Kitobni o'qish: «Пол Пот. Камбоджа – империя на костях?»

Олег Самородний

Shrift:

Введение

Человек, впервые попадающий в Камбоджу, всегда поражается веселости и беззаботности кхмеров, которые щедро одарены природой чувством юмора. Они склонны иронизировать даже над такими вещами, к которым испытывают искреннее почтение. Европейцу, поверхностно знакомому с Камбоджей, кажется, что все кхмеры живут весело, в райской лености за счет благодатного климата.

Камбоджийцы, непритязательные в быту, склонны к задушевным беседам. Это понимаешь не сразу… Если заговоришь с кхмером о вечном – о добре и зле, о смысле жизни, то есть о таких вещах, которые для человека, испорченного индустриальной цивилизацией, уже почти ничего не значат, то найдешь в нем умного, внимательного и заинтересованного собеседника.

Кхмеры достигли пика своего державного могущества в IX–XII веках, когда созданная ими Ангкорская империя охватывала почти весь Индокитайский полуостров. Имперская столица Ангкор была крупнейшим мегаполисом мира того времени: с широкими улицами и просторными площадями, идеально продуманной сетью искусственных каналов, роскошными дворцами знати, школами, больницами, библиотеками…

Это было странное государство с выборным монархом, который после восхождения на престол наделялся всеми атрибутами живого божества. Фактически страной управляла могущественная интеллектуальная прослойка брахманских жрецов, которые бережно лелеяли государственную идею, замешанную на сплаве индуизма, буддизма и доисторических кхмерских верований.

Это было разумно организованное государство, в котором религиозно-идеологические мифологемы гармонично сочетались с повседневными потребностями подданных. Используя современную терминологию, внутреннюю политику Ангкорской империи можно назвать социально ориентированным феодализмом. От нападений варварских племен государственные границы защищала боеспособная армия, полководцы которой использовали самые передовые по тем временам военные технологии.

Достигнув естественных пределов, кхмерская держава сконцентрировала свою пассионарную энергию на развитии наук и искусств. Реальным подтверждением этого является крупнейший в мире комплекс храмово-культовых сооружений Ангкора. Ученые без устали спорят о предназначении ангкорских храмов: некоторые из них были индуистскими или буддийскими монастырями, другие, возможно, мавзолеями императоров. Западный человек во всем ищет утилитарное предназначение. Ему сложно осознать, что колоссальные усилия могут тратиться на нечто иррациональное. Достаточно уединиться в любом из ангкорских храмов, чтобы погрузиться в неведомое ощущение сопричастности мирозданию…

Ангкорская империя все-таки рухнула под ударами воинственных соседей. В 1431 году кхмеры покинули свою столицу. Ангкор оказался не нужен завоевателям-тайцам. Они довольствовались богатой добычей из сокровищницы ангкорских императоров. Опустевший город быстро поглотили джунгли.

Последующие поколения кхмеров почти забыли об Ангкоре. Остались только легенды о затерянном в джунглях чудо-городе.

В 1443 году в центральной части значительно сжавшейся страны, которая теперь скромно именовалась королевством Камбоджа, кхмеры основали новую столицу – Пномпень. Только военная конкуренция между вьетнамцами и сиамцами позволила кхмерскому государству сохранять относительную независимость. Камбоджийские монархи поочередно попадали в вассальную зависимость то от тайских королей, то от вьетнамских императоров, пока во второй половине XIX века не перешли под протекторат Франции.

Кхмеры довольно спокойно пережили мягкий французский колониализм. Французы много сделали для экономического и общественного развития Камбоджи. В конце 1940-х – начале 1950-х годов кхмеры слегка повоевали с французами за независимость. Но это не подорвало добрых отношений между Францией и Камбоджей, которая до 1970-х годов считалась франкофонной страной.

В конце 1950-х годов Камбоджа стала конституционной монархией. Пномпень превратился в один из привлекательнейших городов Азии, где проводились международные музыкальные и кинофестивали, паназиатские олимпийские игры. Наследие французского колониализма обусловило быстрое социально-экономическое развитие Камбоджи в 1960-е годы, которое коснулось, правда, только городов. Крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения страны, продолжали прозябать в нищете. Тем не менее, в те годы Камбоджа казалась чудным оазисом мира и спокойствия.

В 1970 году в результате государственного переворота власть в Камбодже захватила военная хунта. Страну втянули в индокитайскую войну, которая в Камбодже приобрела форму гражданской войны между проамериканским режимом генерала Лон Нола и коммунистическими силами «красных кхмеров», идеология которых представляла собой гремучую смесь из национализма, марксизма и антизападничества.

