Kitobni o'qish: «Жизни сестер Б.»

Shrift:

Rachel Cantor

Half-Life of A Stolen Sister

* * *

Моим братьям и сестрам, с любовью

«В настоящем моменте нет боли, нет слабости, нет нужды; своей полноценностью, чистотой и совершенством он порадовал меня до глубины души».

Люси Сноу, героиня романа «Городок»

«Писательство, напротив, преисполнено стыда от наглядности, своеобразия, от того, что стремление к признанию, любви и существованию выставлено напоказ. Писательство и впрямь является основным признаком самого желания: оно требует прочтения. Оно наполнено желанием и потребностью быть узнанным».

Из статьи Стейси Д’Эразмо «Способы проявить сомнение»

Часть 1. Юность

Маленькая мама

Глава, в которой умирает мама (от лица Марии)

Мама объясняет, чем мы отличаемся.

Все подушки у нее под спиной. Вокруг, слева направо, собрались: Бренни, он ближе всех, потому что Единственный Мальчик; Лотта, она толкается с Бреном – тот на год ее младше, но крупнее; с краю Эм, посасывая большой палец; справа с метлой стоит Лиза, а я держу на руках спящую Энни, во рту у нее пустышка.

Энни, говорит мама, ты навсегда останешься малышкой. Что бы ты ни делала, вся семья будет тебя любить и недооценивать.

Энни открывает глаза, соска выпадает.

Эмили, для тебя места всегда будут важнее людей. Ты уедешь из дома, но обязательно вернешься.

Эм накрывается одеялом с головой.

Бренуэлл, ты со своей широкой душой будешь стараться всем угодить, но никого не порадуешь, пока не научишься владеть собой.

Бренни гукает и подбрасывает вверх солдатика.

Шарлотта, тебя больше всего волнует то, чего у тебя нет, – так научись радоваться тому, что есть, и будешь счастлива.

Но мама, тянет Лотта (ей так хочется все понять!).

Элизабет, твои запросы невелики; о тебе позабудут, но тебе все равно.

Лиза прижимает метлу к груди.

Мария, ты здесь? Подойди поближе.

Я кладу Энни на кровать, и та заползает под одеяло рядом с Эм.

Тебе я ничего не стану говорить, ты уже сама все знаешь.

Ты Маленькая мама, ты заполняешь собой пустоту.

Так и есть. Я помогаю маме поднести руку к моему детскому лицу.

Мама нездорова, поэтому она больше не: шьет чулочные куклы, готовит капусту, застегивает пуговицы, покрикивает на Бренни, чтобы он перестал щипаться, считает, сколько зубов выпало у Лизы, поправляет фартук, грызет ногти, напевает за мытьем посуды, показывает, как играть с марионетками, говорит «Кыш!», строит гримасы Энни, заплетает косички Лотте, предлагает угадать, что на ужин, читает стихи у камина, успокаивает папу, гладя его по голове.

Лотта дергает дверь и кричит. Синим и красным карандашами она рисует картинки, где счастливая мама и счастливая Лотта. Подсовывает их под дверь, следом пытается просунуть печенье и чулочную куклу.

Мне восемь, я самая старшая – я оттаскиваю Лотту в сторону. А она сильная. Страх придает ей силы.

Она вопит: маме нужна моя кукла!

Она вопит: нет, Мария, пусти!

Дети, тише!

Лотта ревет возле кувшина с водой, который стоит у маминой комнаты на случай пожара. Бренни подбрасывает солдатика, Эмми не хочет спать, Энни подползает слишком близко к печи, Лиза утюгом прожигает простыни. Папа в ужасе от всего происходящего. Шум отвлекает его от чтения газеты. Тогда я читаю ему вслух. Он зажмуривается и закрывает лицо руками.

Ох, непорядок это, без конца повторяет тетушка.

