Kitobni o'qish: «Германский Гермес. Музыкальные драмы немецких и австрийских композиторов.»

Светлой памяти Кирилла Ивановича Никонова

Георг Фридрих Гендель

Здравствуй, Царица

для сопрано с оркестром

Сопрано.

 
Здравствуй, Царица,
Мать милосердия,
Жизнь, сладость
И наша надежда,
Здравствуй!
К Тебе взываем,
Изгнанные дети Евы,
По Тебе тоскуем,
Cкорбящие и плачущие
В долине слёз.
 
 
Обрати, Заступница,
На нас взор Твоих
Милосердных очей
И, после нашего
Изгнания, яви нам,
Твоим приверженцам,
Благословенный плод
Твоего чрева, Иисуса.
 
 
О, милосердная,
О, благочестивая,
О, сладостная Дева!
 

Иоганн Себастьян Бах

Магнификат

Хор.

 
Величит душа моя Господа.
 

Ария меццо-сопрано.

 
И возликовал дух мой во Боге,
          моём спасителе.
 

Ария сопрано.

 
Он призрел на смирение Своей рабыни.
Вот почему меня назовут блаженной.
 

Хор.

 
Все поколения!
 

Ария баса.

 
Много для меня сделал
Могущественный, и имя Его свято.
 

Дуэт альта и тенора.

 
Страшащимся Его из поколения
          в поколения – милосердие.
 

Хор.

 
Он создал в длани Своей силу,
Он рассеял гордых умом сердца своего.
 

Ария тенора.

 
Он низложил могущественных
          и возвысил смиренных.
 

Ария альта.

 
Он преисполнил благами алкающих
          и отверг богатых, отверг суетных.
 

Терцет для двух сопрано и альта.

 
И породил Израиль своего Сына,
          не забывший о своём милосердии.
 

Хор.

 
Как и сказано нашим отцам,
          Аврааму и роду его в веках.
 

Хор.

Слава! Слава Отцу! Слава Сыну! Слава Святому Духу! Так было в начале, и ныне, и присно, и во веки веков! Аминь.

Леопольд Моцарт

Воистину Ты – Богочеловек!

Сочинено 11 апреля 1755 года

Сопрано (ария).

 
Воистину Ты – Богочеловек!
Воистину, воистину, воистину
Ты – Богочеловек!
Пусть насмехаются враги, —
Смерть и страданья
Никогда не разлучат меня с Тобою
И не сумеют угасить любовь!
 
 
Воистину Ты – Богочеловек!
Воистину, воистину, воистину
Ты – Богочеловек!
Пусть насмехаются враги, —
Смерть и страданья
Никогда не разлучат меня с Тобою
И не сумеют угасить любовь!
 
 
И ад, и смерть осмеяны
Твоею крестной смертью;
И ад, и смерть осмеяны,
Их силу сокрушила
Непобедимая божественная мощь.
 
 
Ты мой оплот, Господь,
Податель помощи Ты,
Саваоф, Господь!
 

Йозеф Гайдн

Возвращение Товии

оратория в двух частях

Сочинение 1775, 1784 годов

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Рафаил сопрано

Сарра сопрано

Анна альт

Товия тенор

Товит бас

Хор евреев

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Картина первая

Товит, Анна и хор евреев.

 
О, Отец Израиля,
Сжалься над несчастной
Скорбящей матерью!
Сжалься над бедным отцом!
 
 
О, могущественный Царь Небесный,
Положи конец дням плача!
Сделай так, чтобы Товия
Благополучно возвратился домой!
 

Евреи.

 
Прости и успокой волнение
Слабого и трепещущего
Материнского сердца!
Вознагради нерушимую надежду
Преданного Тебе отца.
 

Анна.

 
Нет, он не возвращается! О Боже!
 

Глядит на сельскую дорогу.

 
О Господи! Товит!
Наша надежда тщетна.
 

Снова обращается к Товиту.

 
Наш дорогой сын,
Наш возлюбленный Товия —
Эта сладостная опора
Нашей старости
И наше единственное
Утешение в рабстве —
Наш несчастный
Товия мёртв! (Плачет.)
 

Товит.

 
Анна, супруга моя,
Ах! верь мне! не плачь!
 

Выходит вперёд, ведомый двумя невольниками.

 
Не терзай себя
Напрасными страхами.
Наш сын жив,
И он скоро вернётся назад.
Верь: он будет здесь.
 

Анна.

 
Кто знает, удалось ли ему
По прибытии в Раги получить
От Гаваила золото,
За которым ты его послал?
 

