Kitobni o'qish: «Кошмар двенадцатого числа. Сборник рассказов»

Кошмар двенадцатого числа.

Как вы относитесь к кошмарам? Наверное, вы их не любите, однако я столкнулся с тем, что каждое двенадцатое число, каждого месяца мне сниться один и тот же сон.

Начинается он всегда одинаково – во сне я вижу себя со стороны. Да, именно так – словно бы некая частица отдалялась от меня и просто смотрела за тем, как тело спит. И в эти мгновения неслышно звуков. Только вид со стороны. И вдруг, все также бесшумно, я осознаю, что время пришло.

Оборачиваюсь назад, к окну, за которым едва различимый свет луны образует бледную тропу. В этот миг моя разумная частица перестает наблюдать за телом и отправляется по этому свету. Все выше и выше. Я всегда ощущаю только одно – холод и бесконечную пустоту. Осязаю неким неведомым образом этот слепящий свет. И вижу, как постепенно приближается черное небо с бесконечным множеством звезд. Этот путь длится невероятно долго. Кажется, что вечность, пока, наконец, мое сознание не возвышается над луной. Не тем абстрактным светящимся диском, а полной, объемной, как если бы я взаправду оказался в космосе и мог ее рассмотреть со всех сторон.

В эти мгновения я вижу череду планет, звезд, космической пыли. Однако мое внимание всегда привлекает странная кольцевидной формы космическая дымка, как у кольца Юпитера. Их несколько, но все они характерного красного цвета, словно вопреки всем разумным законам – двигаются, как единый механизм – не сталкиваясь, и не схлестываясь друг с другом.

Мое сознание всегда устремляется к ним. К этому странному действию, что происходит словно бы на горизонте бесконечного космоса. И только при приближении, мне становилось понятно, что эта странная система находиться просто на отдалении от известных нам планет. В самой глубине колец есть некое небесное тело. То же красное, иногда поблескивающее чем-то желтым, как расплавленное золото или медь. Я всегда чувствовал странную силу, что исходило от этого нечто. И в тот миг, когда хотел бы убежать от него прочь, я чувствовал, как меня затягивает туда неведомая сила. Я отчаянно сопротивлялся, но тщетно – красная планета, как и ее подвижные кольца, всегда приближались, словно бы и не замечали моих попыток.

В какой-то миг я начинал замечать странные лучи, исходящие от красной планеты. Они словно змеи или черви, выходили за ее пространство, извивались подобно щупальцам и обжигали мой разум невероятной силой, вызывающую и боль, и животный страх. Странные колебания переполнят меня, когда до первых из колец остаются жалкие метры. Казалось, что вся планета дрожит. И эта странная энергия… Будете ли вы смеяться, но я бы сказал, что именно эту энергию должно излучать абсолютное зло. Ее сложно измерить или описать, но когда ее чувствуешь, все живое переворачивается в тебе. Сразу переполняет столько эмоций: страх, желание бегства, отчаянные попытки спрятаться. От этой мощи, что сотрясает до самых низов человеческих инстинктов. И даже достигая каких-то еще непознанных глубин человеческого сознания.

Примечательно, что в тот миг, когда я должен был бы столкнуться с кольцами, каким-то образом мне удавалось их избегать. Я мог рассмотреть в деталях каждое из них. Даже частицы, из которых они состояли, как двигались в странном танце и симметрии. Казалось, что они вращаются по спирали, однако мое внимание практически всегда очень быстро переключалось на приближающуюся планету. Только спустя какое-то время я замечал, что сама планета отнюдь не однородна – она состоит словно бы из множества кривых фрагментов. Искаженных, зловещих и пугающих своим неестественным видом, и вместе с тем поражали многообразием форм. Одни торчали словно пики, другие изгибались в полукруг, третьи же и вовсе могли принять форму круга, спирали, многогранника и даже более сложных фигур. Странная дрожь только усиливалась с каждым мигом, когда мое сознание приближалось к планете. Когда же до самой поверхности оставались лишь ничтожные метры, я замечал, что у нее в целом нет привычного ядра. Она вся состояла из паутины странных изогнутых деталей. А внутри что-то кипело, взрывалась и бурлила некая сила.

Когда же планета была практически передо мной, мне всегда хотелось в тот миг зажмуриться. Однако что-то не позволяло мне это сделать. Я мог лишь видеть, как она приближается. Как обрастает все новыми подробностями.

Странная сила обжигала меня в тот миг особенно невыносимо. Хотелось бы кричать, но я не мог. И просто наблюдал, как мой разум проходит сквозь поверхность красной планеты, устремляясь к ее центру. И именно там, в ее глубинах, я увидел странных существ, что населяли ее. Существа, больше похожие на насекомых, они не видели света, я даже не уверен, нуждались ли они в дыхании. Их красные глаза светились, прямо как нутро их… Наверное, даже улья или дома, чем планеты. Они имели жвалы, две пары чего-то похожего на руки и еще одну – на задние ноги саранчи. Из их спин торчали странные иглы, а все тело было настолько темным, что казалось, поглощало свет. Но что в тот миг меня пугало больше всего – это их красные, словно бы стеклянные глаза овальной формы, смотрели в эти мгновения на меня. Взгляды тысяч этих тварей, что всегда были обращены на меня. Они крайне внимательно наблюдали за моим спуском, но еще не спешили нападать. Они будто знали, что ждет меня в центре их мира. И это всегда пугало меня большего всего.