«Красные кхмеры» победили в апреле 1975 года. Их радикализм заключался в том, что они решили построить новое коммунистическое общество на пустом месте, начав все с нуля. Люди, уже испорченные западной цивилизацией, подлежали перевоспитанию в сельскохозяйственных коммунах. А наиболее неподатливые – уничтожению.

При «красных кхмерах» в Камбодже не было ни социально-экономической, ни общественно-политической структур в их традиционном понимании. Страна была скрыта от всего остального мира за непроницаемым «бамбуковым занавесом». На свою беду «красные кхмеры» решили воссоздать «Великую Кампучию» в пределах бывшей Ангкорской империи, но наткнулись на вьетнамские дивизии, которые в январе 1979 года в ходе молниеносного наступления ликвидировали «режим геноцида Пол Пота – Йенг Сари».

После этого с помощью Вьетнама, СССР и других стран социалистического содружества началось строительство социализма советского образца, которое прервалось с развалом Советского Союза. Затем под эгидой ООН прошел мучительный процесс мирного урегулирования кампучийской проблемы. Но лишь в 1998 году Камбоджа наконец-то обрела мир и стабильность.

Первый шаг к Камбодже я сделал летом 1979 года, когда поступил в Московский государственный институт международных отношений. Я сознательно подавал документы на восточное отделение МГИМО, поскольку Восток меня всегда притягивал к себе больше, чем Запад.

Я безмерно благодарен преподавателям. Всех перечислять нет смысла, но своих учителей кхмерского языка я обязан помянуть добрым словом. Это Роза Сергеевна Плам и Лонг Сеам, кхмер, живший в эмиграции в Москве, а в 1990-е годы он некоторое время был заместителем министра культуры Камбоджи.

После окончания МГИМО в 1985 году меня взяли на работу в Министерство иностранных дел СССР. И через несколько месяцев в качестве референта-переводчика я оказался в советском посольстве в Пномпене. Мой первый непосредственный начальник – советник Ашот Зареевич Мелик-Шахназаров – был очень колоритной личностью. Несмотря на большую разницу в возрасте, можно сказать, что мы сдружились. Я всегда с теплотой в душе вспоминаю Ашота Зареевича.

Как и тогдашнего посла – Юрия Ивановича Раздухова. Я очень быстро стал его переводчиком. Юрий Иванович обладал колоссальной житейской, я бы сказал, природной мудростью. Он был очень приятным во всех отношениях человеком. Раздухов был высококлассным дипломатом. Но в камбоджийских делах я разбирался, пожалуй, не хуже и Юрий Иванович это акцептировал. Он всегда внимательно выслушивал мои соображения по тому или иному вопросу.

Я пользовался большой свободой действий. Много общался с кхмерами, подружившись не только с чиновниками, но и с обычными пномпеньцами. Я стал своим человеком в Пномпене, где я многих знал и меня многие знали.

Отработав в Камбодже три года, по совокупности разных причин я уехал в Эстонию. Но Камбоджа так и не отпустила меня. А может быть, «красные кхмеры»?

В 1984 году на предпоследнем курсе МГИМО я начал писать дипломную работу об истории движения «красных кхмеров» под руководством Александра Евгеньевича Черменского, ставшего впоследствии известным церковным историком. Сбор информации о «красных кхмерах» превратился для меня в своего рода страсть. Работая в МИД СССР и в советском посольстве в Пномпене, я накопил много сведений о них.

После моего отъезда в Эстонию сбор информации о «красных кхмерах» не прервался.

В начале 1990-х годов в одной из библиотек Стокгольма я обнаружил подборку книг на разных языках о Камбодже и «красных кхмерах». Там же я нашел и комплекты информационных бюллетеней Демократической Кампучии, выпускавшихся «красными кхмерами» на французском и английском языках в 1975–78 годах. В Париже я познакомился с людьми, поделившимися со мной информацией о связях «красных кхмеров» с левацкими группами в западных странах.

С 1991 по 1995 годы я по разным поводам каждый год прилетал в Камбоджу. Тогда я получил доступ к документам времен полпотовской Демократической Кампучии. Примерно в то же время я начал работать над книгой о Пол Поте и «красных кхмерах».