Товит.

 
Я не испытываю тревоги…
 

Анна.

 
Ты ни о чём не тревожишься —
Я же пятнадцать дней,
Не теряя надежды,
Жду его возвращения,
А его всё нет и нет!
Неужели тебе требуются
Более веские доказательства того,
Что произошло несчастье?
 

Товит.

 
Быть может, нашего сына
Задержали празднества.
 

Анна.

 
Как ты можешь так думать?
 

Товит.

 
Мне пригрезился сон,
Что Сарра, дочь моего
Родственника Рагуила, —
По внушению неба
И Асмодею на позор —
Стала супругой моего сына.
 

Анна.

 
О, пустые грёзы!
Неужели ты не знаешь о том,
Что этот злой дух убивает
Каждого жениха,
Отваживающегося
Приблизиться к Сарре?
Что ж, если Товия,
Повинуясь своей
Неразумной любви,
Доверился Сарре,
То мне надлежит
Оплакивать его смерть.
 

Товит.

 
Он имеет право на её наследство.
 

Анна.

 
Наследство невесты,
Приданое которой – смерть?
 

Товит.

 
Молчи, возлюбленная супруга!
 

Анна.

 
Умолкни сам вместе
Со своими грёзами
И пустыми надеждами!
Дай мне оплакать
Моего мёртвого сына!
Вопреки моему желанию
Ты велел ему отправиться в путь, —
Неужели теперь ты хочешь
Обмануть моё
Материнское сердце?
О горе! Моё внутреннее
Преисполненное скорби
Чувство меня не обманывает.
 

Товит.

 
Но…
 

Анна.

 
Глупец!
Из-за своего чрезмерного
Милосердия к непогребённым
Ты утерял свет своих очей!
Быть может, ты испытываешь
Ко мне зависть? Ведь я могу
Сладко любоваться видом
Такого сына, а ты нет!
 

Товит.

 
Но…
 

Анна.

 
Ещё раз подвергни
Свою жизнь опасности:
Вместо того чтобы
Вкушать пищу,
Предай мёртвых земле —
И Ниневия и Ассирия
Снова вознаградят
Тебя насмешками!
К чему, скажи,
Привело твоё милосердие?
Твои добрые дела
Всегда приносили тебе
Горькие плоды!
 

Ария Анны.

 
Воин покрывался потом,
Но сумел завоевать славу;
Мореход содрогался от страха,
Но сумел разбогатеть;
Иногда сельскому жителю
Приходится стонать
От своих трудов,
Но однажды его
Вознаграждает
Обильный урожай.
Ты же проводишь годы
В трудах и жалобах,
И твоя награда —
Тяжкие страдания.
Ты хвалишься своими
Заслугами, Товит,
Но ясно как день,
Что у тебя их нет
И никогда не будет! (Уходит.)
 

Товит.

 
Умерь свою скорбь!
И не печаль меня своим
Пагубным гневом и своими
Несправедливыми упрёками!
Ты снова увидишь своего
Возлюбленного сына,
И в благодарность за это
Ты будешь петь
Хвалебную песнь
Великому Господу.
Выслушай меня, Анна!
Анна меня не слышит…
 

Ария Товита.

 
Услышь меня в моём горе,
О, Господи, воззри на меня
Со Своего высокого трона!
Я люблю Тебя,
Я верю в Тебя,
И я уповаю на Тебя,
Великий, истинный Бог!
Покажи мне,
Если это Тебе угодно,
Что мои упования
На Тебя не напрасны! (Уходит.)
 

Картина вторая

Анна, затем Рафаил

Анна.

 
Не Азария ли это,
Получивший плату?
 

Смотрит в ту сторону, откуда является Рафаил.

 
Не тот ли это спутник,
Которого избрал себе Товия?
Великий Боже!
Он возвращается
В одиночестве.
О горе! Мой страх
Был не напрасен!
У меня голова идёт кругом…
Что ж, я должна
Держать себя в руках.
Я соберу все свои силы
И невозмутимо
Выслушаю его.
Ох, как сильно бьётся
Моё сердце!
 

Рафаил (именующий себя Азарией).

 
Анна!
 

Анна.

 
С моим сыном?
Говори же скорее!
Ах, нет! Молчи, Азария,
Молчи, если ты хочешь
Сообщить мне о том,
Что Товия мёртв!
 

Рафаил.

 
Когда мы достигли Тигра,
Товия вступил в его потоки,
И вдруг на него напало
Ужасное, покрытое
Водорослями чудовище.
 