Мама объясняет, почему мы должны держаться вместе. Вы как один человек, говорит она, у вас одно сердце, один разум, одно тело на всех. Если расстроен один, расстроены все; если радуется один, радуются все; если умрет один, умрут все. И никак иначе. Вы сумеете прожить без меня, вы сумеете прожить без папы, но не друг без друга. Не забывайте об этом. Эмили, ты ведь не забудешь? Брен? Лотта?

Мама, давай я принесу тебе льда.

Не сейчас, Мария. Послушайте меня, это важно. Лотта, ты не забудешь? А ты, Лиза?

До болезни мама заплетала мне косы, называла красавицей и пела мне песни. У нас с мамой одинаковое имя: Мария. Папа говорит, она совсем голову потеряла. Мама потеет, глаза закатываются. Пэдди, стонет она, жизнь меня покидает! Пэдди, я так молода, я не хочу умирать! Пэдди, мне страшно, а вдруг после этого ничего нет? Да и что там может быть, если вся жизнь тут? Пэдди, обними меня, люби меня, я здесь, я все еще здесь!

Маленькая мама делает то же, что и настоящая мама, только по мере сил. Лотте всего пять. Она переживает, ее надо обнять.

Отвожу Брена в парк, чтобы он побегал. Говорю, пусть бросит в озеро сотню камешков. Он бросает изо всех сил, много шумит, иногда произносит непристойные слова. До ста Брен считать не умеет, и, когда я вижу, что он устал, объявляю: Сто! Он страшно доволен.

Отвожу Эм в собачий приют. Она дает животным имена и приносит угощение. Собаки лезут к ней в лицо, она смеется. А если Эм смеется, значит, не будет кошмаров. Когда у нее кошмары две ночи подряд, я веду ее к собакам.

Лизе почти семь. С ней нужно разговаривать. Я задаю ей вопросы обо всем на свете – о погоде, о том, как порадовать папу, не пора ли затевать стирку. О чем угодно. Когда мама заболела, Лиза замолчала на месяц, и никто, кроме меня, не заметил.

Малышка ничего не понимает. С ней нужно играть. Я говорю остальным, чтобы не давали Энни грустить – никогда-никогда. Пусть корчат рожицы и играют с ней в игры, водят хоровод, хлопают в ладоши. Энни смеется. Маленькие дети должны смеяться.

Мама перестала говорить, что слишком молода и не хочет умирать. Перестала щипать себе щеки, чтобы казаться папе румяной, и больше не рассказывает нам друг про друга. Я думала, что понимаю ход времени, бормочет она, когда я обтираю ей лицо, но я ошибалась. От боли, как и от ее облегчения, каждое мгновение невообразимо растягивается, и все-таки мгновение – это мельчайшая частица нашей жизни. Я хочу больше таких мгновений, говорит мама. Мне нужна жизнь, нужны мгновения, нужно время! Но меня зовет бескрайность, Мария. Ты должна меня простить! Я очень устала.

Я тоже устала.

Лиза и Лотта, спрятавшись в гардеробной, надевают мамины платья и устраивают чаепитие. У всех платьев есть названия, большинство из которых забыто. Муслиновые, вельветовые, коктейльные, всякие. Тетушка удлиняет подолы платьев и отдает их бедным. Тетушка приехала, когда заболела мама, и пробудет с нами до начала школы, после чего опять уедет. Она спрашивает, кто же за ними присмотрит в мое отсутствие, а, Пэдди? Пэдди? Тетушка не носит платьев с названиями – ее одежда просто добротная и практичная.

Внутри обуви остались следы от маминых пальцев. Теперь ее туфли – и на плоской подошве, и на каблуке, и тапочки – будут носить бедняки.

Большую кровать, на которой мама умерла, убрали; в комнате остался только письменный стол, за которым папа наконец-то сможет поработать. Тело завещали науке, но самая важная часть попала в рай. Папа говорит, пора забыть. Тетя говорит, идите есть сэндвичи с колбасой. Эм говорит, я не люблю колбасу, а тетя отвечает, тебе нужен белок.