С 2003 года я опять стал часто появляться в Камбодже, пополнил свой архив копиями документов «красных кхмеров» и познакомился с Кхиеу Самфаном, бывшим председателем Государственного президиума Демократической Кампучии. Я встречался и беседовал с ним в городе Пайлине. Прощаясь после нашей последней беседы, Кхиеу Самфан тихим, слегка вкрадчивым голосом, почти доверительно неожиданно произнес странную фразу: «Не думайте, что я всё знаю о “красных кхмерах“, мне и самому многое остается неясным в нашем движении».

После без малого тридцати лет, посвященных (частично, конечно) изучению «красных кхмеров» мне и самому многое остается неясным.

Заря коммунизма над Индокитаем

В 1920 году среди делегатов учредительного съезда Французской коммунистической партии (ФКП) своей внешностью выделялся один молодой вьетнамец. Через тридцать лет под именем Хо Ши Мин его узнает весь мир. А еще через двадцать советские специалисты по мумиям забальзамируют его тело, которое торжественно водрузят в помпезный мавзолей. Так во вьетнамской столице Ханое появится свой «маленький Ленин», объект экзальтированного поклонения вьетнамцев.

С настоящим Лениным будущий вождь вьетнамских коммунистов встречался в 1923 году, когда приезжал в Москву из Иркутска. Каким ветром Хо Ши Мина занесло в сибирскую глубинку – непонятно. В ту пору Хо жил насыщенной жизнью не по годам прожженного авантюриста. В 1921 году он создал во Франции Союз колониальных народов, распространявший во французских колониях листовки марксистского содержания. Позже возглавил индокитайское бюро комиссии по делам колоний при ЦК Французской коммунистической партии (ФКП). За революционно-подрывную деятельность Хо Ши Мина заочно приговорили к смертной казни. Однако этот приговор не привели в исполнение, поскольку между Хо и французской сыскной полицией Сюрте установились доверительные отношения.

Наиболее ярким проявлением этих сомнительных связей стал эпизод с известным вьетнамским подпольщиком-революционером Фан Бой Чау, который скрывался от французских властей в Китае. Там Чау на свою беду познакомился с Хо Ши Мином. Каждый из них возглавлял группу сторонников, соперничавших друг с другом. В 1925 году в Шанхае Хо сдал Чау французской Сюрте за сто тысяч пиастров. В оправдание своего поступка Хо Ши Мин заявил, что, во-первых, арест Чау и суд над ним стимулировали революционную борьбу во вьетнамском обществе, а во-вторых, в тот момент сам Хо остро нуждался в деньгах для финансирования своей коммунистической деятельности.

В том же 1925 году ФКП послала Хо Ши Мина в Москву на конгресс Коммунистического интернационала, который в то время осуществлял подготовку к мировой революции. В столице СССР Хо сделали активным участником коминтерновских международных мероприятий. Хо Ши Мин символизировал зарождавшееся коммунистическое движение Индокитая. В этом качестве он стал постоянным членом восточного бюро Коминтерна, неоднократно встречался со Сталиным.

В Москве Хо женился на сотруднице Коминтерна Вере Васильевой. Закадычным другом Хо Ши Мина был советский разведчик Рихард Зорге. Хо и Рихард жили в соседних номерах московской гостиницы «Астория». Позже Зорге направили сначала в Китай, а затем – в Японию.

Хо Ши Мина Коминтерн также командировал в Китай помогать местным коммунистам. Одновременно Хо назначили ответственным за координацию революционной деятельности во всей Юго-Восточной Азии. Коминтерн и его агенты находились под опекой специальных ведомств СССР, поэтому, если не прямая, то уж косвенная связь Хо с советской разведкой просматривалась довольно ясно.

В личности Хо Ши Мина сфокусировались отличительные характеристики коммунистического движения в Индокитае: подверженность иностранным влияниям, конспиративность, склонность к заговорам, амбициозность и авантюризм.

К началу 1930-х годов во Вьетнаме существовало множество мелких марксистских группировок и еще больше – революционеров, страдавших вождизмом. Хо Ши Мин взял ситуацию под контроль, подмяв конкурентов своими коминтерновскими полномочиями. В феврале 1930 года он собрал в Гонконге делегатов левых групп и учредил Коммунистическую партию Вьетнама.

Неожиданно это решение вызвало язвительный упрек Коминтерна, который обвинил вьетнамских коммунистов в игнорировании пролетарского интернационализма. Исполком Коминтерна исходил из того, что Французский Индокитай и политически, и географически представлял собой единое целое, поэтому возложил на вьетнамских коммунистов ответственность за дело коммунизма не только во Вьетнаме, но и в Камбодже с Лаосом.