Анна.

 
Оно проглотило его?
И Товия погиб?
 

Рафаил.

 
Нет. Оно лишь испугало его.
Я сумел защитить Товию.
Побудив его к борьбе,
Я научил его, как победить
Врага, – и слабый,
Несмышлёный юноша
Одолел чудовище,
Вытащил его на берег
И распотрошил.
 

Анна.

 
Теперь я могу
Вздохнуть спокойно.
 

Рафаил.

 
Когда же твой сын
Прибыл в Екбатаны,
Он – по Божьему внушению —
Попросил руки дочери Рагуила
И взял её в супруги.
 

Анна.

 
О небо! То, что видел во сне
Товит, оказалось правдой!
Семь женихов Сарры
Приняли смерть, как только
Вступили с ней в брак?
Так ли это?
 

Рафаил.

 
Да, это так. Но Товия,
Ободрённый наследством,
Не устрашился
Претерпеть страданья…
 

Анна.

 
О горе!
И он стал восьмым из тех,
Кто принял смерть?
 

Рафаил.

 
Нет. По моему совету
В ту роковую ночь он сжёг
У подножья брачного ложа
Сердце убитого чудовища.
Явившийся Асмодей
Застал его творящим
Молитву вместе с невестой.
Запах и дым ужаснули
Асмодея, и он,
Смутившись священных
Песнопений, сокрылся.
 

Анна.

 
Господь милосердный!
И что же мой сын?
 

Рафаил.

 
Вместе со своей супругой
Он возвращается сюда.
Я ускорил свои шаги
И явился прежде них.
 

Анна.

 
Идём же!..
Ах, я вне себя от радости!
Поспешим Товии навстречу!
Нет! Ступай, приведи Товита
И вместе с этим достопочтенным
Слепцом следуй за мной!
Хотелось бы мне одновременно
Устремиться к своему сыну
И к своему супругу!
От радости моя голова
Идёт кругом!
 

Рафаил.

 
Выслушай меня, Анна!
 

Ария Рафаила.

 
Твой дорогой сын,
Которого ныне тебе
Возвращает небо,
Должен вернуть
Ожидающему его
Отцу свет очей,
И твой сын совершит
Это неслыханное дело
Своей милосердной дланью.
 

Уходит.

Анна.

 
Что он сказал?
Неужели мой сын исцелит
Очи своего слепого отца?
Неужели он совершит то,
Что безуспешно пытались
Сделать самые мудрые врачи?
Мой Бог!
Да, я хочу в это верить.
Я сильно раскаиваюсь в том,
Что мои надежды были слабы,
И в том, что своими
Упрёками я опечалила
Сердце супруга.
Я хочу попросить
У него прощения.
И Тебя тоже, благой Боже,
Я прошу даровать
Мне прощение;
И я надеюсь, что Ты
По Своей благости
Исполнишь мою просьбу.
О, несотворённый Творец!
Если Ты ныне возвратишь
Мне моего сына,
То смогу ли я,
Заслужившая самую
Суровую кару,
Сомневаться
В Твоём милосердии?
Лишь Ты один – великий,
Истинный и всемогущий!
И мои уста не в силах
Описать Твою благость.
 

Уходит, удаляясь по сельской дороге.

Хор.

 
Великий Боже!
Лишь Ты один – великий,
Истинный и всемогущий!
И мои уста не в силах
Описать Твою благость.
 

Картина третья

С другой стороны показываются Сарра и Товия.

Товия.

 
Сарра, моя возлюбленная супруга,
Наконец-то ты достигла
Дома моего отца!
 

Сарра.

 
Где же твой отец?
Где же твоя мать?
 

Товия.

 
Быть может, Азария
Повёл их нам навстречу
По главной дороге.
Я же следовал
Кратчайшим путём.
Вот почему мы
С ними не встретились.
 

Сарра.

 
Дорогой Товия, ступай,
Разыщи их: я, как и ты,
С нетерпением хочу
Преклонить пред ними колени.
 

Товия.

 
Возлюбленная супруга,
Повиноваться тебе
Для меня величайшая радость!
 

Ария Товии.

 
Каждое словечко,
Слетающее с твоих
Сладостных уст,
Преисполнено грации
И дышит добродетелью,
Разумом, нежностью и любовью.
Твои прелестные уста
Заставляют меня с любовью
Тебе повиноваться,
А все твои желания
Указывают на то, сколь
Благостно твоё сердце.
 

Уходит, удаляясь по сельской дороге.

