий справедливо, на наш взгляд, подчеркнул, что от ключевых принципов (международных договоров. – А.Н.) Россия не откажется, в том числе и потому, что правовые позиции в Российской Федерации в сфере соблюдения Европейской конвенции по правам человека успешно выполняются, так как все такие нормы были имплементированы в национальное законодательство (в УК РФ. – А.Н.) и Конституцией РФ предусмотрен более широкий объем гарантий прав и свобод, чем указанной Конвенцией¹³.

Вопрос о соблюдении/несоблюдении общепризнанных принципов и норм международного права чрезвычайно обострился в связи с чудовищным, как уже отмечалось, террористическим актом в «Крокус Сити Холле». В частности, об этом говорил Президент России В. В. Путин на расширенном заседании коллегии Генеральной прокуратуры РФ. Он рассчитывает, что прокуроры сделают все необходимое, чтобы преступники понесли справедливое наказание. Днем раньше, на первом совещании по мерам, принимаемым после теракта в «Крокус Сити Холле», Президент отметил: «Несмотря на нашу всеобщую боль и скорбь, сострадание и законное желание покарать всех виновников этого зверского злодеяния, расследование должно проводиться в высшей степени профессионально, объективно, без всякой политической ангажированности»¹⁴.

Традиционные аспекты проблемы назначения наказания в современном прочтении

Применительно к ним следует обозначить такое доктринальное (уголовно-правовое) направление конкретизации поставленных задач, как исследование соотношения общих начал назначения наказания, предусмотренных ст. 60 УК РФ, и реализации общесоциальных задач, стоящих перед уголовным законодательством. Оба направления имеют особую уголовно-правовую специфику.

В отечественной доктрине уголовного права назначение наказания всегда ассоциировалось с определением целей наказания. Доктринальная же трактовка общих начал назначения наказания традиционно для отечественной теории уголовного права связана с индивидуализацией наказания¹⁵. Из современных доктринальных определений понятия индивидуализации наказания (как наиболее полных и всеобъемлющих) представляется возможным привести следующее: «Индивидуализация наказания – это деятельность по определению меры (вида и размера) наказания конкретному лицу за совершение им конкретного преступления и личности данного лица, а следовательно, и всех обстоятельств, их составляющих»¹⁶. В монографическом плане следует выделить работы А. Ю. Лактаевой «Реализация равенства перед законом, его реализация при назначении наказания»¹⁷ и В. Н. Курченко «Назначение наказания. Теория и судебная практика. Научно-практический курс»¹⁸.

Следует отметить, что понятие индивидуализации наказания конкретизируется в постановлении Пленума № 58. В нем отмечается: «Обратить внимание судов на необходимость исполнения требования закона о строго индивидуальном подходе к назначению наказания», а также разъясняется, что следует понимать под характером и степенью общественной опасности преступления, какие сведения о личности должны учитываться при индивидуализации наказания.

Общие начала назначения наказания означают реализацию юридических (собственно уголовно-правовых) целей (задач) наказания: охрана прав и интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и предупреждение преступлений (ст. 2 УК РФ). В общих началах назначения наказания особое место занимает реализация принципов уголовного закона (законность, равенство граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма), сформулированных в ст. 3–7 УК РФ. И современные политические и экономические условия, в которых оказалась Российская Федерация, требуют специального указания (в той же ст. 2 УК РФ) о защите экономики Российской Федерации как одну из основных задач Уголовного кодекса РФ, в том числе и при назначении наказания (т. е. определении его видов и размеров).

Отражение значения информатизации в современном мире для уголовной политики и назначения наказания в доктрине уголовного права

Отечественная и зарубежная доктрина уголовного права и криминологии и ранее и в особенности в «постпандемийный» период привлекает внимание к решению самых различных общественных проблем (в том числе и преступности и ее возможной минимизации). Именно с содержанием процесса информатизации как необходимой зависимости прогресса (экономики, науки, культуры) от многих (самых разнообразных) ее проявлений, включая, например, возникающие проблемы искусственного интеллекта (ИИ). Российская Федерация в первую очередь рассматривает эту проблему в контексте обеспечения безопасности страны в новых изменившихся геополитических условиях. В монографии о назначении наказания автор считает возможным выделить привлекшую его внимание позицию проф. Х. Д. Аликперова¹⁹ об «электронных весах правосудия» и об «электронной технологии определения меры наказания» именно в связи с близостью предложенной им концепции наказания с проблемой ИИ.