Хо Ши Мин исправил допущенный ляпсус, переименовав свою организацию в Коммунистическую партию Индокитая (КПИК). Чтобы все всем было понятно, руководители КПИК направили «Письмо товарищам в Камбодже», в котором подчеркивалось: «Нет вопроса об отдельной камбоджийской революции. Есть только единая индокитайская революция. Поскольку Индокитай находится под властью одного [французского] империалистического правительства, то все революционные силы должны быть объединены и сгруппированы под руководством единой партии – Коммунистической партии Индокитая. Камбоджа не имеет права на отдельную коммунистическую партию. … Это приведет в западню политики расового разделения, проводимой империализмом».

Вьетнамские коммунистические группы начали было пропагандировать марксизм в Камбодже. Параллельно с ними действовали китайские курьеры, доставлявшие в Индокитай коммунистическую литературу из южно-китайских торговых портов, куда марксистские издания завозились, в основном, из Франции. Благодаря усилиям китайских агитаторов, в апреле 1930 года в Камбодже среди местных китайцев – хуацяо – были созданы коммунистические ячейки, считавшиеся заграничными организациями Компартии Китая, а также Всеобщий союз камбоджийских рабочих, объединявший пролетариев китайского происхождения. Летом 1930 года среди китайцев, проживавших в Камбодже, распространялись листовки с призывами к борьбе против «колониального гнета Франции и за улучшение материального положения трудящихся». Французские колониальные власти приписали эту акцию «китайской коммунистической группе, связанной с вьетнамскими коммунистическими организациями».

Что касается флегматичных кхмеров, то они оставались равнодушными к коммунистической пропаганде. И без революционных потрясений им неплохо жилось под элегантным французским протекторатом.

Хо Ши Мин принялся за бурное организационное строительство. Руководство КПИК принимало решения о создании в Камбодже Союза молодежи, Красных профсоюзов, Красных крестьянских союзов и Союза женщин. Но все эти союзы так и остались мертворожденными. Привлечение кхмеров в ряды КПИК превратилось в трудноразрешимую проблему. Хо удалось создать партячейки только среди вьетнамцев, работавших в Камбодже на каучуковых плантациях.

На пост руководителя кхмерской секции КПИК все-таки нашли кхмера – электрика, женатого на вьетнамке. В историю он вошел под странным именем (или кличкой) Бен Крохом. «Крохом», в переводе с кхмерского языка, означает «красный». За распространение листовок в поддержку советов трудящихся во Вьетнаме «красного Бена» арестовали и приговорили к полутора годам тюремного заключения. На этом его партийная карьера закончилась. Вьетнамцы нашли нового руководителя – рыбака, этнического кхмера из Южного Вьетнама.

Коммунистическая пропаганда не принесла ощутимых результатов. К 1934 году в Камбодже существовало семь-восемь ячеек КПИК, в которых насчитывалось около ста коммунистов, в основном, вьетнамцев. Несмотря на все усилия Хо Ши Мина, в 1938 году кхмерская секция КПИК фактически прекратила свою деятельность из-за малочисленности и пассивности ее членов.

Коммунизм оставался для Камбоджи чуждой и непонятной идеологией. Кроме того, кхмеров отпугивала позиция КПИК по вопросу о будущем Индокитая. Вьетнамские коммунисты мечтали о создании Союза Советских Республик Индокитая, который бы стал частью Мирового Союза Советов.

В марте 1935 года тезисы о Союзе Индокитайских Советских Республик одобрил первый съезд КПИК. В программных документах партии указывалось, что «каждый из индокитайских народов может присоединиться к индокитайскому советскому союзу на основании свободы и равенства», сотрудничая между собой в вопросах внешней политики и обороны, а также имея возможность «наслаждаться полной автономией в рамках своих территориальных пределов». При этом кхмеры рассматривались всего лишь как одно из «национальных меньшинств Индокитая».

Идея социалистического федеративного Индокитая была инспирирована принципами национально-территориального устройства СССР. Именно советскую модель Коминтерн рекомендовал использовать всем компартиям, действовавшим на территориях с многонациональным составом населения. И хотя в июне 1941 года пленум ЦК КПИК пришел к выводу о нецелесообразности перенесения советского федеративного опыта на индокитайские реалии, идея вьетнамских коммунистов об индокитайской федерации как призрак бродила по Индокитаю в течение многих десятилетий.