Сарра.

 
Отец праотца Адама,
От всего сердца
Благодарю Тебя!
Ты благословил мой путь, —
И если это угодно
Твоей воле, то благослови
И моё пребывание здесь!
 

Ария Сарры.

 
Я в доме моего
Возлюбленного супруга,
И я не сомневаюсь
В его добродетели.
Мой Бог, я возлагаю
Свою надежду на Тебя,
Ибо Ты – источник всех благ.
 

Хочет уйти.

Картина четвертая

Рафаил, Товит, Сарра, затем Анна под руку с Товией.

Рафаил (обращаясь к Товиту).

 
Господу было угодно
Открыть тебе правду во сне.
 

Товит.

 
Неужели длань Товии
Вернёт мне зрение?
 

Рафаил.

 
Не сомневайся в этом!
 

Сарра (в сторону).

 
Это Товит!
 

Рафаил.

 
Товит, пред тобой стоит
Супруга твоего сына.
 

Сарра.

 
О, добрый отец моего
Возлюбленного супруга!
Я хочу засвидетельствовать
Тебе свою почтительную любовь,
Склонив её к твоим ногам!
 

Сарра встаёт на колени перед Товитом и целует ему руку.

Товит.

 
О, Сарра, да будет
Прославлен Бог,
Который привёл тебя к нам
И Который тебя оберегает!
 

Рафаил.

 
А вот и Товия,
Он в объятьях своей матери.
 

Анна.

 
Ах, сын мой,
Я хочу умереть:
Я прожила довольно,
Ибо я снова узрела тебя!
 

Товия.

 
О, нежная мать!
Моя супруга склонила
Колени перед Товитом, —
Позволь же мне напечатлеть
На руке моего отца
Сладостные поцелуи
Благоговейной любви!
 

Товия отпускает Анну и встаёт перед Товитом на колени.

Товит.

 
Возлюбленный сын,
Милая Сарра,
Подойдите ко мне!..
 

Анна.

 
Я тоже,
 

Повергается перед Товитом на колени.

 
О, мой мудрый супруг,
Я тоже хочу склонить
Пред тобой свои колени!
О, как несправедливы
Были мои упрёки!
Прости мне мою
Слепую ярость!
 

Товия (хватает Товита за руку).

 
Ах, отец…
 

Анна (как прежде).

 
Товит…
 

Сарра (как прежде).

 
Возлюбленный свёкр.
 

Товит.

 
Невестка… сын… супруга…
Моя жестокая судьба
Не позволяет мне узреть
Эту радостную
И нежную картину!
Встаньте же и придите
 
 
Все на моё сердце!
 

Все встают и заключают Товита в объятия.

Товия.

 
Утешься, отец!
Я полон надежды,
Что смогу вернуть тебе
Драгоценный свет очей.
 

Товит.

 
Мой сын, мой
Возлюбленный сын,
Неужели это возможно?
 

Товия хочет увести Товита.

Товия.

 
Идём же, позволь
Мне совершить это!
 

Анна.

 
Сын мой,
Ты устал с дороги.
Тебе и твоей супруге
Необходим отдых,
И вам надлежит
Вкусить трапезу.
 

Товия.

 
Нет, сначала я хочу
Исполнить свой
Сладостный долг.
В этот трудный час
Попросим своими молитвами
И своими обетованиями
Помощи у неба!
 

Товит.

 
Вот мудрое решение,
Достойное моего сына!
 

Хор евреев.

 
О, Ты, восседающий
Среди крылатых херувимов
На небесном троне
И управляющий судьбами!
Услышь нашу молитву!
 

Товия.

 
О, Творец всего света!
Если Твоей благой воле угодно,
Чтобы я это совершил,
То верни Товиту свет его очей!
 

Хор евреев.

 
О, Творец всего света!
Верни Товиту свет его очей!
 

Анна.

 
Нет, это вовсе не дерзко —
Вымаливать у Тебя чуда,
Ибо как бы мы могли
Познать Тебя без Твоих чудес?
 

Хор евреев.

 
О, Творец всего света!
Верни Товиту свет его очей!
 

Товит.

 
О, Ты, заставляющий светить
Солнце и сиять звёзды!
Положи конец
Моему несчастью
И моим страданьям!
 

Хор евреев.

 
О, Творец всего света!
Верни Товиту свет его очей!
 

Сарра.

 
Кто если не Ты мог бы
Совершить это невероятное
И нечеловеческое дело?
 

Хор евреев.