Х. Д. Аликперов исходит из всем понятной разочарованности (в юридической доктрине и уголовной политике) в достижении общеизвестных целей наказания в направлении (в способности его) противодействовать преступности. Он справедливо констатирует, что доктрина (не только правовая, но и с привлечением философов, социологов, психологов) не смогла найти какого-либо противоядия, в том числе и от злоупотребления судьями своими широкими дискреционными полномочиями при отправлении правосудия по уголовным делам и в особенности именно при назначении виновному наказания. С учетом этого автор указанной монографии считает, что уголовный (и уголовно-процессуальный) закон неосновательно пытаются возложить это «бремя» на суд (судью), заведомо неспособный выполнить возложенную на него роль. Автор утверждает, что не только ни один судья не способен прогнозировать поведение осужденного в процессе отбывания им наказания, но это не под силу даже носителям всех знаний в области «пенологии и пенитенциарной психологии», в какой это необходимо для безошибочного определения виновному адекватного наказания, и что без создания электронной системы определения оптимальной меры наказания (сокращенно – «электронные весы правосудия») никак не обойтись²⁰.

Автор предлагает свой вариант максимально формализованной процедуры определения наказания. Она должна осуществляться автоматически на основе исходных данных об уголовном деле и виновном, введенных судьей в диалоговое окно «интерфейс» указанных «электронных весов правосудия». Последнее, по его мнению, «исключает зависимость принимаемого по делу решения от настроения судьи, его капризов или злоупотреблений, а сам процесс назначения наказания становится прозрачным и легко контролируемым». При этом автор считает, что новая электронная технология назначения наказания не подменяет судью, а лишь является его электронным помощником при определении виновному меры наказания²¹.

Автор выдвигает и другие заслуживающие внимания доводы в пользу внедрения предложенной им электронной системы в реальное судопроизводство (например, то, что электронного судью невозможно подкупить, уговорить или склонить к принятию решения, «выходящего за рамки правового поля»). Все это так, но тем не менее не все так просто.

Во-первых, вовсе не отрицая теоретической и практической значимости, предложенной Х. Д. Аликперовым его электронной программы назначения наказания, трудно не заметить существования многих «подводных камней» (препятствий) для ее реализации в «реальном» уголовном судопроизводстве. Все же такая «модель» при всей ее новизне и значительности – это разновидность (хотя и вполне удачно выполненная) доктринальной модели (пусть и «электронной») назначения наказания. И в этом случае всегда сохраняется вопрос о научном (особенно в законодательно-правоприменительном плане) ее соответствия твердо установленным в уголовном и уголовно-процессуальном праве нормам. При этом неизбежны и определенные коллизии (как и в любом теоретическом вопросе) понимания правоприменителем только авторской трактовки решения «ключевых» аспектов проблемы назначения наказания, их соответствия взглядам на этот счет других правоприменителей, особенно при разрешении адекватности устанавливаемых в уголовном судопроизводстве фактов (тех же известных обстоятельств, подлежащих доказыванию) и их теоретического выражения в предлагаемой электронной модели назначения наказания²². Так что проблему эту нельзя определить, как «раз и навсегда» решенную. Нужно согласиться с тем, что такие трудности существуют и от них никуда не деться и в будущем. Хотя, еще раз подчеркиваю, что приемлемую электронную модель назначения наказания следует в целом признать положительной приближающей правоприменителя к конечному успеху достижения обозначенных законодателем (в УК и УПК) целей и задач назначения наказания.

Во-вторых, автор (Х. Д. Аликперов) «претендует» на то, что предложенная им электронная система определения оптимальной меры наказания (электронные весы правосудия) «впервые» в теории уголовного права максимально формализует процесс назначения наказания²³.

