Как новгородцы на Югру ходили

Подхватило течение сосновый челночок, вытянуло на середину и понесло на самые камни. До полудня Матвейка кораблики пускал, а Головня за ним следил – выверял течение. Наконец махнул рукой: – Пойдём в лагерь, выглядел я вроде бы дорожку в воде, повезёт – проскочим. Видел, как последние кораблики прошли? Чуть-чуть на камни не наскочили, да всё же прошли. Так и нам завтра держать над будет. На другой день Никита первую ладью повёл. Берега сужаться стали: вода несется стремительно, корабль с борта на борт бросает…

Студёное море Полдня по Двине плыли. Издалека ещё шум услыхали. Вот оно, море, – грозное, холодное. Вода серая. У берега не пройти. Торчат камни из воды. Встречаются с хороший дом величиной, а на них трава морская зелёная и пена: наскочит ладья, вмиг разобьёт в щепки, а прибой по всему побережью раскидает. Парус надулся дугой, того гляди, сорвёт. Пять дней и ночей по морю плывут. Лепёшек поедят да рыбы вяленой, водой из бочонка запьют. Неспокойно море: валы перекатывает, вода через борт заливается – только успевай черпаком работать. Одежда отсырела. Холодно на воде, люди продрогли, устали всем во сне земля мерещится. Тут настоящая буря началась, налетела шквальны вихрем. Паруса сорвало, плотную парусину, что и нож трудом режет, как тряпку разорвало. В каждом насаде по два, по три весла не досчитались. Долго Никита в берег всматривался. Увидал, наконец, между камням просвет, решился – направил ладью к берегу. Выкинуло корабли на прибрежный песок. Оттащили люди из последних сил насады подальше от разбушевавшегося Студёного моря и рядом на песок попадали. Сил не было даже костёр развести.

посёлок, в плен взяли, тогда я совсем ещё Маленький был. С ним жил. В Югру ходил, язык знаю, буду переводить. О лесовиков бежал, к охотникам на морского зверя попал. Много с ними плавал. Каждый камень на море знаю. Старики говорили, по морю быстрее до Югры добираться. По лесам плохо, в лесу злой народ живёт. – А Югра-то как? Станет с нами меняться? – Хороший товар везёте, – Ахмыл головой кивнул. – Будут шкуры, если Воршуд разрешит. – Какой ещё такой Воршуд? – спросил Никита. – Князь югорский, что ли? – Воршуд – бог югорский. У колдуна – главного шамана фигурка Воршуда есть. Шаман жадный очень хитрый, как лиса, все люди его боятся. Что шаман скажет – всё сделают. Много подарков дарить надо, может, добрый станет. – Ну как, братья-новгородцы, доверимся Ахмылу пойдём по морю Студёному? – спрашивает Моисла Попович у воинов. – Не впервой ведь новгородца по морям путешествовать. В шведские земли каждый год купцы ходят, случалось и мне караваны те водить – тоже не ближний свет, а мы отважимся теперь, дойдём туда, куда никто не хаживал. – Какой разговор! – зашумели дружинники.  – С хорошим проводником любая дорога не страшна. Все с тобой пойдём!

Матвейкина находка Ночь настала. Заснул лагерь. А часовые у костров ходят, с дремотой борются. И посёлок югорский спит, только собаки воют. Вдруг среди ночи у новгородских шатров в бубен забили громко, закричал кто-то тоскливо-тоскливо, словно заплакал. Выбежали новгородцы из шатров. Видят, шаман юлой вертится, только лисьи хвосты на шапке мелькают. В руке у шамана бронзовый человечек зажат, он им в воздухе всё время какие-то узоры выписывает. – Обижен очень, – говорит Ахмыл, – мало дали. Воршуд ему запрещает меняться. – Ну и хитрец, ну и жадина! – ухмыльнулся Моисла Попович. – Сколько же ему надо? – Много надо, – объясняет Ахмыл, – ему все подарки приносят. Он и привык, сам не охотится. – Ладно, скажи, пускай спать идёт, завтра разговаривать будем, – наказал Моислав Попович. Матвейка раньше всех проснулся, побежал на речку умываться. Ополоснул лицо холодной водой и бегом к костру – греться. В траве, около кострища, гляди – блестит что-то. Нагнулся… а там человечек бронзовый – шаманий божок! И совсем не страшный, маленький. Схватил его – и бегом к отцу.

– Держись, ребята! – крикнул Никита. А уж потом и голоса человеческого слышно не стало. То нос, то корма вверх взлетают. Брызги – словно дождь хлещет! И пена шапкою по воде. Матвейка в скамью вцепился, а Головня на руль навалился, вперёд глядит. Проскочили! Никому Головня не доверил ладьи вести, сам назад пять раз возвращался. Все ладьи через Чёртово горло провёл, ни одну не повредил. Не зря, видно, с Матвейкой кораблики пускали!