 
О, Творец всего света!
Верни Товиту свет его очей!
 

Рафаил.

 
Ты вверг обуянного гордыней Сатану во мрак,
Где он, содрогаясь, горит в огне.
Любящий Тебя и испытывающий
Пред Тобой страх человек
Не должен жить среди
Вселяющего ужас мрака!
 

Хор евреев.

 
Воззри на горячие слёзы,
Которые проливает Твой народ!
О, Творец всего света!
Верни Товиту свет его очей!
 

Уходят.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Картина первая

Анна, Сарра и Рафаил.

Анна.

 
О, сколь чудесна
Сила святой веры!
Все сердца и все души
Преисполнены
Нерушимой надежды,
И охваченные радостными
Чувствами правоверные евреи
Ожидают перед нашим
Домом того, как Товит
Обретёт зрение и станет
Ходить без чужой помощи.
 

Сарра.

 
Среди них находятся
Неверующие
И безбожные ниневитяне,
Которые с издёвками
Над ними насмехаются.
 

Рафаил.

 
Чудо, которое произойдёт,
Должно привести в смятение
Неверующих; и Господь
Во славе и в радости
Положит конец страданиям,
Которые испытывает Его народ.
 

Анна.

 
Где же мой сын?
 

Рафаил.

 
Он разгружает своих верблюдов.
Он делает всё для того,
Чтобы совершить грядущее исцеление.
 

Анна.

 
Скажи мне, наделил тебя
Таким благоразумием?
Кто дал тебе наставление?
 

Рафаил.

 
Не спрашивай об этом.
С тебя довольно знать о том,
Что Товит узрит тебя
Своими очами,
Что в этом заключается
Божья воля, что я —
По Божьему внушению —
Указал средство исцеления
И что Бог избрал меня
Для того, чтобы вы
Причастились Его благости.
Бог всегда выполняет
Свои обещания.
 

Ария Рафаила.

 
Внемлите мне, словно
Небесному посланнику!
Верьте тому,
Что я вам открою!
И пусть мои слова
Заставят вас трепетать!
Однажды свет Кинфии
Станет тусклым и кровавым,
Феб сокроет свои
Лучи в тёмных тенях,
Сияющие звёзды падут
С неба на землю,
Созвездия и небесные
Тела исчезнут,
Земля разверзнется
Перед людьми,
Морские потоки утекут,
Но правдивые речения
Истинного Бога
Никогда не прейдут.
 

Картина вторая

Анна и Сарра.

Анна.

 
Лик Азарии сияет
Такой радостью,
А его речи так похожи
На небесные звуки,
Что ему следует верить,
Даже если он говорит
Невероятные вещи.
 

Сарра.

 
Откуда родом этот
Праведный и мудрый муж,
Избранный Богом?
 

Анна.

 
Он говорит, что он
Из дома Анании,
Брата моего супруга.
 

Сарра.

 
Значит, мы принадлежим
К одному колену и приходимся
Друг другу роднёй.
 

Анна.

 
Направляясь в Мидию,
Товия избрал его в свои
Спутники и провожатые;
И он не сумел бы найти
Более преданного спутника.
 

Сарра.

 
Да, мать, это так.
Я не в силах решить,
Кто же в этой счастливой
Семье блистает
Большими добродетелями,
И я в равной степени
Восхищаюсь заслугами
Анании и Анны,
Товита и Товии!
 

Ария Сарры.

 
Мне кажется,
Что я не среди людей,
Принадлежащих
К колену Неффалимову,
А среди ангелов
В небесных жилищах!
Ах, если бы мне было
Позволено провести
Свою жизнь рядом с вами,
То я стала бы самой
Счастливой женщиной
Народа Израиля!
 

Картина третья

Анна и Товия

Анна.

 
Какие дружелюбные речи!
Более достойной супруги
Для своего сына
Я не могла бы и желать!
 

Товия.

 
Ах, возлюбленная мать,
Гляди: вот жёлчь того
Чешуйчатого чудовища,
Которое я одолел в Тигре.
Эту жёлчь я должен накапать
В очи отцу. Где он?
 

Анна.

 
Он раздаёт нищим деньги и хлеб.
 

Товия.

 
До встречи! (Хочет уйти.)
 

Анна.

 
Куда ты?
 

Товия.

 
К Товиту. Я не могу
Обрести покой до тех пор,
Пока – на позор неверующим
И во славу нашего
Бессмертного
И милосердного Бога —
Не совершу то дело,
Которое от меня ожидают
Находящиеся вокруг люди
И которое станет Его триумфом.
Ах, промедление может
Привести к роковым последствиям!
 