После начала второй мировой войны, 26 сентября 1939 года, французское правительство объявило коммунистическую деятельность незаконной как в самой Франции, так и в колониях. В Индокитае арестовали многих рядовых коммунистов. Руководители КПИК перебрались в Китай, где начали готовиться к партизанской войне.

В начале второй мировой войны ЦК Коммунистической партии Индокитая высказался против военных усилий антигерманской коалиции Франции, Великобритании и США. Хо Ши Мин надеялся, что победа фашистской Германии приведет к развалу французской колониальной империи и у Вьетнама появится возможность обрести государственную независимость. Руководство КПИК также возлагало надежды на милитаристскую Японию, которая вела войну с западными державами под паназиатскими лозунгами борьбы желтой расы с белой.

Лишь после нападения Германии на СССР ЦК КПИК пересмотрел свое отношение к войне, которая теперь характеризовалась как антифашистская, и принял решение о начале «вооруженной борьбы против колониализма и фашизма во всех трех странах Индокитая».

Франция сама вскормила кхмерский национализм. Причем не репрессиями или жестоким подавлением национально-освободительных восстаний, а просветительской деятельностью. Французы нашли, очистили от джунглей и восстановили храмовый комплекс Ангкора. Кхмеры почти забыли о своем былом величии. Французы напомнили. Они создали в Пномпене два учебных заведения – Буддийский институт и Высшую школу пали, в которых молодые кхмеры скрупулезно восстанавливали славную историю своей родины.

В конечном итоге они пришли к выводу, что Камбоджа заслуживает лучшей доли, и начали популяризировать идею национальной независимости. Французы попытались в зародыше задушить эти поползновения. Но было уже поздно. Семена национального самосознания дали плодоносящие всходы.

В начале 1940-х годов в Таиланде группа камбоджийских националистов учредила движение Кхмер Иссарак («Свободные кхмеры»), декларировавшее своей целью восстановление государственной независимости Камбоджи. Появились группы сопротивления, организовавшие антифранцузские демонстрации и акции неповиновения. Французы провели аресты среди иссараковских активистов, часть которых скрылась в Южном Вьетнаме. Там их обласкали вьетнамские коммунисты, предложив сотрудничество в борьбе против французского колониализма.

Одновременно в Камбодже появились доморощенные коммунистические лидеры, сумевшие организовать вступление кхмеров в КПИК. Это были Сон Нгок Минь и Ту Самут. Оба – кхмеры, но выходцы из Южного Вьетнама, так называемые кхмае-кром. Оба были буддийскими монахами в одном из монастырей Пномпеня. В 1942 году Сон Нгок Минь и Ту Самут участвовали в политических демонстрациях буддийских монахов против французского колониализма. В 1945 году оба оставили монашество, чтобы посвятить свои жизни политической борьбе в рядах Коммунистической партии Индокитая, в которую они вступили в 1946 году.

10 марта 1945 года японцы сообщили королю Камбоджи Нородому Сиануку о «даровании его стране независимости и освобождении от французского протектората». После этого политбюро ЦК КПИК выпустило постановление «Франко-японский конфликт и наши действия», в котором формулировалась задача захвата политической власти в странах Индокитая. Вьетнамским коммунистам это удалось сделать на севере Вьетнама, где они провозгласили Демократическую Республику Вьетнам (ДРВ) во главе с Хо Ши Мином.

Лидеры Кхмер Иссарак надеялись закрепить независимость Камбоджи при поддержке Токио. Однако великие державы рассудили по-своему. Летом 1945 года на Потсдамской конференции государства-победительницы, члены антигитлеровской коалиции (СССР, США, Великобритания и Франция), договариваясь о разделе сфер влияния, решили восстановить в Индокитае довоенный статус-кво, то есть колониальное господство Франции. Это решение спровоцировало первую индокитайскую войну.

Стремясь вовлечь в антифранцузское вооруженное сопротивление людей разных политико-идеологических взглядов, 11 ноября 1945 года вьетнамские коммунисты объявили о самороспуске Коммунистической партии Индокитая. В действительности партия ушла в подполье. 25 ноября 1945 года появилось постановление ЦК КПИК «Война сопротивления и строительство Родины», в котором определялась главная задача партии – «борьба против агрессии французских колонизаторов».