Чем ближе я спускался к центру красной планеты, тем сильнее чувствовался нестерпимый жар и озноб. Все мое существо протестовало против той силы, что таилась в этом месте. И все равно – я медленно спускался ниже.

И с каждым разом мысль об улье мне казалось все правдоподобней и естественней. За неровной поверхностью красная планета делилась на этакие ярусы. Самым неочевидным из них – я обозвал клетки – он также состоял из неровных прутьев, но в этот раз они все же приобретали весьма конкретные очертания. Этаких овальных коконов или же клеток. Иногда за их прутьями я различал тела совсем невиданных тварей, костей, а иногда – вполне себе обычных людей и животных. Кто или что бы там не оказалось, просто помирало в этих клетках. Мне не было понятно, зачем они были нужны этим тварям. Возможно, они ими писались. Но может быть… Они что-то подпитывали в самом улье этих отродий. Может они были нужны для каких-то еще более изощренных вещей. Кто их знает, если они способны существовать без привычного воздуха в бесконечном космосе.

Этажи ниже частично менялись. Иногда я видел что-то вроде пустот в конструкции их улья. Должно быть, спальни или комнаты досуга. Иногда я встречал коконы этих существ. Безобразно пригвожденные к стенам светящиеся красные сферы. На стенах, выложенные горкой на относительно ровных поверхностях. Рядом с этими кладками всегда были особи взрослее. Хотя пару раз я видел совсем маленьких таких существ. Однако выглядели они примерно также отвратительно, как и их взрослые собратья.

Спускаясь еще ниже, я видел колбы с неизвестной огненной жидкостью. Она чем-то напоминало пламя – этот процесс я даже не могу назвать кипением. Оно вертелось, вскипало, хаотично перемешалось в сосудах с неизвестной гладкой поверхностью. Порой эти колбы занимали весь ярус. Но я спускался все ниже.

Здесь, почти у самого центра, я ощущал нарастающую дрожь. На короткие мгновения мне казалось, что даже нутро улья живое, но то, что открывалось мне за чередой искривленных прутьев, сложно назвать хоть каким-то привычным образом. В самом центре кипело нечто красное. Из него порой проходил яркий золотой свет. Нечто в форме сферы постоянно двигалось, как та жидкость в колбах – она не кипела, точно не в привычном понимании, но что-то в его недрах постоянно вырабатывало энергию. Иногда она даже вырывалась сквозь толщу красной массы, что сразу провоцировало новую вспышку света на поверхности сферы. Со всех сторон ее окружали острые шипы, однако кроме них не было ничего, что обычно требуется для управления или просто поддержания механизмов. Сфера словно бы существовала сама, как цельное существо, но все еще являлось частью улья странных космических существ.

Приблизившись к ней достаточно близко, я начинал различать голоса. От неразборчивых криков самых разных животных, птиц и еще неизвестно кого, до вполне привычной человеческой речи. Казалось, что все они пребывали в жуткой агонии и страдании. От этих звуков мне всегда становилось не по себе. Однако даже все это меркло перед тем голосом, что прорывался сквозь все эти звуки, и всегда произносил лишь одно: "Говори." Я все еще не мог сказать ни слова – мои вопросы всегда мелькали лишь в моих мыслях, однако и этого было достаточно, чтобы эта сфера меня услышала. Она всегда отвечала. Я порою не мог вспомнить что, но очень поздно, уже не во сне, как раз тогда, когда случались события, я вспоминал ее ответ. Порою я пытался их как-то запоминать и записывать, пытаться вынести их с собой из сна.

Все эти ответы сбывались с пугающей точностью. Я задавал вопросы о будущем, о прошлом, но лишь однажды я осмелел настолько, чтобы спросить ее – что оно такое.

Сфера не ответила сразу. Ее голос, который я слышал уже не раз, в тот миг прозвучал для меня особенно неприятно. Если бы я только был в состоянии, то, наверное, вздрогнул. "Я то, что существовало, существует и будет существовать. Я целое из нескольких частиц. Я единое из множества. Я то, что называют странником миров в прошлом, настоящем и будущим". Хотя обычно наш разговор всегда заканчивался на одном вопросе и ответе, в тот раз я смог спросить еще раз – но я вижу тебя всегда во сне. Ее ответ не заставил себя ждать: "Но ты не спишь. И видишь ты меня, так как тебе суждено стать частью меня".

В тот раз я проснулся, ощущая жуткий ужас. Еще долго я размышлял, не находил себе места – меня всего терзало беспокойство и даже сосредоточиться на простейших задачах для меня оказывалось непосильной ношей. Прошло несколько дней, но я лишь с ужасом ожидаю очередного двенадцатого числа нового месяца…