Тетя заставляет нас вставать и ложиться в одно и то же время, чтобы установился распорядок. Она готовит и шьет, но она не Маленькая мама. Тетя знает, что в будущем мы должны стать леди и джентльменами; я же знаю, что нам нужно сейчас. Нам нужно быть вместе. И я стараюсь, чтобы мы держались вместе. Я рассказываю истории. О том, как Брен купит нам дом в Хоуэрте, который будет достоин нашего имени. Разделенный на шесть частей, со слугами и фазанами на завтрак. И мы устроим там прекрасные свадьбы, будут красивые женихи, платья с длинными шлейфами, тонкие вуали и усыпанные тюльпанами дорожки.

Теперь, когда мамы нет, только эти истории помогут не забыть, кто мы такие.

В нашем доме в Хоуэрте я позабочусь о всех детях, говорю я. О всех ваших детях!

Мне хочется иметь сад, шепчет Лиза.

Будет тебе сад.

Мне хочется зоопарк! – заявляет Эм.

Будет тебе зоопарк.

А мне – мешки с золотом! – вставляет Брен.

И мешки будут, говорю.

Энни хочет красивые игрушки, правда, Энни?

…

А ты чего хочешь, крошка Лотта?

Лотта обливается слезами. Хочу, чтобы все это было по правде, всхлипывает она. Хочу, чтобы все по правде!

Мы все выстроились по кругу, слева направо: Брен, Эм, Лиза, Лотта, Аннабель и я. Я держу маму за руку, но она ее не сжимает. Бренуэлл показывает танец, Эм дарит ей цветок, но мама не видит. Она смотрит в потолок, ее губы беззвучно шевелятся.

С немытыми волосами она стала похожа на Горгону, которая плюется и задыхается. Других она обратила бы в камень, так что в ее комнате сижу я. Здесь темно, чтобы мама могла поспать и чтобы не будоражить в ней любовь к миру. Все хорошо, мама, говорю, все хорошо. Она хватает меня за руку и что-то говорит, но слов не разобрать. Мама снова задыхается, ловит ртом воздух и, качнув головой, умирает.

Лицо белое, рот дергается, глаза открыты.

Папа говорил, она упокоится с миром, но разве это покой! Я приглаживаю ей волосы. Провожу рукой по щеке, как и она провела бы по моей. Тише, тише, говорю, а сама думаю, может, она еще держится! Может, не хочет уходить! Пусть она останется!

Какие бы истории рассказать маме, чтобы она нас не покидала?

Лиза на кухне, чистит картошку, говорю. На ней довольно короткое платье. Тетя говорит, даже слишком короткое, надо бы его удлинить.

Говорю: Энни с Лизой, наверное, сидят на стуле, который папа принес с улицы. Ты меня слышишь?

Ее лицо застыло в агонии.

Если она уйдет, то и я тоже! Без настоящей мамы не будет Маленькой мамы, мы единое целое – умрет одна, значит, обе должны умереть. Я снимаю с волос резинку, снимаю другую и связываю наши запястья. Чтобы положить свою руку рядом с маминой, залезаю под одеяло. Мама такая худая, кожа да кости, некуда приложить голову, чтобы было мягко.

Если я скажу ей об этом, может, она еще продержится. Может, ухватится за меня и не уйдет.

Я шепчу, чтобы услышала только она.

Говорю: слышишь, как болтают Лотта и Брен, лежа в своих кроватях?

Брен сбрасывает бомбы, Лотта злится.

Ба-бах, ба-бах, кричит Бренни, миру конец, миру конец.

Лотта говорит, глупый ты пингвин, ничего не изменилось.