Ария Товии.

 
Счастливый мореход,
Издали увидев
Долго и с нетерпением
Ожидаемую гавань,
Может радоваться,
Но он должен понимать,
Что он её ещё не достиг!
И если он опустит руки
И более не будет
Прикладывать усилий,
То ветер унесёт судно
В ином направлении
И, ввергнув его
В новую опасность,
Отберёт у морехода ту
Сладостную награду,
Которую он заслужил,
Победив минувшие опасности!
 

Анна.

 
Праведное усердие
Гонит его вперёд.
Я хочу быть рядом,
Когда он будет совершать
Своё тонкое и деликатное дело.
Кто знает, быть может,
Понадобится помощь супруги…
Меня одолевают мрачные мысли!
Ах, прочь! Оставьте меня,
Мрачные мысли, идите прочь!
О Боже!
В сколь глубокую
И ужасную бездну
Смятения, боли и стыда
Рухнут все любящие Тебя,
Если его попытка
Не увенчается успехом!
Ах, как радостно, как радостно
И высокомерно станет ликовать
Не верующий в Тебя народ!
О, справедливый Бог
Израиля, не ввергай нас
В такое ничтожество!
Во славу Твою принеси
Победу нашей надежде,
Которой Ты нас одарил!
Я слышу, да, я слышу Тебя:
Ты глаголешь в моём сердце,
Милостивый Бог,
И Ты ласково говоришь:
«Нет, Моим врагам не ликовать!»
 

Ария Анны.

 
Словно во сне,
Ко мне явился сонм
Духов, призраков,
Чудовищ и теней, —
И при виде этого
Ужасающего зрелища
Моё сердце содрогнулось.
 
 
Но внезапно этот
Зловещий сонм исчез,
И мой страх рассеялся.
Более я ничего не страшусь.
Мне ничего не грезится,
И я ясно вижу дневной свет.
 

Удаляется.

Хор.

 
Словно бушевавший ветер,
Который ныне утих,
Словно успокоившаяся
Морская буря,
Надежды врагов
Рассеиваются в один миг, —
Надежда же праведных
Остаётся незыблемой,
Ибо она зиждется
На самом Боге.
 

Товит бежит от Товии, который следует за ним.

Товия.

 
Куда ты так спешишь, отец?
Он страшится тех затруднений,
Которые могут привести
К смертельному исходу.
 

Товит.

 
Остановись, Товия!
Не следуй за мной!
Твои старания напрасны:
Я более не в силах выносить
Жгучей и острой боли,
Пронзающей меня
От моих очей вплоть
До самого сердца!
 

Товия.

 
Ах, отец, позволь мне
Закапать ещё одну каплю!
 

Товит.

 
Я чувствую сильную боль.
Мой сын, позволь мне
Остаться слепым!
Если ты станешь лечить
Меня и дальше,
То убьёшь меня,
Ибо я умру от боли!
 

Товия (в сторону).

 
Несчастный!
Что же мне делать?
 

Картина четвертая

Те же и Рафаил.

Рафаил.

 
Что ты делаешь, Товия?
Смотри, исполни это дело!
Я поддержу твоего отца.
Прочь страх и состраданье!
Сейчас требуются лишь
Сила и решительность!
 

Рафаил держит Товита за голову.

Товия.

 
Лишь мужество!
 

Товия закапывает в глаза Товита жёлчь.

 
(Обращаясь к Рафаилу.)
И ты внушил мне его!
 

Товит.

 
О Боже! Какая боль! О Боже!
Какое невыносимое мучение!
 

Рафаил.

 
Пелена спала с глаз.
 

Товия.

 
Ты свободен, отец.
Твои страданья подошли к концу.
 

Товит.

 
Что это?
 

Рафаил.

 
Открой свои очи!
 

Товия (в сторону).

 
Я у цели своего пути.
 

Товит.

 
О небо! Я пылаю, словно огонь!
О, вечный Бог, я умираю!
 

Товит открывает глаза, закрывает их снова и падает.

Рафаил.

 
Товит! (Поддерживает Товита.)
 

Товия.

 
О Боже! Что произошло?
 

Товит.

 
Лишь только я открыл свои очи,
В них ударило солнце,
И оно ввергло их
В ещё большую тьму!
 

Рафаил.

 
Тебя ослепил первый луч света.
 

Товия.

 
Ещё раз открой свои очи!
 

Товит.