С 1946 года Кхмер Иссарак начал партизанские действия против французских войск в Камбодже. Вооруженная борьба проходила в специфических условиях, которые обусловливались личностью Нгуен Биня, командующего Коммунистическими силами в Южном Вьетнаме. Революционер-одиночка Нгуен Бинь сочетал в себе черты борца против колонизаторов и обычного бандита и не походил на прочих вьетнамских коммунистов. Бинь не чуждался женского общества, любил выпить и покутить. В 1947 году тяжело раненого Биня в полуобморочном состоянии приняли в КПИК, а в январе 1948 года президент ДРВ Хо Ши Мин присвоил ему звание генерала. Руководства ДРВ стремилось использовать вооруженные формирования Нгуен Биня для отвлечения французских войск от боев на севере Вьетнама.

По приказу Ханоя в августе-сентябре 1950 года Бинь развернул тотальное наступление в Южном Вьетнаме, но его отряды были разгромлены французами и загнаны в Камбоджу. К тому моменту Хо Ши Мин уже не нуждался в услугах неуправляемого революционера-анархиста. Поэтому из Ханоя к Биню подослали двух политработников, которые его застрелили. Трагическая судьба Нгуен Биня не могла не заронить в души кхмерских коммунистов семена недоверия к вьетнамским товарищам. В угоду собственным интересам Ханой без сожаления пожертвовал соплеменником. Было ясно, что при необходимости вьетнамцы могут предать и своих коммунистических партнеров в Камбодже.

Первые серьезные политические разногласия между вьетнамскими и кхмерскими коммунистами проявились в 1950 году, когда вьетнамцы предложили объединить национально-освободительные силы Вьетнама, Лаоса и Камбоджи в единую организацию под председательством Хо Ши Мина. Представители Кхмер Иссарак отклонили вьетнамское предложение, аргументируя свою позицию тем, что национально-освободительное движение в Камбодже «пока еще не контролирует половину территории страны», поэтому «выборы председателя Индокитайской коммунистической федерации будут незаконными». Сошлись на обтекаемой формулировке о совместных действиях, которые проявились в формировании смешанных вьетнамо-кхмерских боевых подразделений.

В начале 1950-х годов американские разведывательные источники оценивали силы антифранцузского сопротивления в Камбодже в 8 700 бойцов. Любопытно, что кроме вьетнамцев в партизанских отрядах Кхмер Иссарак было около двухсот немцев, вероятнее всего, дезертиров из французского иностранного легиона, а также примерно триста коммунистов-японцев, именовавших себя новыми китайцами. На одной трети территории Камбоджи, контролировавшейся иссараковцами, проживало около миллиона человек из примерно шестимиллионного камбоджийского населения.

Однако положение в Камбодже не вызывало у французов особого беспокойства. Отряды Кхмер Иссарак были настолько плохо вооружены и слабо организованны, что даже камбоджийская королевская армия, не намного превосходившая иссараковцев по подготовленности, оснащенности и численности, вполне справлялась с поддержанием порядка в стране.

Тем не менее, король Сианук, требуя от западных государств предоставления Камбодже независимости, решил припугнуть их перспективой полной победы коммунистов в странах Индокитая. В марте 1953 года Сианук сообщил правительству Франции, что если Париж не пересмотрит свою позицию по вопросу о камбоджийской независимости, то вся Камбоджа превратится в повстанческий лагерь.

Эти угрозы возымели действие. 9 ноября 1953 года французская колониальная администрация передала всю полноту власти в Камбодже королевскому правительству.

Юридически независимость Камбоджи была закреплена в решениях международной конференции, посвященной мирному урегулированию проблем Индокитая, проходившей в 1954 году в Женеве. В конференции участвовали министры иностранных дел Великобритании, СССР, Китая, США и Франции, делегации социалистической Демократической Республики Вьетнам и капиталистической Республики Южного Вьетнама, королевских правительств Камбоджи и Лаоса. Представителей Кхмер Иссарак приглашали лишь на об суждение второстепенных вопросов.

В соответствии с Женевскими соглашениями в августе-сентябре 1954 года были расформированы отряды Кхмер Иссарак. Остававшиеся в Камбодже иссараковцы получили возможность создать легальную политическую партию – Прочиечун («Народ»). Этому активно способствовал глава советской делегации на Женевской конференции, министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, который выступал за трансформацию движения Кхмер Иссарак в легальную политическую партию социалистической ориентации.

Первая индокитайская война завершилась поражением Франции, восстановлением независимости королевств Лаоса и Камбоджи, а также разделением Вьетнама на два враждебных государства – социалистическую Демократическую Республику Вьетнам и капиталистическую Республику Южного Вьетнама.