Ловля таинственного карпа

Глава, в которой дети играют

Итак, мы в чаще непроходимого леса, который окружает стеклянный замок злого Лорда

Да, и тут полно ядовитых кустарников

И кабанов

Трем шпионам-лоялистам надо быть осторожнее

Я не помню никаких шпионов

Шпионы хотят нарушить планы злого Лорда и отвлечь его внимание от повстанцев

Которые пытаются вернуть власть превосходной и справедливой династии Фрайбург-Бонапарт

Среди шпионов отважные рыцари сыновья самых благородных жителей, попавших в заключение и одетых в грубые льняные вещи простых работников

Назовите их имена

Я Болдан Храбрый

Болдан звучит как болван, ты болван

Я Богомил Храбрый

Я Элфрон Великолепный

Всадник останется Всадником

Всаднику нельзя играть с собаками в Стеклянном городе

Он будет паинькой

Он не бывает паинькой

Если он залает, тетя нас разгонит

Он не залает

Ты всегда так говоришь

Стеклянный город: действующие лица

КОРОЛЕВСКИЙ ЗВЕРИНЕЦ: дикобраз Порки, четыре летающих лошади, один черный жеребец по кличке Крепыш, куча обезьян, что способны облепить огромное дерево, шесть говорящих белок: Фрости, Странный Эдди, Бамбам, Поджатый хвост, миссис Поджатый хвост, Чизкейк

ПОСЕТИТЕЛИ ЗВЕРИНЦА: мастера по перу, торговцы лошадьми, чистильщики обезьян и белок

АРТИСТЫ ПРИ ДВОРЕ: жонглеры, фокусники, шуты, комедианты, барахольщики, четыре настоящих джинна

ПРЕКРАСНЫЕ ДАМЫ: леди Летиция Ламбикин, леди Рената Рэмикин, каторжница Лоретта

Дети, чем вы заняты?

Просто играем, тетя

Какая-то у вас шумная и сумбурная игра.

Мы ловим таинственного карпа

Они нараспев загадывают загадки

Вы меня дурачите?

В заколдованном озере водятся карпы, мы должны скормить им принца Хэла из Холбрука

Потом надо спасти зверинец от бомб Бренни

Чтоб никаких бомб в этом доме!

Это такая игра, тетя

Не пререкайся, юная леди!

Извини, тетя

Почему у тебя на голове кухонное полотенце?

Это чтобы нас шпионы не заметили

Нет, это мы шпионы

Чтобы другие нас не заметили, я не помню кто

Отдай мне, пожалуйста, полотенце.

Извини, тетя

Вот начнешь сама стирать, тогда и носи полотенца на голове.

Извини, тетя

А до тех пор никаких полотенец.

Извини, тетя, мы больше не будем

А ты случайно не одолжишь нам для игры карпа

Желательно живого

Хватит уже с меня вашей игры. Где Шарлотта? Почему она за вами не присматривает?

Она присматривает она королева София, напускает на стражников туман беспокойства

Я ей напущу туман! Она обещала заняться штопкой. Она, по-вашему, сейчас штопкой занята?

Извини, тетя, можно мы пойдем а то у лошадей горят крылья

Да вы все с ума посходили!

Извини, тетя, можно мы пойдем

Я все расскажу вашему отцу.

Извини, тетя, можно, мы пойдем

Что нельзя делать королю в Стеклянном городе

1. Дремать под нимовым деревом во время встречи его советников.

2. Бомбить советников.

3. Говорить советникам, чтобы они заткнулись.

4. Называть советников старухами или бородавчатыми старухами.

5. Уходить на войну во время встречи советников.

6. Объявлять войну советникам.

7. Убивать лошадей советников, в том числе волшебных.

Милая дама

Глава, в которой папа ищет новую маму

Джентльмен-вдовец в поисках прекрасной леди

Милая дама, как я томлюсь желанием повстречать вас и заботиться как о родной! В моменты досуга, которые выдаются нечасто, поскольку я человек занятой, я думаю только о вас. Недавно овдовел и пребываю в скорби, подобно любому, кто лишился уникального бриллианта в своей короне. И хотя в связи с печалью темп жизни моей замедлился, знайте, что от природы я не меланхоличен и больше всего беспокоюсь за моих малышей. Кто станет хозяйкой в доме и утешит их, проявив материнскую любовь? Кто вырастит моих дочерей приличными женщинами, знающими свой долг?