 
О горе! Меня пронзают
Раскалённые иглы! О Боже!
 

Товит открывает свои очи и снова их закрывает.

 
Я не в силах выносить
Дневного света.
 

Рафаил.

 
Попробуй!
 

Товия.

 
Попробуй ещё раз!
 

Товит.

 
Оставьте вашу надежду!
Я скорее соглашусь
Тысячу раз принять смерть,
Чем один-единственный миг
Переносить дневной свет!
 

Рафаил.

 
Постепенно ты должен
Привыкнуть к своему
Прежнему состоянию.
 

Товия.

 
Открой свои очи, отец!
 

Рафаил.

 
Открой свои очи!
 

Ария Товита.

 
Напрасно ты этого
Требуешь, мой друг,
И напрасно ты на это
Надеешься, мой сын!
Я скорее приму смерть,
Чем снова открою очи!
Я ненавижу дневной свет.
Я люблю свой мрак,
И жить с открытыми
Очами я не в силах.
 

Товит уходит. Рафаил следует за ним.

Картина пятая

Товия и Анна.

Товия.

 
Словно молния, грянувшая
С ясного неба!..
О Боже, моё бедное
Сердце не было готово
К такому удару!
 

Анна (в сторону).

 
Отчего плачет Товия?
 

Товия.

 
Мать, твой сын в отчаянии.
Мне ненавистна моя жизнь.
 

Анна.

 
Твоя попытка
Не увенчалась успехом?
 

Товия.

 
Я совершил это дело,
И я видел, как тёмная
Пелена спала с глаз отца,
Но, ослеплённый первыми
Лучами солнца, он снова
Сомкнул свои очи.
Безуспешно он пытался
Привыкнуть к дневному свету,
И – непобедимый – он был
Побеждён своей болью.
Ныне он предпочитает
Пребывать во мраке,
И он отказывается
От любой помощи.
Он отвергает свет,
И, так как он не в силах
Его вынести, он презирает
Его и ненавидит;
И он скорее предпочёл бы
Принять смерть,
Нежели снова попробовать
Узреть свет.
 

Анна.

 
Какое мрачное известие!
 

Товия.

 
Мне тоже остаётся
Лишь одно – содрогаться.
 

Анна.

 
О горе! Дерзкий народ
Ниневии скажет,
Что мы, соблазнённые
Суетной надеждой
И самонадеянной верой,
Ввергли Товита
В ещё большую слепоту!
 

Товия.

 
Злосчастное дело!
 

Анна.

 
Какое ужасное страданье!
 

Товия.

 
Я содрогаюсь от ужаса!
 

Анна.

 
Я умираю!
 

Товия.

 
О Боже! Я надеялся
Обрести чрезмерное счастье,
Но все мои надежды разбились,
И моя вера поругана.
 

Анна.

 
О Боже! Неверующие,
Видя наши стенания,
Возрадуются, и многих людей,
Уповающих на Тебя, о Боже,
Охватят тяжкие сомненья!
 

Товия.

 
О, ужас!
 

Анна.

 
Какое горе!
 

Товия.

 
Какое страданье!
 

Анна и Товия.

 
Их невозможно перенести!
 

Товия.

 
Плачь, мать!
 

Анна.

 
Лей слёзы, мой сын!
 

Товия.

 
Ты права.
 

Анна.

 
У нас есть повод лить слёзы.
 

Товия.

 
И я готов их лить.
Мои слёзы умилостивят
Разгневанного Господа.
Излейся, моя душа, слезами!
Ах, это было бы
Великим счастьем —
Умереть от горя
В тот миг, в который я мнил
Обрести великую радость.
 

Анна (одновременно с Товией).

 
Я готова лить слёзы.
Мои слёзы умилостивят
Разгневанного Господа.
Излейся, моя душа, слезами!
Ах, это было бы
Великим счастьем —
Умереть от горя
В тот миг, в который я мнила
Обрести великую радость.
 

Картина шестая

Те же и Сарра.

Сарра.

 
Здесь говорят о смерти,
А весь народ Израиля ликует!
 

Анна.

 
Отчего?
 

Товия.

 
Что значат твои слова?
 

Сарра.

 
После того как Товит
Испытал пронзительную боль,
Причинённую ему
Солнечным светом,
Я по совету Азарии
Закрыла лицо опечаленного
Товита чёрным платком,
И по моей просьбе
Он открыл свои очи.
Он смог перенести
Тусклый свет, видимый им
Сквозь плотную ткань.
Я прикладывала
К его лицу всё более
И более тонкие платки,
И каждый раз Товит
Переносил всё более
И более яркий свет.
Ныне же он точно так же,
Как и мы, может
Возрадоваться
Солнечному свету
Он бегает по округе,
Свидетельствуя перед
Ассирийцами и евреями
О том, сколь велика
Благость всевышнего Господа.
 