Да, например, академик В. Н. Кудрявцев специально не занимался проблемой назначения наказания в ее, так сказать, электронном «обличии». Однако как автор фундаментальных работ, посвященных теоретическим основам квалификации преступлений, он не мог не «озаботиться» проблемой поиска программ или алгоритмов квалификации, чтобы снизить возможные (и весьма нередкие) ошибки в установлении подлежащей применению уголовно-правой нормы. В этих целях он провел на редкость интересные исследования, посвященные разработке процесса программирования применения уголовно-правовых норм. Эти исследования показали, что большинство эвристических приемов, применяемых на практике при квалификации преступления, значительно сокращают путь решения конкретной задачи по отысканию нужной нормы, однако это часто приводит к серьезным ошибкам²⁴. В связи с этим указанные приемы в значительной мере уступают формально-логическим алгоритмам квалификации в смысле надежности получения правильных ответов. Академик делал при этом вывод, что разработка таких программ правоприменения является одной из важнейших задач уголовно-правовой теории, решение которой несомненно будет способствовать снижению случаев неправильного применения уголовного закона (увы, к сожалению, это направление не получило в науке дальнейшего развития²⁵) и В. Н. Кудрявцевым были сделаны весьма плодотворные попытки решения такой задачи. В частности, им была разработана программа квалификации применительно к группе преступлений против социалистической собственности²⁶.

1.Цели уголовного наказания: Монография. М., 2021. 192 с.

2.Московский комсомолец. 2024. 26 марта. С. 3.

3.Толстой Лев Николаевич (1828–1910). Не могу молчать!: Избранные произведения Л. Н. Толстого. СПб., 1911.

4.Достоевский Ф. М. Идиот. Роман: В 4 ч. СПб., 1884.

5.См.: Звечаровский И. Э. Меры уголовно-правового характера // Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. С. 701–707.

6.Российская газета. 2022. 23 февр., 25 февр.

7.См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. 7-е изд. М., 2024. С. 788.

8.Российская газета. 2022. 8 дек.

9.СПС «КонсультантПлюс».

10.Заслуживает внимания следующий комментарий отмеченных Президентом РФ проблем. «Возникает закономерный вопрос: релевантна ли ссылка на принцип гуманизма, когда речь идет о снижении уровня уголовной репрессии в отношении предпринимателей? Позволим себе усомниться и в этом. Во главе угла такой государственной политики стоят исключительно интересы экономики страны, и апеллировать к гуманизму (хотя попутно решается и эта задача) в данном случае было бы неким лукавством. Установление уголовно-правовых льгот для предпринимателей направлено на защиту не их личных интересов, а интересов экономики, основу которых составляет предпринимательская и иная экономическая деятельность» (Карабанова Е. Н. Аксиологические основы уголовного правотворчества // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. № 6 (86). 2021. С. 73–81). Следует с этим согласиться. Речь здесь идет именно о социальных задачах (функциях) уголовного законодательства. Забота об экономике, разумеется, не является непосредственной задачей уголовного закона, но она существует и об этом правоприменителю нельзя забывать.

11.Российская газета. 2022. 17 марта.

12.См., напр.: Наумов А. В., Карабанова Е. Н. Приговор по делу Михайленко С. В. Комментарий к приговору // Права человека. Актуальные аспекты судебной и правоохранительной практики. Спецвыпуск. 2024. № 2. С. 48–58.

13.Российская газета. 2023. 17 февр.

14.Российская газета. 2024. 26 марта. URL: https://rg.ru/2024/03/26/ne-nakazyvat-podskazyvat.html.

15.См., напр.: Карпец И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 159; Шаргородский М. Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 54–55; Уголовное право России. Части Общая и Особенная: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. 10-е изд. М., 2018. С. 257–278.

16.Строганова О. Л. Конструирование и применение уголовно-правовых норм о силе влияния отдельных обстоятельств дела на наказание: Дисс. … канд. юрид. наук. Ярославль, 2014. С. 10.

17.Лактаева А. Ю. Реализация равенства перед законом, его реализация при назначении наказания: Монография. Тольятти, 2011. 191 с.

18.Курченко В. Н. Назначение наказания. Теория и судебная практика. Научно-практический курс. М., 2021. 221 с.

19.См.: Аликперов Х. Д. Электронная технология определения меры наказания («электронные весы правосудия». СПб., 2020.

20.Аликперов Х. Д. Указ. соч.

21.Там же.

22.Там же.

23.См.: Аликперов Х. Д. Указ. соч. С. 22; Он же. Новый взгляд на преступление и наказание. СПб., 2022. С. 156.

24.См.: Кудрявцев В. Н. Эвристические приемы при квалификации преступления // Правовая кибернетика. М., 1970. С. 69–84.

25.В качестве удачного развития этой проблемы можно назвать статью: Эйсман А. А. Опыт логико-семантического анализа понятия состава преступления и предмета доказывания // Правовая культура. М., 1973.

26.См.: Кудрявцев В. Н. О программировании процесса применения норм права // Вопросы кибернетики и право. М., 1967. С. 90–93.