Дополнительно обо мне: серьезный мужчина средних лет (сорок четыре с половиной года), не боюсь тяжелой работы и останусь трудолюбив, пока не наступит слепота или смерть. Происхождения я скромного, но почтенного, и был воспитан джентльменом. Мастер рассказывать увлекательные истории, так как отчасти унаследовал от отца его сладкоречивость (для близких я – Пэдди, я урожденный ирландец!).

Даже после ухода из жизни супруги мой быт остается налаженным. Дети способны вести себя сдержанно за столом и при гостях. Четверо старших умеют читать, чем и заняты бо́льшую часть дня. Мы любим ужинать все вместе, по воскресеньям ходим в парк, где дети могут побегать и побыть детьми. Дома у нас целый зверинец: щенок по имени Алебастр, охотничий пес Баскет, а еще разнообразные рыбки, птички и морские свинки. Живем мы просто, и главное наше богатство в том, что мы все вместе. Считаем, что нам чрезмерно повезло.

Мое занятие: помогать обездоленным. Добиваться справедливости. Пресекать зло.

Самое тяжелое в жизни: оказаться свидетелем угасания моей супруги, которая покинула нас всего месяц назад. Она сохраняла достоинство практически до последнего вздоха.

Почему нам стоит познакомиться: я честный человек, имею жилье с фиксированной арендной платой. Меня считают резким, однако на деле я джентльмен и всегда стремлюсь творить добро. Всегда готов поддержать вниманием и советом. Могу обучить латыни и принять вас в семью с шестью чудесными детьми, чтобы ваша жизнь стала полноценной. Старшенькая, Мария, – свет в окошке. Ей уже восемь, и по мудрости и добродетели она не уступит ни одному Поэту или Судье. Элиза (ей почти семь) ценит красоту и отлично управляется с иголкой, способна помочь с глажкой и починкой одежды. Лотта (ей пять) – она же Шарлотта, Шарли-Барли и Шарлемань – та еще непоседа, но учится сдержанности. Она готова выложить все, что у нее на уме, даже если ее не слушают, однако прислушаться к ее удивительным речам иногда стоит. Бреннуэлл (Брен) – мой единственный сын (ему четыре). Он храбрый и общительный мальчик (полагаю, он мог бы иметь успех на сцене, но я стараюсь направить его в иное русло). Эмили (ей три) умеет говорить, хотя предпочитает уединение или общество собак и даже белок! У малышки Энн характер еще не сформировался – сестры с ней очень ласковы, и я думаю, она вырастет хорошей девочкой. Не сомневаюсь, что вы тоже полюбите моих сироток и будете с ними терпеливы. Если данное описание вам приглянется, свяжитесь со мной, чтобы мы могли узнать друг друга получше и спланировать свадьбу к началу весны.

Доход: моих средств едва хватает на содержание семьи, поэтому приветствуется вложение ваших собственных. Также понадобятся деньги на образование моего сына. Предпочтительно, чтобы ваши средства были унаследованы или накоплены, так как домашние обязанности не позволят вам работать.

Какой должна быть избранница: крепкой женщиной, которая не боится тяжелого труда, при этом воспитанной и утонченной. Жизнерадостной, не желающей заводить других детей. Здоровой. Предпочтительна любовь к обучению, чтению и уборке. Поскольку моей семье потребуется отдавать много сил, выбор отдам в пользу дам до тридцати лет, без увечий.

Услада и заветное желание

Глава, в которой Мария вспоминает маму

Папа вернется домой с минуты на минуту! Дети готовы к встрече, все шестеро!

Наверное, он и забыл, что сегодня канун Нового года.

Об этом помнит только Мария. На прошлый праздник мама всем приготовила любимые блюда: папе – мясо с овощами, Брену – яблочное пюре, Лотте, Лизе и Марии – хлеб, дынные шарики и яичный рулет. Эм ела все подряд, а Энни тогда только родилась.

Мама украсила комнаты лентами и фонариками – шести разных цветов для шести детей.

Мы наряжены! – говорила она. Мы украшены!

Мама любила использовать по два слова там, где хватило бы одного.