Анна.

 
О чудо!
 

Товия.

 
О радость!
 

Сарра.

 
А вот и он.
 

Вбегает Товит. Он движется самостоятельно, без чужой помощи. Его очи открыты. За Товитом следует хор евреев.

Товит.

 
Да будет прославлен
Божественный благодетель!
Супруга, наконец-то
Я увидел тебя снова!
 

Анна.

 
О, какое счастье!
 

Товит.

 
Анна, за эти восемь лет
Твоя краса нисколько
Не умалилась!
 

Анна (указывает на Товию).

 
Гляди, как он вырос!
 

Товит.

 
Сын мой, тебе и твоей супруге
Я обязан драгоценным
Светом своих очей,
Но я должен признать,
Что в этом деле лучше
Всех проявил себя Азария, —
И я хотел бы его вознаградить.
Скажи, чем я могу его одарить?
 

Товия.

 
О, отец, отдай ему всё,
Чем ты владеешь!
Тебе никогда, никогда
Не удастся вознаградить его
В полной мере!
Я дважды обязан этому
Мужу своей жизнью.
 

Сарра.

 
А я обязана ему честью
Быть супругой.
 

Анна.

 
Ах, мы все обязаны ему одному!
 

Товия.

 
Он приближается сюда.
 

Товит (обращаясь к евреям).

 
Принесите половину того золота,
Которое доставил Товия,
И самую прекрасную утварь.
 

Евреи уходят, затем возвращаются снова, неся драгоценную утварь и золотой ларец.

Картина седьмая

Те же и Рафаил.

Рафаил.

 
Я пришёл, чтобы
Проститься с вами
И попросить вас
Отпустить меня.
 

Товит.

 
Твои труды заслуживают большего.
Мы все обязаны тебя отблагодарить.
Вознаграждение, которое
Я тебе обещал, готово.
Я дарю тебе это золото.
Если же тебе угодно
Что-либо иное,
И если в моей власти
Выполнить твою просьбу,
То скажи, и твоя воля
Будет исполнена.
Каждый из нас
С благодарностью
Предложит тебе то,
Что ты пожелаешь.
 

Рафаил.

 
Я ничего не возьму.
 

Товит.

 
Почему?
 

Рафаил.

 
Я – не смертный.
 

Анна.

 
Так кто же ты?
 

Рафаил.

 
Я Рафаил, один из семи ангелов,
Избранных для того,
Чтобы обращаться ко Богу
Со священнейшими просьбами.
 

Сарра, Анна, Товия и Товит.

 
Ах, прости! сжалься, небесный воин!
 

Они встают на колени и закрывают свои лица.

Рафаил.

 
Не бойтесь!
Выслушайте меня!
Я сразу же, в тот же час,
Донёс к престолу Царя царей
Вашу благочестивую просьбу,
И бесконечно Благостный
Послал меня вниз,
Дабы я оберегал Товию,
Вверил ему Сарру
И вернул свет очей Товиту.
Прощайте!
Продолжайте верой и правдой
Служить вечному Богу!
Вы – Его возлюбленные дети.
Терпеливо сносите
Суровое рабство
И скорее возвращайтесь
К благочестивому Рагуилу,
Дабы жить рядом с ним.
Не за горами тот час,
В который будет разрушена
Горделивая Ниневия;
И ваши достойные потомки
Узрят заново возведённый Иерусалим,
Сияющий золотом
И драгоценными каменьями.
 

С неба спускается облако, оно окутывает Рафаила, и Рафаил вместе с облаком устремляется в небесную высь.

Хор евреев.

 
Я не осмеливаюсь
Поднять свой взор
И созерцать лик ангела.
 

Они мало-помалу поднимаются с колен.

Товит.

 
О, чудо!
 

Анна.

 
О, величие!
 

Сарра и Товит.

 
Вместе с облаком
Он исчез в небе.
 

Хор евреев.

 
Восславим нашего Господа,
Нашего Пастуха!
К нам, Своему
Избранному стаду,
Он был не богом мести,
А Богом милосердия!
 
 
Смиренно последовав,
Словно истинные агнцы,
За святой любовью,
Мы обретём величайшую славу
И величайшее блаженство!