Обожаю Рея Брэдбери. Давно, ещё со времён собственного отрочества в середине 60-х. Мне безусловно нравятся все его книги, которые я читал, а читал я у него, наверное, практически всё переведённое. Тем не менее, если меня кто-то попросит быстро назвать несколько самых запомнившихся его произведений, я, скорее всего, назову сборник «Марсианские хроники» и рассказы: «Лёд и пламя» и «О скитаньях вечных и о Земле». Нет, потом я способен с наслаждением перечислить ещё пару десятков его очень нравящихся мне рассказов, повестей и романов, но… в первую очередь, я назвал бы именно эти. Мне повезло первый раз прочитать их (не только их) в юном возрасте, когда ошеломляющее эмоциональное воздействие прозы Брэдбери особенно сильно, и в дальнейшем многократно перечитывать. И всё же я искренне завидую тем, кто ещё не знаком с этими произведениями, у кого всё впереди. Одно из них представлено на этой странице. От всей души рекомендую.
matnHajm 20 sahifalar
1950 yil
О скитаньях вечных и о Земле
Kitob haqida
«Семьдесят лет кряду Генри Уильям Филд писал рассказы, которые никто никогда не печатал, и вот однажды в половине двенадцатого ночи он поднялся и сжег десять миллионов слов. Отнес все рукописи в подвал своего мрачного старого особняка, в котельную, и швырнул в печь…»
Прекрасное произведение Рэя Брэдбери. Читается на одном дыхании, повествует о жизни в мире, которая могла бы развиваться бесконечно, если б люди не встречались со Смертью.
Автор размышляет: что было бы, если бы Томас Вулф в день своей смерти остался жив. Более того, он переносит его из прошлого в будущее, в настоящее людей, которые нуждаются в его творчестве.
Можно уловить тонкую нить суждений автора, некую философичную мысль: человеку-творцу пространство и воемя не имеет значения.
Гении не исчезают во времени, легенды не умирают.
Конец фантастическогорассказа очередной раз доказал, что Смерть бессильна перед лицом гения.
Браво, Рэй Брэдбери!
Обожаю Рея Брэдбери. Давно, ещё со времён собственного отрочества в середине 60-х. Мне безусловно нравятся все его книги, которые я читал, а читал я у него, наверное, практически всё переведённое. Тем не менее, если меня кто-то попросит быстро назвать несколько самых запомнившихся его произведений, я, скорее всего, назову сборник «Марсианские хроники» и рассказы: «Лёд и пламя» и «О скитаньях вечных и о Земле». Нет, потом я способен с наслаждением перечислить ещё пару десятков его очень нравящихся мне рассказов, повестей и романов, но… в первую очередь, я назвал бы именно эти. Мне повезло первый раз прочитать их (не только их) в юном возрасте, когда ошеломляющее эмоциональное воздействие прозы Брэдбери особенно сильно, и в дальнейшем многократно перечитывать. И всё же я искренне завидую тем, кто ещё не знаком с этими произведениями, у кого всё впереди. Одно из них представлено на этой странице. От всей души рекомендую.
Izoh qoldiring
я остановился на лужайке перед домом, где родился. А потом поднял несколько камешков и сделал то, чего не сделал никто, ни единого раза, за всю мою жизнь. Я бросил эти камешки в окно, за которым лежал все утра первых моих двенадцати лет. Я прокричал свое имя. Голосом друга я позвал себя выйти играть в долгом лете, которое осталось в прошлом
- Когда же все это успело случиться? - в беспомощном отчаянии спросил Боб.- Не знаю, - отозвалась мисс Тейлор. - Никто никогда не знает. Тысячи лет никто не мог этого сказать, и, думаю, никто никогда не узнает. Люди либо любят друг друга, либо нет, а бывает, что полюбят друг друга те, кому не следовало бы. Я не могу объяснить, почему это со мной происходит, и ты, конечно, тоже.
— Мистер Шоу, — Уиллис потряс головой, не громко всхлипнув, — Черт. Отчего мне кажется, что вы живее, чем все, кого я когда-либо знал?
— Оттого, мой дорогой юный друг, — мягко ответил старик, — что Идеи согревают твою душу, верно? Я ходячий памятник идей, витиеватых сплетений мысли, электрических философских бредней и чудес. Ты любишь идеи. Я — их вместилище. Ты любишь сны в движении. Я движусь. Ты любишь поболтать о том о сем. Я самый совершенный собеседник для такой болтовни. Ты и я, мы вместе пережевываем Альфу Центавра и выплевываем общепризнанные мифы. Мы вгрызаемся в хвост кометы Галлея и рвем на куски туманность Конская голова, пока она не возопит о пощаде во весь свой чудовищный голос и не отдастся во власть нашего творения. Ты любишь библиотеки. Я — хранилище книг. Пощекочи мои ребра, и из меня посыплются мелвилловские Белый кит, Призрачный фонтан и все остальное. Дерни меня за ухо, и мой язык выстроит для тебя Платоново государство, в котором ты можешь укрыться и жить. Ты любишь игрушки. Я — Игрушка, удивительная кукла, компьютеризированный…
— …друг, — тихо подсказал Уиллис.
Мистер Шоу бросил на него взгляд, в котором было больше тепла, нежели пламени.
— Друг, — произнес он.
У каждого из нас по две, нет, по три, даже по четыре жизни. И все они проходят, это верно. Но память о них остается. И из всех прожитых тобой четырех, пяти или двенадцати жизней одна – особенная. Помню, однажды…
Общество властвует над сознанием человека. Оно заставляет человека чувствовать себя виновным даже тогда, когда вроде бы нет оснований для этого - "Наказание без преступления"
Izohlar
3