Смотри, говорила она, обнимая Марию, разве у нас не самый веселый и замечательный дом в Хоуэрте? (Хоуэрт – так назывался многоквартирный дом, где они жили. Своего дома у них не было!)

Когда все рассаживались – Эм на коленях у папы, Энни – у Марии, – мама показывала на мясо с овощами и говорила, смотрите, это Все Самое Хорошее, а это, показывала она на яблочное пюре, Надежда! Ее любимый шпинат олицетворял Благополучие. Дынные шарики звались Всему Свое Время, яичный рулет – Счастливые Деньки, а хлеб – Смех от Души. Чтобы в новом году у нас были Благополучие, Надежда и Все Самое Хорошее, говорила мама.

И в тот вечер все было идеально.

В начале недели Мария напомнила малышам о том праздничном вечере. Собрала их и усадила в круг на полу гостиной.

Но я не люблю хлеб, заявила Лотта. Мне всегда нравились хлопья.

В тот раз у нас был хлеб, сказала Мария.

Вряд ли, возразила Лотта. Сколько себя помню, всегда на столе хлопья.

У меня память получше твоей, потому что я старше.

Марии почти девять. Мама умерла год назад, и с тех пор Мария стала Маленькой мамой. Папа пытался найти другую, но потом сказал, что мы никому не нужны.

Я же помню, что я ела, сказала Лотта.

Лотте шесть и три четверти, то есть скоро семь, и она уверена в своих воспоминаниях.

Мария прекрасно знает, что с неразумными детьми, как говорит папа, не стоит спорить, однако вопрос важный. Если в этом году все получится как надо, значит, получится и в следующем, и через два года. А если сейчас ничего не выйдет, праздник будет загублен навсегда.

Ты действительно хочешь хлопья на новогодний ужин? А что тогда будет на завтрак?

Лотта поняла, на что намекает Мария. Всю неделю дети тайно переговаривались и планировали в пределах возможностей. Марии выдавали деньги на еду – на масло и джем, просто на джем, на консервированный суп, на тосты с сардинами. Для простоты. Например, по понедельникам ели суп из консервов и так далее. Этих денег не хватит на ленты – шести разных цветов для шести детей, не хватит на наряды и украшения, но Энни под руководством Лизы нарисовала семейные сценки, и в канун Нового года их прикрепили к стене, хотя они сильно смахивали на разноцветные каракули. Мария собрала монеты – все, что остались в карманах папиных брюк, но их было совсем мало.

Обойдусь без яичного рулета, сказала она. Яблочное пюре и дынные шарики сойдут еще и за десерт – мама называла их Услада и Заветное Желание.

Канун Нового года настал – и все идеально! Папа частенько ужинает вне дома, чтобы спокойно поразмыслить над работой, так что он, наверное, уже поел – что тут поделаешь.

Сегодня понедельник, и он, скорее всего, ждет, что на ужин будет суп из консервов, но нет! Мария подготовила кое-что особенное – а вот и папа, ключ поворачивается в замке!

Его встречают шестеро детей, стоящих более-менее в ряд. Они немного заскучали, поэтому начали хихикать и вертеться. Теперь же они замерли, взялись за руки и задержали дыхание. На девочках белые платья и передники, на которых Лиза, вдохновившись картинками из папиных книг по ботанике, вышила цветы – мак для Марии, фиалку для Лотты, анютины глазки для Эм, а для себя – скромную маргаритку. На Энни светло-розовый комбинезон, подарок от мамы с небес, Брен же надел самую белую из всех своих рубашек, то есть желтую, и шорты, но они хотя бы не красные и не синие. Мария нашла гребень, расчесала мокрые волосы сестер и заплела их в косы – может, даже не расплетутся! У Энни волосы светлые и совсем тонкие, как пушок, ей на голову прилепили красный бант из ленты для подарков. Все лица чисто вымыты. У Бренэулла на подбородке потом откуда-то появился джем (он не смог объяснить), Мария его вытерла и слегка ущипнула.

Что это у нас тут? Папа заходит в холл, который одновременно служит и столовой. Шестеро детей, и все такие нарядные! Мария, это ты все подготовила?

С Новым годом! – кричит Эмили, которой едва исполнилось четыре, хотя ее просили не спешить. Она уже полезла руками в волосы и сняла резинку.

На ужин всем индейка! – вопит Шарлотта, ведь папу это обязательно порадует, тем более индейка действительно готовится.

Младшие все испортили. Предполагалось, что папа сядет за стол, аккуратно накрытый Лизой, сунет салфетку за воротничок, и тогда Мария покажет сюрприз – индейку, сваренную в шести отдельных пакетиках (Эм поделится своей порцией с Энн), а к ней подадут густую коричневую подливку. Папа захлопает от восторга, ловко отрежет верхушки пакетиков и сам разложит индейку с подливкой по тарелкам, чтобы никто не обжегся. Затем Мария принесла бы горошек – сварила замороженный. Ужин из двух блюд, мясо и овощи!

Молодец, Мария, говорит папа, ведь он все понимает, даже если дети портят сюрприз. Ты приготовила ужин?

Мария кивает, не в силах ответить словами.

Сядем по старшинству, начиная с младших, предлагает папа и дальше командует сам. Марии становится легче. Она устала. Планировать что-то с малышами так сложно! Папа не замечает, что Энни некуда сесть, и Мария устраивает ее у себя на коленях.

Замечательно, говорит папа. Теперь Эм, потом Лотта…

Бренуэлл младше меня, замечает Лотта, и она права.

Это я специально вас проверяю, откликается папа, но Лотта ему не верит.

Нет, Бренуэлл, это мой стул. Сядь, пожалуйста, на маленький. Вот так. Лотта, Лиза. Чудесно. Ой, Мария, наверное, тебе придется подать всем еду.

Он все сделал не так. Мария просит Лизу взять Энни к себе. Ничего страшного, думает она. Все будет хорошо.

У Марии есть большое блюдо под индейку с подливой в отдельных пакетиках, у нее есть ножницы, чтобы срезать верхушки, а еще миска с горошком. Надо как-то объяснить папе про ножницы и пакетики, поскольку выглядит он не очень-то и довольным – скорее, испуганным.

Находчиво! – восклицает он. Какая умничка! (Как будто Мария сама рассовала индейку по пакетам.)

Папа берет на себя обязанности хозяина и осторожно достает кусочки мяса, затем выдавливает на тарелки подливку, главный ингредиент блюда. Мария раскладывает горошек.

Потом настает тишина, и непонятно, вспомнит ли папа.

Индейка – это Все Самое Хорошее, подсказывает Мария.

На вид очень аппетитная, говорит папа. Молодчина, Мария!

А это, шепчет она, показывая на горошек, – Благополучие.

Все замолкают.

Ты все делаешь не так, заявляет Лотта папе, уткнувшись подбородком в сцепленные ладони.

Локти, говорит ей Мария, и Лотта убирает руки со стола.

Действительно, в такой радостный день мы должны насладиться Благополучием и Всем Самым Хорошим! Лицо у папы словно немного подрагивает, но дети улыбаются.

Произнесем тост? – предлагает папа. Только вот бокалов нет, с досадой добавляет он.

Лиза, которой семь с половиной, чувствует себя неловко. Сажает Энни обратно к Марии и приносит наполненные водой стаканы – по одному, чтобы не уронить. Один, два, три, четыре, пять – и еще для папы.

В ожидании папа один раз смотрит на часы и один раз – вглубь коридора.

За Новый год! – произносит он, подняв стакан. Мы за многое благодарны жизни. Вы тоже поднимите стаканы. Вот так мы произнесем тост в честь Нового года. Поднимем бокалы, скажем слова благодарности и выпьем этой чудесной воды.

Я не хочу пить, ворчит Бренуэлл. Можно мне новые игрушки?

На десерт будет Услада и Заветное Желание, вопит Лотта.

Все вы у меня Услада и Заветное Желание! – говорит папа.

Мария улыбается. Все будет